"Св.Иоанн Златоуст. О священстве" - читать интересную книгу автора

пожелает быть кротким, видя начальника гневливым? Нельзя, нельзя священникам
скрыть свои недостатки; и малые из них скоро делаются известными. Ратоборец,
пока остается дома и ни с кем не вступает в борьбу, может скрываться, хотя
бы он был слабейшим; но когда выступит на подвиги, тотчас изобличается. Так
и люди, ведущие частную и недеятельную жизнь, уединением прикрывают свои
грехи; но быв выставлены на вид, бывают принуждены сбросить с себя
одиночество, как бы одежду, и обнаружить для всех души свои посредством
внешних движений. Как добрыя дела их приносят пользу, побуждая многих к
соревнованию, так и проступки их делают более нерадивыми о делах добродетели
и располагают к уклонению от похвальных трудов. Посему душа священника
должна со всех сторон блистать красотою, дабы она могла и радовать и
просвещать души взирающих на него. Грехи людей незначительных, совершаемые
как бы во мраке, губят одних только согрешающих; а грехи человека
значительнаго и многим известнаго наносят всем общий вред, делая падших
более нерадивыми о добрых подвигах, а внимательных к себе располагая к
гордости. Кроме того, проступки простолюдинов, хотя бы и обнаружились,
никому не наносят значительной беды; а (проступки) стоящих на высоте
священническаго достоинства, во-первых, у всех на виду; затем, хотя бы они
сделали малейшую погрешность, другим она представляется уже великою, потому
что все измеряют грех не важностию самаго действия, но достоинством
погрешающаго. Поэтому священник должен со всех сторон оградить себя, как бы
каким адамантовым оружием, тщательною бдительностию и постоянным
бодрствованием над своею жизнию, всюду наблюдая, чтобы кто-нибудь не нашел
открытого и необерегаемаго места и не нанес смертельнаго удара; ибо все
окружающие готовы уязвлять и поражать его, - не только враги и неприятели,
но многие и из тех, которые притворяются друзьями. Итак (для священства)
должны быть избираемы такия души, какими по благодати Божией оказались
некогда тела святых отроков в пещи вавилонской (Дав. III, 22-46). Здесь не
хворост, смола и лен служат пищею огню, но нечто гораздо опаснейшее, так как
здесь и огонь не вещественный, но всепожирающий пламень зависти окружает
священников, поднимаясь со всех сторон, устремляясь на них, и проникая в
жизнь их упорнее, чем тогда огонь в тела отроков. Если он найдет хотя малые
следы соломы, тотчас пристает к ней, и сожегши эту гнилую часть, и все
прочия части, хотя бы оне были светлее солнечных лучей, опаляет и очерняет
дымом. Пока жизнь священника хорошо устроена во всех отношениях, дотоле он
остается неприступным для наветов; но если он не досмотрит чего-нибудь
малаго, как свойственно человеку, и притом переплывающему многомятежное море
настоящей жизни, то прочия добрыя дела его нисколько не помогут ему
заградить уста обвинителей; но этот малый проступок затемняет все прочее.
Все начинают судить о нем не как о существе, облеченном плотию и имеющем
человеческую природу, но как об ангеле непричастном никаким слабостям. Как
тирана, пока он владычествует, все боятся и льстят ему, потому что не могут
низложить его; но когда заметят, что дела его начинают переменяться, тогда,
оставив притворную лесть, недавние друзья вдруг делаются врагами и
неприятелями и, узнав все его слабости, стараются лишить его власти; так
тоже самое бывает и с священником: те, которые недавно, когда он был в силе,
почитали его и угождали ему, воспользовавшись незначительным поводом, сильно
вооружаются на него, и стараются низвергнуть его, не как тирана только, но
как еще худшаго человека. Как тиран боится своих телохранителей, так и
священник опасается своих близких и сослужащих более всех; потому что никто