"Св.Иоанн Златоуст. О священстве" - читать интересную книгу автора

готовностию - лучше прощать им неразумныя укоризны, нежели досадовать и
гневаться. Если блаженный Павел, опасаясь со стороны учеников подозрения в
хищении, допустил и других к распоряжению деньгами, - да не кто нас,
говорит, поречет во обилии сем, служимем нами (2 Кор. VIII, 20), - то не
должны ли мы делать все, чтобы уничтожить худом подозрения, хотя бы оне были
ложны, хотя бы безразсудны и весьма несообразны с нашею славою? Ни от какого
греха столько не далеки мы, как Павел от хищения; и однако он, столь далекий
от этого худого дела, не пренебрег подозрением народа, хотя весьма
безсмысленным и безумным; ибо действительно безумно было подозревать в
чем-либо подобном эту блаженную и дивную главу. Не смотря на то, что это
подозрение было так безразсудно и могло быть разве у какого-нибудь
сумасшедшаго человека, тем не менее Павел заранее устраняет причины его; он
не презрел безразсудности народа, и не сказал: кому может придти на мысль
подозревать меня в этом, когда и чудеса и скромность жизни приобрели мне от
всех уважение и удивление? Совершенно напротив, он предвидел и предполагал
это дурное подозрение, и вырвал его с корнем, или лучше, не допустил
появиться и началу его. Почему? Потому, что промышляем добрая, говорит он,
не токмо пред Богом, но и пред человеки (ст. 21). Столько и даже еще более
надобно стараться о том, чтобы не только истреблять и останавливать
возникающую худую молву, но и предвидеть издалека, откуда она могла бы
произойти, наперед уничтожать причины, от которых она происходит, и не
ждать, пока она составится и распространится в устах народа; потому что
тогда уже не легко истребить ее, но весьма трудно, и может быть даже не
возможно, и притом будет опасно, чтобы не произошел вред для народа. Впрочем
доколе я не остановлюсь, преследуя недостижимое? Исчислять все здешния
трудности значит не что иное, как измерять море. Если и тот, кто чист от
всякой страсти, что впрочем не возможно, - неизбежно подвергается
безчисленным горестям для исправления погрешностей других, то при
собственных слабостях, представь, какую бездну трудов и забот и какия
страдания должен перенести желающий преодолеть и свои и чужие пороки!
10. Василий сказал: А ты теперь не подвизаешься в этих трудах и не
имеешь забот, живя одиноким?
Златоуст. Имею и теперь, сказал я; - как можно человеку, проводящему
эту многотрудную жизнь, быть свободным от забот и подвигов? Но не одно и то
же пуститься в безпредельное море, и переплывать реку; таково различие между
теми и этими заботами. Если бы я мог быть полезным для других, я и сам
теперь пожелал бы, и это было бы предметом моей усердной молитвы; а так как
я не могу принести пользы другому, то удовольствуюсь тем, если по крайней
мере успею спасти и исхитить из бури самого себя.
Василий сказал: Неужели ты считаешь это великим делом, и вообще неужели
думаешь спастись, не быв полезным никому другому?
Златоуст. Хорошо и справедливо ты сказал, - отвечал я; - и сам я не
верю, чтобы можно было спастись тому, кто ничего не делает для спасения
ближняго. Несчастному рабу нисколько не помогло то, что он не уменьшил
таланта, но погубило его то, что он не умножил и не принес вдвое больше
(Матф. XXV, 24-30). Впрочем я думаю, что мне будет более легкое наказание,
когда буду обвиняем за то, почему я не спас других, нежели когда бы погубил
и других и себя, сделавшись худшим по принятии такой почести. Я уверен, что
теперь ожидает меня такое наказание, какого требует тяжесть грехов моих, а
по принятии власти - не двойное и не тройное, но многократное за соблазн