"Анатолий Знаменский. Хлебный год " - читать интересную книгу автора

Казаки, развозившие просо, выезжали со двора, смеялись:
- Меньше жадничать будешь! Мало тебе земли было, теперь крутись!
Председатель Захар Иванович ездил на Казанскую хлебную ссыпку, что на
берегу Дона, просил подмоги. Договорился, что просо будут принимать прямо с
обмолота, невеяным. Иначе хуторяне не управятся. Вернулся довольный, говорил
отцу:
- Всю ссыпку завалим... Там веялки ставят в ряд, готовятся. Считай, и в
городах люди теперь начнут кашу волной ложкой есть, пересилим голодовку!
Да. Год вышел обильный. В амбарах казаки оставляли мало зерна, только
на семена и годовой прокорм, потому что полным закромом его хранить трудно:
сго-рается...
Пудов сорок проса осталось и у нас посреди двора. Отец и мать веяли.
Брали в круглое решето или ведро, поднимали повыше и сыпали неспешно на
ветерок. Полнотелое зерно тут же падало к ногам, на расстеленный полог, а
мякину и всякий легкий куколь относило в сторону. И тут как раз двое
верховых подъехали к воротам.
- С хорошим умолотом вас! - сказали, не слезая с лошадей. - Гостей-то
примете?
Отец открыл ворота. Степан Михайлович Сукочев с каким-то незнакомым
человеком вошли в хату.
- Ну, каков урожай? - спрашивают.
- По пятьсот пудов чистого, не считая потерь. Вся земля у нас красная,
пудов по сто растеряли, не меньше...
- Так надо бы лобогрейки с ловушками пускать, да общее гумно. Тогда и
потерь бы не было.
- Рано еще об этом думать было, - сказал отец. - Только из нужды люди
выходят. А так-то разговор у нас в Совете уже был насчет машинного
товарищества...
Мать стала собирать на стол, отец отлучился в лавку-монополию, принес
две бутылки водки ради доброй встречи. Степан Михайлович недоверчиво
посмотрел на казенные бутылки под красным сургучом, поддел отца:
- А я так считал, Димитрий, что у тебя первач бы должен быть...
Прячешь, что ли? Мы вот с начальником милиции как раз хутора объезжаем,
интересуемся...
У вас-то аппаратишки, верно, имеются в хуторе?
Отец нарезал хлеба широкими ломтями, поставил табуретки вкруг стола. И
когда уселись, хлопнул бутылку в донышко, усмехнулся:
- Не знаю, поверишь ли, Степан Михайлович, но аппаратов в хуторе не
стало с прошлой осени. Живое дело в руках у людей, и некогда этим баловством
заниматься теперь... Про машинное товарищество начали думать, так уж до
самогонки ли нынче. Никто рук марать не хочет... Да и водочка к случаю
теперь в лавке имеется, мы не в обиде...
Водку пили тогда лишь к случаю да по праздникам, но полными стаканами.
Степан Михайлович кивнул согласно, поднял стакан. Помянул хороший
урожай, не забыл и про машинное товарищество напомнить, а потом покосился в
угол, на детскую зыбку под ситцевым пологом, разгладил усы.
- Сын, что ли? - кивнул на зыбку.
- Сын... - сказали разом отец и мать.
- Ну, что ж, за сына полагается, значит, поднять... И за ваше здоровье!
Он еще помедлил в задумчивости, оглядывая низкую хатенку, швейную