"Эмиль Золя. Завоевание" - читать интересную книгу автора

супрефектах. Интересно, что они такое придумают, чтобы свалить маркиза. Ведь
они обязательно что-нибудь да придумают и так или иначе постараются
завоевать Плассан.
Он поднял глаза на аббата, на которого некоторое время не смотрел. Тот
стоял, весь насторожившись, с загоревшимся взглядом, и напряженно его
слушал. Заметив это, Муре сразу же осекся. Вся его осторожность мирного
буржуа тотчас же пробудилась. Он почувствовал, что наговорил лишнего, и
потому раздраженно буркнул:
- В конце концов, я ровно ничего не знаю. Люди болтают столько всякого
вздора!.. Я хочу только одного - чтобы мне не мешали жить спокойно.
Он охотно бы отошел от окна, но ему было неудобно сделать это сразу
после того, как он так разоткровенничался. Он начал догадываться, что если
-один из них и позабавился насчет другого, то уж во всяком случае не ему
досталась выигрышная роль. Аббат, по-прежнему невозмутимо спокойный,
продолжал посматривать то на один сад, то на другой. Он не сделал ни
малейшей попытки вызвать Муре на продолжение беседы. А тот, с нетерпением
ожидавший, чтобы у кого-нибудь из домашних появилась счастливая мысль
позвать его, облегченно вздохнул, когда на крыльце появилась Роза. Она
подняла голову и крикнула:
- Ну что, сударь, будете вы сегодня обедать?.. Уже четверть часа, как
суп на столе.
- Хорошо, Роза, иду, - ответил Муре.
Он извинился и отошел от окна. Строгий вид комнаты, о котором он
совершенно забыл, стоя у окна, окончательно смутил его. Со своим грозным
черным распятием, которое, надо думать, все слышало, комната показалась ему
огромной исповедальней. Когда аббат Фожа уже простился с ним, отвесив
короткий молчаливый поклон, Муре вдруг стало неловко от того, что разговор
так резко оборвался; он на миг задержался и, глядя на потолок, спросил:
- Значит, в этом самом углу?
- Что такое? - спросил аббат, крайне удивленный.
- Да пятно, о котором вы говорили.
Аббат не мог скрыть улыбки. Он снова стал показывать Муре потек.
- О, теперь я отлично вижу, - произнес тот. - Решено. Завтра же я
пришлю к вам рабочих.
Наконец Муре вышел. Не успел он сойти с площадки, как дверь бесшумно
закрылась за ним. Безмолвие лестницы подействовало на него раздражающим
образом. Он стал спускаться вниз, бормоча про себя:
- Чортов поп! Сам ни о чем не спрашивает, а ты ему всю душу
выкладываешь!

V

На следующий день старуха Ругон, мать Марты, посетила семью Муре. Это
было большим событием, так как отношения между Муре и родными его жены были
очень неважные, особенно со времени избрания маркиза де Лагрифуля, успеху
которого, по мнению Ругонов, способствовал Муре, пользовавшийся влиянием
среди сельского населения. Марта бывала у своих родных одна. Ее мать, "эта
черномазая Фелисите", в шестьдесят лет все еще была худощава и подвижна, как
молодая девушка. Она носила теперь только шелковые платья, со множеством
оборок, предпочитая желтый и коричневый всем другим цветам.