"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу автора

умрет раньше нее, сошлась с подручным какого-то мясника с улицы Сент-Анн, от
которого и родила своего сынишку Камилла.
- Короче говоря, милейший, это типичная истеричка, - еще раз
наклонившись к Октаву, прошептал Кампардон.
Он произнес это слово с игривостью буржуа, смакующего непристойности, с
плотоядной улыбочкой почтенного отца семейства, который, дав волю своему
воображению, наслаждается возникающими перед ним сладострастными картинами.
Анжель, словно она все слышала и поняла, уставилась глазами в тарелку, чтобы
не встретиться взглядом с Лизой и не расхохотаться. Но беседа сразу же
изменила направление. Заговорили о Пишонах, и уж тут похвалам не было конца.
- Какие это славные люди! - без конца повторяла г-жа Кампардон. - Когда
Мари идет гулять со своей девочкой, я иногда отпускаю с ней Анжель. А я ведь
не всякому доверила бы свою дочь... Я должна быть совершенно убеждена в
нравственности этого человека... Не правда ли, Анжель, ведь ты любишь Мари?
- Да, мама, - подтвердила Анжель.
Тут началось подробное перечисление достоинств семейства Пишонов.
Трудно найти женщину, воспитанную в более строгих правилах! Недаром муж с
ней так счастлив! Необычайно милая пара, оба такие милые, чистенькие и так
обожают друг друга! Никогда не услышишь у них громкого слова.
- Да их бы и не держали в нашем доме, если бы они вели себя
неподобающим образом! - авторитетно заявил архитектор, забыв про все
интимные подробности, которые он только что рассказывал о Валери. - Мы
пускаем в наш дом только порядочных людей... Клянусь честью, что я бы сразу
же съехал с квартиры, если бы моей дочери пришлось сталкиваться на лестнице
со всякими гнусными тварями!..
В этот вечер он как раз собирался потихоньку отправиться со своей
родственницей Гаспариной в Комическую оперу и потому, едва встав из-за
стола, сразу пошел за своей шляпой, ссылаясь на какое-то дело, которое
поздно его задержит. Роза, по-видимому, знала, куда собирается ее муж: когда
тот подошел поцеловать ее на прощание, изливая в обычных выражениях свои
нежные чувства, Октав услышал, как она материнским тоном женщины,
примирившейся со своей участью, ласково прошептала:
- Веселись хорошенько! Но смотри не простудись, когда будешь
выходить!..
На следующий день Октава осенила блестящая мысль подружиться с г-жой
Пишон, оказывая ей всевозможные добрососедские услуги; таким образом, если
она когда-нибудь и застанет его с Валери, то сделает вид, будто ничего не
заметила. Удобный случай для этого не замедлил представиться в тот же самый
день.
Г-жа Пишон обычно вывозила на прогулку свою полуторагодовалую дочку
Лилит в плетеной коляске, что очень не нравилось Гуру. Привратник ни за что
не разрешал поднимать эту коляску по парадной лестнице, и Мари должна была
втаскивать ее наверх с черного хода. Так как дверь наверху была слишком
узка, после каждой прогулки надо было отвинчивать колеса и ручку. С этим
приходилось долго возиться. В тот день Октав возвращался домой, как раз
когда Мари, которой мешали перчатки, с трудом отвинчивала гайки. Чувствуя,
что позади нее кто-то стоит в ожидании, пока она освободит проход, она
совсем растерялась и у нее задрожали руки.
- Зачем вы, сударыня, так себя утруждаете? - наконец проговорил он. -
Гораздо проще было бы поставить коляску в конце коридора, за моей дверью.