"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу автора

Адели! Она выкинула за окно кроличьи потроха... Вы бы, сударь, сказали
господину Жоссерану.
Кампардон, не желая вмешиваться в эти дрязги, сохранил невозмутимый вид
и увел гостя из кухни.
- Ну, теперь вы все видели, - сказал он, когда они вернулись в кабинет.
- Во всех этажах квартиры расположены на один манер. За свою я плачу две с
половиной тысячи франков, и это, заметьте, в четвертом этаже! Квартирная
плата растет не по дням, а по часам... Старику Вабру этот дом, надо думать
приносит не меньше двадцати двух тысяч франков в год... И доход с него,
пожалуй, еще увеличится, так как предполагается провести широкую улицу от
Биржи к Новой Опере. А ведь участок, на котором стоит дом, достался ему
буквально за бесценок двенадцать лет тому назад, после пожара, который
устроила служанка торговца аптекарскими товарами.
Когда Октав вместе с Кампардоном входил в кабинет, его внимание
привлекла картина религиозного содержания в роскошной раме, висевшая прямо
против окна над чертежным столом. Это было изображение богоматери с огромным
пылающим сердцем в разверстой груди. Октав с невольным изумлением посмотрел
на Кампардона, который, насколько он помнил, слыл в Плассане {Плассан -
вымышленный Золя провинциальный французский город, из которого происходит
семья Ругон-Маккаров. Октав Муре - сын Франсуа Муре и Марты Ругон, описанных
в романе "Завоевание Плассана".} изрядным насмешником.
- Ах да, я забыл вам сказать, - произнес архитектор, слегка покраснев,
- меня назначили епархиальным архитектором в Эвре. Дает это гроши: всего
каких-нибудь две тысчонки в год... Зато почти никакой работы... Ну, бывает,
приходится туда съездить... А вообще-то я держу там своего человека...
Видите ли, это очень важно, когда на своей визитной карточке можешь
поставить: "архитектор на государственной службе"... Вы себе не
представляете, сколько я благодаря этому получаю заказов в высшем
обществе...
Произнося эти слова, он то и дело поглядывал на богоматерь с пылающим
сердцем.
- В сущности говоря, - с внезапной откровенностью произнес он, - мне
совершенно наплевать на всю эту ерунду!
Но когда Октав в ответ на его слова рассмеялся, архитектора вдруг
охватил страх: с какой стати он вдруг разоткровенничался перед этим юнцом?
Искоса посмотрев на молодого человека и сделав сокрушенную мину, он
попытался смягчить сказанное:
- Собственно говоря, не то чтоб уж совсем наплевать... Что ни говорите,
а постепенно приходишь к этому. Сами увидите, мой друг: как поживете на
свете, так запоете ту же песню, что и все.
И он заговорил о том, что ему сорок два года, что жизнь его ничем не
заполнена, притворился разочарованным, но все это никак не вязалось с его
брызжущим через край здоровьем. Артистическая внешность, которую он себе
придал, отрастив длинные волосы и бородку в стиле Генриха IV, не могла
скрыть плоский череп и квадратную челюсть ограниченного и ненасытного
буржуа. В более молодом возрасте он утомлял окружающих своим неумеренно
веселым нравом.
Взгляд Октава задержался на валявшемся среди чертежей номере "Газетт де
Франс". Кампардон, на этот раз еще более смутившись, позвонил горничной,
чтобы узнать, не освоботилась ли, наконец, его жена. Выяснилось, что доктор