"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу авторавоенно-колониальная авантюра Наполеона III, начавшаяся в конце 1861 года.}.
Аббат Модюи порицал признание итальянского королевства. Однако Теофиль Вабр и даже Леон не на шутку всполошились, когда Дюверье стал им угрожать повторением 93-го года. Кому нужны эти вечные революции? Разве свобода не завоевана уже? И ненависть к новым идеям, страх перед народом, который потребует своей доли, умеряли либерализм этих сытых буржуа. Но как бы то ни было, все они в один голос заявили, что будут голосовать против императора, ибо надо как следует его проучить {В кругах торгово-промышленной буржуазии проявлялось некоторое недовольство Наполеоном III, вызванное его фритредерской политикой (то есть политикой свободной, беспошлинной торговли), открывавшей широкий доступ на французский рынок иностранным товарам.}. - Ах, как они мне надоели! - сказал Трюбло, который с минуту прислушивался к разговору, стараясь понять, о чем идет спор. Октав уговорил его вернуться к дамам. Между тем в оконной нише Берта кружила голову Огюсту своим смехом. Этот высокого роста анемичный мужчина забыл свой обычный страх перед женщинами и стоял весь красный, подчиняясь заигрыванию красивой девушки, жарко дышавшей ему в лицо. Г-жа Жоссеран, по-видимому, нашла, что дело чересчур затягивается, и пристально посмотрела на Ортанс, которая тут же послушно отправилась на помощь сестре. - Вы, надеюсь, чувствуете себя лучше, сударыня? - робко осведомился Октав у Валери. - О, благодарю вас, совсем хорошо, - преспокойно ответила она, словно позабыв, что между ними произошло. которого она хотела с ним посоветоваться. И ему пришлось обещать, что на следующий же день он на минутку забежит к ней. Но, увидав вошедшего в гостиную аббата Модюи, она подозвала его и с восторженным видом усадила рядом с собой. Дамы опять разговорились: беседа перешла на прислугу. - Что ни говорите, - продолжала г-жа Дюверье, - а я довольна своей Клеманс. Она девушка в высшей степени опрятная, проворная. - А что ваш Ипполит? - полюбопытствовала г-жа Жоссеран. - Вы как будто собирались его рассчитать? Лакей Ипполит как раз в эту минуту разносил мороженое. Когда он отошел - высокий, представительный, с румянцем на лице, Клотильда, несколько замявшись, ответила: - Мы его оставляем. Так неприятно менять... Знаете, прислуга в конце концов привыкает друг к другу, а я ведь очень дорожу Клеманс. Г-жа Жоссеран, почувствовав, что затронула щекотливый вопрос, поторопилась с ней согласиться. Надеялись, что со временем удастся повенчать лакея с горничной. И аббат Модюи, с которым супруги Дюверье как-то советовались по этому поводу, при словах Клотильды лишь легонько покачивал головой, как бы покрывая своим молчанием некую историю, которая была известна всему дому, но о которой предпочитали не упоминать. Дамы тем временем изливали друг перед другом душу. Валери в это самое утро прогнала свою прислугу - третью за одну неделю, Г-жа Жюзер только что взяла из детского приюта пятнадцатилетнюю девчонку, которую она надеялась вымуштровать. Что же касается г-жи Жоссеран, то она не переставая говорила |
|
|