"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу автора

дела... До завтра... Будь паинькой!
Он поцеловал ее в лоб, затем, умильно посмотрев на нее, обратился к
Октаву:
- Вы тоже можете ее поцеловать. Ведь это сущий ребенок.
Молодой человек коснулся губами личика девушки. Та улыбнулась ему. Она
была скромница из скромниц. Посмотришь, так прямо свой тесный семейный круг.
Никогда Октаву не приходилось видеть людей, которые вели бы себя так
рассудительно.
Дядюшка был уже на пороге, как вдруг снова вернулся.
- Чуть не забыл! - воскликнул он. - Ведь у меня для тебя подарочек.
Он достал из кармана и протянул девушке сахар, который только что
стащил в кафе. Фифи, горячо поблагодарив и вся покраснев от удовольствия,
принялась его грызть. Затем, набравшись смелости, она спросила:
- Нет ли у вас монеток в четыре су?
Башелар стал рыться в карманах. У Октава нашлась монетка в двадцать
сантимов, и девушка взяла ее себе на память. По-видимому из приличия, она не
вышла их провожать. Когда мадемуазель Меню со свойственным старушкам
добродушием прощалась с ними, они опять услышали потрескивание шелка,
протыкаемого иголкой Фифи, которая, не теряя времени, снова принялась за
вышивание пелены.
- Ну что, стоило посмотреть? - произнес Башелар. - Я на нее трачу едва
пять луидоров в месяц... Хватит с меня этих распутниц, которые обирали меня
до нитки... Поверьте, мне нужно было истинно любящее сердце...
Заметив, что Октав смеется, он недоверчиво продолжал:
- Вы ведь порядочный молодой человек и не злоупотребите моей
любезностью... Поклянитесь честью, что вы ни слова не скажете Гелену. Пусть
раньше заслужит, чтобы я ему ее показал... Друг мой, это же ангел! Что ни
говорите, а добродетель - хорошая вещь, она вас как-то освежает... Сам я
всегда стоял за идеалы!
Голос старого пьяницы дрожал, и из-под его опухших век проступили
слезы. Когда они очутились внизу, Трюбло стал подшучивать, что обязательно
запомнит номер дома, а Гелен, пожимая плечами, расспрашивал Октава, как ему
понравилась девчонка. По словам Гелена, каждый раз, когда очередной кутеж
приводил дядюшку в умиленное состояние, он не мог удержаться, чтобы не
повести кого-нибудь из своих собутыльников к этим двум женщинам, причем им в
это время владели два противоречивых чувства - желание похвастать своим
сокровищем и страх, как бы это сокровище у него не похитили. Однако на
другой день он совершенно забывал об этом и снова шел на улицу Сен-Марк с
таким же таинственным видом.
- Да кто ж не знает Фифи, - спокойно произнес Гелен.
Пока шел этот разговор, Башелар искал карету. Октав вдруг воскликнул:
- А ведь господин Жоссеран ждет нас в кафе!
Остальные совсем позабыли об этом. Жоссеран, очень недовольный, что у
него зря пропал вечер, нетерпеливо поджидал их у двери кафе, потому что он
никогда не позволял себе съесть что-нибудь вне дома. Наконец они все
отправились на улицу Серизе. Им пришлось нанять два фиакра; комиссионер с
кассиром уселись в один, а трое молодых людей в другой.
Под скрежет старой колымаги, заглушавший его голос, Гелен стал
рассказывать о страховом обществе, где он служит. Страховое ли дело, биржа
ли - одно и то же тошнотворное занятие, утверждал Трюбло. Затем разговор