"Эмиль Золя. Труд" - читать интересную книгу автора

Она сделала движение, желая удержать мальчика. Рваный шерстяной платок
приоткрыл при этом ее лицо. Луку изумила тонкость его черт. Женщине не было
еще и двадцати лет; у нее были белокурые растрепанные волосы, жалкое, худое
личико, показавшееся Луке некрасивым, с голубыми, покрасневшими от слез
глазами и бледными губами, носившими горький отпечаток страдания. Хрупкое,
полудетское тело угадывалось под ее старым, поношенным платьем. Дрожащей,
слабой рукой она прижимала к себе ребенка, своего братишку - белокурого, как
и она, так же плохо причесанного, но более крепкого и решительного на вид.
Лука чувствовал все возрастающую жалость к этим обездоленным существам. Они
же, печальные и недоверчивые, начали тревожиться при виде незнакомого
господина, который, остановившись поблизости, неотступно их разглядывал. В
особенности смущалась женщина, видя, что на нее обращает столь пристальное
внимание молодой человек, лет двадцати пяти, высокий, красивый, с могучими
плечами и сильными руками, дышащий здоровьем и радостью; у него были
решительные черты лица, прямой лоб высился в форме башни - отличительная
черта семьи Фроманов. Ее глаза встретились с открыто глядевшими на нее
карими глазами молодого человека; она отвела взор. Потом искоса вновь
взглянула на него и, увидя, что он смотрит на нее с доброй улыбкой, она,
стыдясь своего бедственного положения, отступила на несколько шагов.
Зазвонил колокол, в "Бездне" поднялось движение; начинался выход
дневной смены, ее место должны были занять рабочие ночной смены, ибо алчная
жизнь чудовища не прекращается ни на миг: оно пылает и кует день и ночь.
Однако рабочие задержались; хотя завод был пущен только в четверг,
большинство из них просило выдать им часть денег вперед - так велик был
голод в семьях после двух страшных месяцев забастовки. Наконец рабочие
показались у входа; они шли вереницей, поодиночке или кучками, опустив
головы, шли мрачно и торопливо, сжимая рукой в глубине кармана несколько
добытых такой дорогой ценой серебряных монет, на которые они рассчитывали
купить немного хлеба детям и жене. Их силуэты один за другим пропадали во
мраке.
- Вот он, сестра, - прошептал мальчик. - Видишь его? Он рядом с
Бурроном.
- Да, да, молчи.
Из заводских ворот вышли двое рабочих-пудлинговщиков. Один из них -
тот, что шел рядом с Бурроном, - был рыжий малый лет двадцати шести,
невысокий, но мускулистый, в небрежно наброшенной на плечи куртке; у него
был выпуклый лоб, хищный нос, выдающиеся скулы, резко очерченные челюсти,
заросшие огненно-рыжей бородой; однако, когда он смеялся, лицо его казалось
привлекательным; то было лицо мужчины-самца, привыкшего к победам. Буррон
был высокий, худой человек, лет на пять старше своего спутника, в плотно
застегнутой поношенной куртке из зеленоватого бархата; его лошадиное лицо с
отвислыми щеками, коротким подбородком и раскосыми глазами выражало
спокойный нрав покладистого человека, всегда подчиняющегося влиянию
какого-нибудь приятеля.
Буррон сразу же разглядел по ту сторону дороги, у края деревянного
моста, печальную молодую женщину с мальчиком; он подтолкнул локтем товарища:
- Взгляни-ка, Рагю! Вон Жозина и Нанэ... Будь начеку, если не хочешь,
чтоб они к тебе привязались...
Рагю гневно сжал кулаки.
- Проклятая девка! Надоела она мне, я выгнал ее вон!.. Пусть только