"Эмиль Золя. Труд" - читать интересную книгу автора

попробует ко мне прицепиться, - увидишь, как я ее отделаю!
Рагю был навеселе; это случалось с ним в те дни, когда он выпивал
больше трех литров, которые, по его словам, были ему необходимы, чтобы
пылающая печь окончательно, не иссушила его кожу. Полупьяный, он чувствовал
жестокую потребность похвастаться перед товарищем, показав ему, как он
обращается с девушками, которых разлюбил.
- Постой, уж я ей заткну рот. Хватит с меня!
Жозина, держа за руку Нанэ, нерешительно и робко направилась к Рагю.
Увидя, что к нему и Буррону подошли двое мужчин, она остановилась. То были
рабочие из ночной смены, которые только что пришли из Боклера. Старший,
Фошар, тридцатилетний мужчина, уже полуразрушенный непосильным трудом,
выглядел сорокалетним; лицо его, казалось, было выварено в котле, глаза
воспалены, большое тело скрючено от пылающего зноя плавильной печи, из
которой он извлекал расплавленный металл. Младший, Фортюне, брат его жены,
тощий, бледный, с бесцветными волосами, казался самое большее
двенадцатилетним, хотя ему уже минуло шестнадцать лет; на заводе он сидел у
рукояти механизма, приводящего в движение молот-ковач; от слепящего дыма,
оглушительного грохота и опустошающего однообразия своей работы он словно
отупел и навсегда остановился в росте.
Фошар нес ветхую плетеную корзинку. Остановившись, он глухим голосом
спросил у товарищей:
- Заходили?
Он хотел узнать, заходили ли они в кассу, то есть получили ли часть
заработка вперед. Рагю, не отвечая, похлопал себя по карману - там зазвенели
серебряные пятифранковики; у Фошара вырвался жест, выражавший мучительное,
невыносимое ожидание.
- Тысяча чертей! Мне придется до самого утра только пояс подтягивать и
всю ночь подыхать от жажды! Легко сказать! Разве только жена принесет мне
мою порцию, но это уже будет просто чудо.
Порция Фошара составляла четыре литра на рабочий день или ночь: он
утверждал, что этого едва хватало, чтобы смочить его тело, так как печь
вытягивала из него все соки и кровь. Фошар горестно посмотрел на свою пустую
черную корзинку, в которой болтался лишь кусок хлеба. Когда он не мог
раздобыть своих четырех литров, для него это был конец, беспросветная агония
посреди изнурительного, непереносимого труда.
- Ничего! - сказал сочувственно Буррон. - Жена тебя не подведет. Она
мастерица выпрашивать в долг.
Но тут все четверо, стоявшие в вязкой грязи дороги, смолкли и сняли
шапки. Лука увидел на тротуаре колясочку, которую катил слуга; в ней сидел
старый, седой господин с крупными, правильными чертами широкого лица. Лука
узнал его: то был Жером Кюриньон, господин Жером, как его называли в округе,
сын основателя "Бездны" Блеза Кюриньона - в прошлом рабочего-волочильщика.
Глубокий старик, разбитый параличом, г-н Жером во всякую погоду выезжал
таким образом на прогулку, причем все время хранил полное молчание. Сейчас
он возвращался в Гердаш, расположенное поблизости имение своей дочери.
Проезжая мимо завода, он знаком приказал слуге замедлить ход коляски; его
глаза, все еще ясные, живые и глубокие, пристально смотрели на работающее
чудовище, на выходивших и входивших рабочих, озаренных неверным, сумеречным
отблеском свинцового неба, по которому стремительно неслись тучи. Потом
взгляд старика остановился на квадратном строении среди сада: то был