"Эдуард Павлович Зорин. Большое Гнездо ("Всеволод Большое Гнездо" #3) " - читать интересную книгу автора

сына Казимира Лешку, и мать его Елена была при нем.
К ней-то и надумал Роман ехать за помощью.
Скоро распрощалась дружина с родной Волынью. В последней русской
деревушке, разбив шатры на берегу небольшой реки, пировали на славу.
Здесь-то и застал Романа посланный ему навстречу Мечиславов гонец.
В шатер ввели высокого юношу с непокрытой белокурой головой.
Поклонившись князю и боярам, гонец сказал:
- Князь Мечислав, живущий с тобою в мире и дружбе, прослышав о твоем
приезде, зовет тебя с дружиной к себе в гости, а в подарок посылает шубу и
золотой обруч для жены твоей Рюриковны...
Польщенный вниманием, Роман принял подарок, велел кланяться Мечиславу,
но уклончиво отвечал, что едет к племяннице своей в Краков и сворачивать с
пути ему недосуг.
Гонца усадили за стол, наливали ему вина и браги, угощали жареной
дичью, величали Мечислава великим князем. Утром едва усадили гонца на коня и
отправили с богом. Немного спустя тронулись и сами.
Дальше путь Романа с дружиной лежал по польской земле.
На что уж невзрачно выглядели крытые бурой соломой крыши изб в своих,
волынских, весях, - здесь картина, явившаяся их взорам, была ещё
безотраднее.
Да и с чего было жировать польскому крестьянину, если платил он со
своего клочка земли и порадльное, и поволовое, и подворное, и подымное3. А
еще тянули с него и нарез, и сеп4. А со всего ополья взимался оброк крупным
рогатым скотом...
На берегу Вислы, неподалеку от Кракова (уж приземистые башни Вавеля
были на виду, а над ними вздымалась дороманская капелла Девы Марии),
Романову дружину встретил войт5, посланный Еленой, которая беспокоилась, не
причинил ли дядьке ее какого вреда коварный Мешка (так здесь все называли
Мечислава).
Роман важно восседал на коне, смотрел на войта усмешливо. Дружинники
фыркали в рукава.
- Пан Дамазий, - поклонился Роману войт. Когда он кланялся, шея его,
казалось, гнется с трудом. Да и весь пан Дамазий был негнущийся и длинный,
как жердь. Ноги его, засунутые в стремена, торчали едва не выше луки седла,
нос был длинен и уныл, глаза безжизненны и желты, серые щеки свисали на
воротник. Голос его был скрипуч, а непривычные слова, которые он произносил,
еще больше смешили дружинников.
Внимательно выслушав войта, Роман сурово оглядел своих людей.
Дружинники притихли.
- Ишь развеселились, - сказал князь с упреком. - Поди, не на своей
земле. Нешто не нахрюкались на Волыни?..
- Велишь ли купать коней, княже? - выехал вперед Твердислав. От долгой
езды у него затекли ноги, ныла поясница. Не по возрасту боярину тягаться с
молодыми - тем хоть бы что, привыкли дневать и ночевать в седле...
Взглянув на неприступного пана Дамазия, Роман кивнул:
- Купайте коней. Не гоже являться в Краков, яко в хлев.
Дружинники загалдели, расседлав коней, разделись сами, кинулись с
берега в воду, подымая вокруг себя звонкие брызги. День стоял не по-осеннему
жаркий, белые хлопья облаков, словно нарисованные, неподвижно висели в синем
небе. Парило.