"Игорь А.Зотиков. Я искал не птицу киви " - читать интересную книгу автора

чёрными крестами на бортах: карет скорой помощи. Как только самолёт
остановился - санитары взялись за дело, и через полминуты первая из машин,
взвизгнув сиреной и вспыхнув мигающими огнями, уже рванулась в сторону,
увозя двоих русских. Ещё через минуту унеслась вторая машина, за ней -
третья. Ни паспортов, ни деклараций: "Потом, потом..."
Я оказался в последней машине с двумя нашими ребятами: оба лежат на
носилках бледные, безучастные. От аэропорта до госпиталя километров
тридцать. Опять справа и слева мягкие, покрытые яркой сочной травой холмы,
речушки с ивами по берегам, тучные стада овец и коров на склонах. И воздух,
удивительно влажный и полный ароматов - после абсолютно сухого, стерильного,
без запахов воздуха Антарктиды. И все источает полный покой, такой странный
после всего, что осталось позади. Удивительно, как действует на человека
такая обстановка. И мои раненые - оба ещё час назад в состоянии, когда никто
не мог поручиться, что они доживут до посадки, - вдруг открыли глаза и
устало повернули головы к окнам. Блаженные улыбки забродили на их лицах. И
благодарные глаза их говорили: они уже уверены теперь, что спасены, более
того, почти здоровы. Один из них, который лишь недавно чуть дышал под
капельницей, уже начал спрашивать и прикидывать, успеет ли он выздороветь,
чтобы вернуться в Антарктиду до наступления зимы.
В госпитале все тоже пошло быстро. Сестры работали не только руками, но
и улыбками, и лёд напряжения последних дней у наших ребят таял, Они лежали
уже каким-то образом умытые и прибранные, заново перебинтованные и
упакованные в гипс. Они вообще уже не выглядели, как люди, находящиеся в
опасности. Только один из них - бортрадист Гариб Узикаев - не приходил в
себя, не открывал глаз. У него был открытый перелом костей черепа, тяжёлая
мозговая травма и, кроме этого, перелом многих рёбер и других костей.
В аэропорту Данедин нас встречал первый советник советского посольства
в Новой Зеландии Анатолий Ботов. На другой день сюда же прилетел и временный
поверенный в делах Владимир Иванович Азарушкин. Они прилетели сделать так,
чтобы лечение наших ребят шло нормально, и утрясти все необходимые
формальности.
Каждое утро я и наш врач Лева Голубев, который прилетел из Молодёжной с
больными, начинали с посещения госпиталя, помогая врачам и сёстрам в
разговорах с русскими пациентами, Больные быстро шли на поправку, только
Гарибу не становилось лучше. И все же он лежал такой чистенький, ухоженный,
гладко каждый день выбритый. Сестры начали даже отпускать ему маленькие
усики. Но главное, что меня при этом удивляло, - творческая
изобретательность сестёр. Например, подходит одна из них, Кристина, и просит
меня наговорить на её портативный магнитофон такие слова: "Гариб,
проснитесь, проснитесь. Гариб, вы были больны, но сейчас выздоравливаете,...
Гариб, вы среди друзей, в госпитале Новой Зеландии... Гариб, если вы
слышите - откройте глаза, если не можете, сожмите их сильно несколько раз...
Гариб, Гариб, проснитесь"... "А потом, сэр, не знаете ли вы, какую музыку,
какие песни любит больше всего больной? Мы хотим, чтобы у него всегда играла
музыка, которая ему приятна",...
У Гариба в довершение ко всем его бедам началось ещё и воспаление
лёгких, но Кристина не сдавалась. "Сэр, - говорила она мне, - научите меня
произносить русские слова, которые мне нужны"...
И она старательно выговаривала за мной: "Открой глаза! Кашляй! Ещё!"...
Получалось так странно и трогательно: "Касляй! Ессо!,. Отклой гласа!"...