"Алексей Зубков. Хорошая война ("Плохая война" #2)" - читать интересную книгу автора

цитату, например, из Ветхого Завета или святых отцов.
- Христос учил не мечу; он учил любви, - продолжил госпиталий, - 'Вы
слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я
говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас,
благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да
будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему
восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают
и мытари?' Меч есть символ человеческого разъединения на жизнь и смерть, не
есть, конечно, 'нравственно лучшее' в отношении человека к человеку.
- Но это 'нравственно нелучшее' - духовно необходимо в жизни людей, -
возразил Патер, - Не всякий способен взяться за меч, и бороться, и остаться
в этой борьбе на духовной высоте. Для этого нужны не худшие люди, а лучшие,
люди, сочетающие в себе благородство и силу; ибо слабые не вынесут этого
бремени, а злые изменят самому призванию меча.
- Непременно не вынесут и непременно изменят, - ответил Бартоломео,
делая упор на 'непременно'. Если оппонент не повелся на 'дискуссию цитат',
ему же хуже. Опровергнуть частное мнение намного легче, чем, например,
фрагмент Писания, вырванный из контекста.
- Разве нет греха гордыни в том, чтобы посчитать себя 'лучшими' и
позволить себе якобы на время зайти в неправедность, как в кабак? Чтобы
остаться там навсегда, считая возможным вернуться к праведному образу жизни
в любое время, а на деле погружаясь в грех все дальше и дальше? - спросил
госпиталий. Не дав оппоненту и рта открыть, он продолжил мысль.
- Если взять лягушку и положить в котел с водой, она не выпрыгнет, ибо
не учует опасности. Если подогревать воду медленно, лягушка будет спокойно
плавать в котле до тех пор, пока не станет слишком горячо, а потом она
сварится, так и не выбравшись. Подобным образом и человек погружается в
неправедность, понемногу принимая сопротивление насилием за 'меньшее зло'. И
доходит до того, что он и рад бы спасти душу, но не может выбраться из
греха, как не может вареная лягушка выбраться из котла.
Бартоломео, переходя на шахматную терминологию, поставил 'вилку',
предоставив оппоненту два пути, ведущих к проигрышу. Или отстаивать
безусловно проигрышную концепцию 'меньшего зла', или перейти на скользкую
дорожку аналогий и аллегорий, где побеждает не тот, кто прав, а тот, кто
лучше владеет искусством спора.
- Понятна мечта о том, чтобы для праведника не было неодолимых
препятствий в чисто духовном поборании зла, так, чтобы он мог остановить и
преобразить всякого злодея одним своим взглядом, словом и движением, -
спокойно ответил Патер, будто бы не посчитав оба пути заслуживающими
внимания. На самом деле, у него не хватило квалификации не только спорить по
любой из двух предложенных линий, но даже эти линии заметить.
- Это наивная мечта, - продолжил Патер, - духовная сила праведника
имеет свой предел перед лицом сущего злодейства. И христианину не подобало
бы переоценивать эту мечту, имея перед глазами образы множества святых,
замученных не обратившимися и не преобразившимися злодеями...
- ... Но так и не взявшимися за меч, - перебил Бартоломео, - 'И не
бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто
может и душу и тело погубить в геенне. Не две ли малые птицы продаются за
ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же