"Борис Зубков, Евгений Муслин. Самозванец Стамп (Авт.сб. "Самозванец Стамп")" - читать интересную книгу автора

Поставив сковородку на стол и засыпав кофе, Флот вышел из хижины. Его
оловянная кружка проветривалась на солнышке, так как за время пятидневной
охоты у Синего каньона в ней заплесневели остатки кофейной гущи.
Взяв кружку и задумчиво понюхав ее оловянное нутро, Флот переступил
порог хижины, нацелившись взором на ящик из-под муки. Вдруг все начнется
сначала? Но на ящике ничего не было. Облегченно вздохнув, он подошел к
столу... Рядом со сковородкой лежал правильный круг блестящих бусин.
Непостижимым образом они сумели ускользнуть из завязанного мешка, из
плотно закупоренной банки и спокойно расположиться на столе, будто здесь
было их постоянное место со дня сотворения мира.
Флот содрогнулся. Его затошнило, голову сжал плотный обруч. Подняв
руки, он уставился на свои растопыренные пальцы. Руки чуть заметно
дрожали, но Флот силился разглядеть не эту знобкую дрожь, он искал следы
ран, язв, ожогов - всего, что могли оставить прикосновения к холодным,
сверкающим шарикам. Руки были в порядке...
Со вздохом, похожим на стон, Флот опустился на постель, стараясь
собраться с мыслями. Сбежать из хижины он не мог. Никто еще не пересекал
зимой Синий каньон. И даже если бы ценой отмороженных легких, бросив на
произвол судьбы и медведей расставленные капканы, собрав в кулак все
духовные и физические силы, он добрался бы до Пальмирхауза, к чему это
привело бы? О чем рассказал бы он горожанам? О том, что пригоршня белых
горошин согнала его с насиженного места и заставила проделать путь,
превосходящий по тяжести все ранее хоженные им пути? За такие россказни
здравомыслящие джентльмены упрячут его в федеральный приют для безумных.
Проще выбросить ожерелье в прорубь. Но Флот не только чувствовал, он знал,
но из этого ничего не выйдет. Теперь он не отвяжется так просто от
ожерелья, или, вернее, теперь оно не отвяжется от него.
Ему пришла в голову мысль, что неплохо устроить что-то вроде засады. От
такой мысли белые горошины стали казаться ему хитрыми маленькими
зверюшками, белыми жуками, образующими во что бы то ни стало некий
магический круг, необходимый для их существования так же, как весенние
драки оленьих самцов необходимы для продления их рода. Сравнение с жуками
и оленями успокоило душу Флота, и он занялся бобами и кофе, но завтракал
все же на постели, положив на колени крышку от мучного ящика.
Расположиться рядом с жемчугом, возле стола он не решился...
Так они прожили этот день: Флот - старательно обходя стол с бусами,
бусы - хозяйски заняв этот стол. Весь день мысль о засаде обрастала
деталями, приобретая цепкость настоящей охотничьей западни.
Вечером Флот зарядил "Хиквайстер", удобно положил его стволы на спинку
стула, примерился, не разрушит ли чего ценного пуля в случае промаха.
Затем поставил новую целую свечу на стол, концом стволов перемешал бусинки
и решил, что, если хоть одна из этих проклятых зверюшек стронется с места,
он выстрелит в нее и будь что будет...
Прошел час, два, кучка бело-розовых шариков не шевелилась. На каждом
шарике сверкала яркая точка и жалила своим сверканием немигающие глаза
Флота. Потом точки превратились в маленькие огненные звездочки с лучистыми
концами. Звездочки шевелили концами, образуя паутину сверкающих нитей.
Паутина обволакивала сознание, дурманила голову, все поплыло куда-то...
Флот крепко спал, бессильно уронив руки, "Хиквайстер" валялся на полу...
Проснулся он лишь тогда, когда в окно ударило по-зимнему холодное