"Борис Зубков, Евгений Муслин. Самозванец Стамп (Авт.сб. "Самозванец Стамп")" - читать интересную книгу автора

солнце. Свеча на столе догорела до конца, вокруг нее расплылась лужица
стеарина. Рядом лежало ровное, точеное кольцо из гладких розовых жемчужин.
Флот почувствовал, как что-то раздирает его смятенную душу. Ему захотелось
завыть дико и протяжно, как воет койот, сунувшийся с зимней голодухи в
медвежий капкан. Флот однажды пристрелил такого беднягу - мощные клыки
капкана отрубили койоту передние лапы. Собрав остатки самообладания, Флот
ударился головой о косяк двери, и боль удара отрезвила его.
Связался с жемчугами! Ты что, собираешься обратить эти горошины в
звонкую монету и приобрести кабак в Пальмирхаузе? Тебе, видно, захотелось
до конца дней своих обтирать тряпкой латунный прилавок, разукрашенный
липкими кружками от винных стаканов, и вместо лесных запахов вдыхать
аромат сальных лохмотьев городских пьянчуг? Нет, Флот, у тебя другая
тропинка, и, будь добр, тащись по ней, пока не свалишься йод обрыв с твоим
"Хиквайстером" в руке. Да и судя по всему - это не жемчуг, а какое-то
таинственное семя...
Одинокому охотнику всегда было приятно поговорить с самим собой. И на
этот раз философский монолог внес успокоение в его смятенную душу, а с
бусинками он решил расправиться на свой манер. Флот достал из-под койки
жестяной сундучок с яркой картинкой на крышке, изображающей индейца с
трубкой в зубах, - приз табачной фирмы, у которой он регулярно покупал
табак небольшими партиями по двадцать фунтов за раз. В сундучке хранились
патроны, отличный порох и кожаные пыжи. Вытряхнув свинцовые дробинки из
дюжины уже снаряженных патронов, Флот, злорадно усмехнувшись, сгреб
пригоршню бусинок, высыпал их на место дробинок в первый патрон, второй,
третий и, довольный своей хитростью, расправился таким образом со всем
ожерельем. Теперь каждый патрон весил раз в десять больше обычного,
снаряженного свинцом. Выпалить бусинками прямо в чистое небо - это
замечательная идея! И Флот шагнул за порог хижины...
Первый выстрел сошел с рук вполне благополучно. Просто ничего не
произошло. Ровным счетом ничего! Никогда он еще не стрелял с таким
наслаждением!
Каждый выстрел снимал часть тяжелой ноши с его души точно так, как
очередной привал уменьшает груз провианта, захваченного в долгий путь.
Выстрелы звучали ни громче, ни тише обычных, хотя вместо дроби лежали эти
странные горошины...
Лишь девятый выстрел принес неожиданное. Из какого-то непонятного
озорства Флот нацелился в ствол лиственницы, стоящей на опушке леса. После
выстрела весь заряд бусинок остановился на полпути между концом ружейного
дула и стволом дерева.
Белые горошины танцевали в воздухе!
Сперва медленно, будто приноравливаясь и находя друг друга, затем
быстрее, еще быстрее, еще... Они кружились, сливаясь в прерывистые и
сплошные круги. Круги увеличивались, от них отделялись и тяжело падали
вниз огромные белые, зеленые, серые капли. Капли, упав на землю, росли
вверх округлыми рогами, соединялись с помутневшими кольцами. Все это
уплотнялось, росло, извивалось, рушилось совершенно бесшумно. Ни шороха,
ни всплеска. Зловещая тишина... В лесу всякий громкий звук предвещает
опасность. Беззвучная опасность - опасность высшего порядка. Таков закон
леса.
Переплетение мутных колец, зеленых отростков, грибов, извивающихся