"Патрик Зюскинд. Литературная амнезия" - читать интересную книгу автора

чему тогда жить, если все равно предстоит умереть? И я захлопываю красивую
книжицу, встаю и, точно побитый, точно получивший хорошую взбучку, крадусь
обратно к стеллажу и погружаю томик в ряду среди других многочисленных
анонимных и забытых книг.
В конце полки мой взгляд задерживается. Что там стоит? Ах, да: три
биографии Александра Великого. Все их я когда-то перечитал. Что я знаю об
Александре Великом? Ничего. В конце следующей полки стоят несколько
сборников о Тридцатилетней войне, там, среди прочего материала, пятьсот
страниц Вероники Веджвуд и тысяча страниц Голо Манна о Валленштейне. Все это
я прилежно прочитал. Что я знаю о Тридцатилетней войне? Ничего. Полка ниже
вся с начала до конца уставлена книгами о Людвиге II Баварском и его эпохе.
Их я не только прочитал, я их проштудировал от корки до корки (у меня на это
ушло больше года) и потом написал на эту тему три киносценария, я, можно
сказать, был чуть ли не экспертом по Людвигу II. Что я сейчас еще знаю о
Людвиге II и его эпохе? Ничего. Ровным счетом ничего. Ладно, думаю я, что
касается Людвига II, то тут, пожалуй, полная потеря памяти еще не так
страшна. Но как быть с книгами, которые стоят вон там, рядом с письменным
столом, в более изысканном, литературном отделе? Что осталось у меня в
памяти от пятнадцатитомника Андерша? Ничего. А от многотомников Белля,
Вальзера и Кеппена? Ничего. А от десяти томов Хандке? И того меньше. Что я
еще помню о Тристраме Шенди, об исповеди Руссо, о прогулке Зейма? Ничего,
ничего и еще раз ничего. Но вот! Комедии Шекспира! Только в прошлом году я
их все перечитал одну за другой. От них-то у меня в голове должно что-нибудь
остаться, хоть какой-нибудь проблеск, какое-нибудь название,
одно-единственное название одной-единственной комедии Шекспира! Ни-че-го.
Но, боже ты мой, хотя бы Гете, хотя бы он... вот, например, белый томик:
"Родство душ", его я перечитывал не менее трех раз -- и хоть ты тресни,
ничего больше не помню. Все точно вылетело из меня куда-то. Подумать только,
неужели на свете нет больше ни одной книги, которую бы я помнил? Вон те два
красных тома, два фолианта с потрепанными закладками из красной материи,
их-то я еще должен помнить, они кажутся мне такими знакомыми, словно старая
мебель, да, конечно же, я читал их, я не вылезал из этих томов неделями, и
было это не так уж давно... что же это за книги, какое там у них название?
"Бесы". Так-так. Ага, интересно. А кто автор? Ф.М. Достоевский. Гм. М-да.
Кажется, я смутно припоминаю: действие романа, по-моему, происходит в 19-м
веке, и во втором томе кто-то там застрелился из пистолета. Больше мне,
вроде, сказать и нечего.
Я опускаюсь на стул у своего письменного стола. Это позор, это скандал.
Вот уже тридцать лет как я умею читать, за это время я перечитал если не
уйму книг, то хотя бы некоторое их количество, и все, что у меня от них
осталось, это весьма туманное воспоминание о том, что во втором томе романа
толщиною в тысячу страниц кто-то пускает в себя пулю из пистолета. Тридцать
лет я читал впустую! Тысячи часов моего детства, моих юношеских и зрелых лет
провел я за чтением и ничего не сохранил в своей памяти, кроме одного
большого пустого места. И мало того, что этот недуг не теряет своей силы,
так он еще и прогрессирует. Когда я читаю сегодня какую-нибудь книгу, я
забываю ее начало, еще не добравшись до конца. Иногда силы моей памяти не
хватает даже на то, чтобы удержать в голове прочитанное с одной страницы. И
вот так я карабкаюсь от абзаца к абзацу, от одного предложения к другому, и
скоро дело дойдет до того, что я буду в состоянии ловить своим сознанием