"Александр Звягинцев. Русский Рэмбо для бизнес-леди " - читать интересную книгу авторав Магадан. Туда уже дошли вести о "подвигах" харьковского уркагана.
Признанные воровские авторитеты сочли за честь скорешиться с уркой, замочившим в Воркуталаге ссучившегося Арно Туза, и отвели ему место на нарах у окна. За приверженность воровским традициям лагерные паханы уже через два года посвятили Ворона в звание "вора в законе". В Магаданской зоне в ту пору был на отсидке цвет интеллигенции, У Ворона появилась возможность общаться со знаменитыми артистами и военачальниками, слушать академиков и профессоров, читать умные книжки и закрыть наконец мучивший его вопрос о взаимоотношениях личности и государства. Это - взаимоотношения кошки и мышки. Кошка может сразу слопать мышку, может поиграть с ней в прятки... А сумасшедший поп, сидевший еще с ленинских времен, раскрыл Ворону великую тайну жизни: над человеком есть только двое судей - бог и он сам. Когда дошла весть о германском вторжении, Гулаг забурлил страстями. Все рвались на фронт. Ворон написал заявление. Лагерное начальство радо было избавиться от отпетого рецидивиста, якшающегося с политическими, и включило его в списки штрафников первым номером. В новогоднюю ночь под сорок третий год штрафбат, где оказался рядовой Варакушкин, прямо с марша бросили на прорыв немецкой обороны на Ельнинском плацдарме. Впереди - огрызающиеся трассерами линии окопов дивизии СС, позади - красные околыши с пулеметами и собаками. Резались молча, выхлестывая на врага всю накопившуюся в лагерях злобу. Опешив от незнакомой тактики боя и от их звериной ярости, эсэсовцы в панике бежали. Когда рассвет открыл поле ночного боя, усеянное трупами в черных мундирах и в черных телогрейках, выяснилось, что от батальона остался двадцать один - Где комбат и командиры рот? - спросил подъехавший комдив. - Всех начальников-выбили фрицы еще на первой линии. - Фуфло, блатняки; мне не толкайте... Кто же вас на вторую линию привел? - Он, - показал пожилой штрафняк на окровавленного Ворона, сидевшего в стороне. - Ранен, солдат? - подскочил к нему полковник. - Нет, - поднялся Ворон. - То кровь чужая... - Жаль, - огорчился комдив, протянул ему фляжку со спиртом. - Я б тебя тогда на законном основании в разведбат забрал... За этот бой Ворон получил орден Красной Звезды, что у штрафников было большой редкостью. Потом штрафников бросали на прорывы: под Гжатск, Псков, под Великие Луки. В деревне Поречье, что под Великими Луками, в ночной рукопашной схватке Ворон напоролся грудью на эсэсовский тесак. Уезжать в тыловой госпиталь он отказался, и его поместили в дивизионный медсанбат. Там Ворон сразу же запал на молоденькую медсестру, раскосую казашку из Гурьева. И она не устояла перед красивым русским парнем. Целый месяц провалялся Ворон в госпитале, отогревая возле нее свою промороженную жиганскую душу. После выписки, теперь уже на полном законном основании, комдив направил его в дивизионный разведбат. С такими же забубенными головушками - фронтовыми разведчиками - ползал он на брюхе по немецким тылам: доставал "языков", рвал мосты, нащупывал слабые места на немецком передке. А по |
|
|