"Василий Звягинцев. Одиссей покидает Итаку (роман, книга вторая)" - читать интересную книгу автора

разрозненные и потерявшие управление, начали отход, пытаясь прорваться из
окружения, кто к Коростеньскому укрепрайону, а кто - на Киев.
Немецкие пехотные дивизии, догоняя ударную группировку, в этот район
еще не подошли, да и двигались они только по основным магистралям, пока не
отвлекаясь на выполнение второстепенных для них задач.
Ориентируясь по карте, Воронцов определил, что очутился почти на
семьдесят километров юго-восточнее того места, где должен был появиться
контейнер. Сработал принцип неопределенности, не позволявший с абсолютной
точностью обеспечить совпадение по месту и по времени. Но это как раз
Воронцова не очень огорчило. Километры можно проехать за несколько часов,
хуже, если бы он опоздал. И даже то, что придется двигаться в глубь
захваченной врагом территории, его не смущало. Вот оказаться по другую
сторону линии фронта он бы не хотел...
Стволом автомата Воронцов раздвинул кусты. Прямо на него шли двое -
лейтенант и старшина, оба с черными артиллерийскими петлицами. Старшина
держал наперевес короткий кавалерийский карабин, а плечо лейтенанта
оттягивал тяжелый вещмешок.
Его внезапное появление, а особенно звание смутили их, однако
лейтенант взял себя в руки и довольно четко доложил, что является
командиром огневого взвода из гаубичного дивизиона, три часа назад
полностью уничтоженного на позициях неожиданно появившимися с тыла и
флангов танками.
Лейтенант Долгополов, как значилось в его документах, окончил училище
всего два месяца назад, к войне в таком ее варианте не был подготовлен ни
тактически, ни политически, и смотрел на Воронцова, вернее, на его знаки
различия, с надеждой, что товарищ дивкомиссар все объяснит и скажет, как
жить дальше. Старшина же Швец, кадровый сверхсрочник, служил в армии
двенадцатый год и знал по опыту, что от большого начальства добра ждать не
приходится. Было ясно, что больше всего он мечтает как-нибудь незаметно
скрыться в лес и действовать по своему разумению.
Да и Воронцов тоже предпочел бы не встречаться ни с кем.
Ощущение, что он говорит сейчас с людьми, которые на самом деле
давно, наверное, погибли, сорок с лишним лет лежат под бесследно
сравнявшимися с землей холмиками и вновь существуют только потому, что сам
он оказался здесь чужой волей, нельзя было назвать приятным.
Но положение обязывало, и он стал вести себя соответственно. Как и
должен был поступить в сложившейся ситуации старший по званию и должности
командир.
Раскрыв планшет, Воронцов предложил лейтенанту показать на карте
позиции его дивизиона и батареи, направление танкового удара, задал
несколько уточняющих вопросов.
- Хорошо, - наконец сказал он. - Документы у вас в порядке, личное
оружие оба сохранили, это говорит в вашу пользу. Я - дивизионный комиссар
Воронцов, представитель Ставки Главнокомандующего. Вы поступаете в мое
распоряжение. Машину водите, лейтенант? Тогда вы - за руль, а старшина - к
пулемету. Да, а что это у вас в мешке? Личное имущество?
- Никак нет, товарищ дивкомиссар. Это прицелы от орудий моей батареи.
Те, что уцелели. Согласно инструкции положено... "Господи, - подумал
Воронцов, - прицелы... Хорошо еще, что гильзы, согласно той же инструкции,
не собрал... Но парень, значит, надежный. Генералы дивизии бросают, а он -