"Василий Звягинцев. Бульдоги под ковром. Одиссей покидает Итаку, Книга 3" - читать интересную книгу автора

блюза", но и замена была подходящая. Серия "Вокруг света", седьмой номер,
"Маленький цветок".
Услышав первые, пронзительные и мучительно-прекрасные такты, чуть
гнусавый голос кларнета, она тоже сразу все поняла. По лицу ее мелькнула
словно бы мгновенная тень, как от взмаха крыльев ночной бабочки перед
ламповым стеклом. И, будто под гипнозом, она встала с кресла... Попыталась
что-то сказать, возможно - напомнить о договоре, на что я, опережая
непроизнесенную фразу, уже почти коснувшись губами ее губ, шепнул:
- Это там, в Замке действовало, а здесь все клятвы недействительны...
...В своих записках (никак я не могу от этих ссылок избавиться)
Берестин упомянул насчет "предохранителя", якобы мешавшего ему представить
Ирину без одежды и вообще отсекавшего разные грешные мысли. Здесь он
проявил наблюдательность, но не более. Или не стал, из врожденной
деликатности, развивать касающуюся любимой женщины тему. Я не столь тонко
организован, поэтому выскажу свои на сей счет соображения.
"Предохранитель", безусловно, имел место. На себе испытал его
действие. А суть его, на мой взгляд, такова. Фенотип Ирины (то есть
внешний облик), сочетающий в себе весь набор черт, делающих женщину
красавицей, оказался вдобавок почти совершенно асексуальным. Именно за
счет своей идеальности. Так же, как асексуальна, на мой взгляд, статуя
Афродиты Таврической в Эрмитаже. Изумительно гармонична, прекрасна, куда
до нее Венере Милосской, но - способна вызвать соответствующие эмоции
разве что у подростка. Нормальный мужик подсознательно не верит в
реальность идеального образа, как не верит, допустим, шансу выиграть
"Волгу" за тридцать копеек. Баба попроще воспринимается нормально, а
суперзвезда, да еще холодновато-надменная... Не к нашему рылу крыльцо.
Поэтому и у меня при первой встрече с Ириной произошел своеобразный
импринтинг. Я воспринимал ее очень долго как отличного товарища, дивное
создание природы, но отнюдь не как возможную любовницу. И с удовольствием,
но вполне спокойно смотрел, как она купалась без ничего в глухих лесных
озерах...
Думаю, этот эффект предусматривался теми, кто направлял ее работать к
нам на Землю. Однако всего предусмотреть нельзя, и "на каждый газ есть
противогаз". Я в свое время этот секрет разгадал.
Мы стояли посреди огромной комнаты, погружаясь в густые звуки
саксофонных пассажей и в собственное головокружение, и целовались так, как
пристало только двадцатилетним. Как мы это делали в самые сумасшедшие дни
нашей первой влюбленности.
Минувший год - господи, уже целый год - добровольного монашества
дался ей, при ее темпераменте, куда как нелегко, и теперь она
освобождалась от зарока с едва сдерживаемой неистовостью. Она и в
молодые-то годы теряла голову гораздо быстрее меня, а сейчас ее
возбуждение было подобно взрыву...
Честно говоря, тогда, в начале знакомства, она в одежде нравилась мне
гораздо больше, чем без. Эстетически образ получался гораздо законченнее.
Ноги, обтянутые чулками, из функциональных частей тела превращалась в
произведение искусства; строгие, облегающие английские костюмы
подчеркивали достоинства линий тела, полупрозрачные летящие платья
создавали сказочно-романтический ореол... Ну, и так далее. "Совлекать",
как выражался Бальмонт, эти одежды представлялось даже кощунством. Раздеть