"300 вопросов священнику" - читать интересную книгу автора

60. Меня очень волнует вопрос о свободной воле человека. Может ли человек свободно распоряжаться своей жизнью и смертью, принимать какие-то очень важные решения? Или он всего лишь игрушка в руках Бога и все решения, принимаемые людьми, проистекают из божественной воли? Существует ли Божественное предопределение?

Ну конечно, человек не «игрушка в руках Бога». Бог – не неразумное дитя, чтобы Ему забавляться с живыми игрушками. Господь создал нас по образу Своему и подобию, дал нам свободу и одновременно заповеди – и это значит, что все решения, принимаемые людьми, с одной стороны, совершенно свободны, но с другой – имеют свою нравственную меру, то есть ответственность. Они могут сверяться с Божиими заповедями – и тогда плод этих решений будет добрым и благим; но могут и никак не соответствовать воле Божией, противоречить ей – и тогда будет то, из чего, в основном, состоит наша современная земная жизнь. Свобода бывает только в сердце; поэтому вопрос свободного распоряжения человеком своей жизнью (а тем более смертью) может ставиться исключительно в нравственной плоскости. В абсолютном смысле вряд ли, конечно, можно назвать людей полностью свободными. Лишь в своих решениях, важных или неважных, в выборе своих поступков они свободны; а в пожинании плодов этих поступков свободы может уже и не быть, от человека может уже и не зависеть то, что он выпустил из своего сердца в Ход Вещей.

Что касается предопределения – нет, «жёсткого», «кармического» предопределения, «судьбы» в расхожем понимании этого слова, не существует. Бог, безусловно, знает итог жизни каждого из нас; по Своей благости Он может, не нарушая нашу свободу, «подталкивать» нас к тому, чтобы мы выбирали правые пути. Но зависит этот итог исключительно от того, как мы сами распорядимся нашей свободой, как сами проживём данную нам Богом жизнь.

61. Слышал, что к Богу приводят страдания, скорби и болезни. Неужели для человека нет другого пути, чтобы поверить?

Нет, конечно, далеко не всегда к Богу приводят страдания, скорби и болезни. Неисследованными путями люди приходят к Богу. Кому-то открывается красота Божьего мироустройства, и через неё человек возвышается к Творцу всего. Кто-то сознательно ищет Бога, потому что хочет найти смысл нашей жизни – и Бог Сам находит такого человека. Кто-то обращается к Богу от радости – радости бытия, творчества, семьи, любви. Кого-то Бог призывает непосредственно – с ердца человеческого касается перст Божий, и ему не нужно уже никаких поисков и доказательств… Но перечисленные люди очевидным образом обладают, скажем так, неким религиозным талантом, для пробуждения которого достаточно очень немногого. Большинство же людей, действительно, приходят к Богу через скорби. Это происходит оттого, что они сильно погружены в земной, материальный, видимый Ход Вещей, и чтобы человека из него «выдернуть», чтобы, образно говоря, он задрал свой подбородок к Небу, бывают нужны сильные средства. Вот это чаще всего мы и наблюдаем.

62. В храме священник сказал, что вера – дар Божий. Так что, получается – кому Бог захотел, веру подарил, а другим нет?

В принципе, по «большому счёту», именно так и получается. Но получается вовсе не потому, что Бог не хочет, чтобы и «другие» получили этот дар. Господь знает расположение сердца каждого; если Он видит, что человек может воспринять веру – Он даёт её. А кто не может? Тут дело в том, что могут, на самом деле, все. Не все хотят. Если человек действительно захочет иметь веру, будет просить Бога дать ему её – Господь рано или поздно обязательно просветит сердце такого человека. Об этом решительно свидетельствует двухтысячелетний опыт Церкви, опыт Евангельской жизни и проповеди.

63. Если Бог такой своевольный, непостижимый и непредсказуемый, то как можно в него веровать? Где гарантия того, что человек, однажды ставший на путь спасения своей души, дойдёт до конца? Ведь наверняка спасённые имели непоколебимое желание спастись, раз спасены были. Откуда берётся это желание?

Вот в том-то вся и штука, что никакой гарантии нет. Путь спасения – это не составление компьютерной программы: если всё правильно заложено в начале и верно исполнено в процессе, то результат гарантирован. Такое понимание спасения решительно неверно (хотя и очень распространено). Что значит «желание спастись»? У нас чаще всего это понимают, как – избежать ада и попасть в рай. То есть спасение целиком и полностью относится в загробную жизнь; а в этой жизни нам нужно помучиться ради этого, исполнять определённые действия и подвиги: поститься, в храм ходить, отбивать поклоны, читать молитвы о спасении себя и ближних, и т.п. Но от этого часто отталкивается искренняя человеческая душа, она чувствует в этом некую неправду. И верно чувствует. Во всём этом мало Бога. Получается, что нам нужно что-то от Него, но не Сам Он. На самом же деле спасение – это общение с Богом, живейшее, реальнейшее, осознаваемое умом и испытываемое в чувстве повседневное, поминутное единение со Христом в Святом Духе. И тогда наша жизнь становится воистину жизнью. А в жизни обычно не бывает никаких особых «гарантий», но есть любовь, трезвость, порядочность – то, что человек проявляет по отношению к Богу и ближнему. Тогда и Бог становится по отношению к такому человеку вовсе не своевольным и непредсказуемым Абсолютом, но любящим Отцом и Другом. В ответ на любовь Божию появляется у человека желание – ни за что на свете не потерять эту драгоценную связь, но соответствовать ей, быть достойным её, трудиться ради приумножения её. Это и есть подлинное желание спасения, когда человек не об аде и рае всё время думает (хотя и не лишне вспоминать порой эти реалии), а о Христе, без Которого и земная жизнь становится пустой, бессмысленной и мучительной.

64. Говорят, что христианство – это религия радости. Но что такое счастье в христианском понимании? В чем оно заключается? Какие существуют практические шаги к его достижению?

Счастье в христианском понимании – это только и исключительно Сам Господь Иисус Христос, наше с ним единство. Он наполняет нашу жизнь смыслом, радостью, бодростью, крепостью, ощущением полноты существования. И это ощущение, которое называется «богообщением» – вовсе не ожидание «загробного спасения», но присутствует уже сейчас, хотя и в несовершенной мере (совершенство – действительно, удел будущего века). В том, чтобы дать человеку это живое чувство богообщения, и состоит смысл Церкви. Как его достичь? Во-первых, участием в Таинствах, главным образом – Покаяния и Причащения. Во-вторых, внимательным чтением и изучением Священного Писания (прежде всего, конечно, Нового Завета). В-третьих, молитвой (не путать с вычитыванием молитвословий), то есть – обращением сердца и ума к Богу. И, наконец, в-четвёртых, но на деле, в-самых-главных – исполнением евангельских заповедей. Если человек хоть чуточку принудит себя к этому духовному труду, то Господь обязательно откликнется на это, если, конечно, всё вышеназванное будет движением веры, а не просто какой-то формальностью.

65. Как-то в передачи на канале «Спас» я слышала выступление Алексея Ильича Осипова, профессора Московской Духовной Семинарии и Академии. Он говорил в частности о том, что критерий христианина – это умение смиряться. Его слова: «Оказывается, вот тот последний критерий, благодаря которому только человеческий дух может прийти к соединению с Богом». Но мы знаем множество примеров, когда люди сильные и по-своему упрямые были праведниками. В чем же заключается смысл христианского смирения?

Надо сказать, что это духовное качество, как никакое другое, неправильно понимается людьми. В нашем обиходе под смирением понимают унижение, готовность к издевательствам над собою, некий «мазохизм», пришибленность, задавленность личности, убеждение себя в крайней греховности и т.п. Но это совершенно не христианский, не евангельский взгляд. Смирение – это, говоря языком психологии, не комплекс вины и собственной неполноценности, не убеждение себя в ничтожестве. Смирение – это правда о себе и о своих отношениях с Богом, миром, другими людьми. Правда эта заключается в следующем. Действительно, сам по себе человек – грешное, немощное и падшее существо. Я думаю, не нужно доказывать это – каждый, внимательно вглядываясь в себя в течение хотя бы одного дня, с ясностью убедится в этом. Но это не вся правда. Это 10 % правды. Если мы остановимся только на этом, это будет ложь, псевдосмирение, подмена. Другая часть правды, 90 % её – что Бог не отринул меня, воплотился ради меня, взошёл на крест ради меня, пришёл и вселился в меня, и в Его Церкви я – Христов, он Господь и Бог мой, а я – Его: я причастник Его любви, милости, силы и правды. И это несравненно важнее моей греховности самой по себе. Главное здесь – не человеческие грехи и немощи сами по себе, а то, что мы прежде всего – члены Церкви, члены Тела Христова, а потом уже – больные, немощные, бессильные, грешные, какие угодно. Главное – чтобы в центре всей нашей духовной жизни, на первом месте был Господь Иисус Христос, а не «я» со своею будто «супергреховностью». Ни в коем случае нельзя рассматривать жизнь и человека исключительно с позиции греха. Смысл же смирения заключается в том, чтобы взыскать Христа, быть с Ним, а вовсе не в том, чтобы констатировать ежечасно, что я – грешник, и чтобы «изъесть» себя. Быть же со Христом, то есть понуждать себя на те духовные делания, о которых я говорил выше, требует и силы, и мужества, и воли, и готовности «идти против течения», и даже некоторого упрямства, – и все это нисколько не противоречит смирению, но, наоборот, бывает даже нужно для его стяжания.

66. Мне хотелось бы уяснить для себя вопрос о смирении. Как нужно и можно в современном мире смиряться? Например, если на работе я знаю и могу обосновать то, что я делала, но замечания других буду воспринимать со смирением и молчать, ничего не объясняя, и полагать, что если мне делают замечание, то это по грехам моим, значит ли это, что я смиряюсь? Где провести грань между достоинством и смирением, и грань между смирением и человекоугодием?

Смирение – это духовное делание, оно может вовсе и не приобретаться тем, о чём Вы написали. Даже наоборот, поступая таким образом, Вы рискуете стяжать лжесмирение, которое не приведёт Вас к Богу, а наоборот, отвратит Его от Вас. Выше я говорил, что смирение – это правда о человеке, о его отношениях к Богу, ближним, миру, самому себе. Но правда невозможна без точной и трезвой оценки ситуации, без, я бы сказал, адекватности. К большому сожалению, это качество часто теряется людьми, пришедшими в Церковь, и вместо реального исполнения заповедей Божиих они погружаются в какой-то виртуальный, параллельный мир, где отсутствует элементарное нравственное реагирование души на происходящее. Настоящее смирение невозможно без ответственного существования в мире людей, без развитого нравственного чувства, которое в человеческом обиходе называется порядочностью. Если в Ваши обязанности входит делать замечания – то не делая их, Вы будете нарушать волю Божию о себе и окружающих Вас людях. Смирение в этой ситуации проявится в том, что Вы, наставляя других людей, будете стараться делать это так, чтобы никого не обидеть, не уязвить ничьё достоинство. Если от Вас по Вашему положению в коллективе не требуется замечаний, то лучше их и не делать. Но если Вы видите, что Вашими замечаниями Вы можете помочь людям, делу, предотвратить какую-то беду или неприятность – найдите возможность сказать Ваше мнение не в поучающей форме. Это и будет школа адекватности, порядочности, тактичности, которые приводят человека к настоящему смирению. Если сделали замечание Вам, и оно несправедливо, а вдобавок может повредить Вам, или другим людям, или делу – то опять же, нужно найти форму, чтобы высказать своё мнение так, чтобы это этого была польза, а не какой-нибудь скандал. Если это решительно невозможно, то лучше и промолчать. Так относясь к каждой ситуации, Вы научитесь правильно действовать, находить подлинные грани между добрым и недолжным, внося во все Ваши отношения мир и конструктивность; а такой навык и есть самое настоящее смирение, плод которого Вы непременно почувствуете в душе – она будет мирной, мудрой и внимательной к ближним.

67. От священнослужителей часто слышно о «духовности» и ее чрезвычайной важности для человека. Скажите, пожалуйста, что такое духовность и каково ее место в жизни?

И это слово, как и слово «смирение», также часто понимается неправильно. Под «духовностью» многие подразумевают приобщение произведениям искусства: походы в театр, в филармонию, чтение художественной литературы и проч. Действительно, настоящее искусство несёт в себе некое «отображение» духовности. Классическая музыка, архитектура средневековых городов, все эстетические явления, имеющие в себе художественный и нравственный смысл, являются отблеском Небесной Красоты, попыткой отобразить её на земле – и в этом смысле они не чужды духовности. Но преломление духовности в эстетике – отдельный, и довольно сложный, разговор. Исконное же значение понятия духовности – приобщение человека Духу Святому. Для этого существует Церковь, и её главное, и по сути, единственное назначение – соединять человека с Богом и друг с другом в Духе Святом. Признак духовности – твердая, прочная как смерть решимость, несмотря ни на что, ни на какие внешние обстоятельства, ни на внутренние скорби и уныние, – быть христианином, быть с Богом и исполнять Его волю. Благодать же Святого Духа свидетельствуется в душе тонким, мирным, радостным, смиренным, тихим, прохладным, истинно духовным чувством, дающим человеку мир, любовь и свободу, – и как бы «собирающим» человека в цельное и гармоничное существо, в то, чем он должен быть по замыслу Божию. Место духовности в жизни? это то же самое, что и сказать: место Бога в жизни человека. Многие люди (боюсь, что и большинство) живут без Бога. Я не могу себе представить этого – настолько это бессмысленно и пусто…

68. В беседах с моими воцерковленными знакомыми я часто слышу, как правило, уже под конец дискуссии, что верующим людям аргумент для подтверждения существования предмета их веры, а значит и смысла всей религии, не нужен. Они говорят, знают о Боге из собственного духовного опыта. Что же такое этот «духовный опыт»?

Этот духовный опыт и есть то богообщение, о котором мы говорим. С чем можно его сравнить? С непосредственным восприятием мира. Здоровому человеку, у которого нормально функционируют органы чувств, не нужно доказывать существование неба, воздуха, солнца, воды, пищи – он их непосредственно воспринимает, видит, осязает, вкушает, пользуется ими. Так и в духовной жизни. Христианин потому и христианин, что он духовным чувством, сердцем ощущает и вкушает Бога – и порой несравненно более убедительно, чем дышащий человек ощущает воздух, которым он дышит. Если он не понимает этого, тогда он решительно не христианин. Как объяснить это человеку, не имеющему такого религиозного опыта? Не знаю. Как рассказать о вкусе мёда тому, кто его никогда не пробовал? Как слепому объяснить, что небо синее? Вкусите и видите, яко благ Господь, говорит Священное Писание. Но не обидно ли уподоблять людей, не знающих Бога, слепым – тем более, что они нисколько не чувствуют ущербность своего существования? Я думаю, что не обидно, ведь мы не укоряем никого в их невидении Бога, но призываем вкусить высшей и лучшей жизни. Другое дело, что эта жизнь должна быть видна в повседневном существовании христиан – и тут-то главный камень преткновения. Если бы все мы являли наше христианство делами, то не понадобились бы и дискуссий, и споров, о которых говорит поставленный вопрос.

69. Разве не бывает людей высокодуховных и нравственных, не исповедующих никакой религии? Я думаю, что всем нам знакомы настоящие, правильные люди, жизнь и устремления которых не определяются религией?

Действительно, бывают высоконравственные, правильные и достойнейшие люди, не верующие в Бога. (Насчёт «духовности» в свете приведённых мною выше разъяснений, я думаю, здесь говорить не приходится, ибо без веры приобщиться Святому Духу невозможно.) Что касается того, что их жизнь «не определяется религией» – то тут можно поспорить. Напрямую, осознанно – действительно не определяется. Но косвенно, опосредованно – без религии, я думаю, тут не обойтись. Нравственность, порядочность, жертвенность, любовь к людям – всё это добродетели по сути христианские, коренящиеся в выполнении человеком воли Божией, даже если она этим человеком вовсе и не осознаётся. Ибо воля Божия такова, чтобы люди любили друг друга, помогали, заботились о ближнем, а в крайнем случае – и жертвовали бы собою ради ближнего. Кстати, именно случаи, когда человек неверующий жертвует своей жизнью ради других людей, свидетельствуют о том, что душа человеческая способна, несмотря на незнание Бога, преодолеть ради любви инстинкт самосохранения – а это есть уподобление Христу, даже если человек не имеет осознанной веры. Отсюда следует и то, что мы никак не можем судить о спасении или не-спасении неверующих людей. Вера – дар Божий; мы не знаем, по какой причине этот дар не проявился в нравственном, порядочном, способным на жертву человеке. Но если такой человек выполняет заповеди Божии, то вера может раскрыться в нём в последние моменты его жизни, а может быть (дерзну предположить), и после перехода в вечность. Ещё скажу, что бывают случаи, когда неверующие люди своими поступками могут служить и укором, и примером нам – христианам…

70. Прочитал в одной книге «в помощь кающемуся», что есть такой грех – маловерие. Как это понимать? Разве можно верить чуть-чуть?

Да, есть разные степени веры. Первая – это «что-то там есть». Такая вера имеется у большинства людей, но она никаким образом не влияет на их жизнь. Вторая степень – убеждённость, что есть Единый Бог, Творец неба и земли. Эта вера тоже никак не влияет на жизнь человека. Третья степень – осознание бессмертия своей души и ответственности за свою жизнь и поступки. Такая вера уже побуждает человека нравственно оценивать свою жизнь, воздерживаться от явного зла, по возможности творить добро. Четвёртая степень – принятие христианского учения и практическое выражение этого – участие в Таинствах Церкви, старание выполнить требования церковной дисциплины. И наконец, высшая степень веры – встреча со Христом, когда человек и церковной жизнью живёт, и заповеди старается исполнять не потому, чтобы избежать печальной загробной участи, и не потому, что так «надо», а потому, что этого требует живое чувство богообщения, о котором мы уже много сказали. Так вот, маловерие – это всё то, что не приводит к этой высшей степени веры. Грех маловерия превращает христианство в формальность, когда вера – «своим чередом», а жизнь – «своим чередом». Только когда христианство воплощается в наше повседневное существование, когда оно выявляется в исполнении заповедей Христовых, тогда можно говорить об истинной вере. Всё остальное – маловерие.

71. Я как-то раз услышал такую фразу: «Господи, верую! Помоги моему неверию!» – как понимать это выражение?

Фраза эта содержится в Евангелии. Её смысл как раз в том, о чём говорилось выше: человек имеет веру, но осознаёт, что она ещё не привела его ко встрече со Христом, не охватывает всю его жизнь. Опыт свидетельствует, что такая молитва, произносимая от сердца, рано или поздно бывает услышана Богом, и человек получает просимое – о чём и говорит Евангелие.

72. Вся христианская религия основывается на вере в существование бессмертной души, но мне непонятно, чем можно доказать ее существование. Как поверить в то, что она все-таки есть и она бессмертна?

Дело в том, что вера потому и вера, что она не доказывается. Это, однако, не значит, что вера – это какие-то выдумки. На самом деле вера есть непосредственное ощущение существования Бога и духовного мира. Человеку ведь не надо доказывать, что небо синее, а трава зелёная: он это и без всяких доказательств видит. То же и с существованием души. Спросите стариков – они скажут, что хоть тело их и дряхло, но внутреннее самоощущение такое же, как и в восемнадцать лет. Это внутреннее самоощущение и есть душа. Она не нуждается в доказательствах; она сознаёт себя бессмертной, поэтому человеческое существо и ужасается при мысли о смерти. Что в человеке любит, страдает, радуется? неужели определенный набор химических элементов? Это было бы ужасной примитивизацией жизни.

Есть, конечно, люди, которые не принимают этого. Но есть и люди, которые не видят синего неба и зелёной травы. Что им остается делать? принять на веру, что есть небо и есть трава, и что они, если поверят, могут увидеть их, получив исцеление от Бога.

73. Моя неверующая подруга во время наших разговоров о религии и вере часто спрашивает: «В чем смысл жизни?». Я-то знаю, в чем он состоит, для верующего православного христианина такой вопрос давно решен, но как объяснить это человеку, никогда не ощущавшему Бога в своей душе? Может быть, правильно обрисовав ей смысл человеческой жизни, я смогу заронить в ее сердце сомнения и натолкнуть на мысли о Боге?

Конечно, Вы можете рассказывать Вашей подруге о христианском мировоззрении. Если она расположена Вас слушать, и если с Вашей стороны такой рассказ будет вестись не в поучающей форме, то это может принести пользу. Но вообще отвечать на вопрос о смысле жизни человек должен только и исключительно сам. Конечно, помощь со стороны друзей здесь может быть очень существенна, но в самой меньшей степени эта помощь осуществляется в разговорах. Дело в том, что христианство не доказуется, а показуется. Если в нас самих, в нашей жизни наши близкие увидят настоящее осуществление Евангелия, подлинную жизнь во Христе – это будет им лучшей помощью в поисках смысла жизни.

74. Слышал выражение: «Вера без дел мертва». Что такое дела веры?

Дела веры – уподобление, насколько это в наших силах, Иисусу Христу. Конечно, мы не сумеем, как Он, воскрешать умерших, изгонять бесов или исцелять ужасные болезни; но мы можем стараться подражать Господу в милосердии, мудрости, стремлении помогать людям, уважительном отношении к ним. Дела веры отличаются от просто добрых дел тем, что когда мы совершаем их, то этим самым даём в своих сердцах место Духу Святому, и к нам приходит Христос и вселяется в души наши, и мы уже не сами, с усилием и напряжением, понуждаем себя творить заповеди Божии, но делаем это вместе со Христом, с лёгкостью и радостью.

Здесь обычно возникает возражение: «ага, значит, вы, христиане, делаете добро не ради людей, а для ваших религиозных целей, а сами по себе добрые дела вам и не нужны». Как раз нет. Такие торговые отношения с Богом («вот, Господи, я милостыню подам, а Ты мне за это сделай то-то и то-то») решительно невозможны. Дух Святой приходит к нам только тогда, когда мы стараемся именно уподобиться Христу; а Он совершал добрые дела не по какому-то расчёту, а исключительно по любви и состраданию к людям. Так и мы: если мы делаем добро не по любви к человеку, а по другим побуждениям, то это как раз и не будет уподоблением Господу.

Надо сказать, что обычно под «делами веры» понимают посты, хождение в храм, молитвословие, поклоны, раздачу мелочи нищим при входе в церковь и проч. Все эти внешние вещи могут быть очень полезны нам; но они не есть собственно дела веры. Дела веры – деятельная любовь, исполнение заповедей Христовых; а внешние обрядовые вещи – лишь подпорки, вспоможение для этого. Сами по себе они не имеют цены.

75. Если, как призывают люди воцерковленные, верить, что смысл жизни лишь на небесах, в жизни вечной, то все здесь, на земле, становится безразлично. Зачем тогда бороться со злом? Выходит, православный человек должен быть по определению ко всему индифферентен, но разве это правильно?

В основе этого рассуждения лежит неверный тезис. Если воцерковлённые люди убеждают Вас, что смысл жизни только и исключительно на небесах, то это значит, что они плохо и неверно воцерковлены. Слово «воцерковлённый» означает – «приобщённый к Церкви»; а Церковь «делает» на земле всего одну, но очень существенную вещь: ту небесную жизнь, которую нам подарил Христос, она вводит в наше непосредственное повседневное земное существование. В этом случае христианину становится далеко не безразлично, что происходит на земле. Любое нравственное зло препятствует возрастанию Царства Небесного в человеческой душе. Потеря Царства Небесного человеком – величайшая трагедия для него, и он горы свернёт, лишь бы оно пришло опять в его душу. Какая же тут индифферентность? Стяжание небесной жизни решительно требует обязательного понуждения себя на добро и противления злу – прежде всего в своей душе, в своей жизни, семье, быте, а потом уже и в жизни общественной, насколько это возможно от каждого из нас.

76. У меня недавно трагически погиб маленький сын. Я и все мои близкие – верующие православные христиане, ходим в церковь, мы усердно молились о его здравии, но Бог оборвал его маленькую жизнь… Неужели после этого можно доверять Ему?! Если Он так жестоко предает своих верных «овец»?..

Дело в том, что настоящее доверие к Богу – то, которое происходит «до» всего. Если у нас есть доверие «до», то будет и доверие «после» – после наших трагедий, скорбей, горя и бед. Бог лучше знает, как распорядиться участью нашей и наших близких. Конечно, эти слова могут вовсе и не утешить родителей, потерявших горячо любимых детей, и они будут считать Бога предателем: «вот, мы и в церковь ходили, и свечи ставили, и милостыню раздавали, и молебны заказывали, а Ты…» Но Бог не предаёт никого. Он видит перспективу нашей жизни, и распоряжается человеческим существованием исходя из нашего конечного, вечного блага. Человек без веры, без вот этого самого доверия «до» не может этого увидеть. Даже когда у него есть полное доверие Богу, и то он видит непонятность и великую загадочность судеб Божиих; и тогда он не может ответить на вопрос «почему». Но доверие Богу устраняет сам этот вопрос: «раз Бог так сделал, несмотря на все мои молитвы, значит, так лучше и для меня, и для отшедшего в вечность сына» – вот чувство нестоящей веры, которая в любой, даже самой тяжёлой скорби, приносит человеку подлинное утешение.

77. Как можно поверить в Бога, который допускал все то, что творилось в советское время с его церквями, служителями. Если Он есть, почему не вступился? Почему допустил все это?

А почему, спрашивается, Он должен был вступаться? Мы говорили уже, что Бог создал людей не игрушками для Себя. Понаблюдайте, как ведут себя со своими куклами маленькие дети. Если, скажем, усаженная малышом кукла накренится, ребёнок с упорством будет придавать ей то положение, которое хочет он. Если игрушка тем или иным способом сопротивляется ребёнку, это непременно приведёт его в негодование и раздражение, и малыш будет навязывать игрушке своё мнение о её поведении вплоть до её поломки. Поверить в такого Бога-ребёнка, который поломал и бросил свои игрушки, действительно невозможно, да и не нужно. А увидеть в Боге любящего Отца и премудрого Педагога, Который дал человечеству нравственную свободу и одновременно, для должного обустройства жизни, заповеди, – человечество с б ольшей вероятностью может только вследствие трагических моментов истории. Люди обычно забывают Бога в благополучном течении жизни. Когда так происходит, когда нарушение воли Божией переходит некие границы – Он попускает людям тяжёлое вразумление. Да, от этого страдают все, и праведники, и грешники, и праведники, может быть, ещё больше страдают, чем грешники. Но Бог не вступается за них видимым образом (укрепляя и поддерживая Своих служителей невидимо) для того, чтобы люди воочию, на предельном для себя уровне жизни и смерти увидели меру своей ответственности за жизнь, которую Господь вверил им. Если же говорить о конкретных событиях нашей истории, то Бог, во-первых, не вступился за Свою Церковь потому, что наш народ отказался от неё, она стала не нужна ему. Свободный выбор людей Бог принимает, каким бы он не был. Во-вторых, немалая вина на том, что народ отвернулся от Церкви, лежала и на самой Церкви – и она вынуждена была понести от Бога очистительное наказание (из которого, на мой взгляд, современная церковная жизнь, увы, не сделала пока ровно никаких выводов…).

78. В Евангелии сказано: «По вере вашей да будет вам». Я очень хотела, чтобы моя мама выздоровела, верила в это, молилась, но она умерла. Почему Бог не помог ей по вере моей?

Бог, в распоряжении судьбами человека, учитывает не только желания, молитвы и веру его близких, но ещё и непостижимый для нас огромный круг обстоятельств, который скрыт от нашего разумения. В свете этого ответ на Ваш вопрос – «потому что такова воля Божия о Вашей маме». Конечно, надо понимать это не как формальную отговорку, а как то, что Господь лучше человека (и его близких) знает, в какое время и при каких обстоятельствах ему надлежит выйти из мира сего. Когда мы молимся Господу, нужно всегда помнить о словах молитвы «Отче наш»: «да будет воля Твоя». Подлинная молитва, подлинная вера постоянно имеет это в виду, и никогда не дерзает настаивать перед Богом на своём. Бывает (и нередко, кстати), когда Господь даёт человеку по его неотступной молитве, делает так, чтобы исполнилось его горячее желание, – но всегда, во всех таких случаях, оказывается, что – всё же было бы лучше, если бы исполнилась воля Божия, а не человеческая.

79. Муж сказал: «Бога нет!» и в ту же ночь чуть не умер. Вскоре после этого он покрестился. Это было наказание от Бога?

Да, очень похоже, что наказание, но если мы будем употреблять слово «наказание» в церковном смысле; по-славянски «наказание» значит «вразумление». Несомненно, таким образом Бог наставил Вашего мужа на путь истинный. Но теперь очень важно, что произойдет после крещения Вашего супруга. Если крещением всё дело и закончится, то можно будет с сожалением сказать, что вразумление Божие, дав первый импульс Вашему мужу, не встретило с его стороны ответного полноценного движения по созиданию христианской жизни. А если Ваш супруг станет настоящим православным христианином, тогда случившееся с ним вразумление Божие принесёт многие и замечательные плоды. В его руках, и не без Вашей помощи, чтобы произошло второе, а не первое.

80. Я хочу довериться Богу, но у меня не получается. Я привык рассчитывать только на себя. А вдруг Бог меня подведет? Или вообще окажется, что Его нет. Я боюсь потерять веру в то, что Он есть.

Рассчитывать только на себя, говоря в «бытовом» плане – вещь неплохая; это делает человека сознательным, ответственным за свою жизнь, трезво смотрящим на мир. Но если распространять это качество за пределы бытовой сферы жизни, на отношения с Богом, то это будет ошибкой. Отношения с Богом всегда двусторонни, причём очевидно, что в этих отношениях Бог больше человека, мудрее его. При этом Бог человека любит, и всячески старается помочь ему в жизни, вразумить, направить на верные пути, уберечь от всяческих искушений. Говорит об этом Бог нам в сцеплении обстоятельств, в голосе совести, в тонком духовном чувстве сердца. Но услышать этот голос Божий мы можем, только если настроимся на то, что «по большому счёту» мы рассчитываем не на себя, но исключительно на нашего любящего Бога и Отца. Иными словами, когда мы смиримся, то есть опытно дознаем, что человек – слабое, немощное и хрупкое существо, что поэтому жизнь человеческая на земле – величайшая, неслыханнейшая, катастрофическая трагедия, и что Бог с любовью, несравненно превышающей материнскую, несёт всякого человека на Своих руках через эту трагедию, – только тогда мы стяжем настоящее доверие Господу, Который никогда никого не подводит. Но для этого нужен именно опыт – в том числе обязательно и опыт сомнений. Пробуйте! Если Вы будете честны перед собою и внимательны к себе и к поворотам своей жизни, Вы убедитесь не только в существовании Бога, но и в том, что это существование непосредственно касается Вас. Что же до боязни потерять веру – лучше всего исповедовать эту боязнь Самому Богу, обращаясь к Нему с евангельской молитвой – «верую, Господи, помоги моему неверию!»

81. Недавно поймала себя на мысли, что Бога я не люблю. Я Его либо боюсь, либо что-то от Него хочу, либо уважаю, испытываю к Нему глубокую благодарность. А тут у меня серьезные проблемы в жизни, которые никак не решаются… от чего я злюсь на Бога, понимаю, что это грех, буду каяться в нем. Теперь поняла, что проблема в моей нелюбви. Вот такой у меня вопрос – а как на самом деле научиться любить Бога? Если нет этой любви? Как "быть верным до смерти"? Если хочешь этого, но не можешь?

Научиться по-настоящему любить Бога можно только в одном случае – если почувствовать ту любовь, которой Бог любит нас. И «нас» – не какое-то абстрактное человечество, а вот именно меня. Если человек ощутит эту любовь, узнает её – то он отдаст всё, что угодно, какое угодно сокровище, самую жизнь свою, чтобы пребыть в этой любви. Но – вопрос: как это познать, как почувствовать эту любовь? Ведь недостаточно прочитать про неё, хоть и в книгах, написанных святыми людьми, которым мы безусловно доверяем; непременно нужно вкусить эту любовь самому. Как это сделать?

Это было бы тяжёлой задачей, если бы Сам Господь не желал, чтобы человек познал Его любовь. Священное Писание говорит, что Бог ищет поклонников себе; то есть не отставляет человека блуждать в потёмках, но ищет его Сам. Человеку теперь остаётся только увидеть эту любовь и откликнуться на неё. Парадоксально, но чаще всего это возможно в тяжёлых, трагических, порою безвыходных обстоятельствах жизни – может быть, в этом их и смысл… В любом случае об этом надо от сердца, от всего желания своего, просить Господа – и Он обязательно откликнется на такую молитву. Но при этом нужно знать, что это возможно при одном непременном условии – если мы сами будем стараться относиться с любовью к людям, миловать их, жалеть, помогать, сочувствовать, не осуждать. Если мы понуждением себя к этому приучим своё сердце к любви, то в такое сердце рано или поздно непременно изольётся и любовь Божия.

82. Я выросла в православной семье, молюсь, соблюдаю посты и хожу в церковь по воскресеньям, потому что привыкла к этому с самого детства. Но у меня нет своей веры в Бога, есть вера родителей. Может, то, что я делаю – лицемерие и самообман?

Дело в том, что соблюдать посты и ходить в церковь по воскресеньям – вещь внешняя. Она может служить выражением веры, а может и совершенно не служить. Судя по Вашему вопросу, ваш вариант на данный момент – второй… Для того, чтобы внешняя церковность именно служила вере, была её выражением, и необходимо иметь свою веру в Бога. «Свою» – не значит отличающуюся от веры Церкви; имеется в виду своё личное горение сердца к Богу. Если оно есть, то и всякий церковный чин получает свой внутренний, глубокий и радостный, смысл. А если живой веры сердца нет, тогда – действительно, вся церковность воспринимается только «по привычке», как «вера родителей»… Чтобы избежать лицемерия и самообмана, нужно обратить всё своё внимание не на посты и хождение в церковь, а, во-первых, на Евангелие, на внимательное чтение Нового Завета, стараясь познавать смысл христианства, в котором Вы, судя по Вашим словам, участвуете пока механически; во-вторых – повернуться к самой жизни, прекрасной и трагической одновременно, пытаясь увидеть в ней Бога, и Его отношение к человеку, и тот или иной ответ людей Богу. В-третьих, конечно, молиться Богу, не вычитывая те или иные правила, но обращая к Нему своё сердце, о вразумлении. Если у Вас это получится, тогда всё встанет на свои места, и Вы будете благодарны и Вашим родителям за христианское воспитание, которое Вы от них получили.

83. Когда я пришел в Церковь, в моей душе была радость, счастье, казалось сам Христос со мной рядом, я чувствовал Его. Но сейчас, через пять лет, все это ушло, я ощущаю только пустоту, я молюсь Ему, а Он не отвечает. Я боюсь потерять веру, в которой раньше не сомневался. Что мне делать?

Это обычное явление, такое происходит почти со всеми людьми, живущими в Церкви. Сначала Господь даёт человеку вкусить благодать Святого Духа; но со временем радостные духовные переживания затуманиваются, а то и вовсе исчезают. Это происходит по двум причинам. Во-первых, Господь этим учит нас, что не только из радостей и восторгов состоит духовная жизнь. На кресте Христос не испытывал счастливых чувств; а ведь христианство есть уподобление Христу. Здесь человек как бы проверяет сам себя, что ему на самом деле нужно – Сам Господь, жизнь с Ним независимо от хорошего или плохого своего состояния, или что-то радостное и комфортное от Господа. Во-вторых, когда Господь скрывает от наших чувств Свою благодать, он тем самым побуждает нас искать её. На определённом этапе, как показывает опыт, это необходимый для человека приём «божественной педагогики». В начале церковной жизни, когда нам всё легко и просто, мы охотно воспринимаем на себя внешние чины Церкви, укореняемся в них. Но Бог хочет, чтобы мы росли, становились зрелыми, совершенными христианами, а этому часто препятствует распространённый соблазн – думать, что духовная радость обеспечивается нашим участием только во внешней, обрядовой стороне жизни Церкви, что жизнь с Богом возможна только через определенный «православный ритуал». Вот Господь и убирает из всего «внешнего» ту радость, которую человек раньше находил в нём. Это заставляет нас искать Бога дальше и глубже: во взаимоотношениях с людьми, в ответственности за собственную жизнь, в выходящем за храмовые богослужебные рамки течении повседневности, – то есть учиться постигать и чувствовать евангельские основы жизни. Когда человек осознаёт это, когда он начинает понимать, что главное в христианской жизни – не те или иные «ощущения», но решимость жить с Богом и исполнять Его волю, несмотря ни на что, – тогда он видит, что и отсутствие духовной радости есть заданный ему от Бога урок. И в этом душа находит большое утешение. А радость к прошедшему такое испытание христианину обязательно возвращается, и становится она уже несравненно более полной и прочной.

84. Я столкнулся с такой проблемой, что не могу простить серьезной обиды, нанесенной мне. Но христианский долг всем прощать. Что делать? Как простить предательство?

Действительно, по-человечески простить предательство очень трудно, почти невозможно. Только с Божией помощью человек может подняться над тою обидой, которая, как тяжёлая рана, болит в душе. Конечно, такое совершенство, чтобы уподобиться Христу, молившемуся о прощении тех, кто Его распинал на кресте, свойственно очень немногим людям, тем, кого мы называем святыми. Но и мы можем приложить своё усилие к тому, чтобы начать приближаться к христианскому совершенству. Для этого, во-первых, нужно постараться, насколько это возможно, устраниться от контактов с нашим обидчиком, чтобы постоянное его присутствие в нашей жизни не бередило нанесённую им душевную рану. Во-вторых, не мстить за себя, предоставляя суд Богу. И в-третьих, по заповеди Христовой, молиться, как за этого человека, чтобы Господь простил и вразумил его, так и за себя, чтобы нам даны были силы перенести случившееся с нами тяжёлое испытание. Пусть это сначала будет и молитва не от сердца, с понуждением; но со временем благодаря такой молитве наша душа постепенно будет всё больше и больше открываться Господу, и получит от Него силу терпеть и прощать.

85. Жизнь в современном обществе полна стрессов и разочарований. Люди достаточно часто бывают подвержены депрессиям, причем, как правило, возникновение их обуславливается не только внутренними противоречиями, но и объективными причинами: нехваткой витаминов, солнечного света, плохой экологией. Почему в православии депрессия считается грехом? И как ее побороть?

В Православии депрессия вовсе не считается грехом, это Вас кто-то дезинформировал. Депрессия – это болезнь, нарушение правильного функционирования психофизического организма человека, и относится она к сфере компетенции медицины, а отнюдь не Православия. Другое дело, что многие православные путают депрессию и уныние, потому что отдельные симптомы депрессии и уныния совпадают; но это всего лишь симптомы, а причина их вполне разная. Побороть депрессию можно, обратившись к хорошему врачу и выполняя его предписания. Безусловно, как и при лечении всякой болезни, большим утешением для человека может быть участие и в церковных Таинствах – соборования, исповеди, причащения; но вылечить депрессию Таинствами нельзя; наоборот, если отказаться от медицинской помощи и уповать только на церковность, это может привести к более тяжким последствиям. Ещё надо сказать, что человека в состоянии депрессии ни в коем случае нельзя «грузить» церковной дисциплиной; для него должен быть отменён пост, отменено вычитывание правил перед причащением, должен быть создан очень щадящий режим; только в таком случае церковность может помочь лечению.

86. Считается, что можно убить тело, но не душу. Но есть люди, которые продолжают жить телом, а их сознание в силу разных причин практически погибло – получается, они не могут осознанно покаяться. Что с их душой?

Это неизвестно. Но, с точки зрения Церкви, душа в таких случаях вовсе не умирает, связь её с Богом не пресекается. А какие формы эта связь приобретает, мы не знаем. Покаяние в обычной всем словесной форме человек в таком состоянии, конечно, принести не может; но (дерзну сказать) не является ли само подобное трагическое положение души в некотором смысле покаянием, искуплением грехов? Всё зависит от того, как жил человек. Если он был чужд Бога, и душа его в сознательном состоянии не знала, что такое покаяние, то вряд ли оно возможно для него и по отключении сознания. Если же душа человека стремилась к Богу, то, я думаю, это стремление, как сердцевина человеческой жизни, остаётся в какой-то форме и в болезни.

87. Недавно я потеряла очень близкого мне человека. Он был добрым, отзывчивым, но не сказать, чтоб очень уж верующий, и все же я хочу верить, что в иной жизни он не страдает. Как можем мы узнать, куда попали души наших усопших близких и родственников?

Никак не можем узнать. Бывают случаи, когда близким даётся весть из мира вечности о посмертном состоянии души; но они очень редки, и Церковь всегда с большой осторожностью относится к каким бы то ни было видениям. Но у нас есть вера и молитва. Вера – что если человек творил на земле добрые дела, то они не пропадут перед Богом. Молитва – когда наша любовь, желание близкому человеку спасения, восполненная ходатайством Церкви и нашей христианской жизнью, с усердием приносится нами Богу. Никакое движение любви не бывает перед Богом тщетным.

88. Почему существует расхожее мнение, что клясться Богом, священными предметами для христиан нельзя? Все же знают, что раньше, наши предки частенько прибегали к так называемому «целованию креста», что по сути дела являлось клятвой на кресте.

Это не расхожее мнение, а заповедь Божия. Смысл её – что человек, безрассудно считая, что «всё в его руках», не заявляет со стопроцентной уверенностью о будущем, но уповает при этом на помощь Божию, и в Его руки предаёт течение своей жизни. Целование же Креста, присяга на Библии и тому подобные вещи носят совсем другой характер. Либо это призывание Бога в свидетели, что человек говорит правду, либо торжественное обещание, что с помощью Божией ответственное лицо будет добросовестно выполнять то, что данной присягой требуется.

89. Предназначено ли было Адаму и Еве иметь детей, или до грехопадения они должны были оставаться единственными людьми на земле?

Нет, ещё до грехопадения Бог благословил Адама и Еву, сказав им: «плодитесь и размножайтесь и населяйте землю».

90. В связи с жаркими спорами вокруг абортов, контрацепции и т.п., хотелось бы знать, как и когда, с христианской точки зрения, в будущем ребенке появляется душа?

Душа в ребёнке появляется с момента зачатия. Что касается вопроса «как», то Церковь не определила этого догматически. Есть два представления на этот счёт: первое – что душа появляется, в некотором смысле, естественным путём, от родителей, при первом соединении родительских половых клеток. Второе – что каждая душа непосредственно творится Богом и вселяется в будущего ребёнка также при соединении вышеназванных клеток. Теорию «предсуществования душ» Церковь отвергла (эта теория предполагала некое «хранилище душ» в духовном мире, откуда при зачатии душа нисходила на землю). Вообще многое в нашем мире остаётся тайной, и у Церкви (вопреки расхожему мнению) вовсе нет стремления «догматизировать» всё.

91. Известный православный нравоучитель митрополит Филарет (Вознесенский) говорил: "Как же различать нравственно-доброе от нравственно-дурного? Различие это совершается по данному нам, людям, от Бога особому нравственному закону. И этот нравственный закон, этот голос Божий в душе человека, мы чувствуем в глубине нашего сознания, и называется он совестью. Эта совесть и есть основа общечеловеческой нравственности". Раз все мы подвластны голосу Бога, который говорит в душах наших, зачем тогда различные религиозные течения? Мы ведь руководствуемся своей совестью, зачем нам какие-то правила построения своей духовной жизни?

Совершенно верно, совесть есть главное правило построения нашей жизни. Но только следует принять во внимание, что человек рождается в этот мир, наследуя первородный грех, то есть повреждение человеческой природы. Это повреждение касается и совести, и сказывается оно на неё двояким образом: во-первых, совесть может показывать нам мир не истинным образом, так что человек может считать плохое – добрым, а доброе – плохим; во-вторых – совесть не имеет над нами принудительной силы. Так, попищит там чего-то: «а может, нехорошо так делать?» А мы ей: «да ты чего, сейчас уже XXI век, все так живут!»… она и замолчит. Не знаю насчёт «различных религиозных течений», но в христианстве, приобщаясь Христу Спасителю, и получая от Него силу Святого Духа, совесть исцеляется: начинает видеть все вещи в их истинном, евангельском свете, и властно диктует человеку, что должно, а что не должно ему делать, так что христианин готов (в предельных ситуациях) и жизнь свою отдать, лишь бы не отречься от Бога, не нарушить Его волю. Совесть не сразу становится такой, сначала ей нужно воспитаться в христианстве. Начинается это воспитание «настройкой» её по Священному Писанию, приобретением навыков евангельской и церковной жизни; а заканчивается тем, о чём и говорил митрополит Филарет – что человек может уже полностью руководствоваться своей христианской совестью на всём пространстве своего существования.

92. Моей вере мешает сказочный характер Священного Писания, житий святых, откровений. Неужели нельзя сказать все попросту, обязательно все превращать в легенду?

Во-первых, нельзя всё смешивать в кучу. Непонятно, что это за «откровения». Церковь ко всякого рода откровениям относится с большой осторожностью. Если под ними Вы имеете в виду разнообразные приходские сказки, исходящие, как правило, от излишне экзальтированных, но мало образованных православных, то Ваше неприятие этого далеко не безосновательно. В житиях святых также может наличествовать то, что Вы назвали «сказочным»; нередко жизнеописания святых со временем приукрашивались, дополнялись разными «благочестивыми подробностями», а то и просто фольклорными, языческими элементами, поэтому к ним действительно нужно относиться с некоторой осторожностью. Что же касается Священного Писания, то Церковь всегда хранила его, как зеницу ока, и в Библию ничего такого не попадало и попасть не могло. Поэтому всегда нужно обращаться прежде всего именно к Священному Писанию, как чистому и незамутнённому источнику истины. Во-вторых, если рассматривать само Писание, то на поверхностный взгляд может сложиться впечатление, что и Библия не лишена «легенд». Но на самом деле это вовсе не «легенды». Священное Писание говорит о жизни с Богом; есть в этой жизни такие вещи, которые никак невозможно выразить «попросту». Поэтому в описании их используется особый язык символов, параллелей и т.п. Человек, имеющий духовный опыт, сразу узнает в таких местах Писания глубинный смысл описываемого; а другой читатель воспримет их как нечто легендарное. А тут дело всё в том, что по-другому на человеческом языке о вещах духовных и написать нельзя. Но не нужно в связи с этим думать, что есть какие-то особенные люди, которым открыт духовный смысл Писания, а есть прочие, недостойные этого. Смысл Писания доступен всякому, но открывается он христианину постепенно, это ведь книга, которую мы читаем и перечитываем всю жизнь, и не можем исчерпать её смысла. Если что-то в Писании нам кажется непонятным или «легендарным», то это место нужно как бы «отложить на потом», а обращать внимание на те места Библии, которые нам ясны, захватывают душу, не оставляют никаких сомнений. К таковым вещам по большей части относится нравственное учение Св. Писания. Если мы будем стараться воплощать его в нашу жизнь, не оставлять усердное чтение Писания (вместе с церковным православным толкованием его), а притом и молиться Богу о вразумлении – то со временем те места, которые нам кажутся тёмными или легендарными, обязательно станут для нас ясными и очевидными.

93. Подскажите, с чего начать изучение богословия?

Лучше всего это сделать, начав с чтения Священного Писания Нового Завета с православным толкованием на него. Затем хорошо читать книги святителя Феофана Затворника, св. Иоанна Кронштадтского, митрополита Антония Сурожского, протопресвитера Александра Шмемана. Если же Вы хотите систематически изучать богословие, то можно это делать, знакомясь с отдельными дисциплинами церковного знания: догматикой, литургикой, историей Церкви, аскетикой. Сейчас издаются и перепечатки дореволюционных трудов на эти темы, и современные исследования. Большое количество литературы можно найти и в сети Интернет. Желательно, чтобы Вашими занятиями кто-то руководил, поэтому лучше всего было бы найти хорошего знающего духовника, и совместно с ним определять круг Вашего чтения.

94. Последнее время в моем сердце поселилось сильное желание покинуть мир, уйти в монастырь. Наблюдая за светским обществом, я чувствую, что не могу жить больше среди этих людей, для который важнее всего материальное богатство. Я ощущаю, что жизнь моя может быть лишь во Христе, в постоянном служении Ему. Все так называемые «общечеловеческие ценности», являющиеся по сути передернутыми и извращенными христианскими истинами, удручают меня. Чувствую, что в мире этом меня ждет только лишь духовная погибель. Но в то же время я еще слишком молода для принятия такого рода решений, а родители слезно умоляют не покидать их. Что мне делать?

Очевидно, Вы недавно в Церкви. У подавляющего большинства воцерковляющихся людей в той или иной форме появляется мысль о монастыре – якобы только в нём можно с максимальной полнотой служить Христу. Это неверная, глубоко незрелая, «детская» точка зрения. Во-первых, в монастырь не «уходят». В монастырь можно только придти – предварительно не семь, а семьсот семьдесят семь раз отмерив. Нужно проверить себя: любит ли душа постоянное одиночество, способны ли мы к послушанию, к тому, что не будут реализованы наши социальные и культурные устремления, профессиональные навыки, которым мы учились; испытать, есть ли в нас талант, призвание к монашеству. Недовольство миром сим таким призванием вовсе не является. Это испытание возможно только в той нормальной, обычной социальной среде, в которой мы живём. Для начала нужно научиться послушанию родителям, начальству на работе или в учебном заведении; а монашескую келлию устроить у себя дома – вынести оттуда телевизор, компьютер, свести круг общения до минимума и т.д., чаще посещать церковь, дома молиться, читать Св. Писание и духовные книги, найти себе здравого, доброго и трезвого духовника. В таком режиме жизни должно пройти минимум пять лет, чтобы можно было делать какие-то выводы. Во-вторых, совершенно неправильно считать, что мир состоит только из «этих» людей. Люди очень разные, и жизнь большинства трудна. Вы живёте, наверное, за счёт родителей; попробуйте пожить, зарабатывая своими руками; пожалуй, и Вы не будете свободны от мыслей вполне материального свойства. Да и «эти люди», для которых, как Вам кажется, важно только материальное богатство, тоже в течение жизни бывают разными; не всегда они погружены в своё богатство; порой и они совершают добрые и порядочные поступки. Мало того, Господь и заповедал нам любить как раз вот «этих людей», таких, какие есть. Научитесь сочувствовать им, жалеть, сострадать, молиться за них, чувствовать себя с ними перед Богом одинаковыми – тогда можете идти в монастырь. А если не научитесь этому, то Ваше пребывание в монастыре (и вообще в христианстве) будет, увы, совершенно бессмысленным. В-третьих, современное положение российских монастырей, а особенно женских, таково, что лично я никому бы не рекомендовал идти в них… но это особый разговор. Во всяком случае, раньше, чем человек состоится как зрелая ответственная личность (раньше тридцати лет об этом говорить не приходится), раньше, чем он испытает себя в вере, любви, целомудрии и желании одиночества, ему и думать об уходе в монастырь не стоит, а стоит обратить внимание на выстраивание своей жизни – той, в которую нас поставил Господь, и с теми людьми, которыми Он нас окружил – по Евангелию. Навык жизни по любви Христовой – единственное, что может нам помочь избежать духовной погибели, где бы мы ни жили – в миру или в монастыре.

95. Зачем нужна такая сложная, иерархичная структура, как Церковь? В некоторых христианских течениях от нее давно отказались.

В любом человеческом обществе есть иерархия, без неё никакое общество не может нормально функционировать. В Православной Церкви на самом деле иерархическая структура вовсе не сложная, и состоит она из трёх ступеней: епископа – главы епархии (то есть Церкви, существующей в пределах той или иной области, края, республики и проч.), священников – настоятелей (и служащих) приходов (а в монашестве – монастырей), и диаконов – их помощников. Иерархия в Церкви осуществляет прежде всего священную, пастырскую функцию, а затем уже административную. Что касается «некоторых христианских течений», то они вовсе ведь не отказались от какой бы то ни было иерархии, а заменили древнюю, традиционную иерархию, на свою. В любой христианской общине есть её «актив»; есть возглавитель – как бы он не назывался: пастор, старший брат, харизматический лидер и т.п. Если «некоторые христианские течения» отвергают священную, сакральную сторону христианства, то пастырская и административная функции всё равно так или иначе существуют, и их кто-то исполняет; так что речь может идти о законности иерархической структуры, её качестве, соответствии апостольской традиции, но не об отсутствии иерархии как таковой.

96. Изучая историю христианской Церкви, наблюдая за ее жизнью в современном мире, видя многие несоответствия с христианскими догмами, задаешься вопросом: и все-таки Церковь – творение человека или Бога?

Церковь – творение и Бога, и человека. Господь, уважая людей, доверяя им, дал, так сказать, «земную часть» Церкви христианам в пользование, в распоряжение, в управление. А дальше всё уже зависит от нас, от употребления нашей свободы, от «качества» нашего христианства. Настоящие христиане Церковь укрепляют и украшают; а ненастоящие делают из неё то, что не соответствует христианскому учению… Из этого, конечно, не следует, что прежде суда Божия мы делим людей на «овец» и «козлищ». Каждый член Церкви может, в зависимости от очень многих внутренних и внешних обстоятельств, быть и настоящим, и ненастоящим христианином; может он меняться, переходить от одного состояния к другому. Это накладывает на каждого православного человека личную ответственность за Церковь; и если бы все это осознавали в должной мере, то было бы гораздо меньше вопросов этого рода.

97. Церковь представляется часто как единый и неделимый организм. Может ли Церковь вся в целом согрешить и, следовательно, вся в целом иметь нужду в покаянии?

Церковь хоть и единый и неделимый организм, но состоит она из двух частей: Церкви небесной – это её Глава – Господь Иисус Христос; это ангелы; это святые, то есть христиане, прожившие свою жизнь достойно и праведно и пребывающие с Господом, – и Церкви земной, состоящей из обыкновенных людей. В целом Церковь согрешить не может, ибо её небесная часть не подвластна греху. А люди грешить могут; причём бывает так, что погрешают против Церкви большинство людей. В истории было, что один человек выражал церковную правду и отстаивал её; это был преподобный Максим Исповедник; а все остальные уклонились от истины. Часто бывает так, что многие христиане своими поступками вызывают нарекания на Церковь. Но всё же говорить о том, что Церковь может иметь нужду в покаянии, неверно; нужду в покаянии имеют церковные люди, но не сама Церковь.