Иван Костин “ВСЕ КУМИРЫ ПРИХОДЯТ НА ВРЕМЯ...”

КАКИМ ОН БУДЕТ, ЭТОТ НОВЫЙ ВЕК?

В дыму столетий…

А.Пушкин

Двадцатый век. Столетья черный дым.

Разлуки, боль утрат... Нам не забыть их.

Не разглядеть сегодня молодым

Подробности трагических событий.

Я вместе с ними новому учусь,

Приглядываюсь к ним, прищурив веки:

Дай Бог, со всей сумятицею чувств

Им разобраться в двадцать первом веке.

У них побольше трезвости в душе

И жизненного что ли практицизма.

Они привычно чувствуют уже

И вольность, и оскал капитализма.

Идет ли дождь, метет ли в поле снег,—

Не о погоде мысли, не о стуже.

Каким он будет, этот новый век?

Дай бог, чтоб предыдущего не хуже.

МЫ — РУССКИЕ

Куда ты, время, нас торопишь,

Несешь на вспененной волне,

Людские души слепо топишь

В слезах, в наркотиках, в вине...

Секундой дорожат японцы.

В нас хватки той от века нет.

И рынок бросил нас в пропойцы,

В вахтеры, в продавцы газет...

Нам не до жиру — быть бы живу,

Хоть вера в силы глубока.

Американцу дай наживу,

А нам — наживку для крючка

Да с тихой заводью озерко,

Да чтоб с волнушками лесок.

Да чтоб стекал на дно ведерка

Душистых ягод алый сок.

Но хороши мы или плохи,

В нас есть отзывчивость и грусть.

Скрипят колесики эпохи,

Но остается Русью — Русь!

Любой российский наш умелец

В терпении неодолим.

С часами ходит в поле немец,

А мы — на солнышко глядим.

Нужны нам Пушкин и Есенин,

В углу — Никола поясной;

И снег в полях,и свет весенний,

И дождик перед посевной.

Умеем выйти с переплясом,

А в горе молча в угол сесть.

И даже, даже редьку с квасом

Не разучился русский есть.

ГРУСТНЫЕ РАЗДУМЬЯ

Я б сумел атмосферу комфорта

В муках творчества даже найти,

Если б смог по путевке Литфонда

Вдохновенье в пути обрести,

Чтоб потом без высоких приятельств,

Не кивая на толстый карман,

Посетить кабинеты издательств

И внести свою рукопись в план.

Покажу в ней людские пороки,

Путь, что мнился прямее луча,

На котором маячили строки

Про Октябрь и шалаш Ильича.

Город я воспою и деревню,

Как добро уживалось со злом.

Все кумиры приходят на время,

Все идеи уходят на слом.

Мы с мечтою о вольности вышли

Из железных объятий страны.

Нам казалась романтики выше

Демократия первой волны.

Был нам люб демократ, говоривший

О свободе, отринувший страх.

Осмелев, стал потом нуворишем,

А теперь — он большой Олигарх!

Респектабельным стал и вальяжным.

Перед ним аж министры в долгу,

А его особняк трехэтажный

На лазурном стоит берегу.

А поэту пристало быть нищим

И в лачуге творить по ночам;

Той кормиться духовною пищей,

Что не снилась иным богачам.

***

В новый век входит старое зарево

И не очень-то радует мир,

Раскроили железный мы занавес

На запоры и двери квартир.

Переменами жизни измучены,

Приносящими людям трагизм,

Мы искусство до пошлости сплющили,

Обратили духовность в вещизм.

Чуть забыли мы стены барачные,

Тут же ринулись в западный быт...

Стали наши границы прозрачными,

А начальство с народом темнит.

Слово терпит предательство явное,

Нормой речи становится мат.

Капиталу свобода объявлена,

А Закон помещен в каземат.

Кто-то, словно играя на публику,

Едет в Канны иль в Рим погостить.

А иной копит деньги по рублику,

Чтобы мать в Чухломе навестить.