"Скульпторша" - читать интересную книгу автора (Уолтерс Майнет)

ГЛАВА 12

Здание в Долингтоне на Хай-стрит, в котором находилось агентство Питерсона по продаже недвижимости, сохраняло впечатляющий внешний вид. В стеклянных витринах красовались завлекающие плакаты, освещенные лампами, и старательно зазывали клиентов. Но, как и в Саутгемптоне, здесь экономический спад тоже оставил свои следы, и молодой служащий, сидящий в одиночестве в кабинете с четырьмя столами, уныло подводил итоги: проходит еще один рабочий день, а ни одного дома не продано. Поэтому он подскочил, как ужаленный, увидев, что открылась входная дверь, и на его лице тут же возникла дежурная улыбка продавца.

Однако Роз тут же отрицательно замотала головой, чтобы у молодого человека не появились ложные надежды.

— Простите, — как бы извиняясь, начала она. — Я пришла сюда не для того, чтобы что-нибудь купить у вас.

Он весело рассмеялся.

— Понятно. Тогда, может быть, вы решили что-то продать?

— Нет.

— И это тоже мудро. — Он предложил ей стул. — Все же главным на рынке остается покупатель. А продавать свой дом нужно только в том случае, если вам не терпится переехать в другое место. — Он уселся на стул с другой стороны стола. — Итак, чем могу вам помочь?

Роз протянула ему свою визитную карточку.

— Я пытаюсь разыскать людей по фамилии Кларк, которые продали свой дом вашему агентству три или четыре года назад и куда-то уехали. Никто из соседей не знает их нового адреса. Так вот, я надеюсь на то, что вы мне поможете найти их.

Юноша нахмурился.

— Боюсь, что тогда я еще здесь не работал. А какой адрес был у старого дома?

— Номер двадцать по Левен-роуд.

— Возможно, я отыщу данные об этой сделке в архиве. Но если адреса нет и там, значит, он не сохранился нигде. — Он недовольно оглядел пустые столы. — К сожалению, тут, кроме меня, никого нет, поэтому я смогу заняться вашим делом только вечером, после работы. Хотя… — Он еще раз изучил карточку Роз. — Как я вижу, вы живете в Лондоне. Вы никогда не подумывали приобрести себе еще один дом где-нибудь на южном побережье, миссис Лей? У нас там живет много писателей. Им нравится скрываться от городского шума и быть наедине с природой. Она поморщилась.

— Мисс Лей, — поправила Роз и добавила: — У меня нет даже первого дома, а вы предлагаете купить второй. В настоящее время я просто снимаю квартиру.

Он повернулся на стуле и выдвинул ящик из шкафа, стоящего неподалеку от стола.

— Тогда позвольте предложить вам взаимовыгодное мероприятие. — Он ловко начал перебирать пальцами листы, выдергивая отдельные страницы с текстом и цветными фотографиями домов. — Пока я буду искать нужную вам информацию, вы почитаете вот это. Если зайдет клиент, предложите ему стул, а потом позовите меня. То же самое в случае телефонного звонка. — Он кивнул в сторону запасной двери. — Я оставлю ее открытой. Вы просто крикните: «Мэтт!», и я вас услышу. Так, по-моему, будет честно.

— Я рада, что вы согласились мне помочь, — призналась Роз. — Но я все же не намерена что-либо покупать.

— Все в порядке. — Он прошел к двери. — Кстати, у нас имеется один домик, который словно создан для вас. Он называется Бэйвью — вид на залив, но вы не слишком обращайте внимание на это. Имена бывают так обманчивы! Я скоро вернусь.

Роз осторожно начала перебирать листки, как будто одно прикосновение к ним могло заставить ее расстаться со своими деньгами. У этого типа явно преобладало коварство страхового агента или продавца. В любом случае, как решила про себя Роз, она не смогла бы заставить себя жить в доме с дурацким названием «Вид на залив». Он вызывал в памяти образы пансионов с тюлем на окнах, в которых командуют длинноносые хозяйки в нейлоновых платьях, и где повсюду в окнах первого этажа развешены тусклые плакаты, сообщающие о наличии свободных мест.

Она обнаружила, что реклама с названным домом лежала в самом низу стопки, и поняла, что внешний вид этого жилья действительно не имеет ничего общего со скучным названием. Это был симпатичный белый коттедж, выстроенный на утесе возле Свениджа на острове Пурбек, где стояла группа из четырех похожих домиков. Два из них располагались чуть повыше, еще два — немного пониже. Простые, без вычурностей, они сразу понравились Роз. И море совсем рядом. Она посмотрела на цену.

— Ну, как? — поинтересовался Мэтт, вернувшись в кабинет и неся под мышкой какую-то папку. — Как вы его находите?

— Ну, если предположить, что я смогу позволить себе такую роскошь, чего нет на самом деле, полагаю, что зимой я бы мерзла от холодных ветров с моря, а летом меня свели бы с ума толпы туристов, шатающихся по берегу. Судя по вашей рекламной листовке, в нескольких ярдах от забора проходит береговая тропа. И это еще не все. День изо дня мне придется общаться с одними и теми же соседями, обитающими в трех остальных коттеджах. Да при этом постоянно ожидать страшный день, когда этот утес обвалится и унесет в море все мои сбережения, вложенные в коттедж.

Мэтт добродушно рассмеялся.

— Я знал, что дом вам понравится. Я бы сам его купил, если бы мне не нужно было появляться здесь, в офисе, каждый день. В самом дальнем коттедже живет супружеская пара пенсионеров, им уже за семьдесят, а в два других хозяева приезжают только на выходные. Все домики стоят на мысе, а не на краю утеса, как вам показалось, и, честно говоря, пройдет не одно столетие, прежде чем развалится фундамент такого дома. Что касается ветра, то это место надежно защищено от него, так как находится к востоку от Свениджа, а туристов вы можете не бояться, потому что в те места не подходит ни одна дорога, предназначенная для подобного рода развлечений. Ближайший туристический маршрут пролегает в четырех милях от этих коттеджей. И даже это не страшно, потому что в такие походы не берут крикливых малышей, а любители попить пива не слишком охотно записываются в группы туристов-скалолазов. Итого, у нас остается только одна проблема, — тут его лицо осветила мальчишеская улыбка, — а именно, цена этого чуда.

Роз рассмеялась.

— Даже не называйте мне ее. Сейчас вы заявите, что владельцы дома настолько устали от него, что отдадут буквально даром.

— А ведь вы угадали! У них много проблем с бизнесом в городе, а этот домик является их убежищем только на выходные дни. И если кто-то согласен заплатить всю сумму сразу и притом наличными, они с радостью предоставят скидку в размере двадцати тысяч. Вы можете заплатить наличными?

Роз закрыла глаза и ясно представила себе пятьдесят процентов, оставшиеся у нее после развода и лежащие пока что на депозите. «Да, — подумала она, — конечно, смогу». Однако вслух она произнесла другое.

— Это же нелепо. Я пришла сюда совсем не для того, чтобы приобретать недвижимость. Очень скоро я возненавижу этот дом. К тому же, он недостаточно большой для меня. Да и с какой стати он оказался в ваших рекламных листовках? Он же находится очень далеко, прямо-таки на краю света.

— У нас имеются взаимовыгодные контракты с другими компаниями и их филиалами. — Мэтт понял, что рыбка попалась на крючок. Что ж, теперь ей нужно позволить немного поплавать. — Давайте посмотрим, что у нас в этой папке. — Он положил ее на стол и раскрыл на первой странице. — Дом двадцать по Левен-роуд. Владельцы: мистер и миссис Кларк. Инструкции и пожелания: требуется быстро продать дом. Ковры и шторы также продаются, стартовая цена прилагается. Куплен: мистером и миссис Блэр. Дата заключения сделки: 25 февраля 1987 года. — Мэтт выглядел удивленным: — Немного же они заплатили за этот домик.

— Он пустовал почти год, — пояснила Роз. — Наверное, из-за этого и была снижена цена. Скажите, там есть новый адрес Кларков?

— Здесь написано: «Продавцы попросили, чтобы фирма Питерсона не разглашала никаких данных об их новом местонахождении». Интересно, зачем им это понадобилось? — недоумевал юноша.

— Они поссорились с соседями, — тут же придумала Роз. — Однако адрес они все же сообщили, иначе не стали бы добавлять, что он должен храниться в тайне.

Мэтт перевернул еще несколько страниц, затем закрыл папку, продолжая держать палец внутри нее, чтобы не потерять нужное место.

— Здесь идет речь о профессиональной этике, мисс Лей. Меня наняли на работу в компанию Питерсона, а именно эту компанию Кларки просили не раскрывать их местонахождение. Было бы неправильно с моей стороны нарушать их волю. Клиенты привыкли доверять нам, и я не могу разочаровывать их.

Роз задумалась на секунду.

— Скажите, а существует ли какая-нибудь расписка от Питерсона, свидетельствующая о том, что компания согласилась соблюдать условия Кларков?

— Нет.

— Тогда я не понимаю, чем вы связаны. Секретная информация не передается по наследству. Если бы это было так, она перестала бы оставаться секретной.

Молодой человек улыбнулся.

— Довольно тонкое разграничение.

— Да. — Роз решила вернуться к вопросу о коттедже. — Предположим, мне захотелось посмотреть ваш домик, скажем, сегодня часа в три. Могли бы вы устроить это, позвонив вон по тому телефону? — Она указала на самый дальний стол. — А я пока посижу здесь и еще раз ознакомлюсь с информацией о коттедже.

— Да, конечно, но только я очень расстроюсь, если вы не приедете в назначенное время на эту встречу.

— Я обязательно сдержу свое слово, — убедительно произнесла Роз. — Когда я говорю, что что-то сделаю, это бывает именно так.

Мэтт поднялся, оставляя раскрытую папку на столе.

— Тогда я позвоню в наш филиал, — доложил он. — Ключ находится у них.

— Благодарю вас. — Она выждала, пока юноша повернется спиной, затем моментально перевернула папку к себе и так же молниеносно переписала новый адрес Кларков в свой блокнот. «Солсбери», — мысленно повторила она город, куда ей предстояло вскоре отправиться.

Через несколько минут Мэтт вернулся за свой стол и передал Роз карту Свениджа, где крестиком было отмечено местонахождение агентства Питерсона по продаже недвижимости.

— Мистер Ричардс будет ждать вас в три часа. — Затем ленивым движением руки он захлопнул папку с данными о бывшем доме Кларков. — Надеюсь, вы понравитесь друг другу, и ваше общение будет приятным, как было приятно мне.

Роз засмеялась.

— А я надеюсь, что этого не произойдет, иначе сегодня вечером я обеднею на весьма значительную сумму.

Роз подошла к «Браконьеру» сзади и негромко постучала в дверь кухни.

— Ты приехала раньше, — сообщил ей Хэл.

— Знаю, но в три часа мне нужно быть в Свенидже, а если я не отправлюсь туда в ближайшее время, то могу опоздать. У тебя есть клиенты?

Он печально улыбнулся.

— Я даже не стал суетиться и открывать двери ресторана.

Роз не стала комментировать его слова.

— Тогда поехали со мной, — тут же предложила она. — Оставь свой ресторан на несколько часов.

Он не сразу принял это предложение.

— А что ты забыла в Свенидже?

Она вручила ему проспект с изображением коттеджа.

— Эта недвижимость у моря продается. Теперь я обязана ее посмотреть, поэтому не отказалась бы от моральной поддержки, или все закончится тем, что я куплю этот дом.

— Может быть, тебе просто не стоит туда ездить?

— Это нужно сделать. У меня договоренность с одним человеком, который оказал мне большую услугу, — расплывчато объяснила журналистка. — Поехали со мной, — уже более настойчиво попросила она. — И всякий раз, когда начнешь понимать, что я согласна на покупку, говори «нет». Меня очень просто убедить приобрести такую вещь. Мне всегда хотелось жить в доме на утесе у самого моря, завести собаку и бродить с ней по берегу.

Он с удивлением взглянул на цену коттеджа.

— Ты можешь позволить себе совершить такую покупку? — не без любопытства спросил Хоксли.

— Что-то вроде того.

— Богатая дамочка, — усмехнулся Хэл. — Очевидно, писать книги — дело выгодное.

— Не очень. Эти деньги мне достались в виде расплаты.

— Расплаты за что? — прищурился Хэл.

— Ну, это уже неважно.

— Кажется, в твоей жизни вообще не происходит ничего важного.

Роз неопределенно пожала плечами.

— Значит, тебе не хочется ехать со мной? Ну что ж, я не очень-то на тебя и рассчитывала. Придется справиться одной. — Внезапно она стала какой-то далекой и очень одинокой.

Хэл бросил беглый взгляд на ресторан и неожиданно схватил свою куртку, висевшую на двери кухни.

— Я еду, — коротко доложил он, — но только клянусь, что ни разу не скажу тебе «нет». Это местечко напоминает рай, а второй совет, который мне в свое время дала мать, звучал так: никогда не становись между женщиной и тем, о чем она мечтает. — Он закрыл дверь и тщательно запер ее.

— А в чем заключался первый ее совет?

Он, между прочим, обхватил Роз за плечи и повел ее к стоянке. «Неужели она действительно так одинока, как выглядит?» — задумался он, и от одной этой мысли ему стало грустно.

— В том, что над счастьем нельзя смеяться.

Роз усмехнулась.

— И как это надо понимать?

— А вот как, женщина: чтобы следовать за своим счастьем, нужно многое взвесить и обдумать. Это начало и конец всего на свете. Если ты не наслаждаешься этой погоней, то в чем тогда заключается смысл твоей жизни?

— Я набираю очки для загробной жизни. Говорят, страдания очищают душу или что-то вроде того.

— Как скажешь, — бодро отозвался Хэл. — Может быть, мы поедем на моей машине? У тебя будет прекрасная возможность проверить свою теорию на практике. — Он подвел ее к старому «Форду-Кортина», отпер дверцу и приоткрыл ее. Дверь протестующее заскрипела.

— Какую теорию? — заинтересовалась Роз, неуклюже пробираясь внутрь салона через полуоткрытую дверь.

— Скоро ты все поймешь сама.

Они подъехали к агентству на полчаса раньше условленного времени. Хэл припарковал машину на стоянке возле моря и потер руки.

— Давай перекусим. Я мечтаю о рыбе с картошкой, просто умираю от голода. Все дело в свежем воздухе, который разжигает аппетит. Мы проехали один продуктовый киоск, он остался ярдах в ста сзади.

Роз, как черепаха, высунула голову из куртки, потрогала пальцами замерзшее лицо и пытливо посмотрела на Хэла.

— Скажи, пожалуйста, у твоей развалюхи есть какие-нибудь удобства?

— Разумеется. — Он ухватился за руль. — Она прекрасно катается, просто в ней не хватает пары стекол в окошках. Ну, ничего, со временем ты к этому привыкнешь.

— Пары стекол! — возмущенно повторила Роз. — Тут вообще нет никаких стекол, кроме лобового. Не удивлюсь, если после такой поездки я заболею воспалением легких.

— Некоторых женщин, как я уже понял, вообще нельзя ничем ублажить. Но, надеюсь, ты не стала бы так жаловаться, если бы я умчал тебя солнечным днем к морю в автомобиле-кабриолете с откинутым верхом. А сейчас ты воротишь нос только потому, что у меня старая модель автомобиля. — Он усмехнулся. — А как же страдания, которыми ты очищаешь себе душу? Выходит, ты зря мне об этом рассказывала, моя девочка.

Роз раскрыла скрипящую дверь, насколько смогла, и выбралась наружу.

— Могу для информации сообщить тебе, что сегодняшний день солнечным никак не назовешь. — Она неуверенно хихикнула. — Как раз наоборот. Скорее, это самый холодный день месяца. И если бы у тебя был кабриолет, я полагаю, мы выкроили бы минутку, чтобы остановиться и все же поднять откидной верх. Между прочим, почему ты не вставишь новые стекла?

Он предложил взять себя под руку, и пара направилась к киоску, торгующему рыбой и картофелем.

— Кто-то разбил их, — небрежно ответил Хэл. — И я не стал ничего предпринимать, потому что не уверен, что то же не повторится еще раз.

Роз потерла кончик носа, чтобы восстановить кровообращение.

— Я полагаю, ты не собираешься бесконечно прощать свои убытки негодяям.

— И что ты предлагаешь?

Роз подумала о деньгах, которые лежали нетронутыми на депозите, как бесполезный груз.

— Мне кажется, я могу вытянуть тебя из твоего болота, — начала она.

Он нахмурился.

— Это что, благотворительность, или ты предлагаешь мне некие переговоры?

— О благотворительности речь не идет, — убедительно произнесла журналистка. — Иначе с моим бухгалтером случится удар.

Он внезапно опустил руку и остановился.

— С какой стати ты станешь давать мне свои деньги? Ты же практически ничего обо мне не знаешь. — Хэл начинал сердиться.

Но Роз только пожала плечами.

— Я уже догадалась о том, что ты глубоко завяз в дерьме, Хэл. Я хочу помочь тебе. Неужели это так ужасно? — Она двинулась дальше.

Хэл, отставая на пару шагов, несколько раз тихо выругал себя. Какого черта он увязался за ней? Ну, и что из того, что она выглядит такой одинокой? Хотя, конечно, одиночество и было той составной, которая разожгла в нем огонь. Наверняка ведь были раньше такие времена, когда он не испытывал одиночества. Вот только сейчас он никак не мог вспомнить, когда же это было.

Восхищение Роз при виде коттеджа не смогла скрыть даже натянутая наспех маска безразличия и усталости. Она смотрела из каждого окошка на великолепные пейзажи широко раскрытыми глазами. Увидев камин, она вынуждена была признаться, что всегда мечтала о таком и, конечно, ее сразили размеры комнат. Она, естественно, думала, что они будут значительно меньше. Несколько минут она в восторге прогуливалась по саду, разбитому во внутреннем дворике, сожалея о том, что здесь нет оранжереи. Затем, с некоторым опозданием, она заметила темные стекла, почти закрытые розовыми кустами. Приблизившись к ним, Роз поняла, что стоит перед небольшой теплицей, которую нынешние хозяева коттеджа использовали в качестве дополнительной спальни, и которую можно было, в случае необходимости, быстро переоборудовать под рабочий кабинет и библиотеку.

Хэл и мистер Ричардс устроились на литых железных стульях возле огромных, до пола, окон, выходящих в сад, и молча наблюдали за Роз, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Мистер Ричардс уже почуял, что дело пахнет удачей, но, в отличие от Роз, прекрасно скрывал переполнявшие его эмоции.

Когда Роз закончила свое исследование сада, он поднялся и, обезоруживающе улыбаясь, предложил ей присесть.

— Наверное, я уже говорил вам, мисс Лей, что нынешние владельцы с радостью согласились бы продать и мебель, находящуюся в доме, разумеется, при условии, что вы сойдетесь в цене. Все предметы были приобретены четыре года назад, и износ их, как вы видите, весьма несущественен, особенно, если учесть, что хозяева приезжали сюда только на выходные, да и то не всякий раз. — Он взглянул на часы. — Знаете что, я дам вам пятнадцать минут, чтобы вы поделились впечатлениями и приняли решение, а сам пойду прогуляюсь по горной тропе. — Он тактично удалился, и через несколько секунд Роз и Хэл услышали, как он закрыл за собой входную дверь.

Роз сняла темные очки и взглянула на Хэла. Глаза ее радостно и возбужденно светились, совсем как у ребенка.

— Ну, и что ты думаешь? И мебель тоже продается. Сказочно, правда?

Он невольно скривил губы. «Неужели она так искусно играет?» — пронеслось в голове Хоксли.

— Все зависит от того, для чего тебе понадобился этот дом, и что ты с ним собираешься делать.

— Жить в нем, конечно же, — добродушно призналась журналистка. — Здесь мне было бы легче работать. — Она взглянула в сторону моря. — Мне всегда нравилось слушать морской прибой. — Роз снова посмотрела на Хэла. — Ну, что скажешь? Стоит мне совершать такую покупку?

— Неужели мое мнение сможет что-то изменить? — поинтересовался он.

— Возможно.

— Почему?

— Потому что здравый смысл подсказывает мне, что это какое-то безумие. Это место находится за много миль от всех, кого я знаю, да и дом достаточно дорогой, несмотря на скидку. К тому же, он тут не один, а четыре конуры, заброшенные на утес: две пониже, две повыше. Наверняка, можно найти лучший способ для вложения денег. — Она внимательно смотрела на его серьезное лицо и думала о том, почему каждый раз, когда она предлагала ему помощь, Хэл становился злым, каким-то чужим и далеким. Очень странный человек, и, главное, совершенно доступный и приятный, пока речь не идет о «Браконьере».

Он смотрел мимо Роз, куда-то вдаль, где на утесе сидел и курил мистер Ричардс.

— Покупайте этот дом, — равнодушно произнес Хэл. — Вы можете себе это позволить. — Внезапно его мрачное лицо осветила улыбка. — Живите рука об руку с опасностями. Делайте то, что вам всегда хотелось делать. Как же это писал Джон Мэйсфилд?

Живите на утесе и бродите по морскому берегу вместе со своей собакой. Я ведь уже говорил вам, что это местечко больше напоминает рай.

Роз улыбнулась в ответ, ее глаза заискрились весельем.

— Но в раю была другая проблема: там было однообразно и скучно. Вот почему появился коварный змей, а Ева была готова вкусить плод познания.

Хэл Хоксли от души рассмеялся, словно это был другой человек. Сейчас Роз увидела веселого товарища, доброжелательного и компанейского, который может своим праздничным настроением поддерживать веселье в ресторанном зале, даже если бы у него были заняты все столики. И ей захотелось еще раз высказать свое предложение, даже если бы оно не достигло сейчас его ушей.

— Как бы я была рада, если бы ты позволил помочь тебе. И какой смысл мне платить такие деньги за дом, где я буду чувствовать себя одинокой и никому не нужной?

Глаза его снова стали какими-то далекими.

— Как я понял, ты можешь свободно распоряжаться своими деньгами. Что же ты мне хочешь предложить? Выплатить мои долги? Выкупить ресторан? Стать партнером? Что именно?

Господи, вот кто на самом деле раздражительный и обидчивый человек! А он сумел обвинить в этом ее при первой же встрече!

— А какая разница? Я предлагаю вытащить тебя из той переделки, в которую тебя угораздило вляпаться.

Хэл прищурился.

— Единственное, что ты обо мне знаешь, Роз, так это то, что мой ресторан прогорает. Но зачем умной женщине швырять деньги на ветер, вкладывая их в заведомо невыгодное предприятие?

Действительно, зачем ей это надо? Она никогда бы не смогла объяснить своего решения бухгалтеру. Он никогда не рисковал, предпочитал идеальные балансы и имел планы на пенсионные налоговые скидки. Как же ей начать разговор? «Понимаешь, Чарльз, я познакомилась с одним мужчиной, и теперь всякий раз, когда я вижу его, я буквально таю и ничего не могу с собой поделать. Он отличный повар и любит свой ресторан. Не вижу причин, почему у него не идут дела. Я предлагаю ему деньги, а он каждый раз швыряет мне их назад». Да, Чарльз посоветовал ей бы обратиться к врачу. Она повесила сумочку на плечо.

— Забудь о моем предложении. Оно действует тебе на нервы, хотя я никак не могу понять, почему это происходит.

Она хотела встать, но он поймал ее за запястье и рывком снова усадил на стул.

— Ты опять задумала какую-то подставу, Роз?

Она с удивлением посмотрела на него.

— Ты делаешь мне больно. — Он так же неожиданно отпустил ее руку. — О чем ты говоришь? — непонимающе спросила она, массируя больное место.

— Ты снова пришла ко мне. — Он принялся тереть лицо обеими ладонями, словно пытаясь освободиться от несуществующей боли. — Какого черта, ты постоянно возвращаешься ко мне?

И тут Роз взбесилась.

— Да только потому, что ты позвонил сам! Без твоего звонка я ни за что бы не пришла к тебе. Господи, какой же ты надменный и напыщенный глупец! Да таких, как ты, в Лондоне можно найти по дюжине на каждом углу!

Он злобно сузил глаза.

— Вот и предлагай им свои деньги, — зашипел Хоксли. — И перестань меня опекать.

Одновременно поджав губы, они уехали из коттеджа, напрасно обнадежив мистера Ричардса тем, что обязательно позвонят на следующий день. Хэл выбрал узкую дорогу, ведущую в Уэрхем. Он с недовольством смотрел на темнеющее небо, и понимал, что по мокрому бетону ему придется ехать достаточно медленно. Он весь сосредоточился на дороге, а Роз, сокрушенная его враждебностью, которая, как тропический ливень, так неожиданно выплеснулась наружу, обиделась и целиком ушла в себя. Хэл понимал, что повел себя непростительно жестоко, но теперь считал, что вся эта поездка была подстроена специально для того, чтобы вытащить его из «Браконьера» на несколько часов. И, о Боже! — у Роз это здорово получилось. Она прекрасно справилась со своей ролью: эти взгляды, уместные шутки, умные замечания и достаточно ранимости и уязвимости, чтобы поддаться на его глупое ухаживание. Но ведь он сам позвонил ей! Дурак ты, Хоксли! Впрочем, она бы вернулась в любом случае. Кто-то ведь должен был предложить ему эти вонючие деньги! Вот дерьмо! Он ударил кулаком по рулю.

— Зачем тебе понадобилось, чтобы я поехал смотреть дом? — неожиданно спросил он, нарушая затянувшуюся тишину.

— Ты свободный художник, — язвительно заметила Роз, — и мог не ехать.

Когда они доехали до Уэрхема, пошел дождь и косыми черточками очень скоро намочил весь салон, беспрепятственно попадая внутрь машины через пустые окна.

— Этого еще не хватало! — заворчала Роз, плотнее закутываясь в куртку. — Отличный конец для восхитительного дня. Я же вся вымокну. Надо было ехать в своей машине. Вот уж не знала, что получу такую массу удовольствия!

— Почему же ты не поступила так, как считала нужным? И зачем втянула меня в свое сумасбродное занятие?

— Можешь мне не верить, — холодно произнесла журналистка, — но я хотела сделать тебе одолжение. Я подумала, что тебе не мешало бы развеяться и на пару часов оставить свой ресторан. Оказалось, что я жестоко ошиблась. Ты еще больше несносен вдали от своего «Браконьера», чем внутри него.

В этот момент Хэл заложил слишком крутой вираж, и Роз придавило к дверце. При этом она проехалась кожаной курткой по искореженному металлу, окантовывающему окошко.

— Господи! — сердито буркнула она. — Эта куртка обошлась мне в целое состояние! Можно чуть поосторожнее?

Хэл тут же съехал на обочину и затормозил так, что шины жалобно завизжали.

— Великолепно! — ощерился он. — Давай посмотрим, что можно сделать, чтобы сохранить ее в целости. — Он протянул руку к «бардачку» и вынул атлас автодорог.

— Зачем тебе это?

— Посмотрим, где находится ближайшая станция. — Он начал судорожно перелистывать страницы. — Вот, из Уэрхема поезд идет прямо до Саутгепмтона. А оттуда ты можешь нанять такси и добраться до своей машины. — Он достал бумажник, швырнул ей на колени двадцатифунтовую банкноту и вырулил на дорогу. — Станция направо, у следующего перекрестка.

— Ты просто очаровашка, Хоксли. Наверное, твоя мама кроме афоризмов о женщинах еще учила тебя и хорошим манерам, да?

— Не стоит больше испытывать мое терпение, — зарычал Хэл. — Я сейчас заведен до предела и могу взорваться в любой момент. Пять лет я был женат, и каждый день меня критиковали по поводу и без него. Но на повторный опыт я не соглашусь ни за что на свете. — Он затормозил перед небольшой железнодорожной станцией. — Поезжай домой, — посоветовал он, устало вытирая лицо ладонью. — Я оказываю тебе большую услугу.

Роз прислонила купюру к приборной доске и потянулась за сумочкой.

— Да, — негромко согласилась она. — Наверное, так оно и есть. Если твоя жена смогла вытерпеть тебя в течение пяти лет, она была святая. — Роз раскрыла скрипнувшую дверцу, осторожно выбралась в образовавшуюся цель, но затем нагнулась к окошку и выбросила вверх средний палец: — Иди и трахайся сам с собой, сержант. Наверное, это единственное, от чего ты способен получить удовольствие в этой жизни. И посмотри правде в лицо: тебе никто не сможет угодить, как ни старайся.

— Я уже успел понять вас, мисс Лей! — Он нарочито вежливо поклонился и резко повернул машину на 180 градусов. Когда он отъезжал от станции, двадцатифунтовая бумажка вылетела в окно и упала в канаву, где ее тут же прибило к земле дождем.

Когда Хэл доехал до Долингтона, он успел замерзнуть и промокнуть насквозь. Его и без того ужасное настроение только ухудшилось, когда он увидел, что автомобиль Роз по-прежнему стоит на том самом месте, где она его оставила. Но сейчас он смотрел мимо него, вдаль, туда, где находилась дверь «Браконьера». Она стояла приоткрытая и изуродованная ломом, которым ее пытались снять с петель. Господи! Значит, все-таки он был прав, и Роз его подставила! Его охватило какое-то безысходное отчаяние. Он оказался не совсем бесчувственным, каким всегда считал себя. Но уже в следующий момент он понял, что необходимо действовать.

Хэл был слишком зол и не стал слушать голос разума, который предупреждал его об опасности. Не приняв никаких мер элементарной предосторожности, он бросился вперед, не чуя под собой ног, вломился в полураскрытую дверь, размахивая кулаками, и принялся колотить кого-то, лягать ногами и брыкаться, почти не обращая внимания на град посыпавшихся ответных ударов. Сейчас ему хотелось только одного: нанести максимум вреда тем, кто посмел проникнуть сюда.

Роз приехала спустя полчаса. Зажав в одной руке промокшую двадцатифунтовую бумажку, подобранную в канаве, а в другой — гневное письмо с обвинениями, она стояла на кухне «Браконьера» и не верила своим глазам. Помещение выглядело так же, каким показывали Бейрут после военных действий. Пустынное и полностью разрушенное. Стол, как будто опьянев, приподнялся на двух ножках и прислонился к плите. Остатки стульев разбросаны по всему полу вперемешку с битым стеклом и фарфором. Холодильник наклонился вперед и удерживал равновесие только за счет открывшейся дверцы. Из него на кафельный пол вылилось молоко и выпали какие-то замороженные продукты. Роз прижала дрожащие пальцы к губам. Кое-где лужи молока окрашивались в розовый цвет из-за пятен крови, также видневшихся на полу.

Роз в ужасе взглянула в сторону улицы, но там никого не было. Что теперь она должна делать?

— Хэл! — попыталась позвать она хозяина ресторана, но из ее горла вырвалось только какое-то невнятное шипение. — Хэл! — попробовала она еще раз, и теперь пустую комнату огласил писк. В последовавшей тишине ей послышался какой-то шум, шедший со стороны вращающихся входных дверей ресторана. Наспех засунув письмо и деньги в карманы, она нагнулась и схватила оторванную ножку стола, лежавшую поблизости.

— Я уже вызвала полицию! — грозно объявила она, хрипя от страха. — Они сейчас будут здесь.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Хэл с бутылкой вина в руке.

— И что ты собираешься делать с этим? — кивнул он на ножку от стола.

Роз опустила руку.

— Ты что, сошел с ума? Это ты натворил?

— Неужели я похож на человека, который способен на подобное?

— Олив способна на подобное. — Она огляделась по сторонам. — Именно так она и поступила. Потеряла над собой контроль и разнесла свою собственную камеру со всем, что находилось внутри. Теперь ее временно лишили всех привилегий.

— Ты несешь чушь. — Он отыскал пару стаканов, уцелевших в одном из шкафчиков, и наполнил их вином. — Возьми. — Он внимательно смотрел на Роз. — Ты действительно уже вызвала полицию?

— Нет. — Ее зубы застучали о край бокала. — Я подумала, что если тут были воры-взломщики, то они давно убежали. У тебя рука поранена.

— Знаю. — Он вынул у нее из руки ножку стола и положил ее на плиту, затем выдвинул на середину кухни единственный нетронутый стул и почти насильно усадил Роз на него. — И что бы ты делала, если бы вор побежал на тебя?

— Ударила бы его, наверное. — Страх потихоньку начал отступать. — Так ты думал, что я для этого увезла тебя из города?

— Ну, да.

— Боже мой! — Она замолчала, не зная, что добавить, и только наблюдала за тем, как Хэл взял в руки метлу и принялся сметать осколки посуды и обломки мебели в один угол. — Разве ты не должен оставить все как есть?

— Зачем?

— Для полиции.

Хэл с любопытством посмотрел на журналистку.

— Ты же призналась мне, что никого не вызывала.

Она молча переваривала эту информацию в течение нескольких секунд, затем поставила стакан с вином на пол рядом с собой.

— Мне тяжело это воспринимать. — Роз вынула из кармана двадцатифунтовую бумажку, оставив письмо при себе. — Я вернулась только для того, чтобы отдать тебе вот это. — Она встала со стула и протянула ему купюру. — Прости меня, — добавила Роз и неловко улыбнулась.

— За что?

— За то, что я тебя рассердила. По-моему, у меня в последнее время здорово получается расстраивать людей.

Он хотел забрать деньги и уже сделал шаг вперед, но, заметив тревогу на ее лице, резко остановился.

— Господи, женщина, неужели ты до сих пор думаешь, что это я сам все сделал?

Но она уже не слушала его, а неслась по переулку к своей машине. Несчастная купюра, покружившись в воздухе, снова упала вниз.