"Точка невозвращения" - читать интересную книгу автора (Рассветных Дана)

Глава 11. История ненависти

Сквозь паутину беспамятства проникает приглушенный отзвук чего–то. Кажется, где–то капает вода.

Капля срывается… тихий звон… тук – разбивается о пол на тысячи невидимых брызг, с шипением разлетающихся в стороны…

Это похоже на биение сердца умирающего человека. Так же горек и одинок этот звук.

Я чувствовала на своих ресницах изморозь, отчего, чтобы открыть глаза, мне пришлось претерпеть короткую боль.

Почему–то мне никак не удавалось сфокусировать зрение, и все окружающее казалось просто большим размытым пятном. Но было ясно, что здесь очень слабое освещение, возможно, два или три факела – на фоне серой мглы ярко выделялись сгустки света. Еще вокруг было довольно сыро и очень холодно, настолько, что могло причудиться, будто дыхание, вырывающееся изо рта, тут же обращается в ледяную крошку. А, быть может, так и было…

Я зябко передернула плечами, отчего со стороны поднятых к верху запястий донеслось негромкое бряцание. Мне вмиг стала понятна причина моего странного положения – я была прикована, очевидно, цепями к потолку. И как я их раньше не заметила? Наверное, просто не почувствовала – мои руки превратились в ледышки, и я не могла шевельнуть даже пальцем.

Вот проклятие…

Меня схватили, но почему–то еще не убили. В том, что меня ждет именно физическая расправа, а не лишение души, я была уверена. Как я уже говорила ранее Мефистору, моя слабая аура только загрязнит ненужной энергией силовую оболочку артефакта.

И что же мне теперь делать? Я нахожусь в неизвестном месте, хотя что–то здесь мне и напоминает подвальные помещения, помощи ждать приходится только от Повелителя, но он даже не знает о случившимся со мной, я сама прикована цепью, а некромантская сила в таких случаях не помощник. Вот когда начинаешь жалеть, что ты не рядовой маг. Призвала бы сейчас стихию и спокойно смогла бы избавиться от оков. Мне же остается только ждать. Конечно, можно попробовать позвать на помощь, но что–то мне подсказывает – вряд ли меня здесь кто–то услышит кроме тех, кому слышать это не положено.

Вдруг слева от меня раздался глухой стон и скрежет металла.

Вскинув голову, я попыталась разглядеть что–нибудь в окружавшей меня серости, но тщетно.

– Кто здесь? – взволнованно спросила я в пустоту. Ответом мне был еще один стон, но на этот раз я, кажется, узнала его. – Меф? – упавшим голосом позвала я. Нет, только не это, только не он…

– Софи, – донесся слабый шепот. – Это ты…

– Ты в порядке?!

– Чувствую ужасную слабость, а так да, в порядке, – похоже, демон все больше приходил в себя, его речь с каждым словом становилась более четкой.

– Слава Богу… Но как ты сюда попал?

– Тот же вопрос могу задать тебе и я, – послышался тихий смешок. Теперь я окончательно успокоилась: шутит – значит, в норме.

Я сморщилась:

– Меня подловили в неудачный момент, на балконе.

– Вот и меня тоже в неудачный. Похоже, я съел что–то не то на балу, потому что живот мне крутило с такой силой, что я еле смог добраться к крылу со своими покоями. Но, насколько мне помнится, я так и не успел дойти до них. Если честно, я тогда мало на что обращал внимание.

Как же досадно! Если бы Меф был свободен, он бы обнаружил мою пропажу и начал бы поиски, а теперь…

– Я почему–то уверена, что если это и было отравлением, то нарочным.

– То есть кто–то специально подсунул мне отравленную еду? Брось, что я, не смогу обнаружить яд в пище, которую ем?

Было немного странно говорить вот так, с темнотой, но другого выхода у нас не было. К тому же разговор отвлекал от тревожных мыслей.

– Существует одно редкое вещество, которое позволяет замаскировать любой яд, – мрачно сообщила ему я. – Но это не так сейчас важно. Потом разберемся, а на данный момент нам лучше подумать, как выбраться отсюда до прихода тех, кто нас сюда притащил. Ты можешь двигаться?

– Нет, я скован. И мне чертовски холодно! И где они нашли во дворце такое место?

– Тебе лучше знать, ты, как–никак, хозяин этого замка.

– Не знаю я, – выдохнул мужчина. – Единственное, что можно определить наверняка, так это то, что мы где–то на поземном уровне. Но даже там никогда не было такого зверского холода…

– А может, мы уже не во дворце? – пронзило меня страшное подозрение.

– Нет, в нем, – уверенно опровергнул Повелитель. – Я, как ты упомянула, хозяин здесь, и могу без сомнений сказать, что мы все еще в замке.

– Но что нам делать?

– А нам ничего не остается делать, кроме как ждать, – невесело хохотнул Меф. – Цепи–то зачарованные, их только магией можно снять. Но ни ты, ни я обычной силой стихий не обладаем…

Я поникла. Неизвестно где, неизвестно насколько, неизвестно зачем… Я ненавижу такие моменты! Только знание делает нас сильнее, его отсутствие – лишает всяких сил. И чем больше ты знаешь, о себе, о мире, о других – тем могущественнее ты, тем способнее. А сейчас… сейчас беспомощнее нас разве что курица, распятая на земле колышками.

Я не знаю, сколько еще прошло времени, но мои губы успели покрыться тонкой коркой льда и потрескаться до крови от моего неосторожного вздоха, а руки закоченеть до такой степени, что я больше не замечала даже их подвешенного состояния.

Подумав, я решила пока есть возможность рассказать о вернувшихся воспоминаниях Мефистору. Ведь позже такого шанса у меня может уже не быть… Нет, не хочу об этом думать. Мне еще рано умирать.

– Знаешь, а я ведь вспомнила все. После возвращения воспоминаний мне было очень плохо, разум еще не окончательно пришел в себя, поэтому нападавший застал меня врасплох. Иначе ему, а точнее, ей не удалось бы так легко лишить меня сознания. Кажется, это был простой воздушный удар. Кому сказать, не поверят – меня, некромантку, вырубили обычным приемом боевого мага…

– Так ты все помнишь, – тихо обронил демон, отчего–то печально.

– Да, – я сощурилась, ощущая, как ко мне начинает возвращаться нормальное зрение. – Все. В том числе и про то, что так хотела забыть. Ты меня извини, я совершила большую глупость. Сама не знаю, что со мною было. Я никогда бы не позволила в таких обстоятельствах применить заклятье возвратной памяти, более того, сейчас я понимаю, что после услышанного мною нужно было срочно найти тебя, в конце концов, это стало бы почти доказательством. Но я, как будто не в себе, поступила совершенно ненормально. Мне так стыдно… – вздохнув, я свесила голову вниз.

– Что же ты услышала?

– Я… – запнувшись, я продолжила. – Фаукс. Это он, – вот так, без предисловий и долгих разглагольствований. Но Мефистор понял.

Наступила тишина, прерываемая лишь звуками все так же капающей где–то воды.

– Ясно, – каким–то погасшим и безмерно усталым голосом наконец прошептал Повелитель, никак больше не реагируя.

Я печально посмотрела туда, где должен был находиться мужчина:

– Тебе все равно?

Мефистор вдруг рассмеялся хриплым, жестоким смехом.

– Все равно… Меня всегда забавляло это словосочетание. Ни одному живому существу не может быть «все равно». Разве что только тому, у кого отняли душу, или у него ее вообще никогда не было. Просто кого–то одно волнует больше, нежели другое. Но все дело в степенях сравнения. Нуля в этих определениях не существует. Поэтому никто не может быть безразличным.

– Ты не ответил.

Демон вздохнул:

– Нет, Софи, мне не все равно. Мне больно оттого, что меня предал единственный, кого я мог бы назвать своим другом. Но я не могу сказать, что произнесенное тобой меня шокировало. Во мне давно зрели подозрения, а тот случай во время обряда лишь укрепил их. Фаукс не имел права оставлять тебя без защиты. И оправданий тут нет и быть не может.

– Прости, – глаза отчего–то начали наполняться позабытой когда–то влагой. – Мне…

– Тебе не за что извиняться, – мягко прервал меня Повелитель. Мне почему–то показалось, что он сейчас немного грустно, но все же улыбается.

– Я допустила столько ошибок…

После недолгого молчания Мефистор внезапно обронил:

– Я думаю, что эта не твоя вина… То, что ты так странно себя повела.

– Что ты имеешь в виду?

Ответить он мне не успел, так как неожиданно откуда–то издали послышались шаги, а вслед за этим на стенах вдруг разом вспыхнули с десяток факелом, озарив ярким светом небольшой, искусственно созданный грот, в котором мы находились. Стены были все под многолетним слоем пыли, а сырую землю, заменяющую пол, устилали останки чьих–то костей. Я сразу же выгнула шею, стремясь рассмотреть, где Мефистор.

Он, как оказалось, в отличие от меня, не полувисел, а лежал на каком–то подобии постамента, весь закованный в толстые, грязного металлического цвета цепи, покрытые инеем. Но ран на его теле, слава Богу, не было.

Я почувствовала огромное облегчение, которое, однако, тут же сменилось напряжением – в простой деревянной двери, вделанной прямо в стену грота, что была напротив меня, раздался звук медленно поворачиваемого ключа.

Время, казалось, растянулось на долгие годы, прежде чем дверь наконец с глухим скрипом распахнулась.

Когда я смогла увидеть вошедшую, мое сердце пропустило удар. Отсветы факелов красиво играли на блестящей поверхности темно–зеленых бусин, составлявших изогнутый спиралью браслет.

Она…

Демоница склонила голову набок, с интересом следя за моей реакцией:

– Что, не ожидала?

* * *

– Что, не ожидала?

Со стороны Мефистора донеслось приглушенное ругательство, я же зло прищурилась:

– Да вообще–то догадывалась. После возвращения мне памяти.

– Даже так? Надо же, а я–то думала, что хорошо замела следы.

– Тебя выдала твоя побрякушка, – я небрежно кивнула на ее браслет, чувствуя как тает от тепла, идущего со стороны факелов, иней на приковавшей меня цепи. Вниз от запястий к предплечью стали скатываться мелкие капельки талой воды, вызывая настойчивое желание вытереть их.

– Это? И каким же образом? – самоуверенно усмехнулась Мара, а это была именно она. От былой серой мышки не осталось и следа, передо мной стояла взрослая женщина с холодным взглядом и дерзко вздернутым подбородком. Даже волосы ее, раньше какие–то серые, теперь блестели по–особенному ярко.

– Ты потеряла осколок бусины в будуаре Лихойст. А я его нашла и сразу обратила внимание как на возможное доказательство, – я говорила охотно, понимая, что чем больше времени мы с Мефом выиграем, тем лучше для нас самих. – Браслет сделан из довольно редкого материала, такие нечасто встретишь. Сначала, признаться честно, я подумала на Беллатрикс, так как видела у нее этим утром точно такой же браслет, и была уверена, что это она оставила бусинку в комнате. Но на балу, когда я спросила ее про это украшение, она поведала мне, что его привезли только сегодня. Тут–то и была несостыковка. Как бы Белль не старалась, она не могла попасть в будуар раньше меня – он был оцеплен специальным ограждающим заклятьем, фиксирующим все попытки попасть внутрь комнаты. Еще раньше побывать там и потерять осколок Беллатрикс тоже не сумела бы – ведь браслет она получила не ранее, чем двенадцать часов назад. Но, по ее же словам, работа была авторской, и по всему миру всего несколько похожих украшений…

– Если ты догадалась уже тогда, то почему не предупредила своего дражайшего любовничка? – демоница бросила полный отвращения взгляд Мефистору.

Сделав вид, что не услышала последнего, я спокойно ответила:

– А я не поняла тогда, что это ты. Только после возвращения ко мне памяти я смогла вспомнить свою первую с тобой встречу. Тогда на тебе был тот же самый браслет. Но мне покоя не давало другое – услышанное из разговора Фаукса и Беллатрикс. Я случайно подслушала их, они говорили о неком артефакте. Это и сбило меня с толку, перекинув все подозрения на Бель. Поэтому я и не думала о тебе до этого момента.

– Видишь, что бывает при невнимательности, – ухмыльнулась Мара. – Ай–я–яй, Софи…Подвела Повелителя, не выполнила данного тебе задания…

– Откуда ты знаешь о задании? – похолодела я.

– А ты угадай. Впрочем, сейчас ты и сама все увидишь, – демоница вдруг прислушалась к чему–то. – Почему ты так долго? – обратилась она к открывшейся двери.

Быстро переведя взгляд в ту сторону, я ощутила, как засосало под ложечкой.

Пусть я и была уверенна в своих домыслах, но маленький лучик неодолимой, упрямой надежды все равно оставался у меня в душе, согревая таким прозрачным, но все же существующим теплом. Надежды на то, что Фаукс все же не предатель.

«Надежда умирает последней». Теперь я в полной мере понимаю значение этой фразы. Это действительно удивительно живучее чувство.

В грот вошел он. Де Гредин. Лучший друг Повелителя. Тот, кого я со временем, быть может, могла бы назвать любимым. Но и то, и другое оказалось неправдой.

Это так легко – разбивать. Достаточно одной лжи, одного предательства. Только возвратиться к былому, о чем не шла бы речь, в жизни почти никогда нельзя. Это точка, откуда уже нет возврата.

Сперва я ощутила какое–то неестественное спокойствие, но увидев, кого за веревку тянет за собой демон, старательно отводящий от меня взгляд, не сдержала испуганного возгласа.

– Лада! Зачем она тут, черт побери?! – я рванулась на цепи, но заработала только резкую боль в предплечьях.

– О, надо же, моя сестрица, как я вижу, успела тебе полюбиться, – захохотала Мара совершенно безумным смехом. – Значит, будет еще веселее ее обездушивать… На твоих глазах, как и этого подонка.

– Она же твоя сестра, – мой голос сел от ужаса за девочку, которая, вся скорчившись, стояла, прижимаясь к грязной стене.

– Она не моя сестра! – глаза демоницы яростно сузились. – Она выродок! Моя мать изменила отцу, и за это он выгнал нас, всех троих, из дома. И был совершенно прав по законам Болейна!

– Никто не виноват в факте своего рождения, – я взглянула на нее исподлобья.

– Из–за нее жизнь моей матери была сломана! – демоница, подлетев к Фауксу, выхватила у него из рук веревку и грубо дернула, заставив сжавшуюся и все еще молчащую Ладу упасть на колени. – Она заслуживает смерти!

– Жизнь твоей матери была сломана из–за ее же ошибки.

– Прикуй ее, – брезгливо бросила Мара де Гредину, а сама вновь повернулась ко мне. – Ошибки, говоришь? Да что ты можешь знать об ошибках, ты же всего лишь человеческая девочка, даже не женщина еще! Что ты видела за свою ничтожно короткую жизнь?

– Смерть. Я видела смерть. Я слышала тысячи историй мертвых о прожитых ими жизнях. Думаю, этого достаточно, чтобы разбираться хоть в чем–то.

– И ты меня осуждаешь? – Мара с превосходством на меня посмотрела, чуть откинув голову назад. – Конечно, осуждаешь…

– Нет, – я говорила очень серьезно, наблюдая, как маска высокомерия сменяется на бледном лице женщины подобием удивления. – Хоть я и видела много, но не настолько, чтобы судить о других. Этого никто не смеет делать. Даже будь то Бог или Дьявол.

– И ты хочешь сказать, что и не злишься на меня? – похоже, ей и в самом деле было это интересно.

– Злюсь, конечно. Но только потому, что твои действия причиняют страдания тем, кого я знаю. Тем, кем я дорожу. И это, получается, не более чем личная обида, но не оценка правильности твоих поступков. Не касайся меня все это, я бы сто раз подумала, прежде чем выносить тебе приговор или осуждать.

– А ты мне нравишься, – хохотнула демоница почти без всякой злобы. – Забавно мыслишь. Но, как ни жаль, а мне все равно придется тебя убить, ведь ты живой свидетель.

– Готово, – тихо известил Фаукс, окончивший зачаровывать цепь на ручках Лады, все так же не проронившей ни звука и лишь испуганно взиравшей на нас своими большими голубыми глазами. Слава небу, девочка была не поранена, иначе, не знаю как, но я бы добралась до де Гредина и собственноручно свернула бы ему кое–что жизненно–важное. Шею, например…

– Ты такой медлительный, меня это раздражает, – пренебрежительно скривилась Мара. Хвост де Гредина после ее слов чуть заметно задергался, выдавая чувства его обладателя. – О, и сделай лицо попроще, смотреть противно.

Было видно, как сжались его зубы, но ответил он предельно учтиво и чуть ли не подобострастно:

– Простите, я постараюсь больше вас не разочаровывать.

Меня, наблюдавшую эту картину, вдруг разобрала дикая злость на демона, смевшего терпеть все эти унижения.

– Надо же, ты прямо как преданный раб господина кидаешься исполнять ее приказы. Так нравится подчиняться? – выплюнула я, с вызовом глядя на напрягшегося Фаукса.

– Это тебя не касается, – его голос был абсолютно безликим, в нем не проскальзывало ни единой нотки хоть какой–нибудь эмоции, чувства. Складывалось ощущение, что я разговариваю с мертвым, но я по опыту знаю, что даже они не бывают настолько… неживыми, хотя, казалось, куда уж больше.

– Как раз меня это и касается, – я с яростью подалась вперед. – Да как у тебя стыда хватило смотреть нам с Мефом в глаза? Как ты мог предать его, ведь он тебе верил! Почти до последнего…

– Софи, достаточно, – остановил меня Повелитель.

Он лежал, запрокинув голову назад, из–за чего я не могла видеть его лица, но мне почему–то казалось, что на нем сейчас застыло безразличие.

«Да он просто смирился со всем, что должно произойти, – чудовищное понимание накрыло меня с головой. – Но как же так можно? Он сдался, даже не попытавшись бороться!»

– Но… – начала я, и была опять прервана им.

– Не стоит. Каждый получит то, чего он достоин.

Но тогда почему в твоем голосе столько обреченности, демон?

– Не тебе судить, кто чего достоин, – холодно одернула его Мара. – Если бы все в жизни происходило именно по этому закону, ты, падаль, давно бы ошивался где–нибудь на паперти.

Меня охватила вдруг свирепая ярость. На Мефа, на демоницу, на Фаукса… на себя. Какого черта я бездействую?! Нужно придумать, как освободиться. Безвыходных ситуаций не бывает! Есть просто плохо думающие люди… Ну, или нелюди, в данном вопросе это не особо важно.

Итак, чтобы освободиться от зачарованных оков, необходимо быть стихийным магом. Мне это недоступно… Зато я могу воспользоваться своим даром! Пусть он совсем слабенький, но если я очень постараюсь, то должно получится… Стараясь оставлять свои действия незаметными в магическом фоне, я стала осторожно воздействовать на металл цепи, посылая маленькие импульсы по направлению запястий. Железо начало нагреваться, приятно горяча замершие руки.

И все равно слишком медленно… Это займет не меньше чем двадцать минут. А значит, нужно старательно отвлекать наших «тюремщиков».

Закончив издеваться над Мефистором, остававшимся все таким же индифферентным, женщина, ухмыльнувшись, провозгласила:

– А сейчас я покажу вам то, что станет залогом моего успеха! – она вытащила из–за пазухи абсолютно не приметный голубой шар, впаянный в основание короткого, тонкого жезла, сделанного из сплава серебра с еще чем–то – с такого расстояния было не разобрать. – Забавно, не так ли? Такая невзрачная вещица, а сколько паники устроил… Перед вами изобретение Изольда де Гредина, отца всем нам знакомого Фаукса, – тут демоница удовлетворенно погладила гладкую поверхность жезла..

Отец Фаукса изобрел артефакт, способный отнимать чужие души, таким образом накапливая энергию? Определенно, гнусность передается по наследству, у меня перед глазами живой пример этому.

– Ваши души станут прекрасным завершением для сбора энергии. Думаю, артефакт после них наконец насытиться. Так что радуйтесь – жертв больше не будет. Потом, конечно, Глациасу придется выдержать небольшую кровавую усобицу в моей борьбе за власть. Но с той мощью, что я обрету, это будет сделать очень и очень легко. И на трон Танграсса взойдет истинно достойная! А самозванец, незаконно занимающий это место, будет свергнут… Посмертно. Мне даже власти не так хочется, как твоей смерти, позор рода ма Рет!

– За что ты так с нами? – я действительно этого не понимала. Не понимала ее очевидно и слепой ненависти к Повелителю. – Что мы тебе сделали? Что он тебе сделал? Ты ведь его ненавидишь… Почему, ответь хотя бы это!

– Ты хочешь знать, за что я его ненавижу? – злая, неестественно широкая улыбка появилась на лице Мары. – Тогда слушай, только сомневаюсь, что услышанное придется тебе по душе. Твой справедливый, благородный Мефистор убил того, кого я любила. Но этого ему оказалось мало, и он решил лишить жизни самое дорогое, что у меня было – моего ребенка!

Что? Нет, не может быть… Я перевела ошеломленный взгляд на Мефа, молча прося опровергнуть все сказанное. Но демон промолчал, отвернув голову в сторону…

Значит… Значит, это правда? Тот, кому я доверяла все это время – детоубийца?

* * *

Демоница издевательски расхохоталась:

– О, какой у тебя выразительный взгляд… Не ожидала от него такого, да? Разочарование. Меня оно тоже постигло тогда. Твой дорогой Мефистор, наверное, не рассказал тебе, что, когда умерла его дура–мать, его воспитанием занялась я? И вот чем он отплатил мне – убил моего любимого и нашего с ним ребенка, которого считал ублюдком, не достойным жить!

– Я никогда не считал его ублюдком и никогда, слышишь, никогда не желал ему смерти! – выкрикнул Повелитель, приподнявшись и с яростью глядя в лицо Мары. – Он же был моим братом! И в отличие от тебя мне было не важно, родной он мне или нет.

– Но ты, ты стал причиной его гибели! – взвизгнула женщина, делая шаг вперед и свирепо ткнув пальцем в сторону демона.

– Я ничего не мог поделать! – ощерился Мефистор. В нем, казалось, наконец заиграла злоба, и он не хотел больше молча сносить обвинения. – Его болезнь была неизлечима!

– Но он заболел из–за тебя! – прошипела Мара, скрючивая когтистые пальцы на ладонях, отчего ее руки стали напоминать лапы гарпии.

– Я не знал, что он и отец были связаны кровью души! – прорычал в ответ мужчина, дернувшись в сторону.

– Ты убил мою семью, – будто придя в себя, упрямо, но очень зло произнесла демоница.

– Отец никогда не был твоей семьей, – холодно усмехнулся Повелитель. В его глазах горело желание уколоть как можно больнее. – Ты была его содержанкой, не более.

– Он любил меня, – почти спокойно заметила на это женщина. – Меня, а не твою мамашу. Вы оба были ему безразличны. Лишь меня и моего сына он считал родными!

Ее удар на этот раз достиг своей цели – демона передернуло, его лицо исказилось в гримасе ненависти.

Но я чувствовала лишь огромное, ни с чем не сравнимое облегчение. Он не убивал…своими руками не убивал этого ребенка, пусть и оказался косвенно виновным в его гибели. Но это не на его совести, Меф – не детоубийца.

– Ты мстишь за погибшую семью Мефистору и за разрушенную – своей сестре, – обретя прежнее спокойствие, я обрела и ясность мыслей. И вспомнила, что сейчас является для меня главным – освободиться от оков. – Но это глупо.

– Месть за любовь не бывает глупой, – с неожиданной горечью сказала демоница. – А я любила. Любила беззаветно с того самого дня, когда впервые прибыла в Глациас с просьбой к Повелителю принять меня ко двору. Но тебе этого не понять.

– Ты права, – пожала я плечами. – Мне не понять. Но это не оправдывает твоих поступков.

– В глазах кого не оправдывает? Твоих? Демонов? Или общества в целом? – презрительно скривилась Мара. – Брось, это все предрассудки, придуманные обществом для собственного же блага. Настоящая свобода заключается, прежде всего, в независимости ото всех этих сдерживающих рамок и законов.

– Ты хочешь сказать, что ты свободна, раз отказалась от законов?

– Именно, – с видом превосходства усмехнулась женщина. – Я свободна от глупых предрассудков, я вольна делать то, что хочу. И после сегодняшней ночи никто не посмеет выступить против меня, оспорить мои идеи! Я взойду на престол царства демонов!

Не знаю, что она принимает от головы, но ей это явно не помогает…

– Ты забываешь. Забываешь, что вечная свобода подразумевает вечное одиночество.

– А мне и не нужны чувства или привязанности! – вновь взвилась демоница. – Мне никто не нужен после Его смерти!

Я внезапно ощутила к ней что–то похожее на… жалость. Да, мне было жаль запутавшуюся, отчаявшуюся женщину, у которой отняли ее любимых, и которая так и не смогла смириться с этим и простить. Да и не прощают такое, наверное.

С какой–то стороны она права в своих действиях. Но был прав и Мефистор – он не желал смерти ребенку, а что касается его отца… Тут опять натыкаешься на жажду мести. Уже за свою мать, да и за себя тоже.

Что же это за чувство такое, что губит столько жизней! Беспощадно ломает судьбы, небрежно кидая как хрупкие статуэтки о землю, а затем своими вечно пустыми глазами смотрит, как они разбиваются… Ты хочешь мстить, когда простить не хватает сил. Но эта злая жажда не даст тебе новых, она лишь будет отбирать все больше и больше, пока не выпьет человека до дна, оставив иссушенной, истрепавшейся куклой. Да, месть никогда, никогда ничего на дает, как часто и как ошибочно думают те многие, которым выпали страдания на их жизненном пути и которые не смогли пройти дальше, ступить на новую тропу. Месть способна только отбирать. И живой пример тому у меня перед глазами.

– А он–то тебе зачем? – поняв, что спорить не имеет смысла, вздохнула я, кивнув в сторону Фаукса, все так же стоящего около Лады.

– Как мне не жаль, но без него артефакт бы меня не слушался, – передернула плечами демоница. – Его чертов отец настроил камень, что в основании этого жезла, на себя. Но так как он умер, артефакту пришлось перенастраиваться на ближайшего кровного родственника, то есть на его сына.

– И Фаукс вот так взял и согласился тебе помочь? – скептически выгнув бровь, я «позволила» себе усомниться. На самого де Гредина я даже не смотрела, не желая вновь терять сосредоточенность.

– Откуда тебе знать, быть может, им тоже обуяла жажда власти? – Мара с видимым удовольствием наблюдала, как мрачнеет мое лицо.

Да, об этом я не подумала… Но неужели Фаукс пошел на все эти жертвы ради банального властолюбия? Разве может он оказаться настолько подлым? Разве может его душа быть настолько сгнившей?

Тут, будто прислушавшись к чему–то, демоница удовлетворенно кивнула:

– Пора, – и смешливо напела мотив детской песенки, переиначив слова, – «Звезды скоро станут в ряд, и злодеи победят», – повеселев, она обернулась к прижавшейся к стене Ладе. – Ну что сестричка? Ты ведь не откажешься мне помочь?

Ту как после ее фразы как будто прорвало – девочка вдруг зашлась слезами:

– Что с тобой, Мара? – всхлипывала она. – Чего ты хочешь? Я не понимаю!

– О, я хочу одну незначительную мелочь, – невинно оскалилась Мара. – Твою душу.

Не успела я опомниться, как демоница одной рукой вскинула жезл над головой, а вторую с широко раскрытой ладонью направила на девушку. Раздался какой–то щелчок, и в ту же секунду Лада истошно закричала.

Меня пронзила почти физическая боль, я не могла смотреть на выгибающееся дугой тело девочки. И в тот момент, когда юная демоница издала последний, тонкий как у раненной горлицы крик, я закричала сама:

– НЕТ!!!

* * *

– НЕТ!!! – закричала девушка, с силой рванувшись на сдерживающих ее цепях. Но было поздно – душа юной демоницы с хлюпающим звуком втянулась в камень артефакта.

Глаза некромантки вспыхнули потусторонним, мертвым огнем, верхняя губа приподнялась в беззвучном рычании, из груди исторгся пугающий рык.

– Что… – договорить Мара не смогла – ее снесло силовым потоком, кругами разошедшимся от застывшей фигуры Софи.

– Она не в себе! – Фаукс пригнулся, с трудом оставшись на ногах после еще одного ударного потока. – Ее сознание от ярости захватил дар некроманта.

– Так заставь ее очнуться! Или мне придется убить ее раньше времени! – прошипела ему демоница, ставя перед собой воздушный щит.

– Только попробуй к ней подойти! – пригрозил Мефистор, отворачивая лицо от мелких камней, летящих в его сторону.

– Как будто ты мне что–то можешь сделать, – беззлобно фыркнул де Гредин и одним прыжком оказался рядом с девушкой.

Та, казалось, все больше погружалась в пучину беспамятства – в ее взгляде не осталось почти ничего осознанного. Сила вновь закружила вокруг нее, готовясь сорваться в который раз.

И тут щеку некромантки обожгла пощечина, заставив ее голову откинуться назад. Повелитель вскинулся в безотчетном жесте защитить, но тут же пал обратно, не в силах побороть прочного плена цепей.

– Ты ничего можешь сделать, – прошипел Фаукс, встряхивая девушку за плечи. – Так что успокойся! Ну же! Приходи в себя!

Глаза Софи тут же стали яснеть, как будто девушка очнулась после долгого сна. Вихрь вокруг нее моментально опал и в гроте снова стало тихо.

– Как там в той поговорке? – медленно, словно еще не до конца придя в себя, прошептала она. – Ах да… Хорошо, когда собака друг. Плохо, когда друг собака. Пусти!

– Ей уже ничем не помочь. Смотри, – он, схватив за подбородок, повернул ее голову в сторону Лады.

Девушка безжизненно лежала, широкой открытыми глазами глядя в потолок. Бубенчик, ранее украшавший ее хвост, одиноко лежал неподалеку от тела. Теперь просто тела.

Софи издала тихий стон.

– Нет, нет…

– И ты называешь меня монстром, – смотря туда же, горько хохотнул Мефистор. – Да ты же чудовище во много раз больше чем я!

– Заткнись! – вскинулась демоница, с трудом подавляя желание подойти к некромантке и хорошенько встряхнуть ее – все же та на несколько секунд ее напугала. – Ты умрешь… Все, кто встанет у меня на пути, умрет! Но не унывай. Твоя смерть послужит ключом к великой силе. Силе самых ярких, самых могучих душ… Одной из которых станет твоя собственная…

– Я безмерно счастлив, – буркнул Меф, с тревогой поглядывая в сторону Софи, все еще молча смотревшей на бездыханное тело Лады. Ему тоже было больно… За осознание того, что им… нет, что ей отсюда уже не выбраться. Артефакт слишком силен, как и сама Мара. Он бы мог попробовать сражаться, но… Мефистор глупо надеялся, что если он будет послушен уготованной для него демоницей судьбе, то она, быть может, пощадит Софи. И пусть его лишат души, да и жизни, скорее, тоже… Это все не важно. Главное – чтобы в живых осталась некромантка.

* * *

– Артефакт почти наполнен, – довольно хмыкнула Мара, осматривая шаровидный камень жезла. – Как я и думала, до завершающего этапа хватило всего лишь одной жертвы. И теперь я могу приступить к основному… и самому приятному. Мефистор… – повернулась она к демону. – Мой недорогой пасынок. Пора тебе отправиться в путь–дорогу…

– Неужели это все только ради власти? – вскинула вдруг Софи лицо с мокрыми дорожками слез на побелевших щеках. В ее взгляде горел мрачный огонь решимости, пальцы на руках незаметно сложились в знак эмпирической формулы. – Только из желания править? Ведь даже такая месть тебе ничего не даст, ты должна это понимать.

– Ты думаешь, все предыдущие жертвы были нужны для того, чтобы суметь заставить артефакт работать в полную силу? Ты такая наивная… – усмехнулась женщина, поглаживая шар.

– Тогда зачем? Я не понимаю…

– А ты не задумывалась, почему я сразу не убила это отродье? – кивок в сторону Мефа. – Думаешь, не хотела? Хотела, и еще как! Вот только не могла… Слишком силен твой Мефистор, чтобы его мог убить его же подданный. У Повелителей ведь особая сила, вот только мало кто об этом знает. Почти абсолютная власть. Духовная, разумеется. Это похоже на гипноз, применяемый обычными демонами. Но я стала искать решение и нашла его – нужно было просто отыскать новый источник энергии, такой, что даже правитель не мог справиться с его мощью. И тогда–то мне и попался на пути Фаукс, так удачно пригодившийся мне с изобретением своего отца. Артефакт после первых же жертв стал давать невероятную силу, которую можно было временно запирать в своем теле, становясь могущественным магом. И пусть это длилось не долго, но даже за малый отрезок времени можно было совершить многое. Хозяевам артефакта подвластно все – от самого искусного гипноза до управления сознанием живых существ! Но сила забирала свое, ничего в этом мире не дается даром. Физическое и энергетическое истощение, к сожалению, не давало возможности часто пользоваться этим жезлом. А вот чтобы суметь убить самого Повелителя, необходимо было дать артефакту длительную, но размеренную подпитку. И только теперь, когда он собрал необходимую энергию, я смогу генерировать ее для обездушивания моей конечной цели. А власть – это приятное дополнение. И месть будет совершена, и трон станет моим.

«А что тогда было до этого, все эти речи о могуществе и престоле? – хмуро подумала Софи. – Репетиция мирового господства?»

– Может, уже закончим со всем этим? – отчего–то напрягшись, выдавил де Гредин, сжимая ладонь на плече некромантки, которую так и не отпустил. – Заканчивай с разговорами, им все равно умирать, и их знание произошедшего ничего не даст.

– Ты прав, – чуточку безумно улыбнувшись, согласилась женщина, сама осознавая, что заговорилась. – Что–то болтовня с тобой, деточка, меня увлекла. Жаль, жаль будет убивать тебя… Но ты будешь последней, так что наслаждайся оставшимися минутами, – женщина несколько раз прокрутила основание жезла вокруг его оси, и бросила Фауксу. – Ты задал настройки?

– Все готово, но давай быстрее, – рука демона еще сильнее сжалась, заставив Софи дернуться от боли, но девушка промолчала.

– Не смей торопить меня, – недовольно ощерилась Мара.

Мужчина только опустил голову, пряча взгляд.

– Что же, мальчик. Посмертное пожелание есть? – демоница обернулась к Мефистору.

– Чтоб ты провалилась, – мрачно, но от всей души пожелал тот.

– Предсказуемый ответ, – завершающий оборот стержня артефакта и камень засиял. Но казалось, что он не излучает, а впитывает свет вокруг себя, поглощая и оставляя на прежнем месте темную пустоту. А может, пустота и белая. Ведь белый – это ничего, а черный – это так много.

Из голубого шара вырвался светлый луч, ударив даже не пытающегося сопротивляться демона в грудь, заставив его тело с силой вжаться в каменный пьедестал. Повелитель не кричал, как Лада, он вообще не произнес ни звука, как будто не его душу сейчас вырывали.

По лицу Софи вновь текли беззвучные слезы, темные провалы глаз были как будто затянуты пленкой прозрачной боли.

«Почему мою грудь сдавила такая ужасная тяжесть? Почему так… так… Так невыносимо смотреть на него – умирающего?»

Потрескавшиеся губы быстро и отчаянно зашептали заклятье, но оковы так и не поддавались.

«Я смогу, я смогу победить. И верну души всех. И твою тоже, до того, как твое тело успеет погибнуть…»

Наконец, через пару секунд все кончилось – сияние исчезло, артефакт погас. Голова Повелителя была откинута, глаза полузакрыты. Еще одна просто оболочка…

Некромантка что–то сдавленно пробормотала, съежившись и почти повиснув на своих цепях.

Но не прошло и мига, как камень снова начал источать свет. На этот раз нестерпимо–яркий, кругами расходящийся вовне, как недавно сила Софи, но теперь несоизмеримо быстрее и резче.

– Вот это сила… Вот это мощь… – шептала будто в забытьи Мара, еще крепче сжимая в руках жезл, впитывая в себя рождающуюся силу.

* * *

Берия охнул, падая на пол, который сотряс вдруг сильный толчок. Подняться ему не удалось – за первым последовал второй, казалось, что вокруг происходит сотрясение.

– А–а–а, что за ерунда–а! – упрямый демон снова попытался встать на ноги и тут же полетел обратно. – Вот же старый черт… Я такое только на острове Огня видывал, так там вулканы… а–а–а!.. а здесь откуда бы вулкану взяться. Ох ты ж… Да что же это происходит–то, батюшки!

Уцепившись за поручень кровати, Берии удалось кое–как привстать на коленях и, крепко держась за свою нечаянную опору, оглядеться. Стены мелко вибрировали, пол то и дело сотрясали все новые и новые толчки.

И тут произошло то, что заставило мужчину судорожно вдохнуть воздух в легкие, где его стало резко не хватать – тела обездушенных охватило голубоватое свечение, а напротив груди каждого возникла серая воронка, чуть касаясь кожи.

– Ой, неладное творится в царстве нашем… – ошеломленно прошептал демон, когда все вдруг закончилось так же неожиданно, как и началось.

* * *

Мара почти счастливо рассмеялась, глядя на неподвижное тело Повелителя и все так же сжимая уже окончательно погасший жезл, чья сила осталось заключенной в голубой шар.

– Прекрасно! Это так захватывает… Конечно, не совсем то, что я ожидала, но мне и этого хватит. Теперь, как я и обещала, твоя очередь, Софи. Жаль, я не догадалась убить тебя на глазах щенка. Было бы забавно посмотреть на его скорчившееся от боли личико. Надо же, не думала я, что он способен на чувства к кому–то еще, кроме самого себя

– Неправда, – напряженно выдохнула девушка, у которой от усилий создать хотя бы небольшое стихийное заклятье руки начали охватывать судороги. – Он жил не только ради самого себя. Мефистору были дороги его подданные, был дорог его… его друг.

«Еще очень недолго я буду говорить о Мефе в прошедшем времени. Обещаю…»

Руки Фаукса сжались в кулаки, но тут же расслабились, как будто он преодолел минутный порыв.

– Он был эгоистом чистой воды, – передернула плечами демоница, восторг которой заметно поутих. – И ключевое слово здесь – был. Но хватит разговоров… Приготовься, деточка. Уж извини, но о последнем желании спрашивать не буду – некогда уже, гости наверху заждались.

Женщина повторила свои недавние движения, несколько раз прокрутив основание жезла вокруг его оси, отчего артефакт снова начал излучать тусклое сияние, с каждой секундой становящееся все ярче так, что вскоре оно начало слепить глаза.

Я стояла посреди грота и не могла пошевелить даже пальцем, во второй раз почти завороженная этим ослепительным светом. Странно… Люди всегда считали, что опасна тьма и боялись ночи, а смерть, оказывается, несет в себе свет, то, что они так возвышали…

Волна чистой, незамутненной ничем мощью неслась прямо на меня, а я ничего не могла поделать. В горле пересохло, было отчего–то не страшно, а как–то… грустно. Да, мне было грустно погибать вот так, проиграв сражение. И что же? А как же мое «обещаю» минутой назад? Я ведь даже освободиться не успела… Да и на что я вообще надеялась?

Но когда смертоносный поток почти накрыл меня, передо мной вдруг выросла чья–то фигура. Черные волосы и львиная кисточка на хвосте. Секунда, две…

Фигура, откинутая небывалой силой, сшибла меня с ног, и мы вместе с ней прокатились по земляному полу и с грохотом осыпающихся камней врезались в стену. Застонав от резкой боли в спине, я почувствовала, как по виску течет что–то горячее. Дрожащими пальцами я мазнула по жидкости, оказавшейся моей кровью, и перевела до сих пор шокированный взгляд на тело, распластавшееся на моих коленях. О Боже…

– Фаукс, – сдавленно прошептала я, подавляя всхлип, непроизвольно родившийся в горле. Он меня… спас? Закрыл собой…

– Дурак, – донеслось презрительное до меня. Подняв голову, я растерянно посмотрела на Мару, деловито крутящую стержень жезла для новой атаки. – Как будто он таким образом чем–то тебе помог. Ты же все равно уже не жилец. Хотя, наверное, он просто хотел умереть героем.

– Зачем… Зачем ты делаешь все это? Месть никогда не принесет тебе удовлетворения. Наоборот, будет становиться хуже с каждым прожитым тобою днем, а память о причиненных страданиях заставит страдать тебя саму!

Демоница замерла и вперила в меня взгляд, преисполненный почти ненавистью.

– Не смотри на меня так. Не смотри так, будто жалеешь меня!

– Я знаю, порой от одиночества хочется выть как раненный зверь, – быстро заговорила я, желая, если не достучаться до Мары, то хотя бы выиграть время. – И кажется, что где–то там, у тебя внутри, поселился комок пустоты, который ничем не заполнить. Я знаю это чувство, и ты, я уверена, тоже. Но оно ничего хорошего в себе не несет. Равнодушие – это ужасно! Люби, ненавидь, но не будь ты безразличной к чужим смертям! Остановись. Одумайся. Все еще можно вернуть.

– Нет, ничего вернуть уже нельзя! Я перешла ту границу, откуда еще был возврат. Теперь мне нельзя останавливаться. Нельзя, нельзя… – Мара, бормоча последние слова без остановки, вновь направила на меня засиявший артефакт для последнего удара.

У меня не было сил даже подняться, не то что противостоять ей. Дар не хотел слушаться меня, а некромантия здесь и вовсе бессильна… Мои погасшие глаза с усталостью прошлись по гроту, запоминая то последнее, что мне суждено увидеть.

Вот Лада, бездыханное тело, пустые глаза смотрят вверх без всякого выражения. Кукла.

Мефистор, с гримасой страдания замерший на каменном пьедестале, по воле судьбы ставшем его смертным ложем. Глаза не пустые, но и не живые тоже. И кажется, что они смотрят прямо на меня. От этого немного жутко.

Прости меня, Меф. Я не выполнила своего долга. Своего долга самой себе. Ведь я не уберегла столь дорогих мне существ. Тебя, Ладу… и да, Фаукса.

Последний лежит на моих коленях, а я сама безвольно привалилась все еще ноющей спиной к холодной стене. Скоро мы все станем как камень, из которых они сделаны. Станем такими же бездушными, такими же мертвыми.

Уже знакомый свет… Вот только заслонить меня некому.

Впервые в жизни я не выполнила данное обещание.

* * *

Рядом со мной слышится мягкий шелест и что–то еще… Необычайная, нежная мелодия. Словно песня без слов. Но эта музыка в них не нуждается, ведь что есть слова? Лишь способ выразить свое истинное или ложное мнение или знание. А зачем они нужны там, где все передается с помощью чувств? Звуки не могут обмануть, как слова, поэтому они во много раз ценнее.

Я медленно открываю глаза. Надо мной – голубая бесконечность. Облаков здесь нет. Солнца тоже, но, тем не менее, вокруг светло как днем. Просто небо. Небо длиною в вечность. Я люблю небеса, они – неотъемлемая часть мира, его душа, крылья. А сердце – огонь. Да, именно огонь, а не земля, как думают многие. Земля – это тело мира. А вот пламя – его сердце. Горячее, живое, настоящее… обжигающее, но не ранящее.

Мое лицо щекочут высокие травинки, густым ковром расстелившиеся по полю, посреди которого я лежала. И все. Небо, поле, трава – больше ничего не было. Но тогда откуда эта чудесная мелодия?

Вдруг моей головы коснулась чья–то теплая ладонь. Вслед по телу мгновенно разлилось знакомое тепло и нега. Я знаю, кто рядом со мной…

– Смерть, – прошептали беззвучно мои губы, шея выгнулась назад, глаза встретили ласковый взгляд. Небесно–голубой плащ развевался на несуществующем ветру, русые волосы были распущены и откинуты за плечи, но недлинная прядь упрямо падала на лицо мужчины.

– Здравствуй, моя хорошая, – мягко улыбнулся Смерть. Я улыбнулась в ответ. Мне было очень спокойно и тепло.

– Похоже, я умерла? – я задавала вопрос просто так, чтобы убедиться в своей догадке.

– Умерла? – тут мужчина рассмеялся, как будто я сказала что–то смешное. – Нет, малышка. Конечно же, ты не умерла. Все это, – он повел рукой вокруг. – Отражение, которого не было.

– Отражение? Это место зовут Отражением? – я скосила взгляд на зеленое поле без конца и начала. Как хорошо, что теперь у нас с ним так много времени, чтобы поговорить. Целая вечность… Странно, не думала, что буду радоваться своей кончине.

– Нет, его зовут Отражением, которого никогда не было, – все еще улыбаясь, поправил меня Смерть. – Niveriabust – так именовали его древние, еще до моего рождения.

Еще до его рождения… Значит, он был рожден кем–то и когда–то. Но разве так может быть? Разве мог мир обходиться без смертей?

– Да, мог, – ответил на мои мысли мужчина, с прищуром взглянув на небо. – Тогда на этой земле жили другие существа. Они были бессмертными и обладали таким могуществом, о котором и не мечтали сильные мира сего твоего времени. Но однажды страшная сила проникла сюда, и стала лишать души бессмертных, а те ничего не могли с этим поделать. Тогда, в страхе перед полным обездушиванием расы, они ушли в спешно созданное ими другое измерение. Но из–за паники была допущена какая–то ошибка в просчетах, и вместо нового мира они оказались заперты в безвременном замкнутом пространстве, навсегда застыв там ледяными фигурами. Лишь один мальчик, спрятавшийся перед этим, не желая уходить из любимого мира, остался в живых. Страшная сила исчезла так же неожиданно, как и появилась. А мальчик тем временем рос, но вскоре ему стало одиноко и скучно одному, и он решил создать новую расу, взяв за основу останки мертвой магии обездушенных бессмертных, так и оставшихся в том мире – остальные не пожелали брать на себя лишний груз. Так появились первые демоны. За ними феи. Но спустя пару столетий раса фей была уничтожена кровожадными демонами, и мальчик, к тому времени ставший юношей, решил создать еще одну расу, на этот раз более многочисленную и способную к выживанию, чтобы она могла противостоять демонам.

– Почему же тот юноша не сделал демонов менее кровожадными?

– Их нельзя было переделать – ведь они были созданы из мертвой магии. Да и к тому же юноша не хотел менять столь совершенную расу, получившуюся из демонов.

– Я так мало о тебе знаю, – вздохнула я, глядя в голубую бесконечность надо мной. – А ты столь много знаешь о мире.

– У нас будет время, я расскажу тебе. Но позже.

– Почему не сейчас?

– Тебе предстоит вернуться.

Что? О чем он говорит?

– Я помню, что умерла там, в гроте, – нахмурилась я, приподнимаясь на локтях.

– Тебе предстоит вернуться, – повторил Смерть уже как–то грустно.

– Не хочу, – помрачнела я, почти с паникой вцепляясь в полы его плаща, как будто боясь, что он сейчас исчезнет..

– Почему, моя хорошая? Разве ты не хочешь жить?

– Там… они. Лада без души, мертвые Мефистор и Фаукс.

– У тебя есть долг, не забывай об этом. Если ты сейчас сдашься, остановишься, что станет с остальными? Та демоница не рождена для власти и принесет в Танграсс лишь страдания и разруху. Таков ее жребий – изливать свое горе в души других, приводя их к смерти. И с этим ничего не поделать, пока она не поймет, не примет, не простит. Именно прощение очистит ее сердце, избавит от тяжести бремени ее боли. Если месть кажется способом очиститься, то прощение – и есть очищение. Помни, девочка моя, об этом, когда и для тебя придет время выбирать.

– Но что я могу сделать? Если тех, кто был мне дорог, уже не вернуть?

– Порою конец – это всего лишь новое начало. А изредка – продолжение старого. Твои друзья еще не живы, но в твоих силах сделать реальностью обратное. Уничтожив артефакт.

– Значит, еще не все потеряно? – вскинулась я. – Тогда… Тогда я должна немедленно возвращаться!

Я вскочила на ноги и растерянно огляделась. Куда же мне идти? Ведь здесь нет выхода…

– Я помогу.

– Спасибо, – сейчас всю мою голову занимала мысль о том, что я могу вернуть всех троих – и Ладу, и Мефистора, и де Гредина. Последний все же закрыл меня собой, хоть и напрасно…

– Как хотел бы я быть сейчас с тобой. И каждый раз, вспоминая потерянное время, я проклинаю законы, сковавшие меня, мое тело… но не мою душу.

– Ты всегда говоришь загадками.

– Возвращайся. И не забывай мои слова. Тебе есть для чего бороться, есть ради кого сражаться. А значит, ты сможешь победить.

* * *

Первым, что я увидела, открыв глаза, была Мара с раздражением шипящая что–то.

– Чертова железка! Да что с тобой? – демоница трясла жезлом, и в самом деле ставшим похожим на обычный кусок железа.

На запястьях болтались обломки цепи, оставшиеся еще после первой атаки. Я осторожно подобрала их, сжав в ладонях, чтобы их звон случайно не выдал меня, и аккуратным движением приподнялась на колени.

Так, грот явно не природного происхождения. А значит, в его стенах должна были остаться следы магического воздействия. Это можно использовать.

Голова прояснилась, все ненужные и отвлекающие мысли куда–то ушли, оставив после себя лишь здравый расчет и логику. Мне нужно отойти как можно ближе к противоположной стене, в правый угол, тогда если Мара нанесет мне удар, а я смогу уклониться…

Под ногой звякнул обрывок оков, отлетевшие сюда. Поняв, что скрываться смысла больше нет, я как можно более издевательски протянула – мне нужно было вывести демоницу из себя, чтобы она перестала быть осторожной..

– Что, сломалась твоя игрушка.

– Жива… – изумленно протянула женщина. – Но ничего, с такой как ты я справлюсь и без артефакта.

И резко выбросила меня мгновенно сформировавшийся водяной шар размером с теленка. Эй, откуда у нее такая сила?

Я вскинула руки и передо мной возник искрящийся зарядами щит – единственное, что получалось у меня без особого труда, но даже он не смог полностью отразить удар – меня откинуло на пару метров так, что я с трудом осталась на ногах.

– Ты владеешь силой стихий? Ах да, я, кажется, что–то слышала про некромантов, у которых проявляются совершенно новые способности. Но их единицы и вскоре их количество уменьшится на еще одну! – взмах руки и в меня понеслась сотня маленьких ледяных шипов.

– Печать разума! – поняв, что в стихийной магии мне с Марой не сравниться, я перешла к наиболее темному разделу некромантии. Магия печатей… Узнай кто–нибудь об этом, и мне не сносить головы – за такое безо всякого промедления казнят, и не важно уже, из насколько древнего ты рода. Но сейчас у меня не было выбора и я, чего скрывать, про себя поблагодарила обширную библиотеку Гнезда Ратковских, где в детстве пропадала порой целыми днями.

Я выдохнула заклятье печати, встретившись с которым все ледышки обратились в свои призрачные копии, прошедшие сквозь меня и так и не причинив никакого вреда.

– Балуешься запретной некромантии? И кто же из нас после этого «злой и темный»?

– Я защищаю своих близких.

– Я тоже защищаю близких. Память о них.

– Таким образом ты ничего не добьешься. Лишь прощение способно очистить душу от боли.

– Так ты меня теперь будем проповедями мучить? – расхохоталась демоница. – Знаешь, из твоих уст они звучат более чем странно.

– Я говорю о том, вот что я верю.

– Вера… Вот к чему она меня привела, посмотри. Артефакт стал бесполезен. Из–за смерти этого дурака де Гредина. Я не предусмотрела, что со смертью владельца жезл тоже потеряет свою силу. Единственный выход для меня хотя бы просто остаться в живых после этого, это…убрать тебя. Не будет свидетелей, не будет доказательств. Трона я, конечно, уже не получу, но вот остаться ни причем – легко. Моя затея не выгорела, и это моя ошибка, как ни обидно это признавать.

– Если ты сейчас остановишься, то тебя могут помиловать. Одумайся.

– А ты бы на моем месте остановилась?

– Нет. Останавливаться нельзя – так сказал мне один… одно существо.

– Идти нужно до конца. Всегда. Я выбрала свой путь. И я его закончу, неважно какой ценой. Так что… защищайся, Софи!

В меня полетел столб огня

– Печать отражения!

Как же она сильна… Даже с учетом того, что Мара использует приемы высшего класса стихийных, они поражают своей мощность. Теперь я понимаю, как ей удалось одолеть придворного мага… Он ей как семечки погрызть был.

Я наконец встала под нужным углом к стене и теперь просто ждала ее атаки. Секунда – и вот в мою сторону несется волна обжигающего света. Попалась, завоевательница ты наша… В последний момент уклонившись и прикрыв себя обережным щитом, который вышел хоть и ожидаемо слабым, но достаточно прочным, чтобы защитить меня.

Удар Мары пришелся именно туда, куда я и рассчитывала – в точки градиента концентрации остаточной магии. Если бы демоница вложила в свою атаку меньше силы, то ничего бы не произошло, но так как она решила, очевидно, сделать посыл смертельным для меня, женщина поплатилась за это.

Время!

– Печать безмолвия, – выкрикнула я, дунув в сторону демоницы, мешком лежащую на полу и делающую жалкие попытки подняться, одновременно аккумулируя силу для нового удара. Но моя печать в виде облачка пара достигло ее раньше, с повизгиванием всосавшись в ее тело. Лицо Мары исказилось в жуткой гримасе боли, из горла вырывались сдавленные полувсхлипы–полустоны, а саму ее затрясло как от лихорадки. Я отвела взгляд – никогда не могла спокойно смотреть на действия печати безмолвия. Слишком страшное оно, высасывающее весь магический дар, не оставляя в ауре ни капли ее частицы. Название себя оправдывает – магия замолчит навсегда, она будет просто выжжена из души человека. Или демона, как выпадет случай.

Но это действительно пугающе – наблюдать за подобной картиной. Ведь магу, неважно, стихийник он или некромант, всегда думается, что магия в нем – это что–то незыблемое, что всегда будет рядом с ним. А на деле оказывается, что всего лишь одно, пусть и самое сложное по своему исполнению, заклятье печати способно отнять эту магию у тебя.

Наконец, женщина затихла, без сознания обмякнув на жесткой земле. А щеках ее оставались еще мокрые следы от невольных слез, руки были в ссадинах – это Мара царапала пол от боли… Черт, неужели мне стыдно за содеянное?

Да. Да, мне стыдно. Отбирать магический дар – это хуже чем убийство. Хотя… это не хуже чем обездушивание.

Но, чувствуется, еще долго мне будут изредка сниться кошмары с участием Мары и печати безмолвия…

Я устало упала на подкосившиеся вдруг колени. Я устала… Как я устала… Все эти дни в постоянном напряжении, угнетающая атмосфера вечной подозрительности… пережитый ужас от осознания, что кого–то мне уже не вернуть. Как же хорошо, что последнее оказалось неправдой. Ведь Смерть сказал мне, что они живы. Все–таки живы, стоит только уничтожить артефакт. Наша история окончится хорошо… Теперь я уверена.

Переждав пару минут, чтобы отдышаться до конца, я вновь поднялась – мне нужно было помочь остальным. Подобрав артефакт, сейчас смотревшийся обыкновенной безделушкой, я задумчиво взвесила его в руке. И как же его уничтожить? Может, просто разбить шар? Нет, магия заключена не только в камне, но и в жезле. Тогда…

– Печать забвения, – тихо прошептала я, поднеся артефакт ко рту. Жезл начала медленно таять, прозрачной пеной оседая мне на ладони. Наконец, остался один шар. Глубоко вдохнув, я, высоко подняв руку, с силой кинула камень об пол. Шарик разлетелся на множество осколков и… Ничего. В чем дело? Почему ничего не происходит. Но тольтко я присела около осколков, чтобы рассмотреть их, как они вдруг начали мелко подрагивать, и в следующую секунду мне отнесло к противоположной спине, впечатав многострадальной спиной в каменную кладку.

–Чтобы тебя! – выругалась я себе под нос. Кто же знал, что артефакт решит сделать последний подарок, прежде чем отойти в мир иной? Вот проклятая железка…

– Софи? – я морщилась, потирая одной рукой затылок, а второй пытаясь нащупать, насколько сильно пострадала моя спина, когда до меня донеслось слабый детский шепот. Замерев, я медленно повернула голову в сторону звука и тут же чуть не охнула – на меня смотрело сонное личико Лады. Живой!