"Точка невозвращения" - читать интересную книгу автора (Рассветных Дана)

Глава 7. Иногда случается или неприятность не приходит одна

На следующее утро Рита приступила к осуществлению задуманного ею плана. Для начала необходимо было найти Иву.

К счастью, отыскать девушку оказалось не трудно. Она, несмотря на то, что у нее уже были законные каникулы, до сих пор оставалась в университете. Виной тому был зловредный магистр Харибд, который заставил Халиву посещать двухнедельный курс дополнительных занятий у него – студентка отвратительно сдала экзамен, по его мнению. Остальные члены принимающей комиссии, хоть и со скрипом, поставили ей проходной балл, но магистр был неумолим.

Правда, в этот раз дурной характер Харибда сыграл на руку целительнице, и теперь ничто не могло помешать ей в достижении высокой цели – завоеванию маркиза.

Немного удивившись ее просьбе о встрече вне стен универа, Ива все–таки согласилась прогуляться в одно из кафе города.

* * *

– Привет, Рита! – радостно приветствовала целительницу Халива, сверкая белоснежной улыбкой.

Посчитав не самым лучшим выходом в лоб просить помощи в покорении парня, Хербис решила сначала поговорить на отвлеченные темы.

Рассказ о модных новинках и поступлениях в самом дорогом салоне одежды города девушка слушала в пол–уха. А вот когда разговор зашел о бесчисленном множестве парней Ивы, Риты встрепенулась и решила перейти к главной проблеме.

– Халива, вообще–то я хотела попросить тебя о помощи. Даже не о помощи, а скорее, консультации.

Менная удивлено уставилась на целительницу.

– Я, конечно, готова помочь… но только, чем я помогу лучшей выпускнице среди целителей УНИЦа?

Не забыв сделать смущенное лицо, Рита скороговоркой проговорила:

– Я хочу, что бы ты дала мне пару уроков, как влюбить в себя парня.

– Влю… чего? – девушка поперхнулась соком, который неспешно потягивала все эти полчаса. – Я тебя правильно поняла? Ты хочешь соблазнить какого–то парня?

– Да Бог с тобой, – в ужасе замахала на нее руками целительница. – Какое, к черту, соблазнение. Ты меня за кого принимаешь?

– А что такого, – все еще в растерянности пробормотала Ива.

– Я просто хочу, чтобы парень, в которого я влюбилась, ответил мне взаимностью. Потому что пока наши отношения не выходят за рамки вежливо–приятельских, а меня это категорически не устраивает.

– Вот ты даешь, Ритка, – усмехнулась Менная, с восхищением поглядев на безобидную и простую с виду целительницу. – Хотя это немного странно – самой добиваться парня, но мне такой подход нравится.

Халива с пристрастием допросила Риту, но так и не получила ответ на вопрос, кто же является объектом ее матримониальных поползновений.

– Ну, хорошо, я не буду выпытывать у тебя, кто это. Даю слово. Но некоторые факты тебе все–таки придется рассказать. Я же не могу давать советы наобум. К каждому нужен свой подход, – Ива села на любимого конька и уже не могла остановиться.

Закусив губу, целительница задумалась о том, что она знает о Лармане. Он богат, красив, настоящий джентльмен, вдобавок еще и знатного рода.

Это она и выложила Менной.

– Хм, губа не дура. А попроще цель ты выбрать не могла? Понятно, не смотри на меня, как на пьяного дракона, – рассмеялась девушка. – Я тебя поняла – все самое лучшее и бла–бла–бла.

Поболтав еще немного, они решили встретиться на следующий день уже у Халивы дома – Менная жила в нескольких кварталах от УНИЦа.

* * *

Я устало откинулась на спинку кресла. Вот уже два дня занимаюсь настройкой этих проклятых энергетических пиктограмм. Демонов для этого Мефистор мне выделил, но я и не представляла, как их энергетика отличается от людской, с которой мне приходилось работать раньше. Воплотить в жизнь задуманный мною план оказалось не так–то просто, но я не опускала рук. Несмотря на сложности образования силовой цепочки, мне удалось уже многое – основной энергетический фон на месте города настроен, ауры выделенных демонов я тоже сумела подладить, как это необходимо было для обряда.

Теперь оставалось только построить рисунок, чтобы силовые потоки пришли в нужное взаимодействие. Но здесь–то и заключалась главная проблема – требовало гигантских усилий рассчитать все векторы, градусные меры углов, их косинусы и синусы, диапазон действия с периодом, производные от энергетических данных… и это в сложнейшей трехмерной графике!

Но я не сдавалась и вот уже вторую ночь вместо положенного сна занималась расчетами. Дневное время я выделила для демонов – настройки в их аурах требовали постоянного корректирования, чтобы не произошел сбой налаженных данных. Хорошо, что в этом непростом деле мне помогал Фаукс.

А вот Повелителя в это время я почти не видела – на него просто не оставалось сил. Спала я максимум до двух часов в сутки, что не могло не сказаться на моем внешнем облике – сегодняшним утром в зеркале вместо привычной мне Софи я увидела упыриху с белой как мел кожей и алыми губами, ярким пятном выделяющимися на лице. Смотрелось, скажу честно, жутковато. Хорошо еще, что меня такой никто не видел – я пока никуда не выходила, запершись в своей комнате и даже забыв о необходимости такой полезной вещи, как еда.

Словно в ответ на эти мысли в животе забурчало. Поморщившись, я обхватила оный рукой, как бы стараясь заглушить компрометирующий звук. Все–таки надо что–то съесть, а то до голодных обмороков себя доведу. А мне сейчас силы еще понадобятся

Я раздраженно отбросила в сторону многочисленные листовки, на которых записывались все формулы, и со стоном удовольствия потянулась до хруста в костях. Мышцы сразу отозвались ноющей болью – еще бы, сидеть столько в сгорбленном состоянии.

Решив немного отдохнуть, я перебралась на кровать, где, развалившись на мягкой перине, предалась раздумьям. А задуматься было о чем.

Например, о странной метаморфозе, произошедшей со мной в последние дни. В частности, я, несмотря на выматывающий график дня, все же заметила, что мое поведение рядом с Фауксом перестало быть неадекватным. Под последним словом я подразумеваю нелепое покраснение щек, мучительное волнение и необъяснимое желание быть «ближе к телу». Все это исчезло в одночасье, как по взмаху руки. И что–то мне подсказывало, что эта самая «рука» действительно имела место быть. Вот только кому она принадлежит – другой вопрос.

Но, так или иначе, я перестала ощущать себя идиоткой при виде де Гредина. Нет, симпатия осталась, но она была мне более понятна, чем прежнее, немного сюрреальное и похожее на наваждение чувство. Общаться с демоном в свободное от нашей работы время сразу стало легче, это перестало меня напрягать, что не замедлило сказаться на наших с ним отношениях в лучшую сторону. Я начала вести себя более свободно и раскованно, то есть с упоением расписывала прелести некромантии, вставляла ехидные комментарии и даже шутила. Фаукс, в свою очередь, рассказывал смешные истории из их с Мефистором детства и байки о городе.

Порой я ловила на себе его взгляд, который был каким–то странным, непонятным для меня. Не знаю, как назвать то, что в нем отражалось – то ли сомнением, то ли неуверенностью. Я не могла понять, что стало тому причиной, поэтому предпочитала просто не думать об этом.

* * *

«6–ой день третьей декады лета.

И снова здравствуй, Софи.

Очень жаль, что у вас с Повелителем такие сложные отношения. Мне на твоем месте было бы страшно, все–таки он демон, причем, весьма могущественный. Но ты, я знаю, никогда ничего не боишься, поэтому можешь не обращать на мои причитания внимания.

Насчет твоей головной боли ничего определенного сказать не могу – нужно обследование для выявления второстепенных признаков. Пока могу только посоветовать хорошо питаться и высыпаться – проблема могла возникнуть из–за переутомления.

С маркизом все уже хорошо. Просто я опасалась, что он больше не захочет со мной встретиться, но обошлось. Отношения у нас чисто дружеские, к моему глубокому сожалению. Но я не отчаиваюсь. Сегодня обратилась за советом к Иве. Помнишь такую?

Обязательно напиши, как у тебя с этим Фауксом. Ты уверена в нем? Хотя, о чем это я? Ты же моя Софи, которая никогда ни в ком не ошибается.

Теперь о грустном. В УНИЦ приезжала твоя мать, справиться, как ты там. Уж не знаю, откуда она выяснила, что я веду с тобой переписку. Догадалась, наверное.

Я сказала ей, что у тебя пока все идет хорошо, но, ты не поверишь, она, кажется, волновалась!

Подумай об этом.

С ожиданием ответа, Рита»

«9–ый день третьей декады лета

Софи, почему ты не отвечаешь?! Я жутко волнуюсь! Прошу, напиши, иначе я не выдержу и от страха, бросив все, приеду к тебе!!! Смотри, если опять ничего не получу, мои нервы тоже не выдержат, и у меня будет истерика. Страдать, разумеется, придется нашим магистрам.

Пожалей их, бессердечная!

Рита».

* * *

Прошло еще несколько дней.

В подготовке к обряду наблюдался значительный прогресс – основные этапы были пройдены, оставалось разобраться с мелочами. «Похитители душ», как я называла про себя разыскиваемых нами преступников, все это время не показывались и не давали о себе знать новыми жертвами. Это вселяло надежду, что мы успеем их вычислить и поймать до еще одного обездушивания.

Недавно мне пришлось провести целый вечер в компании Беллатрикс – Фаукс был занят, его вызвал к себе Повелитель для разрешения какого–то важного вопроса, не терпящего отлагательств. Не скажу, что это были лучшие минуты в моей жизни. Демоница, как и ожидалось мною, оказалась редкой стервой, с видимым удовольствием капая мне на нервы. Я старалась быть спокойной, что мне почти удавалось. Раздражение проявлялось только в немного напряженном тоне, с которым я отвечала на издевки Бель.

К слову, об издевках. Если с Фауксом в отношениях у нас была идиллия, то с Мефом наоборот – в те редкие моменты, что я его видела за эти дни, он был хмурым и часто срывался на грубость в разговоре со мной. Мне почему–то было это очень неприятно, но я старалась не обращать внимания, пропуская мимо ушей все его уколы. Впрочем, копя в душе злость, которая стала причиной моего срыва на следующий день.

Это случилось вечером, когда настройки в аурах демонов после долгих часов вновь были подлажены, а других дел больше не оставалось, поэтому Фаукс предложил мне прогуляться в сторону дворцового парка. Я, разумеется, согласилась – общение с этим демоном доставляло мне невероятное удовольствие. И в эстетическом плане тоже…

Мы выходили на центральную дорожку сада, вымощенную желтоватым камнем, когда столкнулись с Повелителем. Мефистор отчего–то был раздражен более обычного (т.е. за эти дни). Хвост с сердцевидной кисточкой зло стегал его по ногам. Сам Меф прислонился к дереву, опершись на него одной ногой. Руки в демонстративном жесте были скрещены на груди, а холодный, деланно скучающий взгляд направлен в нашу сторону.

– Повелитель, – склонил в придворном поклоне голову де Гредин.

Я просто кивнула, не сводя настороженных глаз с напряженного правителя демонов. На ум пришла аналогия с зельем–бомбой замедленного действия, что внушало некоторые опасения.

– Гуляете. Отдыхаете. И всё вместе, – хрипловато протянул Повелитель с отчетливо проскальзывающими саркастичными интонациями. – Как мило…

– Прошу прощения, но вас, – я намеренно подчеркнула свое официальное к нему обращение, – что–то не устраивает? Или просто был трудный день, и вы решили выместить дурное настроение на нас?

Мефистор сузил злые глаза, сейчас по цвету напоминавшие уже не молодую траву, а иголки какого–нибудь хвойного дерева – темные, жесткие, колкие. Я, не сдержавшись, поморщилась, запоздало осознавая, что не стоило злить итак сверх меры раздраженного демона.

– Ну что вы, дорогая Софи, – принял правила игры Меф. – Как можно. Да и что такого я сказал? Всего лишь выразил свое умиление по поводу вашего такого гармоничного союза во всем. Или вас уже можно назвать голубками?

Я ощутила, как в душе начинает подниматься ярость, что копилась во мне все это время. Да какого черта он имеет право так со мною обращаться?! Он мне благодарен должен быть, что я выполняю всю эту зубодерильно сложную работу для спасения шкур его же подданных! И что же я получаю взамен? Непонятно с чего словесные уколы и обиженные укусы!

– Мне надоели твои смены настроений! И в чем же опять дело? – не сдержавшись, прошипела я. – Какого лешего, проклятье, ты ходишь все эти дни, как оскорбленная монашка, при которой похулили Бога?! Я в чем–то провинилась?! Так скажи мне об этом прямо в лицо, а не продолжай все эти нападки исподтишка! Ну же, ответь мне! Что же такого случилось, что наше несправедливо обиженное Величество который день ведет себя, как истеричка?!

Под конец я почти кричала.

– Ах, что случилось?! – взорвался внезапно Мефистор, одним прыжком оказываясь совсем рядом со мной. – Спроси у своего дражайшего помощника! Что же ты, Фаукс, молчишь? Давай, расскажи ей, что случилось!

Де Гредин ничего не ответил, вдруг как–то по–стариковски сгорбившись и угрюмо уставившись в сторону.

– Молчишь? – издевательски ухмыльнулся Повелитель. – Молчишь… А ведь когда наша милая Софи узнает о твоих играх, то вряд ли кинется тебе на шею с благодарностями. Ты же понимаешь это, верно? Оттого и не расскажешь ни за что. Но ничего, я помогу тебе в этом непростом деле. Она должна знать правду, так? А что ты, моя дорогая некромантка? Хочешь узнать правду?

Но я лишь растерянно переводила взгляд с одного демона на другого, потеряв весь свой пыл.

– Фаукс? – осторожно позвала я. – О чем он говорит?

Де Гредин внезапно выпрямился и, с силою сжав кулаки, повернулся и открыто посмотрел мне в глаза с тем самым выражением, что бывает, когда принимаешь важное решение.

– О чем бы он не говорил, это в прошлом. Клянусь своей сущностью. И тебе решать, спрашивать ли дальше или удовольствоваться уже услышанным, – твердо и с затаенной гордостью.

Я не успела ничего сказать – меня опередил разъяренный Мефистор, прорычавший:

– Что ты имеешь ввиду? И о каком прошлом говоришь?

– Я отменил действие, – с вызовом вскинул подбородок Фаукс.

– Что?! – Мефа как будто ударили. Он даже отшатнулся на пару шагов, вновь прислонившись к дереву. – Не может быть. Она бы не стала…

Последние слова были сказаны почти шепотом.

– Как видишь, стала, – жестко отрубил темноволосый демон, с каким–то мстительным удовлетворением наблюдая за побледневшим Повелителем.

А тот и впрямь повел себя очень странно. Неверяще посмотрел на де Гредина, затем обернулся ко мне с таким беспомощным видом, что внутри меня что–то дрогнуло. Так сердце екает, когда видишь на улице одинокого котенка, сжавшегося под порывами холодного ветра. Но демон – не котенок… так отчего же так защемило в груди?

– Прости, – пробормотал он, опуская глаза, и, вдруг развернувшись в сторону дворца, нетвердой походкой пошел прочь. И больше ничего – ни криков, ни нелепых упреков, ни объяснений. Просто внезапный, молчаливый уход.

Мне оставалось лишь проводить его растерянным взглядом. Что же произошло? Откуда такая разительная перемена в самоуверенном и сильном Повелителе из–за нескольких небрежно брошенных фраз?

– Странно. Не думал, что его так зацепит, – раздался над ухом веселый голос Фаукса. – Надо сказать, выглядел он просто жалко.

Мне во второй раз за наше знакомство захотелось ударить его.

– Просто помолчи, – выдавила я. – Ничего не говори. Пожалуйста.

Так противно и гадко на душе мне не было за все последние пять лет. Но я же ничего не сделала… Только вот все равно ощущение, что нанесла одному демону незаслуженную обиду, так и не оставило меня.

А еще… еще я ничего не понимала. Но спрашивать Фаукса, о чем говорил Повелитель, почему–то не стала. Шестое чувство подсказывало мне, что это тот случай, когда лучше промолчать. Целее будешь… Правда, почему возникла ассоциация именно с опасностью, я так и осознала.

Но интуиция никогда еще меня не подводила, поэтому я послушалась ее и ни о чем де Гредина расспрашивать не стала, без лишних разговоров последовав за ним во дворец.

А в комнате меня ждало разгневанное и беспокойное послание Риты. Черт, как я могла забыть?!

* * *

«10–ый день третьей декады лета

Прости, Рита, что так долго не отвечала. Просто было слишком много дел, я и спать–то еле успевала, не то, что письмо написать.

Не волнуйся – ничего страшного не случилось, всего лишь обычные неурядицы, какие бывают в крупных городах. Найти клад, спрятанный противным предком (да–да, в этом плане демоны от людей не отличаются), пообщаться с духом умершего и т.д. Так что поводов для беспокойства нет – задания плевые для толкового некроманта.

Мать меня удивила – не думала, что она способна на такое открытое проявление чувств. Но, знаешь… я улыбалась, когда читала об этом. Все же родительская забота, тем более такая редкая, необычайно приятна. Я, кажется, начала по ней скучать… По матери, в смысле.

Ива – это такая болтливая кокетка с коровьими глазами (прости, другого сравнения не нахожу)?

Помню–помню.

А вот своим поступком ты меня удивила, причем изрядно. Но я не против – мальчик этот твой, похоже, толковым оказался, раз в постель сразу не тянет. Но пусть не расслабляется – ему еще придется пройти мою проверку.

Если пройдет – флаг в руки и перо в… Ну, ты меня поняла.

И, Рита, не сомневайся в своей привлекательности. Ты самая лучшая девушка, которую только может найти себе юноша, и неважно, что маркиз. Хоть сам герцог!

Обязательно напиши, если продвинешься в своем «завоевании» (улыбаюсь).

Еще раз прости за задержку,

Софи».

* * *

Половину ночи я ворочалась в кровати, не в силах уснуть. Тяжелые раздумья одолевали меня.

Что же случилось с Мефистором, почему он так отреагировал на безобидные, в общем–то, слова Фаукса?

И почему так больно было мне? Он же для меня никто, да? Так почему… почему…

А ведь когда де Гредин назвал Мефа жалким, мне, и это самое страшное, захотелось дать ему пощечину или даже чего посильнее! И это при том, что последние дни Повелитель вел себя со мной, как последний хам. А я все равно, все равно его… пожалела? Нет, жалеют лишь тех, кого считают ниже себя. А этим я не унижу такого, как он. Так значит, я ему сочувствовала? А за что? Правильно, не за что ему было сочувствовать. Тогда что, что это было?!

Единый ответ на десятки вопросов:

Не знаю…

И я действительно не знала, чем объяснить свое поведение и все эти мысли, что как рой безобразной саранчи кружит сейчас в моей голове, не желая оставить, пока не объест, не опустошит…

И два назойливых образа все мелькают перед глазами, сменяя друг друга, но не уходя на совсем, обрамленные калейдоскопом картинок из чужих лиц.

Двое… такие разные, и отношусь я к ним тоже по–разному.

Одного почти… почти люблю, второго почти ненавижу. Обычно. Как повелось с первого часа знакомства и как продолжалось до этого дня, этого проклятого, невыносимого дня, перевернувшего все с ног на голову, превратившего действительность в непонятную смесь чувств и воспоминаний!

Но в этот момент, в данное «сейчас» я почти ненавижу именно первого, а другого почти… опять не знаю.

Не знаю… не знаю!..

И опять череда безответных вопросов.

Так, лишь ближе к рассвету мне удалось забыться тревожным сном.

Я шла по узкой тропинке, с трудом угадывая ее сквозь плотный туман, устилающий землю. Меня окружали высокие тонкие деревья с голыми, почерневшими от старости стволами. Их кривые силуэты смазывались, становясь похожими друг на друга как отражения и не давая совершенно никаких ориентиров.

Сумерки. Никогда не любила это время. Кажется, что все живое замирает, и все твари, не важно, ночные или нет, как будто умирают, чтобы с первыми лучами солнца снова ожить.

Небо заливает серая краска, смывая собою звезды и темную синь, так похожую на гладь моря во время шторма. И река времени застывает, а мир превращается в Чистилище между Раем и Адом, где нет ничего, кроме пустоты и безжизненных, острых скал.

И жить тоже уже не хочется.

Многие были бы удивлены, узнав, что наибольшее количество случаев самоубийств приходится именно на эти несколько часов…

Так что же получается?.. Время самоубийц, время Чистилища. Время без самого времени.

А такие, как я, некроманты, знают один секрет:

Сумерки – это еще и время мертвых. Не полночь, как считают суеверные люди, не глубокая ночь, а именно сумерки. Когда разрывают свои могилы умершие, вылезают на поверхность упыри в поисках свежей крови и плоти.

Так что есть много поводов не любить сумерки. Особенно у некромантки.

Я все бреду по еле видимой тропинке, которой, кажется, нет конца. Но тут вдалеке вспыхивает свет… Нет, не свет, загоревшееся пламя огня. И я иду на него, все быстрее и быстрее, и вот уже бегу, спотыкаясь и чудом не падая, пока не достигаю своей цели.

Это не поляна даже, а так, небольшой просвет между деревьями. И посреди этого просвета горит костер.

Но где же тот, кто его разжег?

– Здравствуй, малышка, – раздается тихое рядом.

Я резко поворачиваю голову в сторону голоса и вижу высокую фигуру в ослепительно белом плаще, который спадает на землю единой жемчужной полоской.

Русые волосы небрежно стянуты такой же белой лентой, спина чуть сгорблена, лицо молодого мужчины обращено к огню.

– Смерть, – шепчу я, чувствуя знакомое тепло, обволакивающее сердце при узнавании.

Мужчина поворачивает голову в мою сторону и чуть склоняет ее набок в изучающем жесте. Губы складываются в мягкую и родную улыбку, а голубые глаза с искорками смотрят с такой нежностью, что кажется, вся любовь мира заключена в них.

– Я соскучился и не удержался от визита. Конечно, выбирать не приходится, так что пришлось навестить тебя во сне, – развел руками Смерть.

– Я тоже соскучилась, – тоже начинаю улыбаться и смаргиваю глупые слезы радости. – Я так боялась, что опять увижу тебя только через много–много лет…

В голубых глазах мелькает огорчение:

– Прости меня, малышка. Я хотел, очень хотел, но не мог прийти к тебе раньше. Но теперь, обещаю, будет по–другому. Я найду выход.

Я ничего не отвечаю, просто киваю, боясь, что меня подведет голос.

– Я пришел не просто так, родная, – мужчина подходит ко мне и ласково проводит рукою по моей щеке. Почти привычный жест… – Карты судьбы разложились в новом раскладе. Но в этот раз их значения, как и масти, были перепутаны. Прошу тебя, будь осторожна. За шестеркой может прятаться джокер, малышка.

– Что это значит? – растерянно гляжу в любимые глаза. Так хочется обнять его и не отпускать.

Как будто угадав это желание, Смерть привлекает меня и бережно прижимает к себе, как фарфоровую куклу, будто боясь, что я могу разбиться.

Так мы стоим несколько минут. Просто молча, ничего не говоря. И так хорошо мне в этой тишине, так спокойно. Я знаю, что сейчас меня не сможет затронуть ни одно несчастье, ни одна беда… В его объятиях, таких… родных и таких нужных…

– Ты проницательна, девочка моя, – вдруг шепчет он мне на ухо. – Но и тебя могут обмануть. Не забывай, никогда не забывай, что порою под маской чудовища оказывается заколдованный прекрасный принц, а за ликом молодой красавицы – безобразная старуха.

– Хорошо, – тихо отвечаю я, не желая открывать закрытых глаз. – Я запомню это.

– Ты сильная, малышка. Слышишь? Очень сильная. И очень добрая, какой бы ты не хотела казаться окружающим.

Я внезапно ощутила чувство дежа вю. Кто–то уже говорил мне эти слова…

И тут меня как будто что–то толкнуло. Я резко распахнула глаза… и увидела потолок своей комнаты.

Сон закончился…

– Не–е–ет! Ну почему именно сейчас? Неужели жалко было пары минут? – пожаловалась я неизвестно кому, но мне, естественно, не ответили.

Я со вздохом села на кровати и только тут увидела, что сквозь неплотно задернутые шторы на окнах пробивается солнечный свет. Уже был рассвет?

Какая все–таки жалость, что время во сне течет так быстро… Но, надеюсь, я еще не раз увижу тебя, Смерть…