"Душа осени" - читать интересную книгу автора (Горшкова Яна)

Глава 3

Лиэ Лиэх?хэл, наследный князь Дома Вереска. Лиан.

Он взбежал по лестнице легко и быстро, так, что ни одна ступенька не выдала его движений своим скрипом, взбежал — и замер на полушаге, на полувздохе даже, ошарашенный, нет, оглушенный тем, что увидел.

Лестница здесь делала поворот, и уголок получился очень укромный, закутанный в полумрак, как в теплый платок. В этом-то уголке и скорчилась давешняя девушка, судорожно вцепившись в перильца, практически повиснув на них. И дрожащее изжелта-зеленое марево страшной давней боли, боли, ставшей уже привычной, обнимало ее, льнуло к вздрагивающему в приступе удушья телу, цеплялось за тонкие пальца, пытающиеся распутать шнуровку рубашки.

Она дышала коротко и прерывисто, словно боролась за каждый глоток воздуха с противником заведомо сильнейшим и безжалостным. Лицо ее было повернуто вполоборота в сторону Лиэ, но вряд ли она видела его… нет, огромные, кажущиеся черными из-за расширенных зрачков, глаза видели что-то совсем иное, смотрели прямо в это враждебное нечто.

Страха в ней не было, и взгляда она не опускала. Задыхаясь, неосознанными рваными движениями царапая собственную шею и грудь, сражаясь за каждый вдох, эта заморенная, ничем не примечательная смертная превосходила стойкостью иных увенчанных славой воинов, ибо вела бой безнадежный, не призывая на помощь и не надеясь на победу — но все равно не сдавалась.

Сколько таких глотков воздуха отвоевала она уже у этих отвратительно грязных, гибельных чар? Сколько дней… или лет?

«Чары или проклятие, — понял Лиэ. — Болезнь, смертельная для человека. И смерть… о, какая же грязная и мучительная! И долго, так долго!.. Кто же та сволочь, что навела эти мерзкие чары?»

Он шагнул прямо в беззвучно шелестящий желтый туман этого отвратительного колдовства.

Туман прянул от него, словно рассеченный мечом, прянул, чтоб дождаться своего часа и сомкнуться вновь… но сидхэ был уже здесь, был рядом, и держал ее за плечи… и девушка смогла свободно вдохнуть воздуха — и взглянула на него удивленно и испуганно.

Лиэ не собирался тратить время на объяснения. Похоже, у нее просто не было больше сил на то, чтоб идти самостоятельно. Он легко поднял все еще вздрагивающее тело на руки и торопливо распахнул дверь. Пересек комнату, опустил девицу на свою кровать и вернулся к двери, стремительно и не говоря ни слова. Не было времени! Вспугнутая было дрянь упрямо и безмозгло пыталась вползти следом, во все еще открытую дверь, не запечатанную защитным заклятьем. Уже и одного того шлейфа, что проник в комнату вместе с девушкой, хватило бы, чтоб загубить десяток таких, как она. Но смертная держалась, так же, как держалась там, внизу, — вот что было удивительней всего!

Лиэ запер дверь и запечатал простым, но надежным заклятьем и лишь потом обернулся, не услышав, а скорее, почуяв движение за спиной.

Она сползла с кровати и забилась в угол, сидела там на полу, сжавшись и спрятав голову в колени. Плечи под небеленой холстиной вздрагивали все в том же ритме удушья. Лиэ видел только ее макушку. Давно не мытые волосы казались черными и свивались в неопрятные пряди.

— Ты уже можешь дышать? — спросил он, подходя ближе. — Я отогнал это. Ты теперь можешь дышать?

Плечи дрогнули сильнее.

— Пожалуйста, — мягко попросил сидхэ, стоя почти вплотную к ней, — подними голову.

Он присел рядом на корточки, ибо негоже смотреть сверху вниз на женщину, кто бы она ни была. И уж тем более немыслимо вынуждать женщину смотреть на тебя снизу вверх, особенно если ей настолько плохо. Таковы законы сидхэ.

Она повиновалась так же покорно и молча, как и там, внизу, и в этой странной покорности было что-то неправильное, что-то неестественное, особенно учитывая ту отчаянную стойкость, что он воочию наблюдал недавно.

Обычное лицо. Лиэ не смог бы сказать вот так сразу, красива ли она была или нет. Слой дешевой краски плотно покрывал ее черты, а просачивающаяся сквозь эту боевую раскраску восковая бледность лишь подчеркивала общее ощущение какой-то запредельной жути. Она походила на призрак из наведенного ночного кошмара, но если все это смыть, лицо стало бы довольно симпатичным. Глаза оказались серыми, припухшими. Сетка порванных сосудов на белках, сухой воспаленный блеск… глаза, непривычные к слезам.

На подоле ее юбки, там, где она прятала лицо, осталось пятно крови.

Эта девушка умирала, сгорала быстро — и знала об этом. Так же, как знала о том, кто был тот упырь внизу. Это знание ударило Лиэ, словно плетью, обожгло, настигло, перекрыло дыхание, зазвенело в нем порванной струной и осело где-то в глубинах самого его существа отголоском боли. И, не желая и не собираясь терпеть подобное издевательство над самой сутью жизни, он подался вперед и взял ее за плечи.

— Такого не должно быть, — выдохнул сидхэ. — И так не будет!

И исцелил ее. Быстро и просто на вид, как умеют лишь сидхэ и лишь тогда, когда очень сильно этого хотят.

Тот, кто хоть раз наблюдал эльфийские целительные чары в действии, всегда обращает внимание именно на эту кажущуюся простоту. Прикосновение, на мгновение присомкнутые веки, почти неуловимая дрожь, скользнувшая по лицу, легчайшая тень, чуть потускневшая красота…

… Ты касаешься болезни, раны; ты раскрываешься ознобу, страху, боли; ты впускаешь в себя болезнь, рану, страх, дыхание смерти; ты сливаешься с рваным мерцанием огонька жизни того, кого лечишь; ты разделяешь его боль, его страх, его рану… Ты находишь ее, свою рану, теперь уже свою болезнь, свой озноб и свой страх, и свою боль… ты сливаешься с ней, ты живешь ею… И исцеляешь. Себя.

Тот, кто хоть раз пробовал исцелить хотя бы пустяковую царапину, никогда не скажет, что это просто. Дороже исцеления обходится только убийство с помощью чар. Все, так или иначе связанное с жизнью и смертью, затрагивает саму суть того, кто творит чары… это не может быть просто. Эльфийское целительство естественно, как дыхание, любой сидхэ способен заговорить рану или остановить болезнь, но очень немногих сами эльфы называют целителями — и уважают и берегут примерно так же, как беременную женщину или ребенка. Целители неприкосновенны, они редко носят оружие и еще реже вступают в бой. Но говоря в Совете, воин не может одним своим словом перечеркнуть решение княгини, а целитель — может.

Как лекарь, Лиэ был полнейшей посредственностью, но на то, чтоб разобраться с этими чарами, его хватило.

Девушка рванулась из его рук, закашлялась сухо и страшно, тогда он прижал ее голову к своему плечу и держал сотрясаемое судорогами, вырывающееся тело до тех пор, пока приступ не прошел. До тех пор, пока последние капли той грязно-желтой гадости, которая была ее смертью, не перетекли к нему — и не погибли в свете эльфийских целительных чар, беспощадных и холодных в своем безжалостном милосердии.

Она вырвалась, вжалась в стену и замерла так, обхватив себя руками и потрясенно глядя на него.

— Кто ты? — спросил Лиэ, слегка отойдя от запредельной жути этого исцеления.

— Зачем? — она ответила не сразу и совсем не на тот его вопрос. Голос был хриплым от недавнего кашля и слез, готовых вот-вот пролиться. — Зачем ты это сделал, эльф?

— Ты умирала.

— Я знаю. Я же мечтала об этом, я ждала своего освобождения с радостью… Я не могла, не смела сделать это сама… Но мне оставалось уже недолго! Уже так скоро… Я больше не умираю. Я — проклятье! — здорова! И я навсегда останусь рабыней здесь… Теперь… о, теперь надолго! Зачем же ты так жесток, эльф? Что дурного я сделала тебе?

— Дурного? Почему ты считаешь меня жестоким? Никто не должен умирать так… так грязно, тем более человек!

— Да уж лучше так, чем в лапах упыря, — девушка криво усмехнулась.

— Ты поняла, кто был тот, внизу, — спокойно констатировал Лиэ. — Ты знала, что на тебя наложено заклятье… а это не те чары, что бросают наугад! Такое колдовство не творят случайно. Чары были созданы для того, чтоб убить тебя, кто бы ты ни была. Итак, кто же ты?

— Что тебе до меня, зачем ты спрашиваешь? Я поняла, что тот, в зале, был нежитью, но и он понял… наверное, понял… даже наверняка! Я хотела смерти, но не такой же! Уж лучше сгнить заживо, чем быть выпитой досуха.

— Теперь тебе не грозит ни то, ни другое. А магия низших вампиров настолько груба и примитивна, что глушит такие тонкие чары, какими ты маскировалась. Так что тот упырь заметил бы чужую силу, только если бы она гавкнула. Примерно как я.

— Тебе достаточно было просто оскалиться, эльф, даже не зарычать… — девица грустно фыркнула. — Я благодарна тебе за то, что ты сделал. Но исцелял ты меня зря. И что же ты собираешься делать со мной теперь?

— Для начала накормлю, — Лиэ усмехнулся и встал, протягивая ей руку, чтоб помочь подняться. — Дрожишь ты совершенно напрасно. Я не ем женщин. Правда. Думаю, что когда ты поешь, вымоешься и поспишь в нормальной постели, то… в общем, если после всего этого ты все-таки захочешь умереть, я рассмотрю такую возможность. Ну, согласна?

— По местным законам я — рабыня хозяина гостиницы, и он…

— Этот мешок сала получил столько денег, что вряд ли хватится тебя теперь.

— Ты не сказал, зачем тебе все это.

— Так не должно быть, — повторил он, словно это все объясняло. — И так не будет.

— Ты меня не знаешь, — она поднялась на ноги, проигнорировав протянутую руку Лиэ; тот пожал плечами и убрал руку. — Ты — эльф, значит, вряд ли ты меня хочешь. Эльфы не покупают себе женщин, так? Или все-таки?.. Нет, не то, я вижу. Ты спасал мне жизнь дважды за последний час. Значит, ты просто сумасшедший эльф, вот ты кто.

— Многие с тобой согласились бы, — Лиэ ухмыльнулся. — Мое имя — Лиэ Лиэх?хэл, если тебе интересно. А твое? Или ты боишься его назвать?

— Не боюсь, — она пожала плечами. — Меня называют здесь Кирт. Киирт?аэн мое настоящее… мое истинное имя. Другого у меня нет.

— Ты действительно ничего не боишься, раз называешь истинное имя! Впрочем, меня тебе бояться и впрямь нечего. Красивое имя, особенно для женщины. Особенно здесь, в этой дыре. Похоже на… да, пожалуй! Сполох-над-вершинами, вот на что похоже звучание твоего имени, Киирт?аэн. Высверк молнии среди горных вершин… ястребиный клич над облаками… красиво! Послушай, ты сначала есть будешь или мыться?

Если столь резкий переход от возвышенно-восхищенных рассуждений на тему имен к сугубо практическим вопросам и шокировал смертную, виду она не подала.

— Мыться, — Кирт машинально дернула спутавшуюся прядь, свисавшую на лоб. — Раз уж я не умерла… и не умру сегодня, так хоть отмоюсь.

— А что, когда умираешь, мыться не обязательно? — удивился Лиэ.

— А смысл?

— М-м-да-а, — протянул Лиэ, испытывая определенный культурный шок. — Люди. Интересно, я когда-нибудь вас пойму? Видишь там проход за занавеской? Ступай туда. Полотенце там есть. А вот двери, извини, не предусмотрено.

Кирт пожала плечами; похоже, трактирную девицу перспектива мыться практически на глазах у незнакомого мужчины, хоть и эльфа, совершенно не волновала.

— А вода? — спросила она уже из-за занавески. — Такую огромную бадью так просто не наполнишь!

— Сейчас, — Лиэ сплел пальцы в замысловатом жесте, совершенно, в общем-то, ненужном. — Не звать же за этим прислугу! Воспользуюсь магией — вряд ли кто-то сейчас это заметит!

— Ловко! — в голосе девушки прозвучал такой неожиданно живой детский восторг, что сидхэ усмехнулся. — Ох, да она же теплая!

— Возьми там себе рубашку! — крикнул Лиэ, перекрывая голосом плеск воды. — Ничего другого все равно нет, а рубаха, по крайней мере, чистая. Не думаю, что тебе подойдут мои штаны, а банной накидки я с собой не вожу, ты уж извини.

Некоторое время из комнатки слышался только приглушенный плеск и фырканье. Лиэ задумчиво почесал себя за ухом.

Ситуация, строго говоря, была совершенно дикой. Девица была не проста, это совершенно ясно, впрочем, она этого и не отрицала. Глупо было бы отпираться, ведь он видел, как она пыталась творить защитные чары… и в самом деле, на кого попало такие проклятья не наводят! И что теперь делать с этим неожиданным подарочком? Тем более, что он почему-то говорит с ней так, словно знает ее лет сто, не меньше, а девушка, что удивительней всего, отвечает тем же! И не дичится, и не удивляется абсолютно ничему! Ни магии, ни его поступкам… Ей и в самом деле все равно, что с ней будет? Но так же не бывает! Или она вот так сразу и запросто взяла и поверила ему?

— Не понимаю, — пробормотал он, выставляя на стол еду из собственных запасов — не время было экономить, а для девицы эльфийская пища могла стать чем-то вроде лекарства. — Все равно не понимаю.

— Слушай, а на ней чей-то герб! — крикнула девушка, видимо, перестав уже плескаться и добравшись до рубашки.

— Не чей-то, а мой, — отозвался Лиэ.

— Здесь вышит меч, значит, ты — воин, — сказала она, появляясь из-за занавески. Серебристо-синяя рубаха Лиэ сидела на ней, как слегка укороченное платье; для человечки Киирт?аэн была среднего роста, то есть эльфу ее макушка доставала почти до плеча. Подол рубашки кончался где-то в районе щиколоток. Лиэ отвел глаза, случайно заметив довольно свежий кровоподтек на ноге своей… э-э… гостьи?

— Птица… — продолжала она, слегка оттянув ткань и разглядывая вышитый слева герб. — Должно быть, это связано с твоим именем? Звезда… четырехлучевая? И корона… орнамент из веточек цветущего вереска… Ты из Страны Вереска, из Высоких Эльфов, да? И ты не просто странствующий в поисках приключений воин, ты благородных кровей. Переодетый принц эльфов?

— Вообще-то, князь, — Лиэ был поражен до глубины души. — Наследный князь Дома Вереска, правящего дома Вэннэлэ. Довольно странные познания для трактирной служанки. Может, объяснишь, где и когда ты изучала геральдику?

— Ты — светлый эльф, — проговорила Кирт, словно в раздумьи, — если ты убьешь меня, я буду свободна. А ты меня убьешь, когда я всё объясню.

— Слушай, я не понимаю! — Лиэ уже порядком надоели эти загадочные рассуждения о неминуемой скорой смерти. — Присядь, пожалуйста. Объясни хотя бы, почему я должен тебя теперь убивать? Мне пока не очень-то хочется это делать. И ты совсем не боишься меня, а это тоже странно.

Девушка села на предложенный стул, откинула за спину чистые мокрые волосы. Лицо ее оказалось бледным и светлым, но ореол обреченности все еще окружал ее.

— Не так уж и странно, — она пожала плечами. — Все, что могло со мной случиться, уже случилось, и страшнее этого может быть только смерть, вернее, та смерть, которой я для себя не хочу. Она ведь бывает разной, тем более смерть моя, потому что я… я помечена.

— Кем? — сидхэ тоже сел на табурет и слегка наклонился вперед, уперев руки в колени; он не изображал внимание, ему и в самом деле было интересно.

— О… разве ты не видишь?

— Признаться, видеть-то вижу, но пока не понимаю.

— Метка, — она распустила шнуровку и без тени смущения обнажила грудь. — Вот, смотри.

Это была татуировка в два цвета, черно-красная: два дракона обвивали груди Кирт, их острые хвосты переплетались, крылья уходили к ключицам, оскаленные пасти угрожающе застыли друг против друга, а когти, казалось, впивались в соски. Это было очень красиво и одновременно отвратительно. Изумительная зелень трупной мухи тоже поспорит красотой цвета с изумрудом, но не перестанет быть зеленью трупной мухи! И это была работа хоть и не эльфа, но явное ей подражание, даже копия, сделанная рукой искусной и умелой.

Лиэ шумно вздохнул.

— Я была младшей жрицей, Сном о битве драконов. Сбежала. Но меня все равно найдут. Тот вампир внизу, еще немного, и он узнал бы меня. Я же его узнала! Смерть не тела даже, а души… Я не хочу умирать так.

— Ты испугалась не того, что он — упырь, — вслух подумал Лиэ. — Ты испугалась, что он сможет проникнуть сквозь твою маскировку и узнает тебя. А он узнал бы, конечно, едва попробовав не кровь даже, а хотя бы и внешний слой твоего сайн?а… И ты просишь тебя убить.

— Прошу. Сны драконов длятся почти вечность. Вечность мук после смерти на алтаре!.. я сбежала именно от этого! Но теперь они меня найдут. Пока на мне висели те чары, меня не искали, наверное, они решили, что я мертва; теперь же чары не сняты даже, а уничтожены! Да отдача от этого исцеления, что ты учинил, звенит на весь тонкий мир не хуже чумного колокола! Убей меня, пожалуйста, сам. Сегодня… или завтра? Не знаю, может быть, ты все-таки хочешь меня? Драконы видят разные сны, я многое умею, меня обучали и этому тоже. Так возьми меня теперь, но только убей потом, убей сам, ладно? Твой меч вполне сгодится, чтоб обеспечить мне лучший вариант посмертия из тех, что я рассматривала. А?

Общеизвестно, что эльфы краснеют редко. Обычно от гнева лицо истинного сидхэ приобретает сходство со свежевыпавшим снегом, от очень сильного гнева сидхэ как-то сереет, что ли… ну, а зеленеют эльфы только когда ранены или сильно напуганы. Или когда их тошнит. Лиэ побил все рекорды в смене оттенков на лице, он попросту пошел пятнами.

— Знаешь, саэрнэ, так себя мне еще никто не предлагал, — после продолжительного молчания отозвался он. — Прямо-таки запредельная щедрость, что ни говори. Может, ты не сон дракона, Киирт?аэн, а кошмар? Та-ак… раз есть алтарь и жрецы, то есть и жертвы. Сны драконов, значит… жертвы… Смертные жертвы: кровь, страх и муки. И вампир с этим связан. Так. Щиты у него были качественные, хорошие щиты, да только не он их ставил. А высшие вампиры тоже связаны с этой… организацией, Киирт?аэн?

— О, да. Они служат Толкователям Снов.

— А названия-то какие… Ясно. Рубашку-то зашнуруй — я уже достаточно любовался на это… произведение, хватит, и так смогу воспроизвести. Татуировку делал человек, это понятно, но сам рисунок нечеловеческий… и очень, очень древний. Его создавал сидхэ из древнейших. Сон дракона… Тень дракона… Так. Сделаем вот что: боюсь, я не смогу позволить тебе умереть, Киирт?аэн. Равно как и не могу допустить, чтоб тебя нашли эти твои… уже бывшие единоверцы?

— Бывшие, о да. Но…

— Нет. Ни о каком убийстве не может быть и речи. Ты сейчас поешь и выспишься. Потом — расскажешь мне все, что сочтешь нужным. Я найду способ вывезти тебя отсюда так, чтоб никто об этом не узнал. И замести следы так, чтоб те, кто за тобой следит, если следит, конечно, пребывали в полной уверенности, что ты мертва.

— Но как же мой хозяин?

— Трактирщик? — Лиэ нехорошо усмехнулся. — Тут вовсю практикуют торговлю людьми… проклятье, даже тоэрк себе этого не позволяют! Но нам это на руку. Я тебя куплю.

— Э?

— Скажу, что ты мне так сильно понравилась, — Лиэ ухмыльнулся и ненадолго умолк. Нахмурился в раздумье. — Или… или не понравилась… Ага! Нашел! Скажи, Кирт, насколько громко ты умеешь кричать?

— Что? — смертная настороженно прищурилась. — Ну… довольно громко, наверное. Я не проверяла.

— Вот и проверим. Ночью потренируешься, для правдоподобия. Придется немного поиграть, впрочем, роль тебе понравится, надеюсь.

— Какая такая роль? — выражение лица бывшей младшей жрицы стало… очень странным. Сидхэ только теперь обратил на это внимание и успокаивающе улыбнулся.

— Именно роль, не бойся. Ты же хотела умереть, так? Вот мы и воспользуемся этим. Мы инсценируем твою смерть. Под пыткой, от моих рук. Хотя их, конечно, это может насторожить…

— Если ты думаешь, что людей тут можно чем-то таким удивить, ты ошибаешься.

— Но вряд ли они ожидают от светлого эльфа…

— Они ожидают от светлого эльфа еще и не такого, — Кирт оправилась от шока и усмехнулась. — Запытать до смерти женщину, которая не угодила в постели — что еще можно ожидать от светлого эльфа?

— Даже так? — Лиэ слегка посерел и замолчал ненадолго, потом обронил голосом ледяным и спокойным. — Если люди считают нас способными на такие поступки, то как же они осмеливаются нападать на нас? Впрочем, думаю, мне все же удастся их удивить, если не поступком, так хотя бы техникой исполнения. Я весьма изобретателен, знаешь ли. Ладно, детали надо еще продумать. Далее. Я отвезу тебя в Вэннэлэ и сдам на руки Хранителям. Похоже, это дело касается их напрямую… Не напрягайся так, инэль, у нас не практикуют пытки. А целитель душ тебе понадобится, это точно. Если согласишься, тебе даже могут подчистить память… но только если согласишься. После того, как мы все выясним об этой организации, можно будет подумать о том, как ты будешь жить дальше.

— И буду ли я жить…

— Ну, хватит. Гарантирую, что после общения с целителями душ у тебя вряд ли останется желание умереть, равно как и причины для такого желания. Или ты боишься, что мы убьем тебя потом? Зря. Запомни: у сидхэ убийство женщины или ребенка карается кое-чем пострашнее смерти.

— Разве ваши законы не действительны только для своих?

— Тогда они не были бы законами, — Лиэ дернул плечом. — Разве не очевидно?

— Ты можешь все выяснить и так, — заметила она с какой-то непонятной интонацией в голосе, — здесь и сейчас. Зачем… зачем тебе эта благотворительность? Зачем возиться со мной дальше? Что ты надеешься из этого получить?

— Получить? — сидхэ фыркнул. — Воистину, возясь со смертными можно получить все, что угодно… кроме доверия и благодарности! Безнадежный народ… и что мы с вами возимся? Но если тебе нужны объяснения… Моей природе противно то, что сотворили с тобой. Я дал слово себе, что вытащу тебя отсюда. Моим законам противоречит такая… такое… На моей земле не должно такого быть, и я не желаю, чтоб такое происходило. А потому — я это исправлю. Ибо — не желаю ни видеть, ни терпеть. Ясно?

— Это — людские земли.

— Это люди так считают, — он пожал плечами и кивнул на тарелки. — Ешь. Тебе понадобятся силы.

Рамборг Лиэссат, княжна Вэннэлэ. Рэир.

Здесь не было четкой границы: пустынность и проклятия этих земель сами себя охраняли. Ни дозоров, ни застав порубежников. Когда-то все это было… очень давно даже по нашему счету. Было — и не стало. Но и равнина тогда звалась иначе. А теперь… Канэ'Каэлл, Равнина Канар, тянулась на два дня конного пути, если напрямик, как летают птицы и ездят эльфы. Невысокие каменистые холмы, больше похожие на курганы, овраги, высохшие столетия назад русла рек. Когда-то, где-то три тысячи лет назад или чуть больше, здесь была великая битва между нами, сидхэ, и драконами. И теми, кто им повиновался. Земля все еще хранила память об ушедшей в нее крови. Равнина была выжжена драконьей и эльфийской магией, здесь до сих пор мало что росло. Кровь эльфа прорастает травой… но только не тут. Здесь не было почвы, только прах. Леса обрывались внезапно. Канэ'Каэлл недаром носила свое имя. Это была старая рана на теле земли, и рана эта все еще болела. Пепел и прах, оплавленные кости живого…

— В гиблые места нас занесло, Рамборг, — сказал Эрил, привстав в стременах и вглядываясь в холмистое бело-серое марево впереди. День был пасмурным, впрочем, равнина Канар редко видит солнце.

— Слишком много старых костей, — обронил угрюмый Айглатт. — Слишком много старых снов и памяти. Мы мало что здесь увидим, княжна.

— И все же увидеть надо, — я озиралась вокруг, пытаясь одновременно и отрешиться от окружающей нас тоски, и в то же время отслеживать изменения в тонком мире. Может, это и вправду не самая лучшая моя идея? Айглатт был прав. Слишком много старых костей и старой памяти.

— Уф, я здесь и дракона в харте пути не почую, — пожаловался Флайн.

— А я думаю, что это отличная идея — пересечь границу именно тут! Если в округе и есть какие-то темные силы, мы на них точно наткнемся! — поделился своим энтузиазмом Маэрхэм. Мрачные взгляды окружающих его совершенно не смутили.

— Хорошо быть твердолобым воякой с бо-ольшим… — угрожающе протянул Флайн.

— … мечом! — поспешно вставил Таэрлин, покосившись на меня. Я фыркнула.

— Монстры… — мечтательно прижмурился Маэрхэм. — Нечисть… Нелюдь…

— Кто бы говорил, — буркнул Эрил. — Нелюдь-то как раз искать не надо, тут она, то есть мы.

— Твари там всякие… — Маэрхэм был непробиваем. — Вот только прочесать тут все, и…

— Э-э, братья-воины! То есть дражайшие соратники! В смысле, подчиненные! Хватит мечтать. Мы должны пересечь равнину, а не прочесывать ее в поисках приключений, — одернула я их. — Поэтому привал на полчаса вон в той рощице, и в путь. Маэрхэм и Таэрлин — вперед. Больше, чем на один перестрел, не удаляться. Пошли!

Задержались мы в рощице чуть подольше, чем планировали. У одной из вьючных лошадей порвалась подпруга, да и сами мы, признаться, как могли, оттягивали момент выхода на равнину… Пока Флайн и Ээйрэ возились с поклажей, мы с Эрилом развернули карту.

— В полудне пути отсюда есть руины старой заставы Рассвета. Предлагаю заночевать там.

— Здесь полно таких руин, что заброшены со времен Драконовых войн, — возразил Эхэль. — И уже не одно столетие они видят только ветер и снег с дождем. К чему нам этот крюк? С тем же успехом мы можем обследовать любые другие развалины на пути к Аэл-Канар.

— Например, эти, — Таэрлин показал на карте холмы, ближайшие к озеру и границе. — Хм… Рассветные холмы, верно я говорю, Хэлгэ?

— Безымянные холмы, Таэр, не Рассветные больше. Кого ты рассчитываешь найти среди старых камней, Рамборг? Призраков? — поинтересовался Хэлгэ.

— Нет. Подсказки. Следы, быть может… Всего девять пограничных крепостей стояло здесь когда-то. Мы можем проверить их все для начала. И начать с ближайшей.

— Мне казалось, что мы ищем следы человеческой банды, — снежный сидхэ выделил последние слова голосом и изящным брезгливым движением пальцев, — нападавшей на наших торговцев. Для начала.

— Хэль, чем ты слушал! — Маэрхэм фыркнул. — Мы же не их ищем, а… А что мы ищем, Рамборг?

Хэлгэ не дал мне ответить и не позволил себя прервать.

— Погоди, Маэрх, я еще не закончил. Итак, Рамборг, ты предлагаешь искать это среди руин наших приграничных крепостей на Раненой Равнине. Остроумное решение, вот только, боюсь, в Совете твой юмор не оценят. Или ты все-таки веришь в эти байки о кознях муирэн, а?

— И десяти дней не прошло с начала похода, а ты уже оспариваешь мое главенство, Аэт'глатт, — фыркнула я. — Не передергивай. Мы уже все это обсудили, и не раз, и не помню, чтоб кто-нибудь возражал. Мы проверим и банды, и шайки, и предполагаемых шпионов Маэрэ… мы сделаем все то, с чем прекрасно справились бы порубежники, то, ради чего нас не стали бы сюда посылать. Для отчета в Совете хватит пары гоблинских или бандитских голов, как вам думается, братья? Но посмотрим шире. Что мы имеем? Мы имеем район вблизи наших границ, где происходит нечто странное. Некая активность… э-э… внешних сил? Мы имеем Раненую Равнину, настолько напоенную старыми чарами, что новые могут укрываться здесь совершенно свободно и беспрепятственно. И никакие порубежники их не учуют, просто потому, что не их это работа. Канэ'Каэлл позвала меня сама.

— То есть? — Таэрлин подался вперед. Он крайне серьезно воспринимал чужие провидческие способности, которых сам был лишен. — Тебе было видение?

— Нет. Просто зов. Раненая Равнина ранена вновь, разве вы сами не чувствуете?

— Рамборг права, — подал голос Ээйрэ. — Что-то неладное здесь творится. Мне кажется, именно это имел ввиду Леадарн, когда говорил мне…

— Говорил — что? — нетерпеливо вмешался Флайн. — Что он сказал?

— Ничего конкретного, — Ээйрэ окунул нас в серебро своего загадочного взора. — Он сказал лишь, чтоб мы не слишком увлекались ловлей разбойников. И еще — что нам может представиться хороший случай применить на практике то, что мы изучали в теории. Под его руководством.

— Ловля призраков, — с отвращением подытожил Хэлгэ. — Но хоть что искать-то?

— Когда найдем, узнаем, — обнадежила всех я. — Ясно одно: корни растут отсюда. И, что бы там ни было, это не просто банда смертных. И Маэрэ тут не при чем.

— Не зарекайся, — фыркнул Эрил.

— Наткнемся на какую-нибудь неназываемую дрянь, вот весело-то будет, — усмехнулся Эхэль. — Маэрхэм, тебе в особенности! Ты же у нас любитель за нежитью погоняться. Впрочем, для того нас и учили.

— Тогда вперед, — я встала и подтянула ремни.

— Вперед-вперед, на ловлю привидений! — съязвил Хэлгэ.

Этот красавчик всегда оставляет за собой последнее слово, Бездна его побери!

Ну, и как такими командовать, а?!