"Школа одаренных переростков" - читать интересную книгу автора (Алексеев Валерий)

50

— Ну что ж, — сказал Олег, — во первых строках я хотел бы от своего имени и от всех нас перед тобой извиниться. Причины нашего недоверия ты теперь понимаешь.

Я понимал и раньше, но не сказал ничего.

— Принимаешь наши извинения?

— Да ладно, все свои… — проговорил я.

— Значит, с этим покончено, — заключил Олег. — Не спеши зачехляться, пожалуйста. Сегодня ты у нас весь вечер на арене.

— За что такая честь? — поинтересовался я.

— Ты свежий человек, расскажи нам, что тебя беспокоит. Есть какие-нибудь вопросы, тревоги, сомнения?

Он говорил уверенно, не сомневаясь, что имеет право на лидерство, и я решил немного сбить с него спесь.

— Есть один вопрос, — злорадно сказал я. — Кто тебя стрижет?

Наступила пауза.

— Н-не понял, — проговорил Олег, глядя на меня с прищуром.

— Превосходно ты понял, — возразил я.

— Ну, хорошо. А ты как думаешь?

— Я думаю, Софья.

— Вот видите! Что я вам говорила? — вскричала Соня.

Вскочила, убежала в ванную и включила воду на полную мощь.

Думаю, что в этот момент Соня завидовала Ритке Нечаевой: исчезнуть с наших глаз она могла только так.

— Дурак какой-то! Тьфу, дурак! — ругалась она за дверью. — Зациклился совсем.

Дистанционный Денис противненько захихикал:

— Да не зациклился, а ревнует!

Юрка Малинин подхватил:

— „Давно меня не стригла Дездемона, опять я стал похож на охламона“.

И сам же первый зареготал.

— Глупости! — фыркнула Соня, выходя из ванной с румяным после умывания лицом. — Кого он ревнует? И к кому?

— Тебя к Олегу, прелесть моя, — пояснил Денис.

— Да он-то здесь при чем?

— А он у нас многостаночник, — сказал Юрка. — Всё мое — мое, и чужое — тоже мое.

— Э, братва, кончай стебаться, — проговорил Олег. — Это скучно.

И все, как по команде, умолкли.

Мне это, естественно, не понравилось: я бы предпочел, чтобы ребята еще поупраж-нялись на эту тему.

— Нет, я серьезно спрашиваю насчет стрижки, — упрямо сказал я.

— Если серьезно — то сам стригусь, — ответил Олег.

Он врал, конечно, он нагло врал, я это чувствовал.

И всем остальным было известно, что он бесстыдно врет.