"Врата Черепа" - читать интересную книгу автора (Бейли Робин Уэйн)

Глава 4

Стужа приподнялась в стременах и потерла ягодицы. Она доскакала довольно быстро. По ее предположениям, было около полуночи, хотя она и не могла ориентироваться по звездам. Все небо было затянуто серыми тучами, сквозь которые не проглядывала даже луна. Стужа подняла руку, поворачивая ладонь в разные стороны. Тишина, ни малейшего ветерка.

Внизу, едва различимый в темноте, лежал Марашаи. Казалось, город совсем не изменился за месяц ее отсутствия. Она ехала верхом полночи, огибая Шадаму и прочие деревни и городишки, чтобы быть здесь именно в это время. Она должна сделать то, что задумала, между полуночью и рассветом. Без сомнения, было уже достаточно поздно. Ее рука потянулась к тряпичному кошелю, висевшему на ремне рядом с мечом. Сквозь тонкую материю были видны очертания содержимого.

Судорожно глотнув воздуха, Стужа отдернула руку.

— Нет, — твердо прошептала она, мысленно ругая себя за подобную реакцию. — Ты сама помогала ее изготовить, она не может причинить тебе вреда.

Дважды Уна чуть не теряла сознание, когда молодая женщина давала ей наставления. На бледном лице старухи застыла маска ужаса. Стужа сама то и дело чувствовала позывы к тошноте и готова была все бросить. Но, однажды начав, нельзя было останавливаться.

Она заставила себя снова потрогать кошель и ощупать содержимое. Скоро она должна будет держать это в своей руке. Лучше привыкнуть сейчас.

Стужа отдышалась и пустила Ашура галопом вдоль гряды низких холмов, а затем по равнине, простиравшейся вокруг спящего города. Она напряженно вглядывалась в темноту, вздрагивая от любого шороха или движения. Но вокруг все было спокойно.

Она снова посмотрела на небо. Хорошо, что не светит луна. Темнота сейчас была ей на руку.

За городскими стенами сгрудилось несколько покосившихся домишек — таких грязных и убогих гостиниц и таверн Стуже еще не приходилось видеть. Подобные заведения были пристанищем бандитов и проституток со всего света; сюда приходили старые моряки, чтобы еще разок покачаться на волнах, и их бесчувственные тела валялись тут же на улицах; сюда же приходили и знатные люди, чтобы за скромную плату разделаться с врагами и решить свои проблемы. Аки пыталась избавить Марашаи от этих притонов, но у нее ничего не вышло, как и у ее отца, и отца ее отца.

Стужа снова пощупала кошелек. «Нет, еще не время, — решила она. — Нужно выждать».

Когда девушка поравнялась с первой таверной, ее рука невольно потянулась к мечу. Стужа зорко следила за всеми окнами и дверьми, мимо которых проезжала. Ни света, ни звука, ни выглядывающих лиц. Стужа задержала дыхание и двинулась дальше. Неподалеку стояли два прижавшихся друг к другу строения. Она внимательно осмотрела их, чувствуя нарастающую тревогу.

Никаких признаков жизни. Было уже поздно. Но все ли спали? Стужа легонько подтолкнула Ашура вперед и на секунду выпустила меч — только для того, чтобы вытереть потную ладонь.

Сама она могла бы прокрасться гораздо тише, но ей был необходим рост единорога.

Девушка подъехала совсем близко к домам. Почти все окна были темными, лишь кое-где сквозь деревянные ставни пробивался свет. Стужа затаила дыхание.

Из таверны впереди до ее слуха донесся взрыв смеха. Увидев, как распахнулась дверь, девушка быстро повернула Ашура, и они скрылись в темном проулке, который привел их к следующей улице.

Кто-то возник перед ней из темноты. Стужа остановилась. Этот кто-то тоже, и уставился на всадницу. Его лицо приняло какое-то странное выражение. Вдруг незнакомец привалился к стене, затем рухнул на землю и закрыл глаза.

Девушка колебалась. Нужно ли прикончить этого человека, чтобы заткнуть ему рот? Он мог протрезветь и разболтать о ночной встрече. Она подъехала поближе, вытащила меч из ножен и слегка кольнула им пьянчугу. Тот не пошевелился. Она кольнула еще раз, затем приставила острие к горлу спящего, но мужчина мирно перевернулся на бок и захрапел.

Она убрала меч и двинулась дальше.

Следующую улицу заливал красноватый свет. Стужа осмотрелась. Над каждой дверью висели фонари из алой материи, в которых горели свечи. Сверху из окон раздавались сладострастные стоны, заставившие Стужу покраснеть. «Ночь — это их время, — подумала она. — На этой улице никто не спит». Стужа повернулась, чтобы найти другую дорогу.

Наконец она добралась до главных городских ворот в восточной стене. Они были закрыты, как она и предполагала, и заперты изнутри на массивный засов. Но над воротами в стене были четыре выступа. Стужа это хорошо помнила.

Если она встанет Ашуру на спину и подпрыгнет, то сможет дотянуться до одного из них. Сначала, она вытащила из седельной сумки кусок веревки, к концу которой был привязан толстый сук, и обмотала веревкой плечи. Это была довольно тяжелая и неудобная ноша, но ничего не поделаешь.

Стужа осторожно встала на седло. К счастью, подпрыгивать высоко не было необходимости. Ее пальцы не дотягивались до выбранного выступа всего на несколько сантиметров.

Конец веревки, к которому была привязана палка, начал скользить вниз. Грубая пенька натирала голую шею, петли на плечах затягивались. Девушка подхватила веревку, держась за выступ одной рукой. Но сумела провисеть так всего несколько секунд. Ашур сделал шаг в сторону. Пальцы разжались и Стужа шлепнулась на землю, запутавшись в веревке, при этом палка больно ударила ее по позвоночнику.

— Проклятье! — пробормотала она, пнув ногой сук, прежде чем поднять его. На этот раз Стужа зажала палку под мышкой и торопливо обмотала вокруг себя веревку. Будь у нее железные кошки, она повесила бы их себе на пояс, а так приходилось возиться с этим чертовым поленом. Неудобно, но ей нужно было потерпеть всего несколько минут.

— Иди сюда, — подозвала она Ашура, который стоял в сторонке и с любопытством наблюдал за ней. Единорог мгновенно повиновался. — Думаю, ты надо мной смеешься!

Она снова встала на седло, схватилась за выступ, подтянулась и поднялась на ноги — на этот раз без всяких осложнений. Выступ был достаточно широким, чтобы на нем можно было стоять. Стужа размотала веревку. Стена над ней возвышалась еще на пятнадцать футов. Она молилась про себя, чтобы длины веревки хватило. Девушка забрала ту, что нашлась у Уны, не решаясь купить в Шадаме другую. С момента бегства Стужи из Марашаи минуло немало времени, и весть о том, что ее разыскивают, наверняка уже дошла и до маленьких селений.

Девушка проверила узлы и убедилась, что сук привязан надежно. Он был достаточно толстым, чтобы выдержать ее вес. С кошками все было бы намного проще. Удастся ли ей обойтись палкой, она не знала.

Стужа напрягла слух. Шагов часовых наверху слышно не было. Она знала, что они обходят стену, но понятия не имела, где именно они находятся в данный момент. Первый бросок не получился. Бревно оказалось тяжелее, чем она думала. Она бросила еще раз.

Только с четвертой попытки бревно зацепилось, но с жутким грохотом. Она замерла, ожидая, что вот-вот услышит окрики и лязг стали, на стене появятся солдаты, а из ворот выбежит подкрепление.

Однако ничего подобного не произошло.

Ей уже приходилось штурмовать города под бряцание оружия и крики солдат, находясь в самом центре ревущего хаоса. Однако делать это в одиночку, тайно — совсем другое дело. Стужа проклинала любой самый тихий звук: скрип веревки, удары ботинок, пока поднималась по стене. Наконец она добралась до верха, подтянулась и прыгнула в глубокий проход между зубцами.

Стужа проверила кошель на поясе, чтобы убедиться, что он все еще при ней. На некотором расстоянии она заметила пару факелов. «Приближается стража», — решила она. Не теряя времени Стужа подняла бревно, свернула веревку и засунула ее между зубцами. Она была уверена, что в темноте их никто не заметит. Факелы приближались. До нее доносились голоса, но она не могла разобрать ни слова. Стужа быстро нашла каменную лестницу, по которой спустилась на уровень ниже, и укрылась в тени.

Тянулись долгие минуты ожидания, девушка замерла, прислушиваясь. Сердце колотилось в груди. Дыхание участилось.

Настало время.

Она развязала кошель и достала Руку. На ощупь кожа руки была сухая и ломкая. Уна натерла маслом только пальцы. От Руки исходил омерзительный запах гниющей плоти и трав. Даже в темноте можно было различить кости и вздувшиеся вены. Стужа снова вздрогнула, вспомнив процесс изготовления.

Она еще раз залезла в кошель и вытащила оттуда маленький пузырек с мелким черным порошком. Перед тем как открыть его, Стужа тщательно вытерла руки о штаны, чтобы на них не осталось масла. Затем откупорила склянку и высыпала по щепотке порошка на кончик каждого пальца.

В тех местах, где порошок смешался с маслом, зажглись огоньки. Пять пальцев — пять язычков пламени. Стужа почувствовала покалывание, передавшееся ее руке от руки мертвеца и распространившееся по всему телу. Тень, в которой она пряталась, исчезла, но теперь это уже не имело значения.

Девушка выпрямилась, высоко подняв Руку Славы.

Голоса наверху были слышны еще некоторое время, потом смолкли.

Она прикусила губу и взглянула на свой пятисвечник. Значит, тот человек был виновным. «Но что привело его на виселицу? — размышляла Стужа. — Долги? Воровство? Убийство?» Она переложила Руку Славы в правую руку, а левой сжала меч. Впрочем, меч ей вряд ли понадобится, она сделала это, просто чтобы чувствовать себя уверенней.

Стужа медленно направилась вниз по улице. Рука освещала ей путь. Сердце колотилось в такт шагам, кровь стучала в висках. В мерцающем свете пламени появилась ее тень, которая двигалась впереди.

Вдруг одно из окон отворилась, из него высунулась голова, сонно уставившаяся на девушку. Стужа споткнулась, затем взяла себя в руки и прошла мимо, наблюдая за человеком через плечо.

Он будет смотреть в одну точку всю ночь, пока рассвет не разбудит его. Так произойдет с каждым, кто взглянет на огни Руки Славы. Но это только часть ее силы. Каждый, кто спит, будет спать до утра, ничто не сможет разбудить его до первого луча солнца. Некоторых утро застанет в мокрых кроватях.

Только Стужа и Уна, изготовившие Руку, неподвластны ее чарам, распространившимся на весь город. Стужа отправилась прямиком во дворец.

Дворец тоже был обнесен стеной, отделявшей его от остального города. Она была вполовину ниже городской и не такой толстой, так что по ней не ходили часовые. Войти во дворец можно было лишь через северные или южные ворота. Северные использовались для официальных церемоний: визитов иностранных монархов, приема послов, смотра элитных войск. Они были закрыты железной решеткой и отлично охранялись. Стужа выбрала южные.

Там не было опускающейся решетки, однако они закрывались двумя массивными дубовыми створами. У нее не было веревки, чтобы перебраться через эту стену. Но, вероятно, веревка ей и не понадобится. За воротами постоянно стояли на часах двое стражников, это она знала наверняка. В одном из створов была небольшая дверь. Стужа подошла к ней и тихонько постучала.

— Кто здесь?

Дверь слегка приоткрылась. Девушка отступила, держа Руку так, чтобы солдаты не смогли ее разглядеть.

— Впустите! — потребовала Стужа.

— По какому делу?

Она не видела лица стражника, дверь не открывалась шире. Какая причина могла заставить этого человека впустить кого-либо во дворец в такой поздний час?

— Женщина, убившая королеву, — прошептала она. — У меня есть сведения!

— Приходи утром!

Дверь захлопнулась. Стужа принялась барабанить в дверь, пока она снова не открылась. Стужа опять отступила в тень.

— Мне нужно поговорить с капитаном Трасом Суртианом прямо сейчас! Впустите!

— Покажись, — приказал стражник.

Что теперь делать? Часовой мог узнать ее даже в темноте. А если он посмотрит на Руку Славы, то не сможет открыть ворота.

— Нет! — прохрипела она. — Не надо! Убирайтесь! — Она всем весом упала на створ ворот, достала меч и помахала им перед дверцей. — Я без оружия! — умоляла она воображаемого противника. Она ударила мечом по воротам, отколов несколько щепок. — А-а-а! Вы убьете меня! Помогите!

Затем наступила тишина. Стужа выжидала, затаившись. Прошло около минуты, ворота не отворялись. Может, ее маленькое представление было недостаточно убедительным? Ворота скрипнули, приоткрылись сначала на несколько сантиметров, а затем из-за створа высунулась голова в шлеме.

— Сюда, — позвала Стужа.

Стражник увидел Руку Славы.

До нее донесся шум, затем голос другого стражника. Она помнила, что их было двое. Стужа дала первому пинка, так что он повалился на землю.

— Помогите! — закричала она. — Он ранен!

Второй стражник выскочил из ворот и чуть не упал, споткнувшись о тело своего товарища. Меч в одной руке, щит в другой. Но это ему не помогло. Он взглянул из-за щита на сверхъестественный свет и мгновенно уснул. Стужа легонько отпихнула щит, и два стражника неуклюже развалились друг подле друга.

Войдя на территорию дворца, она обогнула розовый сад Аки уже не скрываясь. Она даже хотела, чтобы ее видели. Более того, она хотела, чтобы видели Руку Славы.

С наступлением темноты во дворце дежурило особенно много стражников. Но к тому моменту, когда она проходила мимо, все они превратились в статуи, потому что свет Руки Славы был виден издалека и часовые лишались зрения, прежде чем успевали узнать Стужу.

Она добралась до двери, ведущей на нижний этаж. Они с Аки часто пользовалась ею, когда маленькая королева изъявляла желание побыть среди своих цветов. Через эту дверь мало кто ходил, кроме них: она была в стороне от центральной галереи. И вот Стужа оказалась во дворце; теперь ей было необходимо обращаться с Рукой Славы с еще большей осторожностью. Конечно же, время позднее, и если Трас Суртиан лег спать, на него обязательно подействовали чары Руки и теперь ничто не разбудит коркирца до утра. Но если нет, Стужа хотела бы повидаться с ним, но он не должен смотреть на Руку Славы. К тому же было бы лучше, чтобы Тогрин Синтелл продолжал бодрствовать. Это избавило бы ее от необходимости волочь его бесчувственное тело за городские стены. Но на это было мало надежды.

Стужа вошла внутрь. Рука освещала ей путь как обыкновенный факел. Девушка быстро и тихо шла по лабиринту узких коридоров, ориентироваться в котором для нее не составляло никакого труда. Оказавшись недалеко от галереи, Стужа заколебалась. Она была рядом с башней. У подножья лестницы, ведущей наверх, должен стоять стражник.

Она вошла в галерею и повернулась к лестнице. Часовой стоял на посту не шелохнувшись в своих начищенных до блеска доспехах. Он не мигая смотрел прямо на Стужу.

— Спокойной ночи, — прошептала девушка и повернулась в другую сторону.

Она дошла до тронного зала, не встретив ни души. В это время суток там обычно никто не дежурил, так как охранять было нечего. «Они ведь не ждали, что я появлюсь здесь», — подумала она и толкнула дверь.

В темноте зал казался зловещим. Даже Рука освещала лишь небольшой пятачок, мрак словно поглощал ее сияние. Стужа продвигалась вперед мимо резных героев древних легенд, неожиданно почувствовав себя совсем маленькой и ничтожной. Она бессознательно стала ступать тише, надолго задерживая дыхание.

Стужа медленно поднялась к трону по ступенькам из слоновой кости. Изумруды, которыми был инкрустирован старинный трон, вспыхнули, многократно отражая свет, излучаемый Рукой Славы. Она обошла его, приблизившись к висевшей за ним драпировке. Стужа опустила Руку, чтобы не загорелась материя. Раздвинув занавеси, она увидела камень.

Аки показала ей его только спустя много дней после назначения Стужи на должность начальника дворцовой стражи. Стужа положила на камень ладонь и надавила.

В стене открылся потайной ход. Поправив драпировки и приведя в движение механизм, запиравший дверь, девушка пошла дальше.

Система потайных туннелей была такая же древняя, как и само здание. По ним можно было пройти в любое из наиболее важных дворцовых помещений, включая кухни и конюшни. Но главное — по ним можно было добраться до королевских покоев, которые монархи занимали еще за сотни лет до Аки. Став королевой, Аки предпочла жить в башне, она не желала спать в кровати, в которой шпионы Алеппо убили ее отца.

Стужа полагала, что у Тогрина Синтелла не было столь же веских оснований отказываться от самых роскошных покоев во всем Марашаи, если не во всей Коркире.

Путь девушке был знаком, и она шла быстро и уверенно, держа над собой Руку, освещавшую ей путь, и смахивая мечом паутину. Изнутри тоннеля были видны двери, скрытые от глаз обитателей тех или иных покоев. Стужа останавливалась около нескольких и прислушивалась. Однако из-за дверей не доносилось ни звука, и Стужа двинулась дальше.

Она ориентировалась по числу дверей. Перед четырнадцатой по счету девушка остановилась.

Она даже улыбнулась, подумав, как несложно было сюда добраться. Но улыбка быстро исчезла с лица девушки. Чтобы оказаться здесь, ей пришлось приложить огромные усилия, а Уне, которая не была ведьмой и занималась лишь целительством — принести настоящую жертву. Стужа никогда не забудет выражения, застывшего в глазах старухи, когда все было закончено.

Но Рука сослужила свою службу. Теперь девушке осталось лишь выволочь бесчувственного Тогрина за пределы города в какое-нибудь укромное место, где она смогла бы его допросить. Он очнется в цепях, и она заставит его говорить, даже если для этого потребуется содрать с него кожу.

В двери было проделано крошечное отверстие. Стужа вложила меч в ножны и приникла к глазку. Через него виднелся лишь маленький участок комнаты, однако на стене было предусмотрительно прикреплено зеркало из полированного металла, в котором отражалась вся центральная часть покоев.

Стужа чуть не вскрикнула. Тогрин Синтелл не спал! В комнате ярко горели свечи и лампы. Тогрин сидел за высоким столом, заваленным грудами бумаг. Пробежав документ глазами, он поставил на нем свою печать и потянулся за следующим.

Если она будет действовать осторожно, ей не придется тащить это жирное тело через весь город.

Стужа аккуратно положила Руку Славы на пол. Пальцы уже наполовину обгорели. Вероятно, покидать город Стуже придется без ее защиты. Как только плоть истлеет, магическая сила начнет исчезать. Однако пока она была еще достаточно действенной, и Тогрину нельзя смотреть на Руку. Девушка огляделась: к счастью, вокруг не было ничего, что могло бы воспламениться от пылающей Руки. Стужа снова достала меч и нажала на механизм, отворяющий дверь. Камень в стене бесшумно отъехал в сторону. Стужа ринулась вперед и через секунду уже стояла на покрытом ковром полу. Но затхлый воздух из тоннеля проник в комнату еще быстрее.

Почувствовав его, Тогрин повернул голову, и в тот же миг к его горлу было приставлено острие меча.

Глаза Тогрина расширились от ужаса, но, увидев прижатый к губам палец и суровый взгляд Стужи, он сдержал крик. Тогрин сидел на краешке стула и дрожал.

Острие меча легонько кольнуло его в грудь. Стужа потянулась к бумаге, обмакнула перо в чернила и написала: «Отошли стражу». Затем жестом приказала Тогрину двигаться к двери, выходившей в главный коридор.

Он медленно поднялся, неотрывно глядя ей в глаза. В бархатных тапочках он шел по пушистому ковру совершенно бесшумно, но и Стужа в своих сапогах двигалась не менее тихо. Когда Тогрин взялся за дверное кольцо, меч ткнул его под ребра, недостаточно сильно, чтобы ранить, но все же он прекрасно понял предостережение. Тогрин слегка приоткрыл дверь.

Стражники повернулись. Он услышал, как лязгнуло оружие.

— Нет, не входите, — произнес Тогрин. — Вы свободны на этот вечер. В такой час и в столь спокойном месте, как этот город, мне ничего не грозит. Выпейте вина и найдите себе подружек.

Стужа задержала дыхание. Улыбка тронула было ее губы, но тут она заметила, как Тогрин подал солдатам знак, сделав им едва заметный жест.

Улыбка сползла с губ Стужи, издавшей тихое рычание. Она ударила Тогрина в живот и грубо отпихнула его подальше от входа. Затем широко распахнула дверь и сделала два выпада. Два тела с грохотом повалились на пол, и на каменных плитах разлилась кровавая лужа. Она переступила через них, чтобы проверить, нет ли еще кого-нибудь в коридоре. Только эти двое, других свидетелей не было.

Она втянула их в королевские покои и захлопнула дверь. Тогрин стонал, скрючившись на ковре. Девушка с презрением наблюдала, как он пытается встать, затем двинула ему в челюсть, выбив несколько зубов.

Он поднял на нее глаза, по его подбородку стекали слезы и кровь. Ее алый клинок мелькнул у его левой брови. — Они не должны были погибнуть! — прошипела она. — Ты пожертвовал их жизнями совершенно напрасно!

— Солдаты… — простонал он, сплевывая красную пену вместе со своими зубами. — Долг перед королем!

— К черту долг и тебя тоже! — Она взяла его за волосы и вытерла о темные патлы свой меч. От страха Тогрин даже не стонал. Когда оружие снова засверкало, она сделала несколько шагов назад, чтобы посмотреть на стражников, которых убила. Она знала их обоих, хорошие парни, не раз угощавшие ее вином в таверне, когда Стужа еще была простым наемником. Теперь их жизненная сила впиталась в ковер вместе с кровью.

Девушка вновь повернулась к Тогрину и указала на стул, стоявший рядом с письменным столом.

— Поднимайся, — велела она. Так как он, по ее мнению, двигался недостаточно быстро, она снова ударила его, наверняка сломав несколько ребер. Его лицо исказилось, дыхание перехватило. — Шевелись, — процедила она сквозь зубы.

Сделав над собой усилие, он поднялся, поковылял к столу и с опаской сел. Через мгновение гримаса боли, искажавшая его лицо, исчезла. А на распухших губах мелькнула чуть заметная ухмылка.

— Милая девчушка, — произнес он, — ты будешь умирать очень долго.

Она подняла бровь.

— Ты не в том положении, чтобы угрожать.

Тогрин расправил плечи и с хрипом втянул воздух.

— Я король Коркиры.

— Ты человек, к груди которого приставлено острие меча.

Тогрин задумался.

— Я взываю к твоему здравому смыслу, — наконец произнес он. — Сколько ты хочешь?

Ее рука дернулась. Как просто взмахнуть мечом и покончить с этой свиньей прямо сейчас. Стужа прикусила нижнюю губу. Но так она не добьется правды.

— Мне нужна Аки, — ответила Стужа. — Где она?

Лицо Тогрина расплылось в ухмылке.

— Ты сама убила ее. У меня есть свидетели, которые подтвердят это. — Долгим насмешливым взглядом он посмотрел на руку с мечом, затем перевел его на лицо и тело девушки. — Мы думали, ты сбежала из Коркиры куда-нибудь за море, где мы не сможем тебя отыскать. Потому осудили тебя заочно и приговорили к повешению.

Стужа села на край стола. Острие меча прочертило алую линию на ключице Тогрина. К его чести, на этот раз Тогрин даже не вздрогнул.

— Брось свои шутки, Тогрин Синтелл, — произнесла Стужа ледяным тоном. — Смотри мне в глаза. — Он смело поднял на нее взгляд. — Мне известно, что Аки у тебя.

Он отрицательно покачал головой и ответил:

— Это игра, игра во власть. Но власть, о которой я мечтал, была в руках Аки… На коркирском троне должен сидеть мужчина, а не ребенок.

Глаза Стужи сощурились.

— Где она?

— Поищи ее в аду. — На секунду Тогрин перестал улыбаться.

Затем он вновь насмешливо оглядел Стужу. Девушка плюнула ему в лицо, голова Тогрина дернулась, словно от удара. Он стер плевок тыльной стороной ладони, и взгляд его сделался жестоким.

— Ты не убил ее, — сказала Стужа. — У таких, как ты, для этого кишка тонка.

Тогрин Синтелл пожал плечами.

— У других не тонка.

Тут Стужа вспомнила о человеке в черном плаще.

— Это он посадил тебя на трон? Ведь так? — спросила девушка.

Барон Эндимии снова неопределенно пожал плечами.

— Кто он?

Тогрин уставился на свои ноги.

— Не думаю, что ты узнаешь что-нибудь от меня.

Стужа ударила его мечом плашмя по щеке. От удара едва запекшиеся ссадины на губах вновь начали кровоточить. Тогрин утер кровь рукавом. — Сука! — пробормотал он, облизывая губы, и попытался выпрямиться на своем стуле. — Я не скажу этого, что бы ты ни делала!

— Скажешь, — пообещала она, — и даже охотно. Вставай. — Стужа знала, как заставить его говорить. Но не здесь. Если Тогрин не спал, вполне вероятно, что бодрствовали и другие. Кто-то мог заметить отсутствие стражников на посту и прийти проверить. Она подошла к мертвому солдату и отрезала полоску от окровавленной туники.

— Повернись, — велела она, когда Тогрин был уже на ногах. Он повиновался, и Стужа завязала ему глаза.

— Какой в этом смысл? — спросил он. — Я изучил здесь каждый закоулок. Слишком долго я мечтал об этом дворце.

— В этом я нисколько не сомневаюсь, — ответила она, беря его под руку. — Однако ты не знал про потайные ходы. — У Стужи была еще одна веская причина завязать Тогрину глаза. Она не хотела, чтобы он подпал под чары Руки Славы, когда решение загадки было так близко. Они вышли в тоннель через проем в стене, и Стужа закрыла за ними секретную дверь. Пятисвечник все еще ярко горел. Она подняла его и подтолкнула Тогрина Синтелла.

— Я ничего не вижу, — запротестовал тот.

— Двигайся на ощупь, — приказала Стужа. — Я скажу, когда сворачивать. — Она ткнула мечом ему под ребра.

— Умоляю! — воскликнул Тогрин, чуть не плача. — Сними с меня эту повязку, я не люблю темноты.

Девушка была готова рассмеяться. Король, который боится темноты, как ребенок.

— Скажи, что ты сделал с Аки, и я развяжу тебе глаза. — Это ее устраивало. Получив ответ, она показала бы Тогрину Руку и оставила бы его приходить в себя в тоннеле, куда даже днем не проникал свет. Ничего лучшего он и не заслуживал.

Но Тогрин вытянул руку и нащупал стену.

— Я тебе ничего не скажу, — процедил он сквозь зубы. — Делай что хочешь.

— Тогда двигайся, и как можно тише, иначе утром найдут здесь твой труп, обглоданный крысами. «Если кто-то сможет вообще отыскать тебя в этом месте», — добавила она про себя. — Налево.

Они прошли по системе потайных ходов обратно в приемный зал. Открыв дверь, Стужа снова взяла Тогрина за руку и подвела к трону. Он медленно сел, было видно, что он испытывает сильную боль, но, несмотря на физические страдания, к нему вернулось прежнее величие. С обеих сторон от трона на металлических подставках стояли потухшие жаровни. Она зажгла их от Руки Славы. Но, даже когда в жаровнях вспыхнул огонь, Стужа все равно не могла разглядеть противоположного конца зала. Однако трон был ярко освещен. Изумруды засверкали, отражая блики пламени. Она положила Руку на пол позади трона так, чтобы Тогрин не видел ее света, затем сняла с его глаз повязку.

Он вопросительно посмотрел на нее.

Но некоторое время девушка не обращала на него внимания, вспомнив нечто важное. Коркирский трон украшали сотни сверкающих изумрудов. Драгоценные камни обладали магической силой, это знал каждый дилетант в искусстве колдовства. А изумруды, как она помнила, были самыми действенными, их цвет ассоциировался с ростом, с самой жизненной силой земли, которая его вызывает. К тому же короли и королевы, получавшие свою власть по божественному соизволению, обладали способностью исцелять. Значит, королевские изумруды должны быть настоящими талисманами.

Вероятно, они помогут Уне вылечить больного ребенка, если Стужа покажет ей, как их использовать. Девушка отковыряла несколько зеленых камней и положила в свой кошель.

— Воровка, — презрительно бросил Тогрин.

— Это поможет мне спасти жизнь взамен той, что я отниму, — ответила она.

Тогрин сложил руки. Сидя на своем троне, залитом теплым светом факелов, он, казалось, вновь обрел утраченное мужество.

— Ты имеешь в виду мою? — В его голосе слышалась легкая усмешка.

— Если только ты не расскажешь мне про Аки и про своего сообщника все, что я хочу знать.

Тогрин ничего не ответил, лишь твердо взглянул на нее.

— У меня не осталось времени на игры, Тогрин Синтелл.

Она вложила меч в ножны.

Тогрин едва слышно вздохнул с облегчением, но в ту же секунду увидел, как в руке Стужи блеснул кинжал.

Жуткий крик разнесся по залу, тысячи потусторонних голосов слились в вопле отчаяния и муки. Этот звук эхом прокатился по пустому залу и наполнил уши Стужи. Всякий раз, когда она слышала этот крик, неземной рев потрясал каждую клеточку ее тела.

Комната словно закачалась. Жало Демона дрожал в ее руке. Его сверкающее лезвие переливалось в свете жаровен.

Тогрин уставился на кинжал широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Его лицо побелело, а сам он вжался в спинку трона. Его собственный крик присоединился к призрачному хору. Он закрыл уши руками, только бы не слышать леденящего душу звука.

Стужа почувствовала, как ее рука начинает дрожать. Ей было знакомо это ощущение, она знала, что пути назад нет.

— Слушай, это голоса ада, Тогрин, — громко выкрикнула девушка, чтобы он ее услышал. Она склонилась над ним так низко, что ощутила запах страха в его дыхании. — Твой голос скоро присоединится к ним, если ты не ответишь на мои вопросы!

— Нет! — взмолился он, не в силах отвести взгляда от таинственного оружия.

Завывания становились громче. Дрожь в руке усиливалась, Стужа уже едва могла удержать кинжал. Времени оставалось совсем мало.

— Где Аки? Скажи мне, или отведаешь этого лезвия, — потребовала она.

Жало Демона бился в ее руке, словно живое существо. Рукоять накалилась, и по всему телу Стужи разлилась ярость.

— Корона моя! — взвизгнул Тогрин.

Краем глаза Стужа заметила свет на противоположном конце тронного зала. Это были факелы стражников. Солдаты, стоявшие ночью на своих постах, услышали адский рев и примчались на звук.

Ждать Стужа больше не могла.

— Умри же, Тогрин Синтелл! — Она занесла Жало Демона для удара. — Будь ты проклят!

— Она у Онократоса! — Тогрин вскинул руки, чтобы защититься от кинжала. — Возможно, она еще жива! Я не знаю. Ищи Онократоса в Кефалении. Умоляю, пощади меня!

С того самого момента как Стужа достала кинжал из серебряных ножен, она знала, что Тогрин обречен. Она была не в состоянии противиться силе этого оружия. Жало Демона взвился, ударил и насытился кровью.

В тот же миг все крики смолкли. В зале воцарилась тишина.

Тогрин захрипел, пытаясь сделать последний вдох. Через секунду его посиневшие губы разомкнулись, и вопль раздался снова. Все души, обитающие в аду, кричали ртом одного-единственного человека.

Это длилось всего несколько мгновений, Стужа вытащила кинжал из тела Тогрина. Его кровь брызнула Стуже на кулак, испачкала рукав и залила сверкающие изумруды.

«Он должен напиться крови — либо крови твоего врага, либо твоей собственной». В этом были сила и проклятие кинжала.

Заслуживал ли даже такой злодей, как Тогрин Синтелл, подобной участи?

Грохот сапог и звон стали в мгновение ока вывели ее из задумчивости. Жуткий крик, заставивший солдат замереть в изумлении, стих. На их глазах убили монарха. Сгорая от стыда и гнева, они ринулись вперед, чтобы отомстить за него.

Стужа поскорее сунула кинжал обратно в ножны — если этого не сделать, он быстро обретет прежнюю силу. Солдаты уже подбежали к самому подножию лестницы из слоновой кости. Они жаждали ее крови. Одним прыжком девушка оказалась за троном и подняла Руку Славы высоко над головой.

Стражники замерли в броске, зачарованные пятью огоньками. Копье упало на пол, за ним меч. Щит со звоном стукнулся о каменные плиты, покатился на ободе и, описав небольшой круг, замер. По телу Стужи побежали мурашки, когда она взглянула на солдат. Они заснули стоя, словно резные статуи, поддерживавшие своды зала.

Девушка спустилась до половины лестницы, держа Руку, как факел. Она внимательно заглядывала в лицо каждому из солдат. Вот спит Трас Суртиан с мечом в руке, спит, мирно закрыв глаза. Стужа посмотрела на капитана, затем на свой пятисвечник. Она не хотела использовать волшебство против Траса. Когда-то Стужа отказалась от обращения к колдовским чарам, сначала это произошло против ее воли, но затем вдали от магии она почувствовала облегчение. И вот теперь ей вновь пришлось ступить на этот путь.

— Присоединяйся ко мне, Трас, — прошептала Стужа своему другу на ухо, хотя совсем не была уверена, что он ее слышит. — Аки жива.

Но так ли это на самом деле? Тогрин сказал только, что Аки у человека по имени Онократос. Кто он? Тот самый старик в черном плаще, которого Стужа видела в тронном зале в день исчезновения Аки? Тогда он наверняка колдун, а может быть, маг. Но что колдуну нужно от ребенка? От ответа, пришедшего ей в голову, Стужу охватил ужас. Она обернулась и взглянула на бесформенное тело Тогрина, сползшее с трона.

— Подожди немного. Если твой Онократос тронул ее хоть пальцем, скоро я пришлю к тебе твоего дружка, — пообещала она духу Тогрина.

Стужа оставила Руку на верхней ступени лестницы, не желая больше таскать с собой эту мерзость. Рука вот-вот догорит, к тому же все равно на рассвете все проснутся. А выбраться из города Стужа могла и без нее.