"Дьявольское кольцо" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей)

пробитый, конечно же, в правильном, убойном месте, в котором его и надо было
пробить.
Если коммунист бежал, а Василий Игнатьевич догонял его, то чаще всего
коммунист просто кувырком летел на землю, а Василий Игнатьевич продолжал
бежать в атаку дальше.
Бывало, что коммунисты выходили из окопов, выскакивали из-за стен, из
домов и тоже бежали навстречу, и Василий Игнатьевич сталкивался с ними в
прыжке. Широко размахнувшись, он бросал, штыком вперед, на красного свои
девяносто килограммов, и какое-то время еще шел, продолжая втискивать штык.
Это было особенно здорово - коммунисты не убегали, они сами искали его, и
Василий Игнатьевич приветствовал их улыбкой, радостным уханьем и встречным
движением штыка.
В согласном движении колонн, а особенно в самих атаках, Василий
Игнатьевич становился частью какого-то огромного организма; чего-то
громадного, невероятно сильного, изгонявшего коммунистов из Испании и со
всего европейского материка. После атак за спиной оставалась освобожденная
земля, на которой не было коммунистов, по крайней мере, живых. Но зимой
1937/38 года наступление белых на Мадридском фронте захлебнулось три раза
подряд.
Последний раз белых отбросили в марте, под Гвадалахарой, в 50 км от
Мадрида. К концу марта отступление закончилось, фронт стабилизировался, а
Мадрид пока остался недоступным.
Василий Игнатьевич, впрочем, был тогда уже совсем в других местах. В
начале декабря коммунисты начали наступление на Арагонском фронте, и часть
Василия Игнатьевича перебросили под Теруэль, вместе с другими. В декабре
1937 года Василий Игнатьевич уже шагал в колонне, движущейся в Арагон.
Здесь, на прокаленных солнцем, заметаемых зимними снегами плато провинции
Теруэль, линия обороны белых образовывала глубоко уходящий на юг выступ. В
центре выступа был городишко Теруэль - двадцать тысяч жителей, консервный
заводик, мелкая торговля, огороды, сады, овцеводство. Вокруг лежали
бедноватые, нуждавшиеся в поливе поля пшеницы и бобов, нищие деревушки с
глинобитными и каменными домами. А выше полей были плато, на которых паслись
овцы.
Здесь не было ни рудников, ни больших заводов, ни огромных городов с
многотысячным населением. Здесь был только Теруэльский выступ, и он вызывал
у коммунистов желание его захватить. Это место было не лучше и не хуже для
того, чтобы начать наступление на города и центры поважнее - например, на
Уэску, на Басконию.
Но раз здесь был "выступ" - стало необходимым начать наступление именно
здесь. Да и удобнее, потому что можно было идти на фалангистов с разных
сторон.
Для белых это место было не хуже и не лучше любого другого, чтобы
двинуться на юг и рассечь территорию, захваченную республиканцами, отрезать
Каталонию от Андалузии. Не только от Теруэля, от десятка других городов
можно было начать движение к большому порту и промышленному центру - к
городу Валенсии, на самом Средиземном море.
Но раз коммунисты начали наступление именно здесь, то и контратаковать
становилось нужным именно здесь.
В одной из самых захолустных дыр, какие можно найти в Испании, решалась
судьба всей страны. В одном из самых глухих, самых малонаселенных уголков