"Дьявольское кольцо" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей)

атаки - почти без сна и без еды.
9 марта белые прорвали Арагонский фронт, и территория красных оказалась
расколота надвое. 15 апреля Василий Игнатьевич Курбатов увидел перед собой
лазурные воды Средиземного моря.
Брали деревни, каменные микрогородки. Сколько коммунистов удалось
перебить. Василий Игнатьевич не был даже в силах представить. Об общих
потерях он мог только догадываться по заваленным трупами дорогам, дотам,
отбитым у противника домам. Остальные отступали, освобождая изнасилованную,
залитую кровью землю Испании. Откатывались, разбиваясь на все меньшие отряды
и отрядики, разбредаясь подальше от дорог и населенных пунктов, пробиваясь
на восток или на запад, к своим, забивались в малолюдные горы.
Война продолжалась, но стало можно перевести дух, выспаться, не спеша
выкурить папиросу, осмотреться вокруг. Стало можно замечать окружающее. А
вокруг расцветала благодатнейшая южная земля. Апрель - а уже не было нужно
пальто, и даже отцвели анемоны, опала белая пена садов. Поздняя весна,
начало лета. Теплее становилось с каждым километром, с боями пройденным на
юг. Весну словно бы несли с собой люди в черной форме, идущие с севера, к
морю. Или это они шли к весне? Василий Игнатьевич видел, как наливаются
ягоды в изуродованных виноградниках. Цвело все, что не сожгли и не сожрали
бандиты из интербригад.
Люди безумствовали, а виноградники повторяли то, что делали уже
тысячелетия. Дать им мир, вложить хоть немного сил - и как расцветут, каким
урожаем ответят эти бесконечные ряды лоз на серо-желтой земле... Так бы вот
войти и в яблочные сады юга России...
Шло наступление, - теперь на Валенсию, на юг и на запад. Наступление
шло по самым благодатным местам всего Пиренейского полуострова. Теперь
Василий Игнатьевич хорошо познакомился и с виноградниками, и с оливами, и с
апельсиновыми рощами.
Оливы были здесь настоящие, большие деревья, очень толстые и с дуплами.
В дуплах тоже кишела какая-то своя, маленькая, малопонятная жизнь: особенно
много насекомых, какие-то ящерицы, птички. В жаркий день ветерок нес волны
одуряющего запаха из лимонных, апельсиновых рощ. Солнце садилось за покрытые
лесом горы, за веселую кипень лиственных лесов.
Крымские виды моря, уходящих в море скал и мысов часто кажутся
нереальными, чрезмерно яркими и четкими, как переводная картинка. А это море
было еще синее, с еще большим разнообразием оттенков, и еще более
причудливые, разнообразные берега рассекали кромку моря, обрушивались в
лазурные, удивительно чистые воды.
Для Василия Игнатьевича море всегда было местом отдыха, сибаритской
лени. Он понимал, конечно, что для обитателей маленьких нищих деревушек на
берегу море - область тяжкого труда. И все же праздником было само зрелище
этой простершейся до горизонта, сияющей, слепящей глаза водной поверхности.
Праздником было войти в море и просто стоять, слушать, как оно, шелковистое,
теплое, мерно пульсирует у ног, у бедер, как оно булькает и плещется,
смотреть за движением краба, притаившегося у камня, за хватающими пальцы ног
мальками.
А поднимая голову, видеть все те же нагромождения камней - рыжих, серых
и коричневых, с желтыми прожилками и пятнами. А выше - ярко-зеленые леса на
фоне пронзительно-синего, неправдоподобно яркою неба... И вооруженных
однополчан, молчаливые черные фигуры с винтовками и автоматами, стерегущие