"Кошки в доме" - читать интересную книгу автора (Дорин Тови)

могла хохотать до упаду, когда выяснилось, что выбора-то у нас и нет! И
судьба с самого начала предназначила для нас того, которого мы сразу
забраковали за большие лапы, уши как у летучей мыши и полное отсутствие
мозга. Все остальные, включая и крохотную кошечку, оказались блюпойнтами!
Вдобавок к прочим недостаткам Соломона усы у него были пятнистыми.
Задолго до того, как у него на носу и папах появились темные мазки,
предостерегая нас, что он наш навсегда, мы отличали его от других благодаря
этой его особенности. Ну, точно орхидея, - сказала тетушка Этель во время
следующего своего визита, извлекая его из ведерка с углем - она помирилась с
Саджи, и та в знак дружбы высыпала на колени тетушке Этель своих
извивающихся, пищащих деток, а его, по обыкновению, уронила за борт. "Точно
бамбучина" было бы точнее. Ну да, бамбук или орхидея, узнавали мы его по
усам, как того, кто всегда питался лежа.
Когда мы впервые обнаружили это, нам чуть дурно не стало: три котенка
сосут что есть мочи, расположившись для удобства на четвертом, а он словно
бы в обмороке. Трижды мы извлекали его из-под них, чтобы он мог вздохнуть,
однако минуту-другую спустя он опять оказывался в той же позе, и у нас
возникли подозрения. Когда мы подняли верхний слой котят и посмотрели
хорошенько, наши подозрения подтвердились. Пока троица пищала, толклась и
царапалась, чтобы занять более удобную позицию, большелапый с пятнистыми
усами блаженствовал под ними на спине, получив в свое распоряжение оба
задних соска.
И когда его перестали от них отрывать, он, естественно, вскоре стал
самым крупным из четверых и любимцем Саджи, чем и объяснялся тот факт, что
роняла она его чаще прочих.
Когда ей хотелось привлечь к себе внимание (а зрелище и правда было
очаровательным, должны мы были признать скрепя сердце), именно Соломона она
тащила по дороге, самодовольно ухмыляясь над его толстенькой белой
головенкой в ответ на рукоплескания. Однако прогулка эта по духу была
прогулкой кинозвезды, которая катит по Гайд-парку колясочку со своим
отпрыском под щелкание фотокамер, а потому Саджи обычно роняла Соломона,
едва войдя в калитку, предоставляя нам его выручать. Иногда она перебиралась
через ограду и роняла его в канаву. И обязательно роняла, когда
предпринимала какой-либо сложный маневр - например, прыгая на кровать. И чем
больше он становился, тем чаще она его роняла. Когда она тащила Соломона
вверх по лестнице, еготолстенькое белое тельце стукалось о каждую ступеньку.
Тетушка Этель после заведомо тщетной попытки отнять его у Саджи в одном
таком случае мрачно предсказала, что он вырастет психически сдвинутым.
Разумеется, не сбыться такое предсказание не могло - еще не родилась
сиамская кошка, у которой с головой все было бы ладно. Однако приходится
признать, что странностей у Соломона, когда он все-таки вырос, оказалось
куда больше, чем у среднего сиама, включая непреодолимое желание, чтобы его
таскали за шкирку. Если учесть, что Саджи, стоило ей отказаться от роли
идеальной матери, сразу же преобразилась в беззаботную мать-кукушку,
остается только поражаться, каким образом эти котята умудрились выжить.
Когда их требовалось помыть, она мыла их с таким ожесточением, что
они только-только не вылезали из шкурок. А если они ее раздражали, она
кусала их так сильно, что они вопили о пощаде. То есть все, за исключением
Соломона, который кусал ее в ответ, а затем, когда она кидалась на него,
опрокидывался на спину и так умилительно махал всеми четырьмя