"Кошки в доме" - читать интересную книгу автора (Дорин Тови)

темно-коричневыми носочками, что получал дополнительную кормежку, пока
остальные не видели.
Ей не помешало бы пройти курс детского питания. Когда котятам
исполнился месяц и нам согласно книге о кошках следовало отнять их от груди
и давать им другую молочную пищу, она заявила, что для них такое молоко не
годится, и выпивала его сама. Когда миновало полтора месяца и мы просто с
ума сходили, так как - несомненно по ее указаниям - котята при виде блюдечка
крепко жмурились и еще крепче закрывали рты, однажды утром мы обнаружили,
что она тайком кормит их огромными кусками кролика из собственной миски и с
гордостью наблюдает, как они дерутся за каждый кусок, точно тигры.
И ведь она прекрасно знала, что так не годится. Она опустила уши, пока
мы читали ей лекцию о их нежных желудочках, а потом поглядела на нас из-под
ресниц и сказала, что во всем виноват Соломон. И возможно, сказала правду.
Едва начались неприятности с подкормкой, именно Соломон внушал нам
наибольшую тревогу - может ли такой крупный котенок существовать только на
материнском молоке? Подумать страшно! И вот теперь он стоял в миске по
колено в кусках кролика и пожирал их так что за ушами трещало. Как бы то ни
было, в козлы отпущения был избран Соломон - и не из нехороших чувств, а
потому что она считала его замечательным и верила, что мы не устоим перед
таким обаянием.
Когда она украла носок из лучшей желтой пары Чарльза и показала
ликующим котятам, как прогрызать в нем дыры, чтобы он стал похож на решето,
то, опомнившись и сообразив, что она натворила, именно на Соломона была
возложена миссия отнести нам жалкие остатки, пока остальная компания в
волнении ждала на площадке, готовясь пуститься наутек.
Когда как-то вечером мы отправились в кино, легкомысленно оставив их на
нашей кровати - они так уютно устроились на покрывале, а было холодно, -
именно Соломон (остальные во главе с Саджи нырнули под кровать, едва на
лестнице послышались наши шаги) остался в одиноком миниатюрном величии
объяснять, откуда на новехоньком одеяле взялся рядок дырок по краю. Ему
пришлось нелегко. Только у одной кошки рот был достаточно велик для этих
круглых мокрых дырок, а она распростерлась под кроватью, притворяясь узором
на ковре. И только у одной кошки хватило бы сил откинуть покрывало и
вытянуть одеяло. Соломон, развернув от ужаса свои огромные уши во всю ширь,
слушал, пока мы объясняли ему, кто эта кошка, что она такое и что с ней
будет, когда мы ее изловим. Ясно было одно: если он хочет спасти мамочку от
еще невиданного телесного наказания, надо действовать без промедления, и он
не промедлил. Я приподнимала край одеяла, причитая, что оно погублено, и тут
Соломон, чьи глаза горели вдохновением, прыгнул и всунул в дыру толстую
коричневую лапку. Вот, сказал он, в какую увлекательную игру они играли
перед нашим приходом. Вот почему мамочка прогрызла эти дырки, и было так
весело! Вот сами попробуйте!
Мы никогда не могли устоять против этой хитрой мордочки. И попробовали.
Секунду спустя кровать уже кишела радостными котятами, которые упоенно
бегали по покрывалу и засовывали лапки в дыры, а Саджи, возникшая как по
волшебству, едва поняла, что опасность миновала, ухватила Соломона за шкирку
и в награду беззаботно сдернула его с подушки.
Но только этой наградой она не ограничилась. Я чуть не хлопнулась в
обморок, когда в тот же вечер после ужина он гордо вошел в гостиную, щеголяя
пятнистыми, пышными, как куст дрока, усами по одну сторону носа, а по другую