"Кошки в доме" - читать интересную книгу автора (Дорин Тови)

себе некогда. А потому Чарльз вновь начал оставлять дверь открытой, когда
нежился в ванне - так ему было слышно радио. И вообще, сказал он, если не
считать сердечной спазмы всякий раз, когда мимо, топоча будто стадо слонов,
проносился отряд шерифа, направляясь на кухню, то минуты в ванной вновь
стали тихими, мирными, освежающими.
Затем как-то раз от отряда отделилась кошечка, чтобы помыть лапку. На
нее наступил Соломон, сообщила она, а ей не хочется быть Грязной, когда она
встретится с Сидни. Кинувшись за остальными маленькой голубой кометой (в
нашем доме никто никогда не ходил шагом), она пропустила поворот к кухне и
влетела в открытую дверь ванной, и прежде чем кто-нибудь успел остановить
ее, раздался громкий всплеск, и она очутилась в воде. Когда я вошла в
ванную, Чарльз лежал на спине, все еще сжимая губку и с выражением горькой
покорности на лице, а его подружка, вся мокрая, радостно восседала у него на
груди и объясняла, как сильно она его любит. С этих пор, даже если она
болтала с Сидни в дальнем конце сада, стоило ей заслышать шум воды в ванной,
как она влетала в дом сверхмолнией и садилась перед дверью ванной, требуя,
чтобы ее впустили. Несколько секунд спустя Соломон, никогда не упускавший
возможности пустить в ход свой голос, огибал угол и начинал требовать того
же. В завершение являлись голубые ребята, и дружная компания орала во всю
мочь. Остановить их было можно, только впустив внутрь. Но мы не могли этого
сделать, пока в ванне оставалась вода, так что во имя сохранения тишины и
покоя мытье приходилось завершать за пять секунд, вытаскивать
затычку, выпрыгивать из ванны и открывать дверь для почтенной публики, едва
стечет последняя вода.
Ничего такого они в ванне не делали, просто им хотелось быть в курсе
всего, что происходило. Иногда, сказал Чарльз, свирепо вытираясь, - а четыре
тронутые сажей мордочки с интересом следили за ним из ванны, и Соломон, как
всегда снедаемый любопытством, жаждал узнать, зачем он снимает с себя шкуру,
когда моется, и не больно ли снова ее натягивать, - иногда ему кажется, что,
принимая ванну посреди Трафальгарской площади, он чувствовал бы себя в
большем уединении.
Правду сказать, Чарльз тогда сердился на котят, потому что они помешали
ему стать стрелком из лука. Его приятель - Аллистер увлекался этим спортом,
и как-то они с соседним фермером пошли стрелять кроликов. Аллистер захватил
с собой лук и стрелы - так просто, для смеха. Фермер выстрелил в кролика с
двадцати шагов и промазал. Аллистер тут же пустил стрелу наугад и пронзил
кролика!
- Ух ты! Ну прямо Робин Гуд, - сказал фермер, глядя на него с
почтительным изумлением. И хотя Аллистер скромно заявил, что попал в кролика
ну совершенно случайно, Чарльз вернулся домой с твердым намерением тоже
стать Робин Гудом.
Он начал штудировать книги о стрельбе из лука. И купил себе шляпу.
Вообще-то он шляп не носит, но стоит ему увлечься тем или иным видом спорта,
и у него тотчас появляется соответствующий, как он считает, головной убор.
Вязаный шлем, например, для покорения высот, хотя в Озерном краю он вряд ли
рисковал отморозить уши. Зато глухоту шлем ему обеспечил - когда я высказала
мысль, что, по-моему, мы забрались уже достаточно высоко. И еще один -
красный в белую полоску, связанный (мною) с сумасшедшей скоростью в ту зиму,
когда у нас выпал снег и Чарльз, штудировавший в тот момент книгу о Крайнем
Севере, заявил, что первопроходцы всегда надевали полосатые вязаные шапки,