"Кошки в доме" - читать интересную книгу автора (Дорин Тови)

Соломон отлично понимал, что означает ее взгляд. Она напоминала ему,
что он-то прыгать не способен, и это задевало его за живое. Он тут же
забывал про свою важность, про собак величиной со слона, взбирался на спинку
кресла - наиболее высокую доступную ему точку - и выл от унижения. То есть
кроме одного раза, когда его осенила блистательная мысль. На середине
первого вопля он скатился с кресла, ринулся вверх по лестнице, раздались
глухие удары, словно рушился потолок, и он оглушительно возвестил, что тоже
сидит на двери! Идите, смотрите! И он не соврал. Глухие удары раздавались,
когда он стукался о дверь спальни, взбираясь по висевшему на ней халату
Чарльза. И вот теперь он торжествующе, хотя и не совсем уверенно,
балансировал на ее верху. Мы с Чарльзом рассыпались в похвалах, старательно
не замечая халата. Но Шеба великодушием не отличалась. Она зашла за дверь,
подчеркнуто обнюхала край халата, а когда отбыла вниз по лестнице на плече
Чарльза, оставив Соломона торжествовать, открыла свой голубой ротишко и
произнесла: "Подумаешь!" Перевести эти звуки по-другому было невозможно.
И оказалась права. Едва мы спустились, как сверху донесся еще один
неистовый вопль - но без намека на ликование. Соломон, отрезанный от всего
мира на головокружительной высоте в шесть футов, отверг халат как средство
для спуска и предъявил привычное требование, чтобы кто-нибудь пришел и снял
его, да побыстрее, а то ему не слезть.
Вскоре после этого Соломон прекратил войну с собаками. Какой-то пес
загнал его на дерево, и Соломон первый, и единственный, раз в жизни
добрался-таки до самой макушки. Хватило бы и высоты в шесть футов, но Солли
не пожелал рисковать. Мамочка всегда говорила - только на самый верх, и он
залез на самый-самый верх. К несчастью, для этого он выбрал сорокафутовую
ель на крутом склоне, и чтобы снять его оттуда, нам пришлось вызвать
пожарных.
- Ну, прямо звездочка на рождественской елке, верно? - умиленно сказал
пожарный, занятый выдвижением лестницы, и с нежностью поглядел сквозь ветки
на нашего лопоухого, который, намертво вцепившись в макушку, скорбно
покачивался на фоне вечернего неба. Но гот, кто влез по лестнице, сказал
совсем другое. Он сказал, что на нашем месте держал бы эту зверюгу в клетке.
Но Соломон получил хороший урок и больше никогда на собак не охотился. Зато
принялся гонять кошек, и Шеба спускалась со сливы, чтобы присоединиться к
нему в этой забаве.
Главной их жертвой стала пестрая Энни, которая жила со старушкой
хозяйкой дальше по дороге. Пока Саджи была котенком, между ней и Энни
возникло нечто вроде дружбы, связывавшей Еву и Топси. Хотя когда они выросли
и Саджи осознала, что она - сиамка, и они перестали общаться, Энни часто
сидела на нашей садовой ограде и смотрела, как играют котята. Но этому
пришел конец, когда Соломон издал указ, что кошкам тоже возбраняется
заглядывать к нам в сад. И с тех пор Энни мы видели, только когда она
возглавляла своеобразную процессию, которая проходила мимо нашей калитки раз
в день. Впереди Энни, распластавшись на животе и затравленно поглядывая
через плечо; за ней, тоже распластавшись и распушив пятнистые усы, крадется
Соломон, точно шпион из музыкальной комедии; и, наконец, Шеба,
тщательно обходя лужи и оглядываясь, видит ли ее Чарльз.
Они никого не щадили. То есть почти никого. Когда однажды Мими, проходя
по дороге, оглянулась и увидела, что они крадутся за ней, она закатила обоим
по оплеухе, после чего они решили сделать для нее исключение -как-никак она