"Кошки в доме" - читать интересную книгу автора (Дорин Тови)

это был сплошной обман. А Соломон, когда он сидел и не были видны его тонкие
ноги, которые теперь стали такими длинными, что он приобрел верблюжью
походку, умел при желании придать себе неизъяснимо трагический вид.
Вместе они были неотразимы и прекрасно это знали. Когда к нам приходили
гости и парочка сидела рядом на коврике перед камином - Шеба робко тянулась
помыть уши Соломону, и он отвечал нежным бурчанием, которое ее чуть не
опрокидывало навзничь, - никому и в голову не пришло бы, что перед самым
звонком в дверь они дрались, словно мартовские коты, за право посидеть на
коленях у Чарльза. Никому бы и в голову не пришло, глядя, как робко они
семенят за священником вниз по склону, который в энный раз на этой неделе
нашел их перед своей калиткой, где они громко вопияли, что потерялись... да,
никому бы в голову не пришло, что в их милых умишках они уподоблялись
уличным мальчишкам, которые звонят в дверь и тут же улепетывают -
обхохочешься! То есть никому, кроме нас. Мы-то видели, как перед этим они
решительным шагом поднимались по склону, не слушая наши мольбы вернуться: и
на наших глазах, едва повернув за угол, меняли походку и превращались в
заблудившихся малюток.
Но даже мы были ошарашены, услышав, что в наше отсутствие каждый день
их видели у окна прихожей в четыре тридцать - они тоскливо смотрели на холм
и спрашивали у прохожих, когда же мы наконец вернемся домой. А когда мы
возвращались в самом начале шестого, они всегда Крепко Спали в кресле и
закатывали настоящий спектакль, приоткрывая один глаз, зевая и выражая
глубокое удивление, что мы вернулись так скоро. И мы просто не могли
поверить тому, что нам рассказали. Пока как-то вечером, вернувшись, не
обнаружили, что они Крепко Спят, а оконная занавеска в прихожей валяется в
их миске с водой. В деревне ничто не остается незамеченным, и соседка не
замедлила сообщить нам, что произошло. Случилось это в начале пятого, и
Соломон предположительно карабкался на подоконник для обычного представления
в половине пятого, раскачиваясь на занавеске головой вниз, точно мартышка.
Соседка выразила надежду, что он не расшибся - грохот был страшный.
Нет, Соломон не расшибся. Просто в тот период он увлекся вкушением пищи
и превратился, говоря попросту, в пузана, и карниз, на котором висела
занавеска, не выдержала его веса. Впрочем, винить его особенно не
приходилось - он просто подражал Шебе, которая всегда качалась на занавесках
вниз головой, чтобы развлечь Чарльза.
Он часто подражал Шебе. Нахальный, шумный, вечно во что-то
вляпывающийся, Соломон в душе был маленьким недотепой, который мужественно
старался быть самым главным, преуспевающим во всем, тоскливо сознавая, что
это далеко не так. А вот Шеба действительно была вундеркиской. Нежная,
маленькая, будто цветочек, она бегала быстрее ветра, лазила как обезьянка и
обладала выносливостью быка.
Больше всего Соломон завидовал ее охотничьей сноровке. Сам он охотник
был никудышный. И не из-за какого-нибудь физического недостатка, а потому
что понятия не имел, как это делается. И он не подстерегал полевок у садовой
ограды терпеливо, как Шеба, - так только девчонки охотятся, говорил он и
угрожающе дул в норку Когда же мыши отказывались выйти на честный бой с ним,
он засовывал внутрь длинную темную лапу и старался выцарапать их оттуда.
Всякий раз, когда он садился рядом с ней - такой внушительный: мордочка
вытянута, нос нацелен, ну, прямо Великий Охотник - то не проходило и пяти
минут, как он засыпал от скуки или принимался вертеть головой, болтая с