"Бедовик" - читать интересную книгу автора (Даль Владимир)

быть хотите жениться, да только все это пустяки, ей-богу пустяки.
Лиров. Это ты откуда взял? К какой стати приплел ты тут женитьбу? - И
за словом Евсей наш расхохотался.
Корней. Да уж известно, коли изволите говорить, что хорошо сидеть этак,
так хорошо вам, стало быть, подле барышни; а пустяки это, сударь, все.
Деньги прогуляли, ни Питера, ни Москвы в глаза не видали, за чем поехали,
позабыли, - скоро, сударь, ведь и моих не станет, - тогда что будем делать?
Я, сударь, не хочу попрекать вас, избави меня господь; мне, старику, могила,
а не деньги; где лягу - все равно, уж мне родина не там, где родился, а где
закопают меня, старика: да тогда что делать станем с вами... Я, сударь, сами
изволите знать, взят на службу из Сибири, шестнадцати годов от роду; сказали
там: "Нужды нет, что он невелик; поколе дойдет до места, так подрастет".
Покинул я молодую хозяйку, а детей, признаться, еще не было. Прослужил я
верой и правдой двадцать пять лет, только на последние четыре года, как уже
поясница стала одолевать меня, пошел я в денщики к майору, да и то, сударь,
плакал, как с ружьем да с сумой пришлось расставаться, на безвременье
словно, и они по мне и я по ним соскучился; а дай бог здоровья майору - и
майор добрый был мне господин и верил завсегда, бывало: уж знает, что я его
не обману. Вышла мне и чистая, так и тут, видно, согрешил я пред богом и
великим государем, что не пошел охотой на другой срок - и нашивку бы дали и
таскал бы ранец, поколе не задавил бы меня где-нибудь; так уж был бы один
конец; а то одно то, что в денщиках уже был, другое, что спина не служила,
да и домой таки захотелось: все, думается, дома лучше. Ну что ж, пошел,
сударь, и домой - и в другой раз состарился, поколе дошел; год без малого
плелся, да уж своего гнезда не застал: словно та же чужбина, только что
тошней прежнего стало. Изба, сударь, уж не на том месте стояла, не то чтобы
ворота не на тех вереях ходили; да и шапку нашел я после своей на нашести
чужую; у хозяйки моей шестеро ребят, трое переросли уже меня, и в казаках
все они, да такие молодцы, один урядником; и службу как у них хорошо знают и
все построения - даже ездят, сударь, на мундштуках; это не то, например,
сибирские казаки наши, что донские; это все равно что любой конно-егерский
полк, только что народ еще порасторопнее будет да удалее. Что ж, известно,
бабье дело, хозяйка реветь, да целовать, да в ноги; запела во всю улицу: "Ты
ненаглядный мой, ты мой ясный сокол!" Что народ со всего села сбежался и все
уж казаки. И хозяин новый вышел, и фуражку снял, поклонился мне, старику, и
стоит, сердечный, призадумавшись, словно виноватый какой. А меня, вишь,
давным-давно в покойники записали они: где, дескать, жить ему, давно убит,
чай, где-нибудь, - за помин души отслужили, да и дело в шапке. Завопила,
сударь, хозяйка: "Ты мой ясный сокол, ненаглядный ты мой"; а я, подумавши, и
говорю: "Нет, хозяюшка, наглядись ты на ненаглядного своего, коли так
честишь, да не бесчести помином ясного сокола: был таков, поколе калена
стрела да и пуля свинцовая не подшибли летков молодецких, - а был, сударь, я
ранен и стрелой на Кавказе, - да поколе долгая година да непогодица не
обломала перья правильные! Теперь стал я сова куцая, ощипанная, и глядеть
тебе, хозяюшке моей, не на что!" Так я словно на побывку пришел, пожил с
неделю да отдохнул и внука еще крестил у второго пасынка своего, у урядника,
и крест тельный ему подарил, с себя сняв, который всю службу со мной служил,
и в пятидесяти сражениях бывал, и боронил меня от смерти, хоть и ранен был я
раз шесть; так тут уж и старики все говорили, что будет-де крестник удалой
казак, станет бить и киргизцев и куканцев *. А сам я, перекрестясь, и поехал