"Карма" - читать интересную книгу автора (Максимов Андрей Маркович)

АВТОМОБИЛЬ

– Да, – вздохнула Рита, поглядывая из окна своей машины на Наташину. – Круто. Это те козлы, что мы у кафе видели?

Наташа кивнула утвердительно.

– Вариант первый: надпись гадскую закрасить. Краска есть дома?

Наташа кивнула отрицательно.

– Речевой аппарат не функционирует. Понимаю… – Рита была предельно серьезна. – Будем скоб лить. Все равно в сервис вести, перекрашивать. У тебя напильник в машине есть?

Наташа смотрела удивленно.

– Понятно. Как же ты без напильника-то ездишь? Запомни: у настоящей женщины в сумочке и в машине должно быть абсолютно все. Абсолютно… – Рита оценивающе посмотрела на подругу: – Толку от тебя немного, поэтому внимательно следи за тем, как я буду твою машину драить. Зрелище жутковатое, но запоминающееся.

– Может, ночи дождемся? – пискнула Наташа. – Представляешь, ты сейчас выйдешь в своем черном костюме и начнешь напильником – по машине… Это же сплошное «не проходите мимо!». Никто и не пройдет.

– Красивая женщина должна обращать внимание на окружающий мир только в том случае, когда ей это доставляет удовольствие. Во всех остальных случаях она должна жить как в вакууме.

Рита достала из багажника напильник, подошла к Наташиной машине, быстро и по-деловому начала соскабливать срамную надпись.

Красивая женщина в деловом костюме, скоблящая напильником по машине, не вызывала абсолютно никакого интереса. Люди шли мимо, увлеченные своими делами и мыслями.

Захохотала бешеная корова. Наташа взяла мобильник. «Кротов» высветилось на экране.

«Чего это он нарисовался некстати?» – подумала Наташа и буркнула в трубку:

– Алло.

– Наташ, это Сергей Кротов, – сказала трубка. – Помнишь еще меня?

Наташе говорить не хотелось, ей хотелось страдать. Кротов для страданий не предназначался, поэтому она ответила вяло:

– Ага.

– Как дела вообще? Чего поделываешь?

Думать над ответом не хотелось, поэтому ответила честно:

– Смотрю, как моя лучшая подруга скоблит напильником по моей машине.

В трубке громыхнула тишина.

– Алло, – снова буркнула Наташа, решив, что связь прервалась.

– Я… Это… Наверное, не вовремя, – замямлил Кротов. – Попозже перезвоню, да?

– Мм, – вздохнула Наташа и сама нажала на трубке «отбой».

Наташа никогда не понимала, почему отношения между мужчиной и женщиной всегда называются одним-единственным словом «роман», ведь существует еще немало газетных и литературных жанров.

Еще в ранней юности Наташа поняла, что нравится мужчинам, и поэтому может подбирать их, словно одежду, на разные случаи жизни и под разное настроение. А роман – это ведь нечто длинное, протяженное, с массой событий, поворотов сюжета и всяким прочим, что вовсе не всегда нужно.

В жизни, в отличие от книжных магазинов, романы вообще редкость. Куда чаще попадаются лирические, трогательные эссе, а то и просто информационные заметки. Бывает полнокровный, страстный, но, увы, короткий рассказ, а иногда настигнет легкое, красивое, но – опять же, увы, – быстро прочитываемое стихотворение.

Отношения с популярным телеведущим Сергеем Кротовым Наташа называла «юмореской»: они были пустяковые, забавные, никого ни к чему не обязывали и настроения не портили никогда.

Кротов был похож на легкий ветерок от вентилятора: приятно обдувающий, никуда не уносящий, да к тому же еще и включающийся-выключающийся по желанию. Юмореска, одним словом.

Кротов оказался в ее постели в день знакомства. Это было лет пять назад, и сейчас Наташа уже и забыла, как и почему это случилось: то ли у нее настроение было плохое, то ли Кротов ей понравился, то ли перепили. Да и не важно. Утром встали, разошлись – довольные и не обремененные.

Потом снова встретились. То ли лето было – настроение веселое, то ли зима – согреться хотелось, то ли – тоска, а то ли, может, наоборот – радость бесшабашная… В ресторане посидели, в постели полежали – и опять разбежались. Так периодически встречались и разбегались – по-прежнему довольные и не обремененные.

«Чего Сереге от меня понадобилось?» – подумала Наташа, но дальше развивать эту мысль не стала – лень.

Она нравилась мужчинам. Мужчины нравились ей. Но как-то так жизнь складывалась, что мужики ее никогда не спасали. Только нервировали.

Рита предложила ехать в автосервис немедленно, Наташа ответила:

– Ага.

Но подумала при этом: «Фиг-то!»

Рита оценила подругу взглядом, вздохнула:

– Я с тобой поеду. Девушке, которая находится в столь сомнительном состоянии, нельзя одной появляться среди большого скопления мужиков. А автосервис – это именно такое место, это я тебе как краевед говорю.

Наташа поблагодарила подругу, сказала что-то неясное про неотложные дела и поехала на работу.

В конце концов ее автомобиль получил производственную травму, и Наташа вправе была требовать компенсацию на производстве.

Она ехала, а точнее, стояла в пробках и все пыталась выстроить разговор с главным редактором: мол, вы обязаны оплатить ремонт машины, потому что не было бы публикации – моя машина была бы цела… По сути, это производственная травма моей машины, и вы, как хороший начальник, нам практически отец, должны…

Дальше пыталась какие-то аргументы найти. Но получалось плохо – все думала зачем-то о лаборатории, об анализе и о том, как она будет жить, если анализ окажется положительным.

Наташа честно пыталась отбросить эти мысли, но они возвращались. Так в детстве кинешь бадминтонный воланчик против ветра, а воланчик тут же вернется, да еще и по лбу стукнет, гад.

«Чего я психую? – нервно успокаивала себя Наташа. – Ведь даже если Бог послал мне эту болезнь, значит, это зачем-нибудь нужно. Для осмысления жизни, например. Или чтобы жизнь не просто переделать, а резко поменять. Вот узнаю результаты анализов – стану менять жизнь».

А снизу уже поднимался противный холодок: не болезнь тебе пошлют – смерть. А зачем смерть в 35 лет? Об этом даже думать страшно, да и не следует об этом думать.

Но думается, думается – мается – все равно!

«Если бы я могла задать Господу вопрос, – некстати фантазировала Наташа, – я бы спросила Его: „Для чего Вы дали человеку мысли? От них все беды – и отдельному человеку, и человечеству: придумает какой-нибудь мыслитель теорию, и потом все человечество хрен знает куда движется… Дураки, вроде певца Артура, постоянно счастливы! Или, например, безумные… Они всегда убеждены, что поступают верно. И они, безумные, то есть те, кто без ума, довольны жизнью. Зачем же Вы поступили с людьми так негуманно, заставив их размышлять, анализировать, мучиться?“».

Главный редактор газеты «Желтый тупик» Алексей Николаевич Цветков принял Наташу сразу, слушал ее молча, смотрел внимательно, не перебивал.

Алексей Николаевич слыл у них в редакции человеком конкретным и несентиментальным. В его кабинете не было ни одной фотографии, ни одного портрета, даже семейного, зато на стене висел огромный лозунг «ДЕНЬГИ УТЕШАЮТ ЛУЧШЕ, ЧЕМ СЛОВА».

Новички, которые приходили в «Желтый тупик», к этому лозунгу относились с подозрением. Они всенепременно начинали говорить коллегам чтонибудь о своеобразии русской души, бескорыстии и интеллигентности. Ветераны молчали и ухмылялись, прекрасно зная: наступит такой момент, когда новичку понадобится помощь, и тогда он оценит практическую мудрость «неинтеллигентного» лозунга.

Цветков основал газету и с удовольствием стал ею руководить, после того как оставил свой бизнес. А может, не оставил, а просто перестал им активно заниматься. А может, и не перестал. Говорить об этом в редакции было не принято.

Про бизнес Цветкова никто не знал. Каким образом он умудрился купить квартиру на Патриарших и построить трехэтажный дом в Жуковке – этот вопрос никогда не обсуждался.

Цветкова любили. Во-первых, он платил хорошую зарплату и делал это вовремя. Во-вторых, если возникали какие-нибудь проблемы, старался решать их быстро и конкретно.

Это были два основных достоинства главного редактора. Недостатков – для равновесия – имелось тоже два.

Во-первых, Алексей Николаевич очень не любил трепаться, то есть разговаривать ни о чем в больших и маленьких компаниях. Конечно, в прежние времена человек, не любящий потрепаться, вряд ли сделал бы карьеру в журналистике. Нынче времена изменились. И хотя коллектив делал вид, что обижается на главного редактора за то, что тот категорически не желает принимать участия в застольных дискуссиях о судьбах России или – что особенно обидно – о свободе печати на данном этапе исторического развития, эта обида быстро забывалась в день зарплаты.

Вторым недостатком, точнее, слабостью Цветкова была ненависть, которую он испытывал к знаменитостям. Он ненавидел их так, что готов был позорить в своей газете с утра до вечера всех мало-мальски известных людей – вне зависимости от возраста, рода занятий и пола. Одно время коллектив «Желтого тупика» пытался постичь причину столь сумасшедшей неприязни, однако забросил это бессмысленное занятие, тем более что подобная маленькая слабость главному редактору их газеты не мешала, а даже помогала.

Выслушав Наташу, Цветков начал говорить сочувственные слова. Говорил красиво и страстно. Наташа даже испугалась, что этим дело и ограничится. Но говорил он, как всегда, недолго. Цветков был человеком конкретным и свой лозунг всегда стремился выполнять.

Он не только выписал деньги на ремонт машины, но и пообещал оплачивать платную стоянку.

– Вам же теперь нельзя оставлять машину во дворе, иначе придется перекрашивать ее каждый день, – улыбнулся Цветков. – А с Артуром вашим будем разбираться. Зря он на вас наехал, с моими сотрудниками так поступать – себе дороже выйдет.

– Спасибо, Алексей Николаевич, я…

Наташа запнулось, потому что Цветков поднялся и посмотрел на нее как-то… Как сказать? Словно не главный редактор на сотрудника, а по-другому. Как на женщину посмотрел.

«Показалось, – не раздумывая, решила Наташа. – Конечно, показалось. Наш чисто конкретный Цветков на своих сотрудниц смотрит только как на сотрудниц. И я тут не исключение. А жаль…»

Не то чтобы Цветков нравился Наташе. Просто иногда, скажем, в машине по дороге домой или вечером у телевизора… Короче, в такие моменты, когда перестаешь контролировать свои мысли, она думала о том, что хорошо бы иметь такого мужика, как Цветков. Просто иметь такого за спиной, вроде как тыл. А даже если и не тыл… Интересно было бы устроить с Цветковым настоящий роман-эпопею – продолжительный, основательный, серьезный.

Но это иногда… так… вскользь. От минутной слабости…

– Спасибо. – Наташа пожала Цветкову руку.

Цветков улыбнулся.

Наташе показалось… Нет! Не надо ничего придумывать, и без фантазий хватает проблем – настоящих и жутких.

Она отбросила глупые мысли тире мечты про Цветкова и решительно вышла из начальственного кабинета.

Садясь в машину (а куда денешься?), Наташа поняла, что, пожалуй, впервые за последнее время у нее на душе стало спокойно.

Хотя даже всемогущий Цветков никак не мог повлиять на результаты анализа.