Глава 21. Борман не успел бы проглотить свой дневник.

…Но мы забыли еще об одном свидетеле — Мартине Бормане. Он тоже дал показания, правда, посмертно. 2 мая 1945 года берлинский гарнизон капитулировал. Стихла канонада, на улицах показались мирные жители с белыми повязками на рукавах — знак признания поражения. Ктото из них обнаружил на мостовой записную книжку, которая оказалась дневником рейхслейтера Бормана. Дневник заканчивался записью от 30 апреля: рядом с именами Гитлера и Евы Браун стоял древнегерманский рунический символ, означающий смерть (три черточки, сходящиеся в одной точке; две из них направлены под углом вниз, третья — вертикально вверх). Записную книжку передали советским властям, она попала в СМЕРШ и затем в архив. Елена Ржевская увидела ее спустя много лет. Вот что она пишет по этому поводу:

«…Но этого дневника у нас не было. Он был найден на улице разведчиками соседней армии и к нам не попал. Правда, странные обстоятельства, при которых был найден этот дневник, наверное, не позволили бы… слепо довериться ему: он мог быть фальсифицирован, подкинут…» [88]. Подчеркнем: обстоятельства обнаружения дневника кажутся странными Е.М. Ржевской, которая с негодованием отметает любые сомнения в истинности факта самоубийства Гитлера, для подтверждения которого было приложено столько сил ею самой и ее товарищами.

Обстоятельства, что и говорить, странные. В ночь на 1 мая 1945 года рейхслейтер вместе с группой обитателей фюрербункера пытался прорваться из Берлина на Запад под прикрытием танка. Перед этим он переоделся в солдатскую шинель. Очевидно, чтобы не быть опознанным, он должен был уничтожить или спрятать гдето в бункере личные документы и бумаги. Борман погиб при попытке прорыва. Труп его был захоронен неопознанным, ибо никаких документов при нем не оказалось. И этот циничный прагматик, начисто лишенный сентиментальности, отправляясь в весьма рискованный рейд, берет с собой свой дневник, подобно романтической барышне из XIX столетия! Едва ли он успел бы проглотить его в случае задержания.

Странной является и эта последняя запись: Борман, который славится чудовищной памятью, фиксирует в дневнике одно из важнейших событий в своей жизни, как бы опасаясь позабыть о такой мелочи…

Странен и факт потери дневника — Борман педант до мозга костей, он никогда ничего не забывает и ничего не теряет.

Странной является и история его обнаружения. Вопреки приведенной выше распространенной версии, напечатанной во многих источниках, начиная с [89], в действительности дневник Бормана был передан советским военным властям мастером берлинского автозавода Эрнстом Отто, который, по его словам, отобрал этот документ у некоего французского рабочего (очевидно, угнанного нацистами в Германию. — Л. А.). Француз вскоре репатриировался на родину, и разыскать его не удалось. Со слов Отто известно, что француз обнаружил дневник в кармане кожаного пальто, которое ему подарили русские солдаты. Проведенным расследованием было установлено, что во время пребывания в фюрербункере (до 30 апреля 1945 г.) Борман был облачен в серый комбинезон, а во время прорыва в ночь на 1 мая на нем была надета солдатская шинель.

Указанные сведения содержатся в записке по «ВЧ», направленной 29 июня из отдела СМЕРШа 5й ударной армии на имя начальника Управления СМЕРШа Группы Советских оккупационных войск в Германии генерал-майора Мельникова. Эрнст Отто передал в комендатуру дневник Бормана 18 мая, оттуда он попал в Военный совет 5й армии, а 4 июня был вручен чекистам.

Содержание дневника убого и банально: хроника событий на фронтах перемежается с упоминанием о визите к тетушке. Деловые записи отсутствуют. Поистине странный документ! Подлинность дневника сомнений не вызывает. Последнее подтверждено графологической экспертизой.

Вывод, на наш взгляд, может быть только один: дневник явно «потерян» для того, чтобы его нашли и передали русским. Для них этот документ послужит еще одним подтверждением факта смерти фюрера.

Кожаное пальто, в кармане которого был оставлен дневник, представляло собой (как рассчитывали специалисты СД) завидный трофей для русских, его обязательно подберут — а это гарантия, что дневник не затеряется среди сугробов документов, устилавших полы правительственных учреждений и прилегающие улицы.

Немцы поостереглись бы его поднять: еще недавно в кожаных пальто щеголяли чины гестапо. До 1944 года гестаповцы не имели форменной одежды, они ходили в штатском; лишь после передачи тайной полиции в ведение СД люди Мюллера получили звания офицеров СС и соответствующую форму, а до того ее заменяли кожаные пальто.

Поистине загадочная ситуация: с одной стороны, делается все возможное, чтобы скрыть от русских и всего остального мира гибель Гитлера: его выносят из кабинета, где он покончил с собой, завернутым в одеяло; сжигают, чтобы труп не удалось опознать; хранят в строжайшей тайне от многочисленной охраны и обслуги фюрербункера сам факт и обстоятельства самоубийства главы Третьего рейха — в начале расследования подполковнику Клименко и его людям пришлось добывать информацию буквально по крупицам — никто ничего не знал! И в то же время ктото позаботился о том, чтобы развеять сомнения русских по поводу гибели их злейшего врага.

Непротиворечивое объяснение этого феномена: убит, сожжен и похоронен «не тот Гитлер», дымовая завеса секретности должна была скрыть это обстоятельство от очевидцев и свидетелей; а дневник Бормана призван убедить русских в том, что умер именно тот Гитлер, которому следовало умереть. Дневник Бормана представлен на выставке.