Глава 4. Свершившиеся проклятия.

Пролетев три зала и лестницу, словно на одном дыхании, я очутилась в своей комнате. Теперь мне ничего не оставалось делать, как бежать отсюда, покуда не кончился банкет. Моему терпению пришел конец. Наверное, это и было целью Гервена, но сейчас мне стало глубоко на все плевать. Буквально срывая с себя платье, я металась по ограниченному пространству, сыпля руганью сквозь зубы:

— Да что б у тебя в Кайросе вся хвоя с елок осыпалась! — с чувством пожелала я. И мгновением позже остановилась, как вкопанная. За окном все так же зеленел лес, занесенный снегом. Только теперь в нем творилось что-то странное. Словно бы со стекла смывали старую краску. Мои брови полезли на лоб сами собой, когда я поняла, как в нескольких метрах от особняка медленно лысеют ели. Одна за другой на землю колючим покровом сыпались тонкие иголки. Уже через несколько секунд весь бор было не узнать. От шикарных крон новогодних красавиц остались некрасиво скрюченные голые ветки. И тут меня разобрал смех. Такого даже нельзя было представить. Зато теперь для меня стало ясным, почему Локмер так старательно зажимал мне рот при первом разговоре. Да, если бы я могла такое в своем мире творить, то от него бы давно ничего не осталось…

Я медленно сползала по стенке, вытирая счастливые слезы. Внутри меня как будто начали прорезаться крылья. Но ничто не вечно под луной, и осесть окончательно на мягкий ковер из тигриной шкуры мне не дали. Входная дверь рывком раскрылась, являя рассерженного леквера. Ни один мускул его лица не дрогнул, и орать он не стал. Но по-змеиному проникновенное шипение послужило мне явным сигналом сменить позицию. Тело рывком подбросило, опрометью унося в наиболее безопасный район, то есть к противоположной стене.

— Как ты это сделала? — вкрадчиво поинтересовался Гервен. Я только отступила еще на один, кажется, слишком маленький шаг. Крашенный хищно усмехнулся в предвкушении моей скорой гибели, — Я требую объяснений, человек!

— Не подходи, — инстинктивно хватая со стола самое тяжелое, что на нем было — золотой канделябр, заорала я.

— И что тогда будет? — мягко поинтересовался парень. Я даже не смогла уловить тот момент, когда меня одним быстрым и слаженным движением повалили на кровать. Воздух в легких неожиданно кончился, когда надо мной зависло лицо Гервена. Хоть леквер и казался достаточно изящным, в нем было не менее девяносто килограмм, которые теперь вольготно расположились на моей тушке. Я затравленно оглянулась, прикидывая, куда бы ударить его так, что бы еще успеть удрать через окно. Видимо поняв мой замысел, Гервен плотно прижал мои руки к одеялу, а ноги крепко сжал между своими коленями, — А теперь ты исправишь все, что натворила.

— Я не знаю как! — искренне воскликнула я.

— Допустим, я тебе верю, но ведь как-то же ты сотворила такое с моим лесом. А это я простить не могу никому, будь он даже мой близкий друг. А с тебя будет еще более жесткий спрос. Так что ты сотворила, маленькая стерва?

— Понятия не имею, — с самым невинным видом пробормотала я, почувствовав, как все плотнее пристраивается ко мне леквер. Теперь его зеленые локоны касались моего лица. От них веяло все той же еловой смолой, свежестью и свободой.

— Ой, ли?

— Ой, да.

— Ты прокляла мой лес и даже не заметила этого. Или же не поняла… Что ж, видимо, все люди так тупы, или это только мне довелось познакомиться с самым ничтожным представителем вашего племени?

— Хорошо, если уж ты такой умный, то должен сам знать, как снять это проклятие. Или же мне довелось познакомиться с самым тормозным из всех лекверов? — мои глаза встретились с разъяренными очами Гервена. Парень был очень недоволен, очень… Мне показалось, что еще пара секунд, и он снова начнет выпускать свои светящиеся молнии. Конечно, позлить самоуверенного братца Руаллы мне хотелось не меньше, чем ему унизить меня, но сейчас положение не позволяло заигрываться. Я уже почувствовала, как постепенно начинает деревенеть кожа на руках. Сначала списала это на то, что леквер слишком сильно сжал мои запястья, нарушив кровообращение. Но сам Гервен не дал мне долго заблуждаться, в очередной раз прошипев:

— Ты ведь почти моя, большая часть твоего тела — в моей власти. Хочешь, чтобы я позволил древесине в нем сгнить? — это была не пустая угроза, так что мне оставалось только судорожно сглотнуть и временно (я надеюсь) отступить.

— Ладно, я, правда, сгоряча прокляла твой лес. И что мне теперь делать? В моем мире ни одно проклятие не действует, откуда мне было знать о таких последствиях? Если ты хочешь, чтобы я все исправила, то скажи, каким образом я смогу это сделать, а не играй в "Угадай сама". Гервен, я же только несколько дней здесь, и если бы действительно хотела причинить тебе зло, и знала, каким это сделать образом, я бы поступила намного более жестоко. По мне, так этот лес не более, чем твоя усадьба. Скажи мне, объясни, в чем я не права, почему ты злишься на меня? Я нарушила твою территорию, я оскорбила тебя?

— Ты перешла все границы, — пробормотал он, ослабив хватку, — Ты должна извиниться, чтобы снять проклятие. Искренне, лучше всего стоя на коленях, и желательно делая мне кучу комплиментов, одновременно всячески принижая себя.

— Что? — моему терпению пришел всяческий конец, — За что я должна извиняться, крашеный? За то, что ты сам довел меня до белого каления своими выходками? За то, что ты невыносимый тип с эгоистической сущностью? Да я лучше помру прямо здесь, но не стану валяться у тебя в ногах! В любом случае, я уже обречена на это. Пусть меня мучают лекверы из Совета, но от меня ты не дождешься никогда ни одного комплимента!

— Да ну? — кажется, мое заявление только развеселило Гервена. Он сразу же поднялся на ноги, но встал так, что я бы не смогла сбежать ни через дверь, ни через окно. Его убойные заклинания успели бы несколько раз поразить меня, предприми я хоть попытку к бегству. Занял, гад, самую выгодную позицию, — А давай поспорим, на что хочешь, что все будет наоборот?

— Спорить? — недоверчиво приподняла я бровь. Парень кивнул:

— Только учти, что любые договоренности спора должны быть исполнены. Иначе тебя ждет еще более жестокое наказание, чем смерть.

— Интересно, разве что-то может быть хуже смерти? — не поняла я. В моем представлении неизбежное окончание жизнедеятельности любого существа было самым кошмарным из того, что с ним могло случиться. Возможно, верь я в ад и рай или в реинкарнацию душ, было бы намного легче смириться с мыслью, что все мы когда-нибудь закончим свой тернистый путь. Но я была до мозга костей атеисткой, и для меня за гранью жизни не было ничего. Я не понимала, как можно в одночасье просто перестать быть, чувствовать, существовать. Меня бросало в ужас от одной мысли, что все мои старания и помыслы тогда станут пустой пылью, как бы я не старалась. И теперь Гервен говорит мне, что есть хуже этого? В моей голове такая информация прижиться просто не могла.

— Ты станешь вечной рабой того, кому проспорила и не отдала долга. В данном случае, — моей. Ты будешь все такой же ненормальной человеческой женщиной, с твоими мозгами, если они у тебя есть, с глупым сердцем. Но не сможешь даже носа вытереть без моей воли.

— Да, пожалуй, это в тысячи раз хуже, — согласилась я. Мне на работе хватило моего начальника. Конечно, сотрудники могли вытирать носы без его ведома, но все клонилось к тому, что скоро это стало бы прекрасной мечтой. Я вздохнула. Перспектива была не из приятных. Но ведь еще неизвестно, что за условия предложит мне этот самолюбивый павлин. Кстати говоря, сейчас Гервен был очень похож на эту замечательную птицу. Мне даже захотелось ласково произнести, подобно барону Мюнхгаузену из мультика: "Спой, птичка! Ну, спой, рыбка!". На лицо на мгновение даже наползла тень улыбки, которая была не так понята леквером:

— И даже не думай обойти правила споров, — предостерег он, — Лекверы вырабатывали веками средства защиты от всяческих мошенничеств.

— Да я и не собиралась. Допустим, я согласна поспорить с тобой, что до конца моей жизни ты не услышишь ни одного комплимента. Но что ты ставишь на кон?

— Ты поможешь мне в одном дельце. Когда-то давно один очень нехороший сосед украл у моего предка нашу семейную реликвию, артефакт, обладавший весьма интересными особенностями. Я хочу вернуть его.

— Но причем тут я, разве вам самим это не по зубам? Неужели вы не пробовали договориться, выкупить реликвию, в конце концов? Или же тут собака глубже зарыта, чем ты все мне представляешь.

— Мы пытались купить, шли на любые уступи и переговоры. Но это настолько ценная вещь, что отдавать ее никто не захотел. Несколько веков назад артефакт пропал. Возможно, перешел к кому-то по наследству, был утерян, мне это не известно. Но несколько недель назад я нашел его нового владельца. Я приехал к нему, обещал большую цену за возвращение семейной ценности, но он и слушать не стал. Отобрать же артефакт силой не выйдет. Формально, он принадлежит не нам. Любая же попытка незаконно завладеть драгоценностью будет караться тюрьмой, как и любое преступление подобного рода.

— А я-то тут с какого краю? Не думаю, что, увидев меня в своем доме, его хозяева будут рады. Меня ждет то же, что и вас.

— Вот в этом и вся прелесть, — ухмыльнулся леквер, — Пока воровство не будет обнаружено, ты останешься как у Сотворителя под дланью. За это время я смогу отправить тебя из нашего мира. Опять же, формально мы будем не причастны к воровству, а тебя найти не смогут. Так что, решай, хочешь ли ты вернуться домой, помочь мне и при этом еще и выдержать испытание спором?

— Но ведь это при условии, что я сойду с ума и начну тебя хвалить? — уточнила я. Почему-то перспектива стать обычным зерном между жерновами местных разбирательств меня не прельщала. Я уже давно решила, как только, так сразу, самой сбежать из этого мира. Ну, или хотя бы с территории Кайроса. Как пояснила мне Руалла, на нейтральной территории ее братец даже пальцем не посмел меня бы тронуть. Главное было внимательно следить за ним. Как только леквер отвлечется, я тут же покину гостеприимный дом его родственницы. Возможно, он почти сразу обнаружит мою пропажу, но это лучше, чем сидеть здесь и дожидаться, пока за тобой придут палачи.

— Конечно же, Лида, — сладенько протянул Гервен. Я окатила ого своим фирменным взглядом и протянула руку, чтобы соединить наш договор рукопожатием. Леквер степенно приблизился ко мне, сидящей на кровати. Его пальцы были белы, как снег за окном, но по лицу разливалось довольное выражение победителя. В голове мигнула мысль: "Не дождешься!". В этот же миг парень коснулся моих пальцев, рывком сдергивая меня с удобного матраса. От резкого старта закружилась голова, так что я даже не сообразила, как Гервен умудрился меня поцеловать. Картинно плеваться я не стала, отчасти из-за того, что была ошеломлена его поступком.

— Так у нас скрепляют договор между мужчиной и женщиной, — спокойно пояснил леквер. Жалко, что другого способа не придумали.

Я скривилась. А Гервен продолжил, как ни в чем не бывало:

— Ты собираешься исправлять последствия твоего словесного недержания? Хорошо, комплименты и унижения можешь пропустить, но на колени встать просто необходимо.

Мне ничего не оставалось, как неистово рухнуть ему под ноги, отчасти из-за того, что хотелось как можно быстрее покончить со всем этим цирком.

— Прости меня Гервен, я сожалею, — слова дались намного легче, чем мне думалось. За дверью кто-то хлопнул в ладоши, и, не дожидаясь какой-либо реакции, вошел. Я все еще стояла на полу, стараясь как можно аккуратнее выпутаться из платья, при этом не помяв его.

— О, Лида, а что ты делаешь? — произнес за спиной удивленный голос Руаллы.

— Не обращай внимания, просто она решила принести мне искренние извинения за свои поспешные слова, — я обернулась, краем глаза замечая, как на деревьях распускаются новые иголочки. Лес снова стал могучим, только теперь он словно обновился, помолодел и перестал быть таким угрюмым. Именинница стояла раскрыв от изумления рот. Между тем ее братец с улыбкой продолжил, — Я уговаривал ее не волноваться по этому поводу, но она буквально молила меня простить ее. Лида, ну что же ты на полу делаешь, немедленно вставай! Я же сказал, что совсем на тебя не злюсь.

От такого хамства я замерла, стиснув в правой ладони подол кремового платья. Слова Гервена медленно доходили до меня, но уже успели вызвать на моем лице все оттенки красного, а в глазах нездоровый блеск. Более всего на свете мне хотелось пнуть его под коленку, что бы он, как следует, треснулся своей зеленой головой о мраморную плитку. Но леквер не дал этого сделать, самым учтивым и осторожным образом вернув мне вертикальное положение.

— Ну ты и скотина, Гервен, — благоговейно произнесла я.

— Это комплимент? — уточнил парень, как ни в чем не бывало, сглатывая слюну. В тот же момент я почувствовала, как во рту стало жарко, словно я целые сутки ничего не пила. На смену привычному вкусу пришла необыкновенная, немного островатая и пряная сладость. Даже с моими сомнительными талантами я без лишних слов поняла, что так оно и было. Я сделала этому мерзавцу комплимент. Гервен довольно пожал плечами, выводя свою сестру из комнаты. Руалла попыталась немного посопротивляться, но леквер был намного сильнее ее.

— Кстати, Лида, можно было обойтись всего одной фразой: "Прости меня!", — и даже не обязательно падать при этом на колени. Любое проклятие разрушается лишь от желания наложившего его разрушить.

Я так и осталась стоять посередине комнаты. Нет, когда-нибудь ему точно достанется от меня канделябром… и не только по голове.

— В каком именно районе ты его обнаружил? — откинувшись на спинку высокого кресла-трона, уточнил Локмер. Крашеный указал отточенным карандашом почти в центр карты, едва не проткнув ее. Я только мельком взглянула на план мира лекверов. Дурацкая затея со спором теперь просто обязывала меня тащиться за странным семейным артефактом, как бы далеко это не было. Так что от расположения указанного предмета ничего не зависело в моей жизни. Хотя долго терпеть Гервена мне тоже не хотелось. К моему глубокому облегчению, Руалла с женихом не стали меня допрашивать. Но мне хватило и двух подозрительных взглядов в мою сторону. Вечеринка давно закончилась, благодарные гости вежливо покинули радушную хозяйку. Так что сейчас мы сидели в гостиной за небольшим кофейным столиком. Я отстраненно блуждала взглядом по обстановке, не находя в ней ни одного изъяна. Живейшие обсуждения предстоящей операции меня нервировали. Лекверы словно забыли о моем существовании, как будто мне не принадлежала главная роль в этом спектакле, который они собирались устроить, чтобы похитить артефакт.

— Подожди, — ошарашено остановила брата Руалла, — это же имение Дапмара? Мы же там уже искали, ты же сам там неоднократно был.

— В том-то и дело. Я уже собирался приехать к вам, чтобы доложить, что поиски опять окончились неудачей, когда обнаружил его там. Конечно же, я не стал раскрываться. Прикинулся абсолютным профаном, который не может чашку седьмого века отличить от статуи Аваразель. А он мне пропел, что, де, купил сию ценную вещь у одного любителя антиквариата. Естественно, я ему не поверил. Жемчужина не могла попасть в руки простого леквера и осесть у него в руках. Я попытался купить ее, предложил достаточно высокую цену, но Дапмар ответил категорическим отказом. Мне пришлось уступить и перестать расспрашивать его об артефакте, потому что копать дальше было опасно. Дапмар не настолько глуп, чтобы давать подобные сведения кому попало.

— Так и не удалось узнать, где находился артефакт до своего появления в Сер-э-Ревет? — полюбопытствовал Локмер.

— Нет. Да оно мне и не очень нужно. Главное, что через несколько дней он окажется у нас в руках, и никто не сможет отобрать его у нашей семьи, — с пафосом произнес Гервен. Я только закатила глаза. Почему парень был уверен, что я смогу похитить их дорогую реликвию? Если даже мне удастся это сделать, в любом случае мне не жить. Все обещания леквера касательно моей безопасности казались в данный момент пустым звуком. А я почти всегда доверяла первому впечатлению.

— Слушайте, объясните в конце концов, что это за жемчужина, и что в ней такого уж необычного? — не выдержала я. Совещающиеся одновременно повернули головы мою сторону. Я упрямо продолжала смотреть на них. На сей раз, я не собиралась выступать вроде Федота Стрельца, которого послали найти того, чего не может быть. Мне нужно было хотя бы приблизительное описание искомого объекта. Работать вслепую могут только кроты.

— Неужели наша дорогая союзница никогда не видела жемчуга? — новая вспышка ехидства озарило лицо Гервена.

— Видела. Вот именно поэтому и не понимаю, что может быть такого замечательного в обычной жемчужине? Или у нее такой большой размер, или окраска, или что, в конце концов?

— Нет, дело не во внешних составляющих, — покачала головой Руалла, — Конечно, жемчужина очень красива, просто великолепна. Немного розоватая, идеально круглая, крупная и ровная. Но самая главная ее особенность заложена внутри. Это настоящий светоч, созданный для того, чтобы оберегать род. Когда эта жемчужина исчезла, наш дом стал рассыпаться на кусочки. Родители так и не смогли сохранить свой союз, мой дядя пошел войной на отца. И самое главное, мы иссыхаем. То, что мы можем творить сейчас доступно десятилетнему ребенку. Нашу суть ограничивают, наши силы растрачиваются впустую на глупые ссоры и препирательства. Наш род устал от постоянных разногласий и немощи.

— И вы думаете, что все дело в жемчужине? — недоверчиво предположила я.

— Да. Уж извини Лида, но лекверы всегда чувствуют силу и способности предметов, других существ и даже растений. Нам, например, не надо есть какой-нибудь гриб, что бы проверить ядовит ли он или нет. Это на подсознательном уровне.

— Видимо, поэтому Гервен так уверен, что я справлюсь с заданием?

— Не только он, мы все уверенны в этом. Твоя способность насылать проклятия так поразительна, что мы еще даже от шока не отошли.

— Но ты же сам говорил, что обычные слова в вашем мире могут быть небезопасны. Почему же вас удивляют такие мелочи. Подумаешь, стряхнула несколько старых хвоинок с деревьев? — я думала, что зеленоглазый хотя бы вздрогнет, но он остался так же холоден, как и всегда. Меня это несколько взбесило.

— Да, но мы не ожидали такого от человека. Конечно, некоторые неудобства своими неосторожными фразами ты могла бы принести. Это было бы вполне нормально для нашего мира. Но ты не просто навела сильнейшее проклятие, ты сделала это одной силой мысли. Обычно такому учатся несколько лет даже лекверы. Ко всему прочему, человеческое существо в наших краях — это нонсенс, так что даже если ты украдешь жемчужину, ее владельцы не сразу поймут, что с тобой делать. А как только сунутся к нам, мы уже будем вооружены законом и артефактом. Успокойся, Лида, риск в данной ситуации минимальный. Уж поверь мне, как опытному юристу, — улыбнулся Локмер.

— Ты — юрист? А я думала, вы тут только и делаете, что ходите по своей территории, да гоняете незаконных нарушителей границы молниями, — искренне поразилась я. Руалла с женихом едва сдержали смешки. А вот Гервена мои слова словно и не тронули.

— Ладно, перейдем к сути дела, — решила леквер. Я была с ней полностью согласна, потому что уже устала служить для здешнего народа обыкновенным предметом обихода и поводом для выяснения общих разногласий, — Ты предлагаешь просто-напросто продать Лиду Дапмару в качестве очередного раба?

— Меня продать? — опешила я, с ненавистью косясь на крашенного. Конечно, я ожидала от него очередной подлости, но только не такого рода.

— Лида, я прошу тебя, не начинай историю с начала, — поморщился Гервен, — никто не собирается тебя продавать в общепринятом смысле. Скорее ты будешь вручена в качестве подарка ко дню рождения его дочери.

— Нечто вроде живого сувенира, — поддакнула я.

— Ну… В любом случае, если что-то пойдет не так, мы заберем тебя по праву. В случае же удачи ты станешь свободно вращаться в доме Дапмара, словно в своем. Он не посмеет превратить тебя в свою собственность. Скорее всего, ты станешь горничной при его ребенке.

— Отлично, я стану нянькой при юном ужастике с неизвестными способностями! Я буду вытирать ему слюни, покуда меня не выбросят на помойку, как старую игрушку. И это и есть твой гениальный план, Гервен?! — теперь я не могла скрыть своей злости. Никогда не испытывала любви к чужим отпрыском, тем более у меня не было педагогического образования. Может, здесь детей выращивают не так? А, может, и дети тут не такие, как у нас? Все равно я не способна была играть роль послушной марионетки, тем более служа не своим целям.

— Да нет же, Лида! — попыталась урезонить меня Руалла, — Никто не заставляет тебя быть наседкой и заботиться о чужих цыплятах…

— Очень образно, — ухмыльнулась я, — Только в данном случае это наседка, которой подложили яйцо крокодила.

— …Ты будешь в почете и уважении. Уверяю тебя, в Сер-э-Ревет и без тебя прислуги хватает. Да и хорошей воспитательницы из тебя не выйдет, — хмуро добавил ее брат, — Короче говоря, ты станешь нечто вроде почетной гости на неопределенное время. Ко всему прочему, его дочери уже сто десять лет, так что проблем со слюнявчиками возникнуть не должно.

— И что я должна буду делать? Ходить за этой молодой старухой по дому и повторять по двадцать раз на дню: "Что желает госпожа? Не угодно ли госпоже?" — и так далее?

— О, светлейший Сотворитель, — закатил глаза Локмер, — Лида, у нас абсолютно разные представления о жизни. Наши рабы — это высокообразованные, цивилизованные и богатые люди. Просто они находятся при Домах в качестве распорядителей, экономистов, поваров. И никто их не вынуждает трудиться с рассвета до заката, сопровождать своих хозяев подобно послушным собачкам. А уж тем более, тех, кто подарен хозяину дома.

— Подождите, — я попыталась осмыслить поступившие сведения, — Вы же говорили, что последний человек пришел в ваш мир несколько тысяч лет назад? И тут же сообщаете, что здесь есть и другие люди.

— Все правильно. Единственный человек из вашего мира, попавший к нам за последние пять тысяч лет — это ты. Но это не означает, что кроме тебя в этом мире нет других существ. Наша раса не единственная. Тут живут люди, нимфы, дриады, гномы и другие расы, которых нет даже в ваших мифах. Все они коренные жители этого мира. Но только люди, да еще несколько народов согласились жить с нами в содружестве. Остальные сохраняют по отношению к лекверам нейтралитет. И живут, соответственно, не на наших территориях. Кроме владений различных домов есть районы, где могут находиться все. Именно там построили свои города эльфы, расположились вольные степи, над которыми летают драконы. Правда, там и нечисть всякая водится. Большей частью в заповедниках.

— Значит, именно поэтому вы так хорошо знаете особенности анатомии и физиологии людей.

— Ты не подходишь под категорию "обычный человек" в нашем понимании. Возможно, за многие поколения, ваша эволюция пошла по другому пути, чем у здешних обитателей. В отличие от тебя они не могут проклинать, но зато более устойчивы к проявлениям наших сущностей, у них большая скорость регенерации. Из-за этого моя невеста и перестаралась в попытке вылечить тебя.

— Да, для здешних людей подобные операции — дело недели. Правда и простудами они болеют реже, — досадливо произнесла Руалла. Я только улыбнулась ей. Девушка хотела помочь, не более того. И обижаться на нее до конца жизни было бы глупо. В конце концов, кто не совершал ошибок? У лекверов ошибки были весьма масштабными, но и окружающий мир жил совершенно в иных пропорциях.

— Теперь стоит обсудить, каким путем мы двинемся, — решил перейти к следующими пункту дискуссии Гервен, — Самым выгодным будет пересечь Кайрос, а затем выйти на свободные земли. Триста километров за двое суток мы преодолеем. А там и до Сер-э-Ревета только дорожные плиты увидишь.

— Чего? — не поняла я, — что значит твоя последняя фраза про плиты и на чем это мы поедем?

— Это так говорят, Лида. Когда долго идешь, можно успеть рассмотреть и небо, и окружающую природу. А когда цель совсем близко, ничего кроме дороги и рассмотреть нет времени. Что же касается второго вопроса, то ответ на него очевиден: мы пойдем пешком.

— Триста километров за двое суток?!

— Да. А разве это много? — немного растерянно поинтересовался Локмер. Я постаралась быстро посчитать, за сколько я могу пройти предложенное расстояние. Даже если мы будем идти по десять часов в день, то попадем в пункт назначения не раньше, чем через неделю. А эти ненормальные пытались заставить меня бежать со скоростью скаковой лошади. Или же двигаться без сна и отдыха.

Результаты своих умозаключений я изложила лекверам именно в таком виде, в каком хотела. К концу моей оживленной тирады кончики ушей были красными у всех, кроме Гервена. Видимо, он либо хорошо знал многие выражения, либо просто догадывался о их смысле.

— Ты хочешь сказать, что не сможешь идти без остановки двое суток?

— Представьте себе, да! Меня не учили на экстремала-мазохиста. Если вы можете такое проделать, то мне это не по зубам. Да я после получаса бодрого шага начинаю задыхаться. Меня окружали другие условия, которые не содействовали физическому развитию. Единственное, на что я способна в лучшем случае, это двинуться с вами на лошади. Надеюсь, эти животные у вас водятся?

— Лошади? — задумчиво протянул Локмер, — Нет, о таких существах мы даже не слышали. У нас принят другой вид живого транспорта — птицы.

— Я помчусь верхом на вороне?

— Нет, у нас есть более интересный вариант, — хищно оскалился Гервен. Теперь вся их затея казалась мне еще хуже, чем раньше.