Глава 4. Жемчужина.

В громадном зеркале, висящем над столом со всевозможными гребнями, баночками, заколочками и другими украшениями, отражалось недовольное лицо Всевидящей. Струящиеся до поясницы волосы были тщательно убраны служанкой в высокую прическу, отчего узнающая казалась еще выше.

— Убирайся, — спокойно произнесла она. Поспешно сотворив реверанс, служанка быстрее ветерка выскользнула из покоев. Оставшись в одиночестве, Всевидящая изо всех сил ударила кулаком по столу, и по дубовой столешнице во все стороны разбежались трещины, — Ненавижу его…

Уже три дня была как на иголках. И все из-за какого-то мальчишки! Предстоящий "выход к народу" обещал быть просто незабываемым. Во всяком случае, Сотворитель отлично постарался, чтобы так оно и было. Даже по обрывочным сведениям, долетавшим из главного корпуса Дома до андеретовой будки, становилось ясно, что Дэрлиан не оставил ей ни единого шанса на то, чтобы ограничиться парой слов. Он вызвал со всех концов страны самых ушлых журналистов, в том числе эльфийских, элемских, человеческих. Стоило Азули сделать хоть один неверный шаг, и большая волна народного недовольства может обрушиться на ее голову. Поэтому сейчас, стоя перед практически сломанным столом, Азули пыталась успокоить колотящиеся сердце и натянутые до предела нервы.

Ей не надо было выдумывать сложную историю о том, как она самоотверженно спасла Элистара и его любовницу из лап собственных соплеменников. Она отлично знала, что Дэрлиан давно уже ее написал. Ее же роль состояла лишь в том, чтобы лишь подтвердить его слова. И это было самым противным. Он опять делал ее пешкой в своей партии.

— Еще одной пешкой, — мрачно продолжила мысль уже в слух узнающая.

Стук в ладоши за дверью не застал ее врасплох, зато стоящая за дверью фигура удивила. На этот раз Дэрлиан решил лично проконтролировать ситуацию от начала до конца. Значит, все же боялся, что Всевидящая сможет ему помешать. Сознание последнего невольно породило улыбку на устах Азули:

— Приветствую вас, Дэрлиан.

— И тебе того же, — без тени уважения, Сотворитель уселся на кровать узнающей, крутя в пальцах какую-то безделушку, — Я смотрю, ты снова выгнала приставленную мной служанку? Ох, Азули, ты настоящая женщина: тебе никогда не угодишь!

— Кажется, вы сами не привыкли угождать, — хмыкнула Всевидящая, — А что касаемо той девицы, то она сама виновата. Я же просила ее подчеркнуть мои достоинства прической, а не недостатки.

— У тебя есть недостатки? — притворно изумился мужчина.

— Дэрл…

— Ладно, извини. Я тут пришел не для того, чтобы злить тебя. Азули, у меня к тебе просьба.

— Вот даже как? А не много ли ты просишь? Разве я и так не делаю достаточно для того, чтобы прикрыть тебя и твою Лиду?! — неожиданно рассмеялась узнающая, — Ответь Дэрл, разве я не превратилась в твой личный коврик, о который ты постоянно вытираешь ноги?

— Вот этого я от тебя давно ожидал, — совершенно невозмутимо промолвил в ответ на вспышку Сотворитель. Азули просто не поверила своим ушам. Ее противник и не думал издеваться над ней, и именно это больше всего настораживало. В отличие от многих приближенных леквера, девушка всегда чувствовала любые его настроения. Вопрос был не в том, врет он или нет. Дэрлиан был для нее прозрачен, как стекло. Все зависело от ее собственного хода. Но сейчас, мужчина даже не пытался что-то изобразить перед Всевидящей. И это пугало, — Наконец, я смогу поговорить с тобой на частоту.

Леквер тяжело вздохнул, опершись локтями о колени. Темно-каштановые пряди полностью скрыли его лицо, но не голос, наполненный досадой и болью.

— Азули, я прошу тебя не делать глупостей. Дело не в тебе… Я всегда считал тебя самым интересным, умным соперником. И ты ни разу не уронила своего достоинства, ни разу не упала в моих глазах. Азули, ты достойна большего, чем каждый день изображать из себя стерву. Именно изображать…

— Подлизываешься, — не удержалась узнающая.

— Я люблю ее. Три года моя сущность была с ней, три года я разрывался между ней и этим миром. Причем, последний, в отличие от Лиды, становился все противнее. Я знаю, что тебя предал такой же леквер, как и я. Но…

— Я задам тебе только два вопроса, — неожиданно холодно произнесла Азули, — Первый: ты все это делал, чтобы спасти ее?

— Да, — Дэрлиан поднял голову. На долю секунды Всевидящая растерялась. Она никогда прежде не видела такого выражения в глазах Сотворителя, — И от смерти. Она должна была умереть через несколько лет. Помнишь, ты тогда сказала мне об этом. Но она не желает быть узнающей. Что мне было делать, Ази?

— Так. Погоди. Еще не наступила твоя очередь задавать вопросы, — попыталась отшутиться узнающая. Однако вставший поперек горла комок превратил веселый голосок в какой-то сип, — Лучше скажи, ты готов ради нее отречься от всего?

— Да.

— Я имею в виду не просто переселиться из этого Дома в другой, а…

— Я тебя прекрасно понял. И еще раз повторю: я готов жить с ней в ее мире, принимать любые ее условия. Но она не хочет. В этом-то вся загвоздка. Если бы между нами стоял кто-то из моих подданных, пусть даже целая армия узнающих, уж просто меня за подобный пример, я перешагнул бы через них. Если бы у нее кто-то был, это тоже поправимо. Но между нами ничего нет, кроме ее дикого упрямства и альтруизма.

— А что ты имеешь в виду под словом альтруизм? — встревожено поинтересовалась Всевидящая. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что вот-вот, еще немного, и она узнает место нахождения Лиды. А там останется только нанести последний удар по самолюбию Дэрлиана. Поднять невидимый нож мести.

— Она решила вернуть к жизни Гервена Элистара. Представляешь? Вроде того, что раз он ушел из-за меня, именно мне надо его воскресить.

— И каким же образом она это решила сделать? — даже сердце заколотилось быстрее, когда Сотворитель в очередной раз горько хмыкнул:

— Она надеется найти их родовую реликвию, жемчужину, в которую якобы заключаются все сущности Элистаров. А потом каким-то образом выпустить их всех. Ну что, Азули, теперь ты отправишься за ней и убьешь ее, да?

— Что? — белея, вскрикнула узнающая. Дэрлиан почти всегда угадывал то, что она задумывала. Но чтобы так быстро и настолько правильно?! — Ты в своем уме?

— Как и ты, — Дэрлиан схватил ее за руку, силой впихивая в руку девушки ту самую безделушку, с которой пришел, — Поэтому я и хочу, чтобы ты кое-что сделала. Помнишь, с чего начался наш разговор?

Всевидящая молча кивнула. Леквер наклонился к ее уху и прошептал:

— Моя просьба покажется тебе странной, но все же я рискну ее озвучить.

Чем дольше говорил мужчина, тем выше поднималась брови у Азули. К счастью он закончил прежде, чем они окончательно уползли за дозволенную границу. Узнающая злобно усмехнулась, но стоило Сотворителю перевести на ее лицо взгляд, как оскал превратился в понимающую мину. Что ж, так даже лучше.

— Конечно, Сотворитель, я все сделаю, как вы просите.

— В таком случае, не желаете ли вы спуститься в зал для приемов?

— Отчего же не желать? — пожала плечами узнающая, бодро вставая с кушетки. Впереди ее ждала тяжелая аудиенция, горький Земной кофе, который она ненавидела почти так же сильно, как и собравшихся внизу журналистов. А дальше пешка обязательно выйдет в дамки.

Только бы пережить эти чертовы три часа!

Кажется, я пропустила ужин. Да и обед с завтраком тоже, судя по голодным спазмам в желудке. Организм отвечал на издевательства хозяйки головной болью, мешающей сосредоточиться на небольшом блестящем шарике. Виски то и дело простреливало, словно кто-то одну за другой всаживал в голову пули. То, что я при этом еще была жива, объяснялось тем, что человеческого во мне оставалось все меньше и меньше. Во всяком случае, нормальный человек не смог бы послойно, словно улитка перловица, накручивать на основу перламутр. После того, как я совершенно случайно сотворила вазу, а потом ее расколотила, сомнений в том, что я способна на что-то большее ни у меня, ни у Силии не оставалось. Когда мой гнев прошел, и дочь Дапмара смогла, наконец, вернуться в свою комнату, осколки вазы все еще валялись на полу, совершенно мной не контролируемые… Посмотрев на учиненный разгром, в которой мирно спала я, та вынесла вердикт, что можно приступать к завершающему этапу нашего плана.

— Ты уверена? — засомневалась я, зевая.

— Лид, одно дело создать оболочку, а совсем другое — вполне материальный объект, который будет способен деформироваться, — попыталась убедить меня девчонка, однако только запутала окончательно.

— А разве раньше я не создавала материальные объекты? Все эти зеркала, конфеты, яблоки, бусы — это…

— Но ведь раньше они не ломались. Сколько раз ты роняла свои творения на пол, а они оставались целыми. Или наоборот, обращались обратно в энергию, — садясь рядом, Силия одним движением пальца сгребла остатки вазы в кучу, после чего ловким поворотом кисти стряхнула их в урну, — Тебе пора приступить к созданию жемчужины.

Ну и попробуй тут не согласись, когда на тебя так смотрят! Да и я, выспавшись, уже не чувствовала прежней усталости. Первые три часа прошли в приподнятом настроении. Я даже пыталась что-то мурлыкать себе под нос, но после десятой попытки сходу сотворить большущую жемчужину, перестала дурачиться. Что-то было не так в самом подходе. Сущность, пульсирующая по моим венам вместе с кровью, порождала красивый шарик, но стоило мне обрадоваться, что у меня получилась копия артефакта, как тот лопался с тихим шлепком, обдавая меня жаром.

Еще четыре часа я экспериментировала, то растягивая оболочку, словно мыльный пузырь, то медленно заполняя уже готовую новыми порциями энергиями. Но и тот, и другой варианты не принесли желаемого результата.

— Ну, и что ты мне прикажешь делать? — на глаза набежали слезы обиды на несговорчивую сущность. Силия, пришедшая проведать меня, мрачно ответила:

— Остается взорвать Дом. Может, на этом ты успокоишься.

— Не успокоюсь, — огорчила я девчонку.

— Тогда придумай что-нибудь другое. Ну, я не знаю. В конце концов, моллюски же как-то делают эти штуки. Спроси у них, в чем тут дело.

Я отвлеклась на секунду от созерцания дыры в полу и подняла глаза на леквер. Заметив мой озадаченный взгляд, Силия фыркнула, непреклонно скрестив руки на груди. Ее платье тоже было испорчено, верхняя юбка почти полностью сгорела, нижняя капельками пластмассы застыла на коленях девчонки. У человека бы остались незаживающие рубцы, леквер же даже не вскрикнула, когда расплавленная сеточка, придающая платью пышность, задымилась и начала течь. Просто недовольно захлопала ладонями по ногам, туша надоедливое пламя. Но, судя по желчи в ее голосе, настроение ей все же это испортило.

— А это идея!

— Какая еще идея? Улиток порасспрашивать? — изумилась хозяйка Сэр-э-Ревет. Я только головой довольно закивала.

— Я имею в виду попробовать создать жемчужину тем же способом, каким они появляются в природе. То есть медленно, слой за слоем, накручивая их на основу. Правда, я еще не знаю, что именно взять за основу и как сделать перламутровые листы такой маленькой толщины. Но, думаю, это будет гораздо эффективнее, чем пытаться сотворить артефакт из единого куска сущности.

— Оказывается, какая я умная! — без тени смущения заявила девчонка, — Что ж, раз ты теперь знаешь, что делать — приступай!

После этого я окончательно утвердилась в мысли, что они с Гервом были бы отличной парой. Вот вытащу Крашеного из этой переделки, и устрою между ними соревнование, у кого наглости больше окажется. Судя по невозмутимому виду Силии, кубок придется распиливать на двоих. Решив не поддаваться на глупые провокации, я с головой погрузилась в работу. Лепить основу оказалось самым сложным делом. Придавать ей форму было бы чревато дурными последствиями. Если однородное тело еще хоть как-то могло существовать без моего контроля, то сложные композиции почти сразу же истаивали дымком. Я до сих пор с дрожью вспоминала, как однажды рискнула продегустировать сгенерированную мной же шоколадку. Хорошо, что только попробовала. Кроме воспоминаний об этом у меня остались еще и волдыри на пальцах. Десерт полыхнул и исчез. Решив не заниматься изобретением велосипеда, я просто-напросто сотворила "кусок" сущности, больше похожей на подвешенный в невесомости кусок желе. Именно на это желе, словно на песчинку, случайно попавшую в раковину морскому обитателю, в течение трех часов я старательно наматывала полупрозрачный розоватый перламутр. Это было подобно чуду. Каждый сантиметр будущей жемчужины будто вытягивался из самой моей сердцевины, оставляя где-то внутри все разрастающуюся дыру. Но в то же время я ощущала, что наполняюсь чем-то совершенно новым. Счастьем творения, продолжения себя. Наверное, то же ощущает мать, впервые увидевшая своего малыша после его появления на свет.

— Лида, очнись! — прогремело над ухом. Я на мгновение отвлеклась от процесса сотворения, открыв один глаз. И поняла, что давно сижу, привалившись к стенке. Спину, мокрую от пота, холодил ветерок. А в носу снова появилось эту противное ощущение влаги. Кажется, я заляпала не только свою рубашку, но и накапала кровью на простыню Силии. Последняя, кстати, меня и звала, нервно тряся за плечо.

— Снова ничего не вышло? — первым делом поинтересовалась я, как только взгляд окончательно сфокусировался на противоположной стене. Очень хотелось снова закрыть глаза и провалиться в чудесный сон.

— Нет, ты оказалась права. Твоя жемчужина ничем не отличается от настоящей. Только вот папа тебя очень хочет видеть. А в таком виде… Слушай, ты хоть подняться на ноги сможешь?

— Не знаю. Покажи ее, — я протянула вперед руки, осторожно принимая результат своих стараний. Действительно, большее сходство можно увидеть только между близнецами. Да и то, не факт. Даже веяло от этой жемчужины таким же странным теплом, что и от настоящей. Я осторожно провела пальцем по небольшой царапинке, которая бросилась мне в глаза, когда я впервые увидела семейную реликвию Элистаров. И у меня возникло такое чувство, словно мне, и правда, придется подменить детей. Судорожно сглотнув, я все же попыталась кое-как встать на ноги. Голые ступни коснулись привычного ковра, меня зашатало, но пол не стал убегать из-под ног, как это обычно со мной происходило. И то хорошо.

Силия покачала головой, но от комментариев удержалась, хватая меня за руку:

— Бери.

— Что брать? — не поняла я.

— Сущность.

— А как же ты?

— Переживу, — настойчиво встряхнула волосами девчонка, — Тем более, я же не заставляю тебя ее полностью забирать. А иначе ты даже с лестницы не спустишься. И тебе еще надо присутствовать на официальном приеме.

— Каком еще приеме? — совершенно растерялась я, чувствуя, как от одного прикосновения к леквер мне становиться легче. Еще несколько секунд, и тело перестало отвечать болью на каждый вдох, даже кровотечение остановилось. Дочь Дапмара резко отстранилась от меня, на глазах переставая сиять.

"Перебор", — с неудовольствием отметила я.

— Отец пригласил в гости какого-то давнего друга. Ну и решил похвастать подарком Элистара.

— То есть мной?

— То есть тобой. Так что тебе приказано быть красивее всех остальных, улыбаться и прислуживать за столом. Единственный плюс во всей этой ситуации в том, что все будут толпиться или на кухне или в столовой, и нам не составит труда поменять жемчужины, — уже веселее добавила Силия.

Хотелось надеяться, что она окажется права. Пока я тщательно отмывалась от пота и крови и подбирала платье, меня не покидало чувство тревоги. Причем было непонятно, откуда оно исходило. И все же сердце сжималось все время, пока леквер помогала мне справиться с шуршащим ворохом просторных юбок и сложным переплетением шнуров корсета. Странно, что в этом мире еще остались подобные одежды.

Спускались вниз мы в полнейшей тишине. Я все еще чувствовала себя не в своей тарелке. Силия, словно почувствовав мое настроение, тоже сникла, тревожно поглядывая по сторонам. В обширную столовую мы вошли, не поднимая глаз. Но если девчонка немедленно бросилась к родителям, то я застыла, глядя на гостя Дерсева.

Это лицо я не забыла бы даже через сотню лет. Львиная грива как и прежде обрамляла узкое лицо со множеством морщин. Я никогда так искренне не желала, чтобы мое чутье меня подвело. Главный судья, Анниморру Терсу покровительственно погладил мою хозяйку по голове, переведя взгляд на меня. Сердце ухнуло вниз и снова устремилось к горлу. Если человек еще может не вспомнить кого-то, то лекверы запоминали не только лица, походку, цвет волос, но и отпечаток сущности.

— Это она? — донесся до меня густой басок судьи. Сидящий во главе стола рядом со своей супругой Дапмар кивнул, — Что-то она больно худа. И не стыдно тебе, Дерсев морить своих слуг голодом?

Дружный хохот от шуточного обвинения окончательно привел меня в чувство. Я запоздало поняла, что откровенно таращусь на Анниморру, и быстро опустила взгляд. Гроза пронеслась так же неожиданно, как и налетела. Советник отвернулся, без какого-либо интереса принимаясь за салат. Неужели не узнал? Или только притворился, чтобы преступница не успела сбежать, прежде чем он вызовет подкрепление? Я с ужасом поняла, что документ, подтверждающей мою амнистию, остался у приятелей. Оставалось надеяться на то, что Дэрлиан лично предупредил о ней Терсу. Только вот судя по слухам, надежда была очень хлипкой. Для простого народа я должна была быть на рудниках. Рука привычно потянулась к горлу, будто пытаясь отцепить холодные пальцы опасности, но по пути наткнулись на кулон Сотворителя. Его я носила не снимая. "Хоть бы судья меня не узнал, — взмолилась я, крепче стискивая кулон.

— Иктия, не могли бы вы принести нам еще вина? — вежливо попросил хозяин Сэр-э-Ревет. Я закивала, стремглав понесшись на кухню. По пути меня догнала Силия, заговорчески прошептав в ухо:

— Я попросилась помочь тебе. Ты же не знаешь, где у нас винный погреб. Стой тут, а я пока сгоняю за жемчужиной. За вино можешь не волноваться, успеем и его принести. Главное, пока папа ничего не заподозрил, совершить подмену.

— Хорошо, — согласно закивала я. Мысли об артефакте немного успокоили меня. Если он окажется у нас прежде, чем меня рассекретит Анниморру, леквер сможет передать его приятелям. Надеюсь, они догадаются, что с ней дальше делать. О своей участи в таком случае думать не хотелось.

Не прошло и двух минут, как девчонка вернулась, быстро сунула мне в руки жемчужину и, подмигнув, влетела стрелой на кухню. Я медленно повернулась, решая как можно быстрее покинуть узкий коридорчик, и чуть не заорала, когда прямо на меня спланировал комок желтых перьев.

— Фу, ты! — выдохнула я. Нет, живой мне точно не уйти. Если враги не убьют, то животные до разрыва сердца доведут. Между тем канарейка спокойно уселась мне на плечо, протягивая лапку. Я сняла с нее увесистое послание, невольно подивившись, как такая кроха смогла его донести. Читать было некогда. Задачей номер один стала замена копии на оригинал. Посему я тихонько направилась в кабинет Дапмара. То, что ребята ответили мне так быстро, показалось хорошим знаком. Еще утром, когда я, наконец, поняла, что смогу сотворить еще одну жемчужину, мы с Силией послали им вторую записку, в которой попросили забрать меня немедленно, как только они ее получат. Ждать было незачем. Если раньше мы боялись, что наш обман вскроется, и на кого-то из лекверов упадет тень, то сейчас это нам не грозило. А оставаться дольше, чем до рассвета в особняке я не собиралась.

Отличительной чертой местных дверей было то, что они никогда не скрипели. Я осторожно сняла жемчужину с подставки, после чего с трепетом положила на ее место свое творение.

— Отлично! И птичка вернулась, — заставив меня замереть, произнесла за спиной Силия. Ловко подхватив семейную реликвию Гервена, девчонка в обмен на нее всучила мне громадную бутыль с темно-бордовой жидкостью, — Подашь ее к столу. Если спросят, где я, ответишь, что ушла за сыром. Папа его не ест, зато про меня говорит, что я похожа на мышь. Поняла?

— Конечно, тебя сложно не понять, — ляпнула я. Леквер закатила глаза и немедля покинула кабинет. Мы с канарейкой переглянулись, сойдясь во мнении, что Силия нас недооценивает.

Бросив последний взгляд на жемчужину, я осторожно вышла в просторную гостиную. Ко времени моего возвращения к ужинающим ничего не изменилось. Мне даже показалось, что лекверы совершенно забыли о моем существование. Так что пришлось самой напомнить о вине.

— А где Силия? — принимая из моих рук драгоценную емкость, поинтересовался Дапмар.

— За сыром пошла, — промямлила я, косясь на званого гостя. Советник не подавал вида, что узнал меня, лишь как-то странно щурясь. Я попыталась быстро улизнуть обратно к выходу, но тут хозяин замка решил проявить благородство.

— Может, присядешь с нами, Иктия? — ласково пропел леквер придвигая ко мне пустую тарелку. Отказаться было невозможно, и я осторожно присела на краешек стула, боясь лишний раз поднять глаза или шевельнуться.

— Откуда вы приехали? — неожиданно поинтересовался Анниморру.

— Она из Кайроса, — вместо меня ответил хозяин. Я лишь кивнула, старательно пытаясь подцепить кусочек рыбы из широкой тарелки. Соус, в котором она была приготовлена, брызнул во все стороны, когда я нечаянно уронила вожделенную добычу обратно, оставив на лице судьи жирные брызги. Я охнула, хватаясь за салфетку, но меня опередила чья-то рука.

— Ох, люди, никогда ничего не могут сделать аккуратно! — вздохнул кто-то над ухом. Голос был глубокий, красивый, но явно не молодой. Что бы рассмотреть его обладателя, пришлось поднять голову. Мои глаза пробежали по золотым пуговицам камзола, поднялись к воротнику и остановились на худом лице с темно-зелеными глазами. Знакомыми настолько, что я готова была поклясться самым дорогим, что видела их уже, причем совсем недавно.

…Я робко переминаюсь с ноги на ногу у двери особняка, не решаясь войти… К счастью из Дома внезапно вышел незнакомец, толкнув меня в плечо. Обернулся, зло оглядывая мою одинокую фигуру, а затем безмолвно удалился по едва заметной тропе в глубину сада. У него были темно-зеленые, почти черные глаза, настолько похожие на глаза старого дракона, что мне стало страшно. Едва заметно вытянутые зрачки обожгли подобно раскаленному пару, отчего сейчас же захотелось спрятаться куда-нибудь подальше от леквера…

Я так и застыла на месте, позволив незнакомцу вдоволь поиздеваться над моей неуклюжестью, пристально разглядывая его. Морщинистый лоб прикрывала наискосок челка. Кое-где в прическе виднелась седина, как-то неуместно смотревшаяся на фоне изумрудной зелени волос.

— О, позвольте представить вам моего друга — Элаймуса Элистара, — вернул меня из оцепенения Дапмар. Мы с судьей одинаково дико взглянули на него:

— Кого? — переспросил Анниморру. Дерсев заметно колебался, смущенно комкая пальцами салфетку.

— Думаю, он сам вам все расскажет, — наконец, решил хозяин Сэр-э-Ревет.

— Видимо, ему придется все нам рассказать, — с нажимом продолжил советник. И на этот раз я была с ним полностью согласна.