"Правила возвышения" - читать интересную книгу автора (Коу Дэвид)

ГЛАВА 33

Мертесс, Анейра

Ялла возвращалась в замок вместе с телом Роула, которое везли на одной из повозок, прежде нагруженной бревнами и досками для строительства осадных орудий. Она ни на шаг не отходила от телеги, даже когда колеса глубоко увязали в илистом песке Тарбина, а ее конь беспокойно ржал и упирался, испуганный бурным течением реки. Но она и не смотрела на герцога. За последние три дня она видела слишком много крови и смерти — и больше уже не могла на это смотреть.

Ялла пыталась придумать слова и выражения, в которых она сообщит герцогине о гибели мужа. Она все еще слышала приглушенные расстоянием крики позади и с содроганием думала, правильно ли она поступила, оставив Вина и остальных солдат в крепости. Главный оружейник посоветовал ей уехать — на самом деле приказал, хотя она являлась первым советником герцога. Клятва верности дому Роула Мертесского обязывала ее остаться. Но долг перед Избранным требовал прямо противоположного — и она бежала с поля боя, хотя знала, что будет сожалеть о своем решении до конца жизни.

Советник и сопровождавшие ее солдаты достигли стен Мертесса незадолго до наступления темноты. Слухи о возвращении отряда быстро распространились по городу и замку, и люди высыпали из домов на улицы. Многие пронзительно вскрикивали при виде мертвого герцога, и еще прежде, чем повозка с телом приблизилась к воротам замка, на сторожевых башнях городских стен и на колокольне храма Элинеды зазвонили колокола.

Процессия двигалась медленно, словно похороны Роула уже начались. Народ на улицах толпился все теснее, люди выглядели все более печальными и подавленными — и наконец Ялле показалось, будто тело герцога везут по территории самого храма. Они вошли в замок через городские ворота, пересекли северный двор и вступили в герцогский двор, где их ждала герцогиня. Она уже рыдала, а при виде своего мужа, изо лба которого все еще торчала смертоносная стрела, испустила душераздирающий вопль, повторенный гулким эхом и слившийся с колокольным звоном.

Рядом с герцогиней стоял ее сын, и она уткнулась лицом ему в грудь, содрогаясь всем телом в приступе невыносимого горя.

Рован — новый герцог — обнимал мать, глядя на тело отца сухими, ничего не выражавшими глазами. Рыжеволосый, как мать, мальчик во всем остальном как две капли воды походил на отца. Он прошел Посвящение всего два года назад, но уже был почти так же широк в плечах и груди, как Роул. У него был такой же крупный рот, выпуклый лоб и холодные голубые глаза.

— Где Вин? — спросил он, быстро посмотрев на Яллу и вновь переведя взгляд на изуродованное лицо отца.

— Мы оставили его в Кентигерне, милорд. Он с многочисленным отрядом солдат по-прежнему сражался с эйбитарцами. — Она нервно сглотнула. — Он приказал мне отвезти тело герцога домой и отрядил часть людей сопровождать меня.

— Настолько успешно шел штурм?

— Нет, милорд. Настолько безуспешно.

Рован снова посмотрел на нее.

— Как такое возможно?

— Вернулся лорд Кентигерн со своим войском, милорд. А с ним пришли войска Глендивра и Керга. К тому времени мы уже взяли большую часть крепости, но не смогли выстоять против превосходивших сил противника.

— Значит, Вина мы тоже потеряли?

— Боюсь, да, милорд.

— А сколько солдат?

— Мы еще не подсчитывали. Я привела с собой полторы-две сотни человек, а Кентигерн может пощадить солдат, уцелевших после битвы. Я доложу вам о наших потерях при первой же возможности.

Он кивнул:

— Да, пожалуйста. Я намерен продолжить разговор с вами.

— Конечно, милорд.

Рован еще на миг задержал взгляд на мертвом отце, а потом повернулся, собираясь увести мать.

— Проследите за тем, чтобы тело обмыли и убрали подобающим образом, первый советник, — сказал он напоследок. — Позже мы с вами обсудим план похорон.

Ялла недоуменно уставилась на него, не находя слов. Первые советники не занимались такими делами — по крайней мере, она никогда не занималась. Но Ялла не набралась смелости сказать это, а к тому времени, когда она наконец пробормотала «да, милорд», Рован уже находился слишком далеко, чтобы ее услышать.

Солдаты, сопровождавшие тело герцога обратно в Мертесс, смотрели на советника, словно ожидая приказов.

— Отнесите тело в герцогские покои, — сказала она, по-прежнему стараясь не смотреть на труп Роула. — И вызовите хирургов. Они знают, что делать.

— Да, первый советник.

Ялла спешилась, отдала поводья одному из солдат и направилась в свои покои. Больше всего на свете ей хотелось снять тяжелую кольчугу, грязное походное платье и вымыться чистой горячей водой. Тошнотворные запахи крови, дыма и лошадиного пота, казалось, намертво въелись в тело. Но у нее едва хватило сил добраться до комнаты, повалиться в постель и сомкнуть веки. Все мышцы у нее ныли, и голова кружилась от усталости.

Однако едва она начала погружаться в сон, как раздался стук в дверь. Советник лежала неподвижно, надеясь, что ее оставят в покое, но когда стук повторился, она открыла глаза.

— Гром и молния! — пробормотала она. — В чем дело?

— Там у наружных ворот человек, первый советник. — Мужской голос, несомненно, принадлежал одному из стражников. — Он спрашивает вас.

Ялла вскочила с постели, подошла к двери и, взявшись за дверную ручку, подождала, пока у нее рассеется туман перед глазами и перестанет кружиться голова. Потом она распахнула дверь.

— Что за человек? — спросила она стоявшего перед ней солдата.

— Имени я не знаю. Он кирси и утверждает, что он — первый советник Кентигерна.

Солдат еще не договорил, а она уже шагала по коридору.

— Он действительно кентигернский первый советник, — бросила она через плечо. — По крайней мере, являлся таковым до недавнего времени. Надеюсь, вы не причинили ему вреда?

— Нет, первый советник. Мы просто задержали его у ворот, отобрали у него меч — но и только.

— Хорошо.

Ялла не ожидала Шерика так скоро. Возможно, завтра или послезавтра, но никак не сегодня. Вероятно, появление кирси означало, что сражение уже закончилось. Ей повезло: она вовремя убралась из Кентигерна.

Шерик широко улыбался, хотя выражение его светлых глаз оставалось усталым. Он стоял в окружении мертесских стражников, рядом с которыми казался щуплым ребенком.

— Все в порядке. — Ялла махнула рукой, отпуская солдат. — Верните ему меч, распорядитесь отвести его коня в конюшню и оставьте нас.

Стражники подчинились, и через минуту двое кирси остались наедине.

— Все кончено? — спросила Ялла, когда они направились во внутренний двор.

— Ваш главный оружейник сдался незадолго до того, как я покинул крепость.

— Значит, Вин еще жив?

— Пока да. Но Андреас посадил его в темницу. Мой герцог намерен выяснить, почему его драгоценные ворота так быстро рухнули.

— Ты поэтому сбежал?

Шерик пожал плечами и улыбнулся знакомой иронической улыбкой. Но Ялла видела, что он встревожен.

— Я сбежал, потому что один из кирси, сопровождавших Керни Глендиврского, знает, что это моих рук дело.

— Не может быть.

Он бросил на нее взгляд.

— Может.

До нее дошло не сразу.

— Ты думаешь, он Избранный? — спросила она, понизив голос до шепота.

— Вполне вероятно. Я просто не знаю, наш это Избранный или нет.

— Зачем нашему Избранному помогать Глендивру? Зачем обращать тебя в бегство?

— А зачем ему вообще все это? Я думаю, что этот Избранный помог сыну Керга бежать из темницы, тем самым на шаг приблизив нас к войне между Кергом и Кентигерном. Однако потом он сплотил дома Эйбитара и положил конец наступлению мертесского войска. — Шерик потряс головой. — Я просто теряюсь в догадках. Как по-твоему, что более вероятно: что по Прибрежным Землям разгуливают двое Избранных или что наш Избранный влияет на обе стороны конфликта?

Ялла ненадолго задумалась. Оба предположения казались одинаково бессмысленными, но оба имели право на существование.

— И что нам теперь делать?

— На этот вопрос у меня тоже нет ответа. Мне бы не хотелось лезть к Избранному с подобными вопросами, но, если существует второй Избранный, он должен знать.

— Вот сам с ним и разговаривай.

Шерик снова ухмыльнулся.

— Трусиха.

Они прошли через внутренние ворота и по узкой дорожке зашагали к башне, расположенной неподалеку от покоев Яллы. В другое время она бы незамедлительно отвела Шерика к герцогу. Кентигернский советник искал убежища в доме Мертесса, но, хотя Роул заранее согласился предоставить убежище, требовалось соблюсти некоторые формальности. Однако, поскольку Роул погиб, а Рован скорбел о смерти отца и еще не освоился со своим новым положением, Ялла считала нужным немного подождать.

Она объяснила это Шерику, когда они вошли в освещенный факелами коридор, где под каменным потолком прыгало громкое эхо шагов, и направились к ближайшей лестнице.

— А где ты меня положишь спать? — спросил он.

— Мои покои к твоим услугам. — Увидев ухмылку на лице советника, она помотала головой. — Спать, Шерик. И ничего больше. — Потом она тоже улыбнулась. — По крайней мере, сегодня.

На следующее утро Ялла вместе с Шериком отправилась в герцогские покои, но стражники у двери сказали, что Рован до сих пор сидит с убитой горем матерью и сможет поговорить с ней только во второй половине дня. Они же сообщили советнику, что из Кентигерна вернулось чуть более двухсот солдат, все без оружия и в большинстве своем целые и невредимые. В общей сложности мертесское войско потеряло семьсот с лишним человек — много больше половины всех солдат, выступивших в поход на Кентигерн несколько дней назад. Подобные новости никак не облегчали предстоявший ей разговор с новым герцогом.

Большую часть дня Ялла провела, наблюдая за приготовлениями к похоронам Роула. Не имея возможности поговорить с Рованом или герцогиней, она была вынуждена принять ряд решений самостоятельно, но в конце концов поняла, что едва ли они найдут повод для недовольства. Герцог будет похоронен со всеми почестями, подобающими воину и главе дома. Чего еще можно требовать?

Когда Рован поручил ей заняться похоронами, Ялла содрогнулась от ужаса, но впоследствии обнаружила, что за делами день прошел быстро и, как ни странно, она отвлеклась от горестных мыслей, не покидавших ее с момента смерти Роула. Шерик оставался с ней почти весь день, но сразу после предзакатных колоколов вернулся в ее комнату. Чуть позже Ялла зашла за ним, и они вновь направились в герцогские покои. На сей раз стражники пропустили их к герцогу.

Рован стоял у письменного стола своего отца и читал пергамент при свете свечи. Все окна в замке были закрыты ставнями и должны были оставаться закрытыми целый месяц. При этой мысли Яллу передернуло. Темная комната казалась маленькой, и воздух здесь уже стал спертым.

— Кто это? — с нескрываемым отвращением спросил Рован.

Ялла прочистила горло.

— Шерик джал Марсин, милорд. До вчерашнего дня — первый советник Кентигерна. Первый советник, вы видите перед собой Рована, герцога Мертесского.

— Для меня великая честь познакомиться с вами, господин герцог. Я глубоко сожалею о смерти вашего отца. Он был мудрым и отважным человеком.

Несколько мгновений Рован пристально смотрел на советника, храня молчание, а потом перевел взгляд на Яллу.

— Зачем вы привели его сюда? Я не желаю разговаривать с ним сегодня.

— Шерик помог вашему отцу составить план нападения на Кентигерн, милорд. А ваш отец, в свою очередь, пообещал предоставить ему убежище.

— Мой отец воспользовался услугами предателя-кирси? — прищурившись, спросил герцог.

На лице Шерика мелькнуло выражение лютой ненависти: оно появилось на долю секунды, которая необходима лучнику, чтобы послать стрелу в сердце стоящего перед ним врага, и тут же исчезло. Если Рован и заметил его, то не подал виду.

— Ваш отец понимал, что штурм Кентигерна едва ли увенчается успехом без моей помощи, милорд. — Советник натянуто улыбнулся одними уголками губ. — Даже ваши доблестные солдаты не смогли бы сокрушить крепостные ворота без моей магии.

— Однако, несмотря на вашу магию, мертесское войско потерпело поражение и мой отец погиб. — Герцог устремил мрачный взгляд на Яллу. — Мне сказали, что мы потеряли больше половины солдат, которых отец взял в поход на Кентигерн. Это правда?

Отрицать не имело смысла.

— Да, милорд. Полагаю, это около семисот человек.

Рован потряс головой — в тот момент он настолько походил на Роула, что казался скорее одним из призраков Подземного Царства, чем осиротевшим мальчиком.

— Похоже, сэр, ваша магия не принесла моему отцу никакой пользы.

— При всем моем уважении к вам, милорд, благодаря моей магии ваш отец чуть не захватил замок. Штурм не увенчался успехом только потому, что лорд Кентигерн вернулся слишком быстро и привел с собой войска Керга и Глендивра. Это прискорбно, но здесь я ничего не мог поделать.

Молодой герцог уставился в стол, кривя губы.

— Насколько я понимаю, вам уже хорошо заплатили.

— Да, милорд.

— Я плохо разбираюсь в таких вещах, но могу предположить, что мы должны заплатить вам еще.

Шерик бросил молниеносный взгляд на Яллу.

— Мы так договаривались, милорд. Но в сложившихся обстоятельствах — поскольку штурм не увенчался успехом, а герцог погиб, — я не рассчитываю на дополнительную плату. Однако в Кентигерне мне не жить, да и в любом другом городе Эйбитара, коли на то пошло. Я смиренно прошу вас о покровительстве.

— Да, хорошо, — сказал Рован с недовольным выражением лица. — Я предоставлю вам убежище. И если мой отец обещал заплатить вам еще, вы получите деньги. Слово Мертессов незыблемо, как солнце.

Насколько Ялла знала, это была древняя поговорка — древняя, как сам дом.

— Вы чрезвычайно добры, милорд, — сказал Шерик. — Как ваш отец.

Несколько мгновений Рован пристально смотрел на него.

— Сколько мы вам должны?

Шерик вновь бросил взгляд на Яллу.

— Ваш отец обещал мне триста киндов, милорд, — сказал он. — И остался должен половину суммы.

У герцога слегка округлились глаза, но затем он кивнул.

— Позаботьтесь об этом, первый советник. А потом проследите за тем, чтобы он держался подальше от меня.

Ялла на миг замялась, мельком взглянув на Шерика.

— Конечно, милорд.

— Милорд слишком добр, — сказал Шерик, вновь отвешивая поклон. Ялла услышала саркастические нотки в его голосе, но герцог, казалось, опять ничего не заметил.

Не удостоив Шерика ответом, Рован вновь углубился в документы, лежавшие перед ним.

Двое кирси переглянулись.

— Мы оставим вас, милорд, — сказала Ялла. — Вероятно, вы очень устали.

— Почему вы это сделали? — спросил Рован.

Ялла нахмурилась:

— Милорд?

Однако, подняв глаза, герцог посмотрел в лицо Шерику.

— Почему вы помогали моему отцу? Только из-за денег?

Внезапно сердце у Яллы застучало, словно кузнечный молот. Она уставилась на Шерика, судорожно пытаясь найти ответ, который удовлетворил бы Рована, но ничего бы не выдал. Ее друг, однако, не обнаружил ни малейших признаков смятения.

— Я служил Андреасу Кентигернскому почти десять лет, — сказал он. — И никогда не чувствовал, что герцог ценит мои советы или мои способности. Более того, я никогда не считал, что служу при дворе достойного правителя. Вы представляете себе, милорд, что значит посвятить жизнь служению человеку, которого не уважаешь?

Ялла знала, как много правды в ответе Шерика — не только потому, что он часто выражал подобные чувства в разговорах с ней, но и потому, что она сама поклялась в верности Избранному по той же причине.

— Да, я хотел заработать, — после короткой паузы продолжил кирси. — Но я также впервые в жизни хотел служить человеку, достойному моего уважения.

Она не сомневалась, что Шерик говорит об Избранном, но Рован этого не знал.

— Понимаю, — тихо сказал герцог. — Я ценю вашу искренность.

— Ваш вопрос требовал искреннего ответа, милорд.

Рован кивнул и внезапно показался усталым и бледным.

— Теперь оставьте меня. Я хочу побыть один.

— Да, милорд, — сказала Ялла.

Двое кирси в последний раз поклонились Ровану и вышли из кабинета; они хранили молчание, покуда не оказались далеко от герцогских стражников, в темном коридоре, который вел в комнату Яллы.

— Ты выступил великолепно, — наконец сказала она. — Я бы так не сумела.

— Я просто сказал мальчику то, что он хотел услышать, и в таких неопределенных выражениях, что мне даже не пришлось лгать. — Шерик ухмыльнулся. — Но ты себя недооцениваешь. На моем месте ты сделала бы то же самое.

Ялла покачала головой, не в силах разделить веселость друга.

— Объяснить все Избранному будет гораздо труднее. Он рассчитывал на успешный штурм крепости и на затяжную войну между Анейрой и Эйбитаром. Но не получил ни того ни другого.

— Я не знаю, на что он рассчитывал. Как я уже сказал, я допускаю, что он имеет прямое отношение к нашей неудаче. — Он остановил Яллу под одним из факелов и взял ее за обе руки. — Мы сделали все, что могли. Мы выполнили все распоряжения Избранного. Чего еще он может требовать от нас?

В дальнем конце коридора послышались шаги, и Ялла испуганно встрепенулась.

Двое кирси пошли дальше, но Шерик по-прежнему держал ее за руку.

Они миновали стражника, который кивнул им и скользнул взглядом по их сплетенным пальцам.

— Он видел, — прошептала Ялла, когда шаги мужчины стихли в отдалении.

— Ну и что? — спросил Шерик. — Мне уже надоело притворяться перед этими тупыми инди. Вдобавок теперь я живу здесь. Вполне вероятно, скоро я стану одним из младших советников герцога. Разве не естественно, что я добиваюсь любви его очаровательного первого советника?

Ялла улыбнулась.

Через минуту они достигли ее двери и на миг задержались в коридоре.

— Мне опять придется спать на моей походной постели? — с улыбкой спросил Шерик, подступая ближе.

Ялла зарделась и едва не рассмеялась вслух над собой. Неужели она юная девушка, которая собирается впервые лечь в постель с мужчиной? Она обвила руками шею Шерика и легко поцеловала его в губы.

— Герцог велел позаботиться о том, чтобы ты ни в чем не нуждался.

— Славный малый этот новый герцог.

Ялла снова поцеловала Шерика, на сей раз страстно, а потом открыла дверь и втащила его в комнату.

Лежа в темноте рядом с обнаженной Яллой, которая ровно и глубоко дышала во сне, положив легкую руку ему на грудь, Шерик изо всех сил старался справиться с сердцебиением. Несмотря на свои недавние смелые речи, он боялся Избранного, как боялся бы любой кирси, находившийся в здравом уме. Шерик считал себя могущественным человеком. Немногие кирси могли похвастаться тем, что владеют тремя видами магии — не говоря уже о четырех, которыми владел он. Он служил при дворе одного из самых влиятельных эйбитарских герцогов и последние несколько лет успешно скрывал свою измену. Пусть он был не лучшим воином в войске Андреаса, но размахивать мечом надлежало инди. С точки зрения своих соплеменников, он во всех отношениях заслуживал уважения.

Однако по сравнению с Избранным он казался полным ничтожеством. Этот человек мог читать мысли и управлять магической силой любого кирси как своей собственной. Он мог посещать сны своих подданных и приводить людей к повиновению, не сказав ни слова и не шевельнув пальцем. Шерик давно мечтал о подобном могуществе; он никогда не предполагал, что кто-то возымеет такую власть над его собственной волей.

Если бы он мог понять, какую цель преследует Избранный, отдавая свои распоряжения, ему стало бы легче, хотя даже тогда этот человек остался бы для него загадкой. Разгневается ли Избранный, узнав о поражении мертесского войска, или он сам несет ответственность за провал? Шерик был уверен, что повелитель уже ждет, готовый войти к нему в сон и увлечь на вершину таинственного холма, где они всегда разговаривали. Поэтому советник бодрствовал, борясь с усталостью, подыскивая слова, чтобы объяснить все неудачи последних нескольких дней. Ему страшно хотелось встать, подойти к окну и посмотреть на луны, подставив лицо прохладному ночному ветру. Но сейчас, когда Роул умер и замок был в трауре, он не мог сделать даже этого. Он медленно погружался в сон, и все попытки побороть дремоту были такими же тщетными, как попытки плыть против волн в штормовом море. Казалось, Избранный нашел способ воздействовать не только на сознание, но и на тело Шерика.

Наконец сон смежил его веки — на мгновение, как полагал советник. Но, открыв глаза, он обнаружил, что стоит в высокой траве посреди равнины, покрытой огромными валунами, которые отбрасывали нелепые тени. Небо над головой было черным, но беззвездным и безлунным. Еще не успев ни о чем подумать, он направился к холму, на котором ждал Избранный.

Он всегда задыхался и обливался потом, поднимаясь по крутому склону, но сегодня ночью восхождение было особенно трудным, словно Избранный уже начал наказывать своего нерадивого слугу. Шерику казалось, что он поднимается на самый высокий пик Базакской гряды, а не на знакомый издавна травянистый холм. Ноги у него гудели от усталости, и склон становился все круче и круче — так что под конец советнику пришлось карабкаться на четвереньках. Когда он добрался до вершины, он едва держался на ногах и дышал с трудом, чувствуя острую боль в груди при каждом хриплом вдохе.

Шерик долго стоял, согнувшись пополам; у него сильно кружилась голова, и тошнота неудержимо подкатывала к горлу. Ветер стих и воцарилась тишина, словно весь мир ждал, когда он придет в себя. Наконец он выпрямился, и только тогда вспыхнул ослепительный свет, бритвой полоснувший по глазам. Советник отвернул лицо в сторону и поднял ладонь, загораживаясь от света. Когда он снова посмотрел вперед, навстречу уже шел Избранный, с взлохмаченными длинными волосами, в ниспадавшем свободными складками плаще — окруженный ярким ореолом, словно набежавшее на солнце облако.

Избранный остановился в нескольких шагах от Шерика. Он казался выше ростом, чем помнилось советнику, сильнее и страшнее; на его лице лежала густая тень.

— Штурм закончился. — Избранный произнес это утвердительно, голосом холодным и тяжелым, как валуны, разбросанные по темной равнине.

— Да, Избранный.

— И война не началась.

— Нет.

— Как ты умудрился потерпеть столь позорную неудачу?

«Сколько можно объяснять?»

— Кентигерн вернулся слишком скоро и привел с собой войска Керга и Глендивра.

— Об этом я тоже слышал. Ты не только не разжег войну, которой я хотел, но и позволил главным домам Эйбитара сплотиться. Всего несколько дней назад Керг и Кентигерн стояли на грани междоусобной войны. Теперь они вместе сражаются против злейшего врага своего королевства. Кто знает, сколько месяцев потребуется, чтобы снова натравить их друг на друга?

— Я ничего не мог сделать…

Голова у Шерика резко откинулась назад, и щеку обожгло, словно пощечиной. Но Избранный даже не пошевелился.

— Ты первый советник Кентигерна! — сказал он тихим угрожающим голосом. — Ты находился там во время всех этих событий! И ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты ничего не мог сделать?

— Там действовали и другие силы, Избранный.

— Да, разумеется.

Шерик услышал сарказм в голосе Избранного и с трудом воздержался от дальнейших объяснений.

— Мальчик снова на свободе? — спросил мужчина после короткой паузы. — Под покровительством лорда Глендивра?

— Да.

— Иными словами, единственное, что у тебя получилось из задуманного, — это найти убежище в Мертессе. Тебе здорово повезло. В подобных обстоятельствах любой человек на моем месте посчитал бы, что его щедростью злоупотребили, что он выбросил деньги на ветер.

— Пребывание мальчика в Глендивре может сыграть нам на руку, — торопливо сказал Шерик, каждый миг ожидая нового удара. — Хотя мой бывший герцог и воспользовался помощью Керга и Глендивра, он по-прежнему убежден, что леди Бриенну убил Тавис. Думаю, со временем вражда между Яваном и Андреасом разгорится с новой силой. Если мальчик будет жить в Глендивре, вовлечь Керни в конфликт не составит труда.

— Интересно. Может, ты и прав. Но до той поры кто будет терять время зря? Кто будет тратить деньги на разжигание вражды между Кентигерном и Глендивром?

Еще не успев открыть рот, Шерик пошатнулся от удара, на сей раз пришедшегося в висок.

— Я! — рявкнул Избранный, и эхо его голоса прогрохотало над равниной подобно раскату грома. — Всегда помни об этом! За каждую твою неудачу приходится платить мне. Я человек терпеливый. Я ждал много лет, чтобы достичь того, что имею сейчас. Но мое терпение истощается, и моя снисходительность к ошибкам иссякает. Отныне после каждой своей неудачи ты будешь нести суровое наказание. И не ты один, а все кирси, служащие мне, в том числе и женщина, которая спит рядом с тобой. Можешь сказать ей об этом утром, когда проснешься.

— Да, Избранный.

Шерик думал, что теперь мужчина отпустит его, но он ошибался.

— Минуту назад ты сказал, что там действовали другие силы. Что ты имел в виду?

Советник заколебался. Он не испытывал ни малейшего желания заводить разговор на эту тему сейчас, когда Избранный и так уже кипел яростью.

— Ты прекрасно помнишь свои слова.

— Да, Избранный. Но я всего лишь хотел сказать, что с побегом Тависа в конфликт оказался втянутым Глендивр и что герцогиня Кергская проявила поразительное великодушие, предложив Андреасу помощь в защите Кентигернского замка.

— Я тебе не верю. Ты чего-то не договариваешь. Я чувствую твой страх, твое нежелание открыть мне всю правду.

— Все остальное — просто мои предположения. Ничего больше.

— Так позабавь меня своими догадками. Только быстро. Я начинаю уставать от этих игр. Мне так же легко заставить тебя говорить, как задать тебе вопрос. Вряд ли ты хочешь этого.

У Шерика перехватило дыхание. В тот момент он даже не был уверен, что сможет произнести хоть слово. Он почувствовал странное давление на глазные яблоки, которое уже через несколько мгновений переросло в мучительную боль. Избранный, как и прежде, не поднял руки и не сделал ни единого шага вперед, но советнику показалось, что мужчина вдавливает большими пальцами глаза ему в череп и что он сейчас ослепнет.

— Хорошо! — крикнул Шерик. — Я все скажу! Перестаньте, пожалуйста!

Давление на глазные яблоки мгновенно прекратилось.

— Конечно, — мягко сказал Избранный. — Я не хочу причинять тебе боль. Я просто хочу знать, что ты имел в виду.

Советник протяжно, судорожно вздохнул, жалея о том, что принялся оправдываться, когда следовало держать язык за зубами.

— Ну? — спросил Избранный суровым голосом.

— Как я уже говорил, — начал Шерик, — я не предвидел вмешательства Глендивра, да и побега Тависа из кентигернской темницы, коли на то пошло. Насколько я понимаю, и первое и второе устроил один человек. Он кирси. Полного имени я не знаю, но все называли его Гринсой — или предсказателем, каковое обстоятельство заставило меня предположить, что он работал на ярмарке.

— Так значит, ты поднимаешь шум из-за какого-то ловкого кирси?

— Нет, Избранный. Думаю, он не просто ловкий кирси. Люди, вызволившие Тависа из темницы, сумели проделать отверстие в каменной стене крепостной башни. А когда я сказал, что не владею магией преобразования форм, у меня возникло четкое ощущение, что он распознал мою ложь.

— И каковы твои предположения? — Но по голосу собеседника Шерик понял, что тот уже сам догадался. Впервые за все время своего служения делу Избранного советник услышал страх в голосе мужчины. Если Гринса и был Избранным, то явно не этим.

— Возможно, в Прибрежных Землях есть еще один Избранный. — Шерик старался говорить спокойно. Если он был прав, то сейчас этот человек нуждался в нем больше, чем когда-либо. Кто еще знал, где находится Гринса или как он выглядит? Кто еще знал дворы Эйбитара достаточно хорошо, чтобы с уверенностью предсказать, куда он направится в следующую очередь? — Думаю, другого объяснения нет.

— Конечно, в Прибрежных Землях есть другие Избранные, глупец. Неужели ты действительно полагаешь, что я считаю себя единственным в своем роде? Опасность представляет не сам факт его существования, а интерес, который он проявил к судьбе мальчика и к твоей деятельности. В большинстве своем Избранные предпочитают держаться подальше от политических интриг именно из страха разоблачения. Вероятно, поэтому-то он и скрывался, странствуя с ярмаркой. Но, по всей видимости, произошло нечто такое, что заставило его покинуть палатку предсказателя. Нечто такое, что…

Он умолк и застыл перед Шериком — неподвижный, как валуны вокруг.

— Избранный? — наконец нарушил молчание советник.

— Ты должен оставаться в Мертессе, — отозвался Избранный. — Ты и твоя подруга. В свое время я дам задание вам обоим, но пока я хочу, чтобы вы оставались там. Заслужите доверие нового герцога. Узнайте побольше об анейранских дворах. Все понятно?

— Да, конечно. Но как насчет другого Избранного?

— Никогда больше не заговаривай о нем. Ни с кем.

— Но я знаю, кто он. Я видел его. Я могу помочь вам найти его и следить за ним.

— Ты изгнанник, а значит, ничем не можешь мне помочь.

— А если…

Горло Шерика сжала рука — незримая, но сильная, как лапа демона.

— Довольно! — сказал Избранный. — Ты останешься в Мертессе. Поставь под сомнение мои приказы еще раз — и я сотворю с тобой такое, что ты пожалеешь о том, что не остался в Кентигерне терпеть пытки своего герцога. Ослушайся меня — и я убью тебя.

Шерик задыхался. Казалось, сейчас Избранный свернет ему шею. Он хотел взмолиться о пощаде, но не сумел издать ни звука.

Потом он проснулся в комнате Яллы; сквозь щели в ставнях уже сочился слабый утренний свет. Она сидела рядом, закутавшись в халат, — вся в слезах, с расширенными от ужаса глазами.

— Я не могла разбудить тебя, — прошептала она дрожащим голосом. — Я старалась изо всех сил, но ты словно ничего не слышал.

Шерик лежал неподвижно, закрыв глаза, жадно глотая ртом воздух.

— Ты встречался с Избранным?

Советник кивнул.

— Он в ярости?

— Да, — проговорил он слабым хриплым голосом, — но не только. Мне показалось, что он испуган.