"Веснушки — от хорошего настроения" - читать интересную книгу автора (Разумневич Владимир Лукьянович)

Глава VI Характер, который не ломается

Стасик сидит в кабинете директора, может, полчаса, а может, и целый час. Кто его знает — часов на стенке нет. Чай, которым угостил его Владимир Семёнович, давно уже выпит. От него на донышке чашки остались малюсенькие чёрные палочки, очень похожие на микробы, какими их изображают в книжках. Стасик смотрит на эти палочки и думает о микробах.

— Как-то нехорошо у нас с тобой вышло, Стасик, — говорит Владимир Семёнович. — Понимаешь, уезжая в командировку, повару сказал, а Наталью Ивановну не предупредил, чтоб отметили твой день рождения как водится — стихами, подарками, ну и всем прочим. Вместо этого — круг позора…

Стасик, сидя напротив директора, медленно помешивает в чашке ложечкой чёрные крошечки чая, похожие на микробов, и молчит. Никак не может забыть вчерашнюю обиду. До сих пор чувствует, как горят уши, а в теле такая дрожь, словно он всё ещё из круга позора не вышел.

Владимир Семёнович, наверное, догадывается, что творится на душе у Стасика. Он наливает ему ещё чаю:

— В то, что ты деньги украл, я не верю. Где это видано, чтобы такой человек, как ты, воровал, марал себя грязным поступком?! Чепуха какая-то!

Владимир Семёнович выходит из-за стола, шагает по комнате — три шага до двери и три обратно. Смотрит на него Стасик и радуется: мировой директор! Всё понимает. Такой ни за что не поставил бы в круг позора невиновного человека. Он с одного взгляда может определить, кто перед ним: жулик или честный.

Стасик расчувствовался. И захотелось ему сделать для Владимира Семёновича что-то приятное. Может, рогатку подарить? Пожалуй, обидится. Лучше генеральскую пуговицу с гербом ему отдать. На сером директорском костюме, среди обыкновенных чёрных пуговиц она будет сиять, как золотая. Каждый обратит на неё внимание. Нет, пуговицу отдавать нельзя — генерал подарил. А сделать приятное всё-таки хочется.

— Я умею стоять вверх ногами, — неожиданно сообщает Стасик. — Хотите, покажу?

— Потом как-нибудь, — смеётся Владимир Семёнович. — А пока стой на ногах.

Так бы и прижался к этому доброму человеку. Да боязно. Владимир Семёнович хотя и добрый, но директор.

Владимир Семёнович неожиданно сам обнимает Стасика за плечи, вкладывает ему в руку перочинный ножик:

— Возьми. Подарок от меня за день рождения. Запоздал малость, но что поделаешь…

Впервые в жизни Стасика обнимает взрослый мужчина. И это трогает его сильнее, чем даже полученный подарок. Стасик сжимает в кулаке ножик. Плечи у него вздрагивают, поднимаются до самых ушей. Слёзы сами навёртываются на глаза. Вот-вот ручьём хлынут. Стасику не хочется, чтобы Владимир Семёнович заметил слёзы, и потому он ещё ниже наклоняет голову. Смутно, сквозь густую пелену слёз видит перед собой директорские ботинки, трещину в полу. Стасик закрывает лицо руками, вырывается из объятий и, не оглядываясь, бежит из кабинета.

Он идёт на конюшню, к конюху дяде Мите, вместе с которым он вот уже почти год водит каждое утро лошадку Сильву на водопой.

Сильва сразу признаёт Стасика: радостно мотает головой, подставляет ему свою гладкую шею. Стасик треплет гриву лошади, а сам думает о директорском подарке.

— Что-то вид у тебя нынче странноватый, как я погляжу, — говорит дядя Митя. — Сияешь, будто новенький пятиалтынный.

— Владимир Семёнович ножичек подарил. Вот!

— За какие такие заслуги?

— За одиннадцать лет!

— День рождения, выходит?.. В таком случае прими и мои поздравления! От чистого сердца. Прямо скажу, парень ты неплохой. Директор знает, кого подарками одаривать…

— А вот Наталья Ивановна говорит, что у меня характер больно ершистый.

— Да, характер у тебя, прямо скажем, рысистый. Не каждому дано обуздать его.

— Дядя Митя, а у вас, интересно, какой характер?

— Да как тебе сказать… Старуха моя, к примеру, такого мнения придерживается, что я человек с особым характером. «Тебе, говорит, хоть кол на голове теши, а ты обязательно на своём настоишь». Вот это и есть человек с особым характером.

— А как, дядя Митя, можно характер вырабатывать?

— Сызмальства надо брать его в руки. Я вот и сейчас ещё вырабатываю. К примеру, такой факт. В прежние времена не охоч я был до чтения. А ныне пристрастился. Каждый день на сон грядущий приучаю себя газетку прочитывать. И теперь мне не только наша, но иногда даже и заграничная жизнь представляется. Вчера, к примеру, видел заседание американского парламента… Так что характер ломать никогда не поздно.

— А мой характер никак не ломается.

— Какие твои годы! Поломается ещё. Только ты слушай, что тебе старшие говорят.

— Я слушаю, но всё из головы вылетает.

— Это ты зря. У тебя голова как голова. Только, случается, не в том направлении работает.

— А как сделать, чтобы правильно работала?

— А шут её знает, как быть с головой! — признаётся дядя Митя. — Если, к примеру, по лошадиной части говорить, то тут ты, прямо скажу, побашковитее других. Тебя наша Сильва вишь как любит… Только, конечно, не лошади о твоей голове судить. Тут Владимира Семёновича надо спросить. Он мастак по части головы и ребячьего характера. Я бы таких людей, как он, будь моя воля, в министры определял.

— В министры не надо, — не соглашается Стасик. — Останется за директора Наталья Ивановна. Она тогда весь мой характер переломает, и буду я жить совсем без характера. Как рыба. А без характера меня и в космонавты не возьмут, и на подводную лодку не посадят, и Бобик перестанет слушаться. Совсем плохо!