"Магистр" - читать интересную книгу автора (Коу Дэвид)

14

Они вместе сидели в ее комнате у окна, выходящего во внутренний двор Дворца, где Премель занимался с охранниками ежедневной строевой подготовкой. Она чувствовала растущее напряжение Джибба и знала, что он скоро вскочит и станет бродить по комнате взад-вперед.

— Вы еще не получали известий от Вирсии? — внезапно спросил он, нарушая затянувшееся молчание.

Мелиор покачала головой:

— С того вечера после заседания Совета не получала. И от Марара тоже. Насколько мне известно, они теперь союзники, строящие планы войны с нами.

— Сомневаюсь, — сказал Джибб. — Вирсия слишком осторожна, а Марар не проявил никаких признаков готовности предпринять что-либо настолько дерзкое. Он довольствуется тем, что нанимает предателей и убийц. Вот это — действительно в его стиле.

Мгновение спустя он вскочил со стула и снова начал мерить шагами покои.

— Он не должен быть там, — пробормотал Джибб, глядя в окно. — Он должен сидеть в тюрьме, а все, кому он приказывает, должны знать, что он сделал. Мы им многим обязаны.

— Ты прав, мы им многим обязаны. И возможно, когда-нибудь мы им скажем. Ну, а Премель, Джибб? Разве мы ничем ему не обязаны?

Генерал посмотрел на нее, словно она ненормальная.

— Премель? Мы ничем ему не обязаны! За исключением, может быть, казни!

— Он спас тебе жизнь. И он во всем мне признался, вместо того чтобы выполнить приказ Марара и убить тебя. Это кое-чего стоит.

— Ему едва не удалось сделать так, чтобы вас убили, — ответил Джибб. — И если бы Марар не боялся, что я приду за ним, Премель все еще пытался бы найти способ убить вас. Насколько нам известно, ему бы это уже удалось.

Она улыбнулась:

— О, я в этом сомневаюсь. Я слышала, что глава моей ПСБ хорош во всем, что он делает.

— Я серьезно, Мелиор. Одно дело — избавить его от тюрьмы и совсем другое — вернуть его на прежнюю должность, особенно в качестве временного начальника. Как мне кажется, все им сказанное было уловкой, которую они с Мараром придумали, чтобы дать нам расслабиться.

— Думаю, это возможно, — сказала она, пожав плечами. — Но у меня не сложилось впечатление, что он ломал комедию, когда признавался. Казалось, что он был искренен. А что до остального, — продолжила она, снова выглядывая в окно, — у меня нет выбора. Я не хочу, чтобы Марар узнал, что мы что-то подозреваем, по крайней мере сейчас. А мы не знаем, насколько хорошо работает его разведка. Достаточно того, что у него есть еще другие лазутчики в Брагор-Нале, включая тех, которые доставили золото и отдали его Премелю. Теперь нам известны их имена, но мы не можем пойти на риск и арестовать их. Если он узнает, что ты ранен, а я отдала ПСБ не Премелю, а кому-то другому на время твоей болезни, это вызовет у него подозрения, — подытожила Мелиор.

Гигант осторожно согнул руку, словно упоминание о его ранении напомнило о том, что ему больно.

— Никак не могу поверить, что тот ублюдок все же попал в меня.

— Могло быть и хуже, Джибб, — сказала она. — Если бы Премеля там не оказалось, так бы и получилось.

— Почему вы его защищаете? Он ведь вас предал!

Она встала и подошла к письменному столу, где, как обычно, стоял ее посох, прислоненный к стене.

— Ты думаешь, я сильно изменилась, Джибб? — Взяв посох, она повернулась и посмотрела на него. — Ты думаешь, я сейчас сильно отличаюсь от той, какой я была до встречи с Гвилимом и Оррисом?

Его лицо слегка покраснело при упоминании имени волшебника, и он отвернулся.

— Не знаю.

— Погоди. Прошу, будь со мной откровенен.

Он снова встретился с ней взглядом и перевел дух.

— Прекрасно. Да, вы изменились. Сильно.

— В худшую сторону?

— Не уверен. Вы не столь безрассудны, как раньше. Вы лучше владеете собой. Вы стали мудрее. Это хорошие перемены.

— Но?

На мгновение он отвел взгляд, смущенно улыбаясь уголками рта:

— Но вы также стали осторожной. Слишком осторожной. Вы все время так беспокоитесь о том, чтобы не ошибиться, чтобы ничего из того, что вы делаете, не шло вразрез с теми изменениями, которые вы пытаетесь осуществить в Нале, что вы кажетесь… нерешительной или даже слабой.

Она кивнула, стараясь не показать ему, насколько его слова задели ее. Как-никак, она просила его быть честным.

— А сами эти изменения? Их ты тоже не одобряешь?

Он нахмурился:

— Я не могу одобрять или осуждать их. Это дело — не моего уровня. Даже если бы оно было моим, я бы не осмелился его комментировать. Вам это должно быть известно.

— Но ты думаешь, что попытка изменить Наль была ошибкой.

— Вообще-то, нет. Я думаю, что Наль нуждается в переменах, если хочет выжить. Старые методы управления, методы Седрика, губили нас. И если мы действительно заботимся о сохранении мира с магами Тобин-Сера, мы должны найти иной способ правления.

Она едва верила в то, что слышит, и отчаянно хотела считать, что он говорит ей правду.

— Спасибо, — сказала она. — Мне нужно было это услышать.

— Я не поэтому сказал то, что сказал.

— Приятно слышать.

— Если быть вполне откровенным, я должен сказать, что, по-моему, вы ожидаете слишком быстрых перемен. Вы можете издать новые законы и считать людей виновными, когда они их нарушают, но вы не сможете заставить людей изменить свои привычки. Вам нужно быть терпеливей. Люди в квадах целую жизнь жили по одним и тем же обычаям, а вы враз изменили их. Им необходимо время, чтобы перестроиться. А некоторым это не удастся.

Она кивнула, снова выглядывая в окно:

— Ты прав. Постараюсь это запомнить.

— Вы мне так и не ответили, — напомнил он. — Какое все это имеет отношение к тому, что вы защищаете Премеля?

Она провела рукой по волосам:

— Он сказал мне, что помогал Марару, потому что считал, что я веду Наль к гибели. Он сказал, что я пытаюсь превратить его в Уэрелла-Наль. Он сказал, что также в ПСБ есть и другие, которые думают, как он.

Джибб неохотно кивнул:

— Возможно, это и так. Но это не оправдывает того, что он сделал.

— Да. Но, может, из этого следует, что и я отчасти виновата. Может, я слишком многого требовала.

— Это же смешно. Премель — предатель. Он не заслуживает того, чтобы вы входили в его положение или чувствовали себя виноватой. Определенно, он не сделал ничего, чтобы заслужить подобное отношение.

— Ошибаешься, — сказала она, глядя на Джибба. — Он спас тебе жизнь. Я в неоплатном долгу перед ним.

Джибб отклонил это замечание взмахом руки, но снова отвел взгляд.

— Ты не можешь просто отмахнуться от этого, Джибб. Как бы ты ни рассматривал его поступок, ты не можешь отрицать, что он беспокоится о тебе.

— Он избрал странный способ, — сказал Джибб со страдальческим выражением на лице. — Вы — не единственная, кого он предал.

— В каком-то смысле, единственная. Одно мне совершенно ясно — мысль о том, что нужно убить тебя, оказалась для него невыносимой. За эти три дня, с того момента, как ты узнал, что он сделал, подумал ли ты, как ему должно было быть тяжело признаться мне во всем?

Он уставился на нее.

— Нет, — наконец, ответил он. — Наверное, нет.

— А следовало бы. Возможно, это бы объяснило тебе, чем ты ему обязан.

Джибб покачал головой, чувствуя себя очень неловко:

— Я бы предпочел не думать на данную тему. Было бы легче, если бы мы могли наказать его и покончить с этим.

Мелиор улыбнулась:

— Когда я в последний раз облегчала тебе жизнь?

Джибб засмеялся.

— Подумай об этом, Джибб. Поговори с ним. Несмотря на все, что он сделал, я думаю, что он по сути своей порядочный и верный человек. И я убеждена, что до того, как все это закончится, нам потребуется его помощь.

Он сжал губы в тонкую линию, как делал всякий раз, когда Мелиор просила его сделать то, чего он не хотел. Вообще, это нечестно с ее стороны, подумала она, улыбаясь про себя. Он никогда не мог отказать ей.

— Хорошо, — наконец, сказал он. — Я об этом подумаю.

— Спасибо. — Она снова улыбнулась ему. — Знаешь, — сказала она, — я почти рада, что тебя ранили.

Он поднял бровь:

— Не понял.

— Это самый долгий наш разговор за столько лет. Я соскучилась по подобным беседам. Я соскучилась по тебе, Джибб.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Я тоже соскучился.

Она подошла к нему и взяла его за руку:

— Ты когда-нибудь простишь меня?

Он нахмурился:

— За что?

— За любовь к Оррису.

— Я простил тебя давным-давно, — сказал он, опуская взгляд на свои руки. — Я никогда не переставал любить тебя.

Она перевела дух, не зная, что отвечать. Было бы легче, если бы он рассердился на нее.

— Мне очень жаль, — прошептала она спустя некоторое время.

Их глаза встретились, и он улыбнулся:

— Не нужно меня жалеть.

Они стояли в тишине и слышали, как Премель отдает приказ закончить тренировочные упражнения.

— Он поднимется сюда, — сказал Джибб, а выражение его лица снова стало суровым. — Я не уверен, что от этих допросов есть хоть какой-нибудь толк. Мы от него так ничего и не узнали.

— Да, не узнали, — согласилась она. Идея этих допросов принадлежала ей, это был компромисс некоего рода, целью которого было успокоить Джибба, после того как она отказалась бросить Премеля в тюрьму. Когда бы Премель ни освобождался от служебных обязанностей, он должен был являться на допрос в кабинет Мелиор. — Но, по крайней мере, мы всегда знаем, где он, — заметила она после краткой паузы. — Я думаю, ты захочешь встречаться с ним только лишь из-за этого.

Джибб слегка наклонил голову, признавая ее правоту.

— Кроме того, — продолжила она с улыбкой, у меня такое чувство, что эти разговоры заставляют Премеля чувствовать себя неопытным изгоем, арестованным по обвинению в пьяной выходке.

Он улыбнулся. Минутой позже раздался стук в дверь.

— Войдите, — крикнула Мелиор.

Дверь открылась, и вошел Премель. Его лицо раскраснелось, а форма потемнела от пота. Подходя к стулу, на котором он обычно сидел во время допросов, он смущенно взглянул на Мелиор. Но он ничего не сказал и даже не взглянул на Джибба.

— Как прошла строевая подготовка? — спросила Мелиор.

— Прекрасно, Правительница, — ответил он, опускаясь на стул.

— Хорошо. — Она посмотрела на Джибба и подняла брови. — С чего начнем сегодня?

Генерал покачал головой. С приходом Премеля выражение его лица помрачнело.

— Я не знаю, — ответил он.

— Вернемся к золоту, — предложила Мелиор после недолгого молчания. — Сколько ты от него уже получил?

— Двадцать два слитка, Правительница.

— Двадцать два слитка, — повторила она низким голосом. Он ей уже это говорил, день или два назад, но она все еще с трудом верила в это. Это было гораздо больше, чем она платила Джиббу за целый год, а ведь, как явствовало из слов Премеля, Марар нанял кого-то и в службе безопасности Вирсии. Вне всякого сомнения, он немало платил и другому лазутчику. Она подошла к окну, рассеянно проведя пальцем по краю своего светящегося красного церилла. — Откуда он берет все это золото?

— Я не знаю, — ответил Премель.

При этих словах она подняла взгляд.

— Я и не думала, что ты знаешь. Я просто размышляла вслух. — Она замолчала, вспоминая свой последний разговор с Мараром. Он говорил о том, что хочет еще больше богатства, о неудовлетворенности своим положением в Лон-Сере. «У меня нет всего того, что есть у тебя. И даже того, что есть у Вирсии. Даже сравнивать не стоит». И тем не менее он разбрасывает золото направо и налево, как пьяный лорд. Она снова посмотрела на Премеля. — Ты сказал вчера, что Марар передумал убивать меня, что он решил, что живой я буду полезнее ему, чем мертвой, так?

— Да, Правительница.

— Он сказал тебе почему?

— Нет, не сказал. Он редко что-либо мне объясняет. Он дает мне приказы и золото. Вот и все.

— Ты жалуешься? — сурово спросил Джибб.

Премель нервно потирал руки все это время, а сейчас опустил на них взгляд.

— Нет, генерал. Я просто отвечаю на вопросы Правительницы.

— Что ж, делай это без жалости к самому себе. Нам это неинтересно.

— Да, генерал.

Мелиор хотела, чтобы Джибб был с Премелем помягче, но не собиралась обсуждать это в его присутствии. Она думала о другом. Золото — ключ ко всему, осознала она с внезапной уверенностью. Она не знала, откуда берутся эти вспышки интуиции, но за годы, прошедшие после получения камня, она научилась доверять им почти так же, как своему Дару прозрения.

— В чем дело? — спросил Джибб, внимательно глядя на нее.

— Я думаю о Мараре. Последний раз я говорила с ним после заседания Совета; он связался со мной по своей инициативе. Раньше я об этом особо не задумывалась, но сейчас поняла: он собирался предложить мне союз.

— Союз? — спросил Джибб скептически. — Но он пытался убить вас.

— Да. И затем он решил, что это ошибка.

Она посмотрела на Премеля:

— Правильно?

Тот кивнул:

— Он мне так говорил.

— Если бы только мы могли выяснить, почему он передумал, — продолжила она. — Если бы я знала, почему он связался со мной в тот…

Она замолчала, ее прервал пикающий звук, исходящий от пояса Премеля. Они с Джиббом уставились на него, а тот в свою очередь стал таким же белым, как стены ее комнаты.

— Что это было? — спросила она.

Премель нервно сглотнул и затем, отстегнув прибор, протянул его Мелиор.

Тот запиликал во второй раз.

— Изделие не из наших, — сказала она.

— Да, Правительница, — подтвердил Премель. — Мне передали его вместе с первой партией золота. Через него Марар связывается со мной.

Джибб схватил Премеля за рубашку и приподнял его со стула:

— Почему ты нам раньше об этом не сказал?

— Я об этом просто не подумал, — ответил он довольно спокойно. — Я ношу эту штуку на поясе. Большую часть времени я даже и не помню, что она там.

— Я тебе не верю!

— Все в порядке, Джибб, — сказала Мелиор.

Джибб метнул на нее взгляд и открыл рот, собираясь возразить. Но вместо этого он снова сердито уставился на Премеля и бросил его обратно на стул.

— Ну, так что должно произойти сейчас? — спросила Мелиор.

Премель облизал губы:

— Это — вызов. Обычно я возвращался к себе в комнату и связывался с ним с помощью говорящего экрана.

— Тогда пошли, — сказала она, направляясь к двери.

— Подождите! — На лице Премеля появилось паническое выражение. — Он захочет узнать, мертвы ли вы. — Он нервно метнул взгляд на Джибба. — Вы оба.

— Я пока еще не мертва, — сказала Мелиор. — А ты?

Джибб покачал головой.

Она снова повернулась к Премелю:

— Мне это не кажется очень сложным вопросом.

— Но…

Мелиор почувствовала, что теряет терпение.

— Придумай что-нибудь, Премель. Солги ему. Это ведь не так трудно. Нам ты лгал достаточно долго.

Тот снова опустил взгляд.

— Да, Правительница, — упавшим голосом сказал он.

— Или еще лучше, — добавила она, ибо в этот момент ей в голову пришла мысль, — скажи ему, что ты уже разработал план. И завтра о нас позаботишься.

— Завтра? — спросили мужчины в один голос. Затем посмотрели друг на друга, и Джибб нахмурился.

Мелиор пришлось сдержать улыбку:

— Да. А теперь в комнату Премеля. И соображайте быстрее, мальчики. Нам нужен план.

Ожидание казалось Марару бесконечным, хотя он уже должен был привыкнуть к этому. Премель в последнее время отвечал на его вызовы на редкость медленно. Ему нужно создать у Премеля впечатление, что если он больше не хочет получать золото от Стиб-Наля, то кто-нибудь еще из Службы Безопасности Мелиор с радостью согласится.

Марар осознал, что проблемы с Премелем начались, когда он приказал ему убить Джибба. Очевидно, он просто не годится для этого задания. Возможно, если учесть его неудачу при попытке убить Мелиор в первый раз, он не способен даже и с гилдрином разобраться. Марару было настолько приятно то, что он смог нанять человека, который по должности был третьим после Мелиор и Джибба, что он даже не подумал, подходит ли Премель для выполнения этих заданий. Охранник с радостью взял золото и открыто заявил о чувстве глубокой враждебности по отношению к Мелиор, но он более десяти лет был частью команды Службы Безопасности под руководством Джибба. За столь долгий срок невозможно не достигнуть определенного уровня преданности, с которым даже золото, вероятно, ничего не может поделать.

Это разочаровывало, потому что в других отношениях его планы осуществлялись вполне успешно. Он разговаривал с Вирсией еще два раза с того вечера, когда происходило заседание Совета, и хотя Уэрелльская Правительница еще не созрела для союза, она уже проявляла растущий интерес к этой идее. И не было никаких признаков, что она снова склоняется к дружественным отношениям с Мелиор. Добавить к этому предупредительное отношение человека из Уэрелльской службы безопасности, нанятого им на случай, если Вирсия окажется чересчур непреклонной в будущем, и постоянный поток золота из Тобин-Сера, что подтверждалось последними цифрами, которые предоставил ему Грэгор, и Марар едва смог сдержать свой восторг. Если бы забыл о Премеле.

Словно в ответ на последнюю мысль, говорящий экран Марара внезапно ожил, являя ему лицо заместителя Джибба. Тот выглядел даже бледнее обычного. Взгляд его серых глаз был беспокоен; он выглядел удивительно беззащитным и уязвимым, словно большое золотое кольцо в левом ухе было прицеплено там ради шутки. Что-то случилось.

— Вы вызывали меня, Правитель? — спросил он.

— Некоторое время назад да, — ответил Марар, не скрывая раздражения.

— И-извините. Мне трудно было уйти.

— Премель, я вынужден сомневаться, подходишь ли ты для задуманного дела. Не поискать ли мне кого-нибудь еще?

Тот покачал головой и сглотнул:

— Нет, Правитель. У меня все нормально.

— Хорошо. Но не заставляй меня так долго ждать, когда я в следующий раз захочу поговорить с тобой.

Премель кивнул, но ничего не ответил.

— Ну? — сказал Марар после недолгого молчания. — Докладывай. Ты о них уже позаботился?

— Еще нет. Но завтра к этому времени они будут мертвы.

Марар в непритворном удивлении поднял брови:

— Завтра?

— Да. Джибб и Мелиор отправляются в квады поговорить с лордом, который беспокоит Правительницу. Я был в контакте с самостоятельными ребятами, которые собираются как раз организовать перестрелку, там и я поучаствую, чтобы удостовериться, что оба не уцелеют.

— Но Джибб ранен, не так ли? С чего б ему ехать?

— Правитель, из-за того что Джибб ранен, Мелиор и отправится. В противном случае он бы поехал от ее имени. Но пока новичок во главе ПСБ, ей неудобно оставаться в стороне. А куда бы она ни поехала, Джибб потащится вместе с ней.

Марар кивнул, обдумывая услышанное:

— Должен сказать, Премель, я приятно удивлен. После наших недавних разговоров я стал думать, что ты или не хочешь, или не можешь исполнять мои приказы. — Он улыбнулся. — С радостью прихожу к выводу, что ошибался.

Премель отреагировал на это лишь подергиванием уголка рта. И во второй раз у Марара создалось несомненное впечатление: что-то здесь не так.

— В чем дело, Премель? — спросил он. — Ты мне хочешь что-то сказать?

— Нет. — Охранник сделал кислое лицо. — Мне это по-прежнему не нравится, вот и все. Я не понимаю, почему вы так хотите, чтобы убили Джибба или Мелиор, коли на то пошло. Неделю назад она вам была нужна живой.

— А ты и не обязан понимать, Премель. Это не твоего ума дело. Ты, парень, действуй, как я прошу, наслаждайся золотом, и мы с тобой прекрасно поладим. Хорошо?

— Само собой. Но я лишь хочу сказать, что мне было бы легче выполнять ваши приказы, если бы я понимал их. Разве не так?

Марар сузил глаза. Здесь определенно что-то не так.

— Нет. Раньше с этим проблем не было.

Премель заколебался, затем попытался слабо улыбнуться:

— Вы правы. Пожалуйста, забудьте, мои глупые речи.

— Размечтался. Конечно, Премель.

Марар наклонился, чтобы выключить экран.

— Правитель.

Он остановился и снова выпрямился:

— Да, Премель.

Тот перевел дух:

— Мне давно не платили. Мне кажется… мне кажется, вы должны мне три слитка золота.

Марар улыбнулся:

— Так вот в чем дело. Да, я знаю. Как я тебе говорил, в последнее время я был обеспокоен твоим поведением. Но этот разговор в какой-то мере развеял мои опасения.

— Так вы мне заплатите?

— Скоро. Как только я узнаю, что Джибб и Мелиор мертвы, я пришлю тебе то, что задолжал. Можешь считать это наградой за хорошо выполненную работу.

— Но мы так не договаривались. Мы составили график выплат.

Марар почувствовал, что ожесточается.

— Премель, ты, кажется, решил, что я не могу без тебя обойтись. А я — смогу. Мне ничего не стоит выдать тебя Мелиор и подыскать тебе замену. Предлагаю не забывать об этом в следующий раз, когда ты сочтешь необходимым жаловаться мне на изменения в нашем соглашении. — Он снова наклонился и положил палец на кнопку управления. — Нам еще что-нибудь нужно обсудить?

Премель пристально смотрел на него несколько минут, краснея, словно Марар сделал ему строгий выговор в присутствии самых близких друзей. Но когда он заговорил, его голос был тихим и покорным:

— Нет, Правитель.

— Хорошо. Я поговорю с тобой снова, когда они будут мертвы. Не раньше.

Марар ткнул пальцем в клавишу на экране, прерывая связь. Затем он опустился на стул, покачивая головой. Ему не понравилось то, что он только что заметил, общаясь с Премелем. Тот вел себя странно. Вероятно, охранник был попросту расстроен из-за оплаты, но его слова о том, что он поедет в Наль вместе с Мелиор и Джиббом, вызывали у Марара некоторый скептицизм. Слишком простым все казалось, чтобы поверить в это.

Марару пришлось подумать о том, что Премеля следует заменить независимо от того, удастся ли ему убить их или нет. Охранник становится слишком непредсказуем. Он задает слишком много вопросов и оспаривает слишком много приказов. И ему еще предстоит как следует проявить себя, чтобы отработать все то золото, что он получил.

Да, пришло время произвести замену. К счастью, у него уже были имена нескольких людей в ПСБ, которых, как ему казалось, он мог подкупить.

Был также другой человек, которого он нанял несколько месяцев назад. Он был не из Службы Безопасности. У него не было навыков Премеля в обращении с оружием. Но Марар не сомневался, что он будет полезен в другом. Возможно, пора задействовать этого человека.

Экран опустел, и Премель откинулся на стул, закрыв глаза и переводя дух. Он чувствовал себя таким же опустошенным, как после напряженной перестрелки.

— Не думаю, что нам удалось провести его, — сказал Премель усталым голосом. — Уверен, он что-то подозревает.

— Возможно, — согласилась Мелиор. — Но твои жалобы насчет золота вроде бы смутили его. Ты проявил сообразительность, Премель. Молодец.

— Благодарю вас, Правительница. — Ему пришлось сдержать улыбку — странно, что ее похвала могла все еще быть столь приятна, — и затем он поглядел на Джибба.

Генерал, однако, даже не смотрел на него, что и не удивляло. Так и было с тех пор, как он признался. Джибб, казалось, не хотел ему большего зла, чем побои и угрозы. По правде говоря, Премель едва ли мог винить его. Мелиор же, с другой стороны, обращалась с ним на удивление хорошо. Казалось, она почти согласна с тем, что он сделал, понимает причины этого и готова закрыть глаза на его преступления. Еще несколько дней назад он бы насмехался над таким состраданием, считая его очередным доказательством ее слабости. Настоящая Правительница Брагор-Наля казнила бы его, не задумываясь. Только гилдрин могла дойти до того, чтобы пощадить не только его жизнь, но и чувства. Вот что как минимум он бы сказал себе.

Но, увидев ее сострадание, ее милосердие и — осмеливался он думать — ее прощение, Премель не смог не думать об этом. Возможно, перемены, которые произошли в ней за прошедшие годы, вовсе и не ослабили ее. То, как она обращалась с ним в последние три дня, не заставило его думать о ней хуже. Напротив, это смирило его. Он предал ее. Даже не наказывая его, она нашла способ обратить его предательство себе на пользу. И, поступая так, она предоставила ему шанс, свидетельствующий об исключительном великодушии: возможность искупить собственную вину. Он бы никогда не смог сделать того же, как, впрочем, и Джибб. Может быть, она сильнее и мудрее их обоих.

Сама мысль об этом поразила его. Это в корне изменило все его видение мира. И заставило думать, что изменения, которые она пыталась осуществить в Нале, возможно, не были столь уже безрассудными. Стало быть, он был идиотом, предавая ее.

И, наверное, в этом все дело. Она могла бы приказать убить его или заключить в тюрьму — любой из этих поступков был бы целесообразен в рамках ее полномочий. Но его публичная казнь еще больше озлобила бы тех, кто стоял против нее. А в тюрьме его ненависть к ней только росла бы, а вместе с ней и вера в то, что он был прав, предавая ее. Вместо этого она начала завоевывать его уважение. Снова. Он был гораздо выше ее ростом и более крепкого телосложения, но в этот момент он чувствовал себя рядом с ней ребенком.

— Что дальше? — спросил Джибб, нарушая кратковременную тишину.

— Нам нужно инсценировать перестрелку. Думаю, нам придется обставить все так, будто мы в ней погибли.

— Вы несерьезно смотрите на ситуацию! — сказал генерал. — Насколько далеко это зайдет? Сделаем ли мы Премеля Правителем и позволим ему заключить союз с Мараром? Может быть, нам следует позволить им обоим напасть на Уэрелла-Наль и втянуть полностью пришедшую в упадок страну в гражданскую войну?

Мелиор бросила на него кислый взгляд:

— Успокойся, Джибб. Я не собираюсь выпускать власть из-под контроля. Но я хочу, чтобы Премелю снова заплатили, и тогда мы сможем схватить курьера. Мне нужно знать, откуда идет это золото.

— А разве оно не из Стиб-Наля?

— Я в этом сомневаюсь, — ответила Правительница. — Когда я плачу тайным агентам в других Налях, я делаю это через купцов или других агентов. Я редко посылаю золото сама.

Джибб широко улыбнулся.

— Правительница! — воскликнул он в притворном ужасе. — У вас есть тайные агенты в других Налях?

Мелиор криво улыбнулась, но ее улыбка быстро исчезла.

— Ну, так кто же он, этот причиняющий нам беспокойство лорд? Есть какие-нибудь идеи?

Джибб даже не колебался.

— Кто-нибудь в доминионе Доба. Он — единственный оверлорд, на которого бы я мог положиться в таком деле.

Премель про себя улыбнулся. Семь лет назад в отсутствие Мелиор Доб напал на Джибба и отобрал у него Четвертый квартал. Он сделал это с помощью Седрика, оверлорда, который едва не захватил власть в Нале и не убил Мелиор, но это не меняло того, что Джибб винил во всем Доба и отчаянно хотел убить его. Вот как сильно все изменилось, раз Джибб теперь считает, что из всех оверлордов Брагор-Наля Доб вызывает наибольшее доверие. «В этом содержится урок, — осознал Премель. — Еще один урок о преимуществах перемен».

— Я согласна с тобой, — сказала Мелиор. — Я свяжусь с Добом и договорюсь с ним обо всем. А пока вы нужны мне, чтобы выбрать два отряда ваших лучших людей для выполнения этого задания. Мы будем играть в очень опасную игру, и я не хочу, чтобы кто-нибудь совершил ошибку.

Джибб кивнул:

— Разумеется.

Мелиор направилась к двери, но затем остановилась и снова повернулась к Джиббу:

— Возьми Премеля с собой. Он отправляется завтра с нами; он должен быть с тобой и тогда, когда ты будешь подбирать людей.

Генерал взглянул на Премеля с явным отвращением.

— Не понимаю зачем, — сказал он. — Не исключено, что мы дадим ему, таким образом, возможность взять с собой одного из своих собратьев предателей.

— Мы оба прекрасно понимаем следующее, Джибб. Даже если есть в ПСБ и другие, подкупленные Мараром, он бы не сказал Премелю, кто это. Для Марара гораздо безопаснее, если каждый из нанятых им считает себя единственным. Кроме того, Премель знает людей почти так же хорошо, как и ты. Он может помочь тебе при отборе.

— Но…

— Бойцы ожидают, что он будет с тобой, Джибб, особенно с тех пор, как ты ранен. Если ты не возьмешь его, это вызовет у них подозрения. И один из тех предателей, из-за которых ты так беспокоишься, возможно, сообщит об этом Марару.

Джибб плотно сжал губы.

— Хорошо. Сообщите мне, когда вы все сделаете. Я должен знать, в какой квартал мы поедем.

Через минуту она ушла, и впервые с того момента, как Премель признался в своем предательстве, он оказался наедине с Джиббом. Когда он это осознал, у него пересохло во рту, и он нерешительно поднял взгляд на генерала.

Он обнаружил, что Джибб уже смотрит на него, его округлое лицо необыкновенно сурово, и на секунду Премель подумал, не собирается ли темноволосый гигант его убить. Они не сводили взгляда друг с друга и, как казалось Премелю, долго молчали.

Наконец Джибб отвел глаза.

— Вставай, — приказал он.

Премель поднялся со стула, чувствуя слабость в ногах.

Генерал резко двинулся к двери, и они оба вышли из комнаты Премеля, а затем направились вниз по коридору к лифту, который должен был отвезти их к месту проведения тренировок. Ожидание лифта, казалось, заняло целую вечность, и, даже сев в него, они не заговорили.

Но когда они почти доехали до этажа, где проводились тренировки, Джибб внезапно нажал на кнопку на стене, и лифт остановился.

— Почему ты это сделал? — спросил он и так быстро повернулся к Премелю, что тот даже отпрянул. — Почему после стольких лет ты предал ее?

Премель уныло уставился на него:

— Не знаю.

— Не знаешь? — презрительно повторил Джибб.

— Я не это хотел сказать, — произнес Премель, на мгновение закрыв глаза. — Конечно, я знаю. Я поступил так из-за того, что она пыталась сделать с Налем, и из-за того, что она — гилдрин. Но больше я не могу оправдывать себя подобным образом.

— Почему? Она до сих пор — гилдрин. И она по-прежнему пытается изменить Наль.

— Я знаю. Но теперь это все не кажется мне плохим.

Джибб отвернулся:

— Я тебе не верю. Сейчас ты говоришь это, чтобы спасти себя.

— Я и не ожидал, что ты поймешь, — тихо сказал Премель.

— Если тебе не нравилось то, что она делает, тебе нужно было уйти из ПСБ и вернуться в квады. Человек с твоими навыками легко бы нашел работу в любом квартале Наля. Даже если все и меняется, лорд или оверлорд всегда воспользуется услугами того, кто хорошо владеет ножом и лучеметом. Но продаться Марару… — Джибб запнулся и покачал головой. — Пока ты говорил с ним, я мог думать лишь об одном: «Он предал Мелиор ради этого ублюдка».

— Я это сделал не ради Марара, а ради золота.

— Золота Марара, — оборвал Джибб, снова поворачиваясь к нему. — Это не просто жадность! А гораздо хуже! Ты предал всех нас! Мелиор, меня, остальных бойцов! — Он во второй раз покачал головой. — Как мы теперь сможем тебе доверять?

«Я спас тебе жизнь, — хотел сказать Премель. — Разве это ничего не значит?» Конечно, он промолчал. Он не осмелился. Вместо этого он отвел взгляд и пробормотал:

— Не знаю.

— И я тоже, Премель. Ты был самым лучшим у меня, и все это ты разрушил в один момент.

Они постояли некоторое время молча, и казалось, что каждый из них ждет, что другой скажет что-нибудь.

— Можно задать тебе вопрос? — наконец нарушил молчание Премель.

Джибб с минуту пристально смотрел на него:

— Задавай.

— Если бы ты не любил ее, ты бы одобрял то, как она управляет Налем?

Джибб покраснел и сжал руки в кулаки; он некоторое время не отвечал. И когда, наконец, заговорил, его голос был удивительно тих.

— Да, — ответил он. — Но мне понадобилось много времени, чтобы осознать это. Она умнее, чем остальные, Премель. Сейчас ты уже должен понимать это. Она видит то, чего остальные не замечают. Вот почему она смогла победить Седрика. Вот почему она Правительница.

Премель кивнул, и ему даже удалось улыбнуться.

— Мне тоже потребовалось некоторое время, но сейчас я начинаю понимать это.

— Поздновато.

— Разве, генерал? — отважился спросить Премель, — Правительница, кажется, так не считает.

Джибб грозно посмотрел на него:

— Иногда она слишком снисходительна в ситуациях, подобных этой.

Премель покачал головой, открыто выражая несогласие:

— Нет. Нельзя одновременно утверждать и одно, и другое. Если она права в том, что пытается изменить в Нале старые порядки, тогда ты должен признать, что и относительно меня она тоже права.

— Не смей советовать мне, что я должен делать! — сказал Джибб, повышая голос. Премель снова подумал, не собирается ли генерал ударить его, но тот стал ходить взад-вперед по маленькому лифту, а его темные глаза смотрели в пол. — Ты — предатель! Из-за тебя чуть не убили Мелиор, ты косвенно виновен в смерти трех моих людей! И ты еще интересуешься, почему я не желаю простить тебя?

— Я также спас тебе жизнь, а когда Марар приказал мне убить тебя, я предпочел признаться в том, что сделал.

Джибб остановился перед ним, и на этот раз все-таки ударил его по щеке тыльной стороной здоровой руки. Премель пошатнулся, но быстро выпрямился.

— Никогда больше не смей говорить со мной о том, что ты спас мне жизнь! — воскликнул Джибб, ткнув в его сторону пальцем. — Речь идет не обо мне! А о Мелиор и о том, что ты ей сделал!

— Тогда почему ты это воспринимаешь так лично?

Джибб угрожающе шагнул к нему, но Премель не шелохнулся.

— Потому что она — моя Правительница, — ответил Джибб. — И она — мой друг. И потому что она и для тебя была Правительницей и другом, а ты предпочел ей золото. Я никогда не смогу простить тебя за это, даже если она сможет. — Он замолчал и провел рукой по своим непослушным темным волосам. — И, кроме того, ты был моим другом. Я доверил тебе ее безопасность, потому что ты знал, как много она для меня значит, и я думал, что ты, так же, как и я, готов умереть, чтобы спасти ее.

Премель стоял совершенно неподвижно, борясь с желанием заплакать и отчаянно пытаясь найти, что сказать. Но ничего не приходило в голову, или, по крайней мере, ничего такого, что бы смогло хоть как-то изменить ситуацию. В конце концов неважно, хочет ли Мелиор дать ему еще один шанс. Именно уважение Джибба он хотел вернуть, а его он, похоже, лишился навсегда.

— Это — все? — наконец выдавил Премель, с трудом проглатывая комок в горле. — Это все, что ты можешь сказать? Значит, я никогда не смогу снова завоевать твое доверие?

Джибб пристально смотрел на него несколько минут, а затем покачал головой:

— Думаю, никогда.

Премель кивнул:

— Хорошо. А ты сможешь, по крайней мере, обращаться со мной… вежливо в присутствии наших людей?

— Постараюсь.

Премель снова кивнул, а затем неопределенно махнул в сторону панели управления лифтом.

— Пора ехать.

Джибб смотрел на него еще несколько секунд, прежде чем нажать на нужную кнопку. Кабина дернулась вниз, а минутой позже снова остановилась, и двери, заскользив, открылись. Но ни тот, ни другой не шелохнулись.

— Ни на что не рассчитывая, я хочу извиниться, — сказал Премель.

Генерал отвел взгляд.

— Хотелось бы тебе верить.

Джибб вышел из лифта и направился по коридору в помещения для тренировок. Премель последовал за ним, не зная, что еще делать. Его лицо продолжало гореть в том месте, куда генерал ударил его, и он представлял след от удара, который появился на его щеке на всеобщее обозрение, словно надпись: «Я — предатель. Я предал вас всех». Все это вполне закономерно. Это была эмблема, которую он заработал, так же как и золото Марара.