XV

Умиротворенный, почти загипнотизированный кильватерной струей, Дима, рассеяно смотрел на белую пену и думал о том, чем ему заняться в ближайшем будущем.

Все пока так неплохо получалось: большие деньги превратили тайную тропку в вольную дорогу. Отличный катер, быстро и комфортабельно доставил толпу родни в Мексику. Хватило даже на то, чтобы пограничники не просто смотрели сквозь пальцы, а выделили катер сопровождения. Стив "принял груз" и обещал позвонить немедленно, как только всех обустроит. Можно возвращаться.

Но нужно ли? У Игоря с Яшей, там какие-то сложности, значит ехать надо… Но чем он им там поможет? Самый слабый и бесполезный из магов. В лучшем случае, не более чем попутчик и компаньон, а скорее — обуза. От этой мысли, Диму всего передернуло, покой и довольство, почти мгновенно уступили место меланхолии. Солнце это дурацкое жарит… А там чего, лучше? Солнца нет, точно. Есть снег и холод. Вот, еще он, Дима там скоро будет. Бесполезный и без малейших перспектив. Все и без него справятся, а он максимум на подхвате будет. На подпездках. Подмахивать.

Помотав головой, не желающий тонуть в депрессии Дима, отвернулся и сел на палубу. Пошарил по карманам, нашел презент от Стива: здоровенный косяк. Говорят, правильная марихуана, как раз такая — из Латинской Америки. От нее и расслабуха и видения и сплошное регги. Не то что, от нашей, азиатской анаши — похихикал, сожрал все, до чего дотянулся, наблевал. Вот и проверим.

Дима быстро высадил косяк до половины, потом увидел внимательные глаза рулевого и поделился. Следующим был механик, за ним какой-то моряк в шлепанцах, функция которого на катере осталась для сухопутного человека Димы неясной. Вернулся косяк уже практически одной пяточкой, но Диме и так уже сделалось хорошо.

А не поеду никуда! Стану по пляжам гулять, по джунглям сновать, сахарного тростника нарублю и съем. И кокосов наконец напьюсь, а то со всеми этими переговорами, беготней, подкупом должностных лиц, так Кубу и не посмотрел.

Но надо изменить внешность. Все-таки, страна коммунистическая, могут по старой памяти помочь российским коллегам. Поймают и вышлют в Россию. Чтобы его чекисты умучили. Или сами умучают. Станут прижигать сигарой, требовать чтоб выдал секрет магии. А он забудет испанский и не сможет объяснить, что секрета нет, сам он лох, а магия его не магия, а одно издевательство.

***

С мыслью о необходимости конспирации, Дима сошел на берег и тут же, на пристани, купил бритву и почему-то помаду. Купил билет в кинотеатр, честно отсидел полсеанса, вслух переводя реплики актеров (очень уж жгла мысль, что он может забыть испанский), под покровом темноты осторожно выбрался из зала и оглядываясь прокрался в туалет.

Ну, не Курский вокзал, — повел Дима ставшим вдруг привередливым носом, — терпеть можно. Посмотрел в зеркало, потрогал короткий ежик волос. Решительно намочил под краном станок и кое-как, клочковато, затылка-то не видно, побрил голову. На зеркале розовела чья-то жвачка, на нее Дима приклеил свои водительские права. Сравнил отражение с фото — никакой, практически, разницы, только у человека на правах, не было кровоточащих царапин над лбом.

Как там еще поступают в таких случаях? О, надо изменить форму носа! Дима порылся в мусорном ведре, нашел пластиковую бутылочку. Вырезал две полосочки, свернул их тугими спиральками, вставил в ноздри. Сейчас они разопрут изнутри. Крылья носа поднимутся, ноздри расширятся, он станет практически неузнаваем.

Дима вытерпел почти минуту. Потом, со слезящимися от боли глазами, торопливо выковырял ранящие слизистую пластмасски, стряхнул с пальцев кровавые сопли, загрустил. Больше, никаких идей не было. Он бы сбрил бороду или усы, так ведь их и так нет. Вздохнув, Дима сбрил левую бровь. Примерился к правой, но надолго засмотрелся в зеркало, а после решил, что и так сойдет.

Терпеть дольше голод и жажду оказалось невозможно, Дима выбежал из кинотеатра, пробежал пару кварталов и резко остановился, околдованный гигантским светящимся крабом. Опасливо приблизившись, он дотронулся пальцем до красно-зеленой мигающей ноги. Да он же из лампочек! Понатыкали маленьких лампочек по контуру, зажгли и вышел светящийся краб! Пораженный тем, какую хитрую штуку выдумали хозяева заведения, Дима не колеблясь вошел, уверенный что те, кто сумел придумать краба из лампочек, на кухне способны на самые поразительные и, главное вкусные, чудеса. "Мокека из крабов" — замигало зеленым и красным в голове название. Мокеку умеют делать, хитрецы. Из крабов. Наверняка.

Какие дивные соусы! С ними можно съесть что угодно, даже салфетку. И вторую салфетку, тоже можно. Вы умеете готовить мокеку? Сейчас я вас научу.

***

С полным животом чего-то (хорошо бы, мокеки) Дима бежал по пляжу держа в одной руке бутылку, а в другой тоже бутылку. На обеих был нарисован кокос. Но в правой было газированное и сладкое, а в левой крепкое, градусов тридцать и еще слаще.

Движущиеся звезды прекрасны, но утомительны. Так подумал Дима и уснул, укрывшись чем-то ароматным, по-настоящему морским.

***

Веки разжимались с трудом, но терпеть палящее солнце, обжигающее лицо, стягивающее пересохшую кожу, не было никаких сил. Дима нашел компромисс и перевернулся на живот. В темноту глаза открывались легче. Песочек. Превозмогая ломоту, Дима поднялся на четвереньки и медленно извиваясь туловищем выбрался из кома драных сетей и водорослей. Стало понятно, отчего голове было так удобно и мягко: на дохлой-то рыбине… Уже не скользкой, так как солнце высушило ее кожу, превратило в подобие припорошенного песком пергамента.

Сам подивившись остроте своей мысли, Дима не дыша носом, доковылял до моря и как был: в одежде, кедах с зажатой в сведенных пальцах бутылкой, плюхнулся в море. Сколько мог, оставался под водой. Встал на колени, качнулся от набежавшей зыби, промыл забитые песком уши и волосы. Там же, в воде, впервые толком открыл глаза. Все еще не решаясь выпрямиться, вышел на берег и сел подальше от своего ночного лежбища. Потянул носом — вроде воняет не от него. Выволок из мокрых карманов деньги и документы. Прижав камушками, разложил сушиться. И только тогда обнаружил, что возле места его ночевки, неподвижно сидит кто-то маленький и черный. В панаме.

— Чего ж ты, дурачина, мне карманы не обчистил, пока я дрых. Или побрезговал? — пробормотал под нос Дима.

— Сам дурак! — звонко откликнулся обладатель не только панамы, но и изощренного слуха. — Я от тебя, может, крабов все утро отгоняю, а то бы заползли в ухо или в глаз и выжрали изнутри.

— Прости, парень, — устыдился Дима. — Спасибо если так. Большое тебе огромное спасибо. Но на будущее, учти: крабы живого есть не станут, они так только падаль кушают. Я знаю, мне сам Дроздов по телевизору рассказывал.

— О! — воскликнул, подойдя ближе и встав прямо над Димой, негр в панаме, — Так ты ведь, падаль-падалью и валялся. И вонял дохлятиной.

— Ну, я ведь извинился уже, не зуди. — Разглядывая снизу своего собеседника, измученно сказал Дима. — Все, не ругайся!

Негр, с высоты своего маленького роста, внимательно посмотрел на Диму.

— Травку с ликером мешал, а теперь маешься? Турист.

— Не так уж и маюсь! — возразил Дима. — Я, может, больше синьки с хешем намешал, чем ты унести бы смог! — помолчал, прикрыв глаза и добавил: — Маюсь, маюсь, угадал. И что?

— Помогу я тебе, потешный ты: бровь одна, в помоях спишь. Помогу!

Дима повернулся на бок и, оперевшись на руку, стал смотреть, что будет делать негр.

Тот зачерпнул пустой ракушкой морской воды, пошарив вокруг нашел гнилой листок и маленькое перышко. Перетер их в ладонях, положил в воду. Пошептал, топнул ногой и заслонил ракушку с водой и дрянью плечом. Не приняв в расчет того, что плечо у него тощее и заслонить им что-либо, даже такое маленькое, совсем непросто. К тому же, Дима смотрел на него снизу. И от его взгляда не укрылось, как над раковиной взлетело облачко красного дыма и на какой-то миг из нее высунулись и снова исчезли крохотные зеленые щупальца. Цокнув языком, негр добавил еще немного воды и протянул ракушку Диме.

Тот, посмотрел на буро-зеленое месиво и не испытал никакого желания принимать такое внутрь.

— Это что, пить?

— Ты что! — вытаращил глаза негр, — Нельзя это пить, помрешь! Намажь голову, шею и живот. Полежи минутку и иди в воду, смой начисто.

Выполнив инструкции Дима почувствовал себя гораздо лучше. Нигде не болело, не тошнило и не крутило. Только очень хотелось пить.

— Спасибо тебе огромное! Попить нету случайно?

— Нету. — сняв панаму, негр обмахивался ей и улыбался. Пойдем, покажу где родничок есть.

— А пошли в город! — предложил Дима. — Я угощаю. Всем чем захочешь!

— В город… до города двадцать километров почти. Умеешь ты по обкурке прогуляться.

— Ну, значит, к родничку. — развел руками Дима.

Они шли по пляжу рядом и Дима дивился, какой же его спутник все-таки мелкий. Сам вовсе не саженного роста, Дима мог бы пропустить его подмышкой. А весом, превосходил наверное втрое. Меж тем, лицом и по обхождению, негр был ему ровесником, ну может чуть помладше.

Широкая полоса песка наконец закончилась, они побрели по травке и вступили под сень высоченных пальм и отчаянно зеленых фикусов. Перелезли через толстое лежачее бревно, обошли груду поросших нежной зеленью камней и оказались у крохотного, перешагнуть можно, озерца. В озерцо стекал тоненький ручеек, сочившийся между тех самых камней. Дима лег и, вымочив голову в озерце, приник губами к ручью. Его спутник набрал воды в панаму и вывернул ее себе на голову, оскалясь в широченной улыбке под этим мини-водопадом.

— Очень вкусно, спасибо! — сказал утирая рот ладонью Дима. — Спасибо, за воду и особенно за твой декокт или как ты это называешь. Спасибо, брат-маг.

— Меня Вальдес зовут. — улыбка закаменела на лице негра. — И какая уж тут магия, просто наш местный рецепт, меня бабушка научила. Особые травки, плюс соли магния в воде…

— Не мандражируй. — махнул рукой Дима. — Смотри.

Он огляделся и заметил сидящую на травинке крупную осу, самого свирепого облика. Подошел, протянул палец.

— Не трогай, опухнешь весь! — вскрикнул Вальдес.

Дима проговорил заклинание и очарованная оса, со всей возможной для нее симпатией отнеслась к пальцу и в целом ко всему Диме. Проползла к уху, будто ластясь, прижалась, поднялась по лицу к волосам. Дима осторожно снял ее и посадил на куст. Оса слетела и снова прильнула к нему. Он снова отправил ее на куст и на этот раз, оса его послушалась и осталась сидеть на глянцевитом листе.

— Димой зовусь. — протянул он Вальдесу руку. А друзья кличут Маккулахом, это в честь бензопилы. Маг, по образцу Dungeons and Dragons. Из России прибыл.

Вальдес наморщил лоб.

— Это, которое ADamp;D? Круто. Там много всяких симпатичных спеллов, я помню. У нас были любители на факультете.

— Нет, ADamp;D это позже. А сперва было просто Damp;D. Там все проще и всего меньше. Для меня ведь, действуют те самые правила, по которым мы когда-то играли. Сильно упрощенные. Мне, чтобы заклинание сказать, не надо ничего, только его название произнести, в той корявой транскрипции, в какой я их тогда знал. Но, честно говоря, — разоткровенничался Дима, — жопа полная. Одно заклинание в день, пока на следующий уровень не перейду. А когда еще я на него экспы наберу? Безнадега.

Вальдес, сочувственно покивал.

— Понимаю. У меня, конечно, не жопа, но где-то возле. Скажем так — ляжка. Я практикую… нет, это не вуду, но отчасти похоже. Это наше, кубинское. Тут и от креолов кое-что и от ангольских племен и, с материка, от майя малость заимствованно, муахас называется. Мне бабушка про это сказки рассказывала, всякие истории. Рецепты некоторые, то-се… У нее брат этим делом в деревне шарлатанствовал, пока людям не надоело, что он еду и деньги берет, а лечит мало кого. И совсем никого не убивает. Ну, кроме тех, кого лечит. Стукнули на него, Эль Грандиозо людей прислал, дядьку в тюрьму, да и пристрелили там. Что пристрелили, оно и понятно, характер у него был такой — сам бы его грохнул, да маленький был очень.

Ну вот. Мне все эти байки про магию, про зелья, про наговоры очень нравились. Я все игрался в колдуна, даже сейчас, взрослым. А оно возьми и получись. И, понимаешь, какая беда: те рецепты, что я на память знал, все работает. Но это все больше так, дрянь да мелочь. А серьезные муахас рецепты, они записаны. В старых списках, даже не книгах, а так. Я их понаходил кучу, их же особо не берег никто, как колдунов-бакоров повывели. Да и сами они тоже не дорожили. Потому что, наизобретали всякого, все перепробовали, но ведь толком ничего не работало. А у меня — работает. Но я прочитать почти ничего не могу. Там ведь, по-испански мало. В основном тарабарщина из обрывков каких-то. Слово португальское, слово на суахили, слово на банту, десять слов таких, что я и угадать откуда они, и то не могу. Это еще хорошо, когда написано латиницей, а много вообще каких-то закорючек и рисунков. Мучаюсь, страшно. Весь словарями оброс, пособиями по криптографии, по шифровальному делу. Даже стал бояться, как бы меня за такие занятия не привлекли. Свалил сюда, в лес. Живу в шалашике, над книжками надрываюсь, а когда толк выйдет и выйдет ли…

— Вальдес, с такой-то бедой я тебе помогу запросто! — Дима весело подмигнул негру.

— Это как?

— Так у меня же спелл есть такой. Чтобы на любом языке читать. Раз в день и не подолгу, но все лучше чем ждать, когда сто языков выучишь.

— Слушай, чудесное известие! Замечательное! Пойдем, будешь мне переводить, а я тебя кормить. Лучше меня, никто креольскую кухню не знает. Пока ты переводишь, я в город на мопеде за продуктами. Ты ведь покушать любишь, вон какой… плотный. И тебе польза, потихоньку-полегоньку, а опыта наберешься, начнешь волшебные вещи делать. Я про ваше Damp;D понимаю — там ведь, опыт можно не только с чудищами воюя набирать, но и так, меджик продакшеном. Пошли, а?

— О том ли мечтал, чтобы при пигмее толмачом за харчи работать? — буркнул шепотом Дима, но встал и пошел вслед за Вальдесом, бодро направлявшимся вглубь леса.

***

Обещанный шалашик, на поверку оказался вполне сносной хижиной. Квадратной, с обтянутыми изнутри парусиной стенами и крытой банановыми листьями крышей. Электричества не было, зато были целые мешки бумаги и высоченные стопки книг, отныне ненужных. На широком сборном столе стояли несколько керосиновых ламп. Под столом — ящики со всякой дрянью из области флоры и фауны, склянками, кисетами и коробочками. Готовил Вальдес снаружи, на костре. Оставив Диму обживаться, Вальдес ловко завел ржавый велосипед с моторчиком и пустив глушителем едкого дыму, собрался куда-то ехать.

— Ты чего, уже за едой? — крикнул Дима.

— Нет! Надо для тебя гамак купить и сетку побольше. Тут ночью москитов много. Навалятся, как ваши медведи!

Оставленный в одиночестве, Дима пролистал пару ветхих рукописей, но колдовать сегодня он уже не мог, так что их содержание осталось для него совершенной загадкой. Вышел из хижины, нашел воткнутое в пенек мачете. Помахал им, всадил обратно и заскучал. Позвонил Игорю. Тот, посоветовал сидеть в лесу и дальше, не приближаясь к родине на пушечный выстрел. "Заварушка тут заваривается, вроде пока спокойно, но не надо тебе с твоей чахлой магией сюда соваться.". Дима снова пошел в дом, попробовал на прочность гамак Вальдеса, разочарованно фыркнул и сел читать книжку про военные шифры времен второй мировой. История о том, что американцы вели секретные переговоры на языке чероки, которого никто кроме самих чероки не знал и других не учил, показалась ему невероятно романтичной, хотя и малоубедительной. "Говорящие с ветром"… хм, слишком поэтично, чтобы быть правдой.

Когда Вальдес вернулся, его мопед стонал и дребезжал под грузом, состоящим не только из обещанных спальных принадлежностей, но и из корзины с фруктами и ящика с бутылками.

— Ром, как-бы ром, всякая наша выпивка домашняя. Один я пить не очень горазд, ты мне компанию составишь. — улыбаясь заявил Вальдес и тут же отворил первую бутылку.

Компанию Дима составил и вскоре убедился, что его новый товарищ прекрасно поет, даже под аккомпанемент притопываний и пристукиваний по перевернутой кастрюльке.

А с утра (ну, когда проснулись) Дима сказал нужное заклинание и перевел, аккуратно записывая в блочную тетрадь, трактат о том, как смешав пепел старой газеты с рыбьей чешуей и кровью (неважно чьей), а затем подставив смесь полуденному солнцу и повторяя вслух специальное длинное слово, получить состав, способный лечить "когда больно смотреть вверх". То ли, артрит, то ли светобоязнь — Дима не понял. Но Вальдес нашел ингридиенты, свел их вместе, проделал предписанное и мазок серой пасты вспузырился и засвистел, что несомненно являлось признаком наличия в нем магии.

Про свои кулинарные способности, Вальдес не врал. Готовил он отменно и Дима мог бы опасно раздобреть, если бы не близость моря и не его любовь к плаванию. А так, он только загорел так, что приблизился цветом к товарищу, да оброс бородой, напротив почти белой — выгорала на солнце. А когда первая тетрадь, куда Дима мелким почерком записывал переведенное подошла к концу, он обнаружил, что когда действие заклинания заканчивается, он может сказать еще одно, не дожидаясь следующего дня.

"Левелап" отметили поездкой в город. Измученный часовой тряской на выносливом, но жутко неудобном для езды вдвоем мопеде, Дима вручил Вальдесу толстую пачку песет.

— Купи машинку какую-нибудь. На твой вкус, лишь бы на четырех колесах и с круглым штурвалом.

Вальдес щелкнул языком и отрицающе качнул головой.

— Прости, щедрый гринго, не выйдет. По тропинке которой мы ехали в лесу, ни один автомобиль не протиснется. А тратить неделю на то, чтобы прорубать широкую просеку я не буду.

— Может, хоть мотоцикл поприличней, с амортизаторами и мягким седлом? — взмолился прижавший руки к животу, в котором все перекрутилось, ныло и булькало, Дима.

— Это можно. Но сперва пойдем праздновать твое возвышение. Мороженное, девки, коктейли. А за новым байком отдельно потом съезжу. А то разобьем по-пьяни обязательно.

— Наверняка. — согласился Дима.

Веселились от души, благо у Вальдеса оказалось много добрых знакомых, одни из которых, те, которые юные девы, любили поплясать и по-быстрому перепихнуться с незнакомцем, а другие, противоположного пола, были горазды выпить, рассказать веселую байку и спеть хором.

Пытавшийся одновременно петь песню с совершенно незнакомыми словами и пить лимонный дайкири Дима, едва не пропустил момент, когда какой-то здоровенный подросток мулат, увлек Вальдеса в темноту "на поговорить". Испугавшись, что его хлипкому другу могут надавать тумаков, а он даже не знает за что, Дима отставил стакан и последовал за ними.

Оказалось, что мулат хотел именно поговорить. Они с Вальдесом сидели на заднем крыльце и подросток о чем-то толковал, а Вальдес с улыбкой отнекивался. При появлении Димы, парень замолчал, но Вальдес успокаивающе кивнул и сделал Диме знак присоединиться к беседе.

— Это мой дружок. Точнее моего младшего брата, но и мой немножко. Говорит, знает где есть хорошие материалы по муахас и какому-то индейскому колдовству, одному из корней муахас. Только, стервец, денег просит. Говорит, ты коллекционер, плати денежку. А то настоящим колдунам отдам.

— Кому? — малость ненатурально хохотнул Дима.

— Во-во. И я ему также сказал. Нет, продолжает врать, что появились настоящие колдуны и им-то небось все пригодится.

— Я не вру! — крикнул обидевшийся мулат. — Это тебе, Вальдесито, забава, а теперь есть настоящие колдуны! Одного арестовали в Гаване, все знают. Он превратил солдата в обезьяну. Своего деверя. Его расстреляют наверное!

Вальдес пожал плечами.

— Вот и попробуй продать что-нибудь покойнику. Который в Гаване. А когда устанешь, приходи и извинись за то, что хотел нажиться на друге.

— Хорош друг! Мне-то самому придется что-то дать бабе из библиотеки, а то она не захочет вынести бумаги, забоится.

— Это ж твоя баба? Зачем связался с трусихой? И я, малыш, знаю сколько берут служащие библиотек и архивов. Ты же, пытаешься содрать с меня втрое больше.

— Все, кончайте, праздник портить не надо. — примиряюще замахал руками Дима. Достав несколько крупных банкнот, он протянул их мулату. — Столько нормально?

— Даже слишком. Я не жадный, чтобы не говорил этот злой заморыш. — мулат оставил себе половину денег, а остальные отдал Диме. — Вальдесито, зайди ко мне послезавтра, все уже будет готово.

Дима с Вальдесом вернулись к компании, но прежде маленький негр прошипел: — Не сори деньгами, тут мои друзья, но есть и люди случайные. Поедем домой, гляди в оба.

Глядеть в оба, на обратном пути Дима уже не мог. Выпитое и съеденное погрузило его в дремоту. Навалившись на узкие плечи товарища, он трясся на мопеде позади Вальдеса и, когда тот резко затормозил, кулем повалился на землю. Вернувшись к действительности, Дима увидел, что в конце узкой улочки, по которой они должны были выехать из предместий к лесу, вольготно расположились двое субъектов. Один, стоя ковырял под ногтями длинным шилом, а второй сидя на корточках, ритмично втыкал в землю складной нож.

Не оборачиваясь, Дима спросил: — Сзади тоже шпана?

— А как ты думал? Конечно. — Вальдес слез с мопеда и держал в руке доску с гвоздем, которую подобрал здесь же, на улице. Ни в его голосе, ни в позе, особой уверенности не было.

— Эй, мозгляк, садись на дребезжалку и вали. Нам нужен только богатенький, а тебя отпускаем. Мы не мучаем людей из удовольствия, только кассу поправляем. — раздался голос сзади.

Дима оглянулся. Говорил, медленно приближаясь, крепкий парень, поигрывающий обрезком трубы. Следом за ним, шел второй, такой же крепкий, держащий руки в карманах.

— Вальдес, ты колдануть можешь?

— Могу их проклясть. Завтра они заболеют. Только мне на это надо минут пять и кое-какие растения. — зло ответил дрогнувшим голосом Вальдес.

— Тогда увы. Уезжай. Я попробую сам разобраться.

— Ха-ха. Это подъебка была. Я поеду, а они меня скинут с мопеда и изобьют. Чего им меня отпускать, вдруг ты мне бумажник передашь. Да и не брошу я тебя, что за глупости.

Сидевший в конце улицы поднялся и вместе со своим напарником, тоже направился к долговато, на его взгляд, совещающимся жертвам.

На раздумья у Димы было всего ничего. Сдаваться не хотелось. Ладно, наличные. Хрен с ними и с карточками. Деньги теперь тьфу, не жалко. Яша наделает сколько надо, Арсен переведет. Но ведь, Диму и когда он был обычным человеком, ни разу не грабили, неужели он подвергнется этому теперь, когда стал магом?

Сочтя тех, кто подходил сзади более опасными, Дима обратил в их сторону усыпляющее заклинание. Тот, что помахивал трубой, как и предписывалось, осел на землю. А вот второй, вместо этого, удивленно глянул на товарища и вынув руки из карманов, побежал на Диму. Что там у него было в карманах, осталось для Димы загадкой, но его это и не слишком интересовало. Отчего он не уснул, вот что было важно. Как помнилось Диме, по правилам игры, на обычного человека сон должен был снизойти обязательно. А вот, магу, воину, вору или священнику, могло и повезти. И, чем большими специалистами в своем ремесле они были, тем больше было у них шансов не поддаться заклятию. Священником, эта шпана вряд ли была. А равно и магом. Солдат в отпуску или карманник, решивший опуститься до гоп-стопа?

Рисковать и тратить второе заклинание на того, кто ему может и не поддаться, Дима не решился. Быстро обернувшись, он указал рукой на парня с шилом и велел ему замереть. Тот послушно впал в ступор, застыл не окончив шага. И, как колода с глухим стуком упал на бок.

Подняв мопед, Дима изо всех сил бросил его в не пожелавшего уснуть разбойника. Тот пригнулся, а стоило наоборот подпрыгнуть. Мопед отоварил его по плечам и спине, почти уронил на колени. Доделал это за него сам Дима, который разбежался и прыгнул ногами вперед на склоненного противника. Упали оба, но Дима поднялся первым. Он снова поднял мопед и бросил его на успевшего только поднять голову злодея. Стукнул ногой, присев схватил врага за волосы и впечатал лицом в землю. Отпустил и кулаком врезал по затылку. Скорее вскочил и обернулся к последнему нападавшему.

Тот, крутился вокруг Вальдеса, бешено скачущего и отмахивающегося доской. Вальдес пытался стукнуть по руке с ножом или по лицу, но его противник не подставлялся. Дима увидел возле забора пустую бутылку, схватил ее и запустил, целясь в голову вальдесову визави. Попал в спину, но это тоже оказалось очень болезненно. Прогнувшись назад, негодяй зажмурился, а Вальдес въехал ему своей доской по уху. Поранил гвоздем, оглушил, но утратил оружие, потому что доска сломалась, оказавшись гниловатой (а то, кто бы ее выкинул?). Налетевший Дима, всей нешуточной массой толкнул разбойника, а когда тот упал, Вальдес вспрыгнул ему каблуками на руку, обезоруживая и ломая пальцы. Дима вернулся к своему первому противнику и еще раз, чтобы уж точно не встал, стукнул по голове.

Не сдержав любопытства, Дима посмотрел, чем его хотел уязвить поверженный им подонок. Забавная штука обнаружилась в кулаке у разбойника: короткая палочка, из которой торчат два гвоздя. Если ее сжать, гвозди выглядывают между пальцами и ими очень удобно ткнуть противника в живот. Убить не убьешь, но из строя выведешь наверняка, очень уж больно. Дима удивленно покачал головой. Он был уверен, что эти штуки изобрели на его родине, в Марьиной Роще и международную известность они не снискали — возни много, проще ножик купить. Ан, нет.

— Загубил ты мне ездилку. — посетовал изучавший как мопед перенес швыряние и бросание Вальдес. Пешком теперь пойдем. Часа четыре будем топать, а по дороге нас москиты сожрут.

— Может, ну его? — предложил задыхающийся от волнения и встряски Дима. — Может, пойдем, посидим где-то до утра, поедим, а утром уж, новый купим?

— Пожалуй, так и поступим. — согласился Вальдес. — Пошли мясо есть, знаю тут одно место чудесное, до утра работает. Минут десять ходу, пошли.

— Скажи мне, прожевав огненно наперченный кусок сладкой говядины, спросил Вальдес, — чего ты нас так подставлял? Почему не запустил, как она там зовется… магическую стрелу. Синие такие молнийки, чем ты круче, тем их больше, так?

— Так. — ответил, подняв голову от тарелки Дима.

— Они бы разбежались, как куры, скажешь нет?

— Наверное, да. Но растрепали бы всем. Да и убить такой штукой можно очень легко.

Вальдес, в изумлении разглядывая Диму, отложил нож и вилку.

— И что? По обоим пунктам "и что?". Кто им поверит, обсосам? И кому они расскажут, властям? Как бы не так. А что убить можно, так снова говорю: и что? Они бы нас пришили и не горевали бы. Сперва, может и не собирались, но в драке-то уж глотки бы нам перерезали если б смогли наверняка. Или головы проломили, а это ничем не лучше.

Дима вздохнул. Спорить не вышло бы, Вальдес прав.

— Мелкий ты очень, потому и кровожадный такой. — буркнул Дима и с усердием вернулся к еде.

***

Привезенные Вальдесом на новом, большом и удобном, правда, сильно подержанном мотоцикле бумаги (те, которые выкупил Дима), оказались невероятно интересными. Кроме желтых листов с рецептами зелий и описаниями церемоний, среди них была и толстая рукописная тетрадь, переплетенная в заплесневевшую кожу. Оттерев досуха осклизлый переплет, Дима открыл тетрадь и пролистал ее. Сыроватые от небрежного хранения страницы слипались, но он, ловко орудуя гладкой щепочкой, разделял их и вкладывал между ними чистые сухие листы. Насколько Дима понял при беглом просмотре, это были записи как раз такого человека, за какого выдавал себя Вальдес. Исследователя муахос, изучавшего откуда оно есть пошло. Работал этот, как следовало из надписи на форзаце Рамирес Бланка де Гусман, в начале двадцатого века, объехал всю Южную Америку, побывал в Африке, а умер, вероятно, здесь на Кубе. Или потерял здесь тетрадь — труд своей жизни, что тоже безумно огорчительно.

Вчитываясь, Дима в который раз удивлялся многообразию муахас. Он был готов согласится с Вальдесом: колдуны смешивали любую дрянь, попадавшую в поле их зрения с уже имевшейся у них дребеденью, придумывали прыжки и ужимки, по возможности гротескнее и экспрессивнее придуманных ранее и назначали эффект, который должен был последовать от взаимодействия того и другого. Чем гаже и зловонней были ингредиенты зелий, тем крепче и надежней объявлялись проклятия, целительней лекарства и разрушительней наговоры.

Самой интересной была та часть записей, что относилась к исследованиям и раскопкам, которые де Гусман проводил в Мексике и Гватемале. Там он уделял, к Диминому удивлению, больше внимания не ацтекам и майя, а их соседям и предшественникам. Магические же ритуалы самих майя, он считал несущественными для развития муахос. То, что муахос впитал из маиянского и ацтекского шаманизма, прошло насквозь, в практически неизменном виде, а зародилось у тольтеков, тлашкаланцев и еще каких-то племен, названия которых Диме ничего не говорили.

Эти материковые предки, в отличии от кубинцев, не мелочились. Никакой древесной трухи, никаких креветочных панцирей, банановых шкурок, рыбьих отолитов и прочего мусора. Они любили чтобы ингредиенты были дорогими, либо опасными для того, кто их добывает. Когти и потроха пумы, толченый нефрит, орлиные клювы, ядовитые железы змей и ядовитые же пауки. И все это требовалось варить или хотя бы вымачивать в человеческой крови. Иногда указывался даже пол и возраст человека, из которого надлежало выпустить кровь. Зато и результаты, буде таковые состоятся, впечатлили бы самого привередливого заказчика. Бури, мгновенная смерть целых семей, возвращение к жизни людей и животных, независимо от степени разложения.

Дима исправно переводил и записывал, пока не дошел до места, которое вынудило его призвать Вальдеса.

— Смотри, какое дело.

— Чего там?

— Этот Гусман, побывал в Теотиуакане. Я что-то про него читал, там до сих пор копают, находят всякие интересности. Он там тоже порылся неподалеку от пирамиды Луны и уволок оттуда камень с идеограммами, камень продал Британскому музею, а надпись перерисовал. Он-то ее перевести не смог, только понял, что про магию что-то. А я зато, могу.

— И молодец.

— Я не хвалюсь, а рассказываю. Хвалится тот, кто эту надпись на камне выбил. Какой он молодец, что обдурил жрецов, подкупил камнетеса и тот в гробнице, в пирамиде, вставил в повествование о каком-то боге особый шифр. Тут много всякого про "ха-ха-ха, жрецы имеют прямо в своей святыне надпись об их главном враге".

— Что за шифр и что за враг?

— Выходит, что враг им — как раз светское колдовство. А шифром записан путь к тайнику, где сохраняются самые-пресамые тайны этого колдовства. Даже как призывать некоего демона, равного по силе богу, которому служили жрецы над которыми автор текста потешается. Шифр, кстати — одно название. По особому выбитые знаки, тут разъяснено как именно. Это все равно, как если в газете часть букв дать курсивом. Так, чтобы из них сложилось "жопа" или "долой Фиделя".

— Ясно. Комманданте только не трогай, он правильный старик. Ужасный, но я его все равно уважаю.

— Да, на здоровье! Я политикой не увлекаюсь. — пожал плечами Дима.

— Заманчиво как! — чмокнул губами Вальдес. — Но ведь, до Мексики поди доберись.

— А в чем проблема? — не понял Дима. — Как всех туда переправляли, так и тебя провезем.

— То вас… а я местный. Это очень дорого выйдет.

— Можно рискнуть и рвануть как мы в первый раз, без всяких договоренностей. Но незачем, потому что денег — вагон. Свыкнись уже с этой мыслью.

— Непросто это, бедному студенту с такой мыслью свыкнуться. — вздохнул Вальдес.

***

Дорогу, на взгляд Димы, его кубинский товарищ переносил слишком нервно. То болтал без умолку, то оглядывался на удаляющийся берег, то съеживался и втягивал голову, будто мерз. Хотя, может и правда мерз — катер шел быстро, а Вальдес как ходил в футболке и шортах, так и поехал. Только жилет с кармашками накинул.

— Чего жмешься, возьми мою куртку.

— Да нет, все в порядке. Просто, я никуда раньше не уезжал, страшновато.

— Не бойся. — ободряюще сказал Дима. — Везде люди живут, никаких псоглавцев или циклопов. Пара дней поноса от непривычной воды и все, ты уже завзятый путешественник, человек мира.

— Не понимаешь ты. Я боюсь, что вернут меня. И таких я огребу неприятностей, что жуткое дело. Кто мне разрешал уезжать? Никто.

— Не, не вернут. Мы уже в нейтральных водах, кому ты тут нужен.