XVI

Оказавшись в Мексике, Вальдес успокоился. Даже то, что никаких документов, подтверждающих его право здесь находиться, у него не было, нисколько не ослабляло его стремления к общению с местными жителями и жадного любопытства. Все вокруг ему категорически нравилось. От еды до языка, который к его удивлению, разительно отличался от того, на котором говорили кубинцы.

Потратив два дня на поездку в Мехико и, нисколько об этом не пожалев, утром третьего дня, товарищи купили тур к пирамидам Луны и Солнца. Отличный автобус, полный туристов из полудюжины стран, доставил их к памятнику жутковатой древней истории Мексики. Гид рассказывала о том, что пирамиды здесь не такие как египетские, а честные, без всяких пустот и захоронений внутри. Показывала жестами, как душили приносимых в жертву знатных вельмож и как раскладывали на алтаре персон попроще, тех, кому спускали заживо кровь, вскрыв вены на шее.

Слушать про все эти страсти друзья не стали, а пошли туда, куда ходить не полагалось. К месту, где шли раскопки под началом какого-то усталого, но внимательного японца. Японец их вежливо прогнал, однако, все что нужно, они увидеть успели. Искомые стены с надписями, откопанные и очищенные, вот только подойти к ним было нельзя, не разрешалось пока.

Дима сунулся к японцу, спросил нет ли фотографий стен с надписями и нельзя ли их купить. Замотанный японец снова прогнал его, на этот раз уже не выбирая выражений. Дима не обиделся. Работать там, где снуют туристы с тупыми или наглыми вопросами и просьбами — серьезное испытание.

Не найдя помощи от японца, Дима высмотрел среди археологов дядьку с цифровым фотоаппаратом, который ничем занят не был, сидел положив ноги на раскладной стульчик. За двести с небольшим долларов, дядька сфотографировал стену и отдал Диме флешку.

— И где мы это будем смотреть? — спросил Вальдес, отвлекшийся от беседы с тощей немкой, когда Дима подошел и, показав флешку, сообщил что дело сделано. — Ноутбук купим?

— Да. Или хендхелд, как захочешь. — кивнул Дима, знавший о том, как давно хотелось Вальдесу портативный компьютер, тогда как позволить он себе мог только старый десктоп. Но и эту рухлядь ему приходилось скрывать от чужих глаз — не положено.

***

Заклинание чтения, действовало одинаково хорошо как на то, что было написано на бумаге, так и на высвечивающееся на мониторе. Но, прежде чем произнести его, Дима проделал некоторую предварительную работу. Памятуя о признаках, отличающих "буквы" искомой секретной надписи от прочих, он затер на фотографии все значки, с правой стороны которых не было полулунного углубления и косой черточки. Осталось, едва пятая часть от общего объема. Переведя это оставшееся, Дима задумался.

Естественно, никаких внятных координат или знакомых названий не было. Но от чего плясать, нашлось. Встреча белой и бурой вод, где они текут рядом, не желая сливаться, это вполне ясно: место впадения Рио-Негро в Амазонку. Но это локализация с точностью в сотню километров. И куда оттуда дальше? Паучья гора? Нет такой горы. Ручей Змеиный Язык… Да, любой раздваивающийся ручей, можно так обозвать. И чем дальше, тем хлеще.

— Слушай, колдун, путешествие предстоит нехилое. В Бразилию надо ехать, а может и еще куда. Готов?

Вальдес помолчал и неуверенно ответил: — Готов… наверное. Не знаю.

— А чего так вяло? Интересно ведь.

— Не уверен я, что мне оно надо. Почитал я твои переводы. Это ведь страх сплошной, чего они напридумывали. Ты меня кровожадным обзывал, а ведь меня в холодный пот кидает, как представлю, чего они вытворяли. Пуму им выпотроши и в ее желудок крови младенца налей. Не буду я ни пум убивать, ни младенцев, за кого они меня принимают!?

— А! Да, жутковатые идеи. Но ведь, не узнаешь что там за главные секреты, так жалеть будешь. Вдруг там всего и делов, что лягушку паутиной обмотать, да на одной ноге попрыгать. И за это тебе бессмертие, а всем врагам заворот кишок и неурожай на сто лет. И скоропостижный падеж скота.

— Хорошо. — решился Вальдес. — Узнать надо, а применять не обязательно, так? Поехали.

***

Вот так, запросто, конечно не поехали. Как без документов, без виз ездить? Можно, но муторно. Дима связался со Стивом, а тот подсказал, к кому в Мехико обратиться. Люди самой зловещей наружности взяли уйму денег, но не обманули и снабдили друзей отличными паспортами республики Белиз. Дима даже не был уверен что они фальшивые. За такие деньги могли сделать и настоящие. Несколько шокированный размером трат, Дима позвонил Арсену и спросил, вправе ли он тратить такие деньги на свои личные прихоти. Арсен разрешил — они с Яшей уже поставили обогащение на поток и экономить было совершенно ни к чему. Только попросил все же немножко задумываться прежде чем покупать реактивные самолеты и призовых лошадей. Задумываться, так ли оно необходимо, но если другого выхода нет, то пускай.

В аэропорту Мехико, Дима подивился двухголовому бюсту братьев Райт. Вроде, они и близнецами-то не были, тем более сиамскими.

***

— А ты португальский знаешь? — спросил Дима у Вальдеса.

— Нет.

— И я нет. Ладно, прорвемся.

— Конечно. — ответил Вальдес, глядя в иллюминатор на приближающиеся огни Бразилии. Он впервые летел, но полет переносил на удивление хорошо, да и страх высоты был ему чужд.

Самолет они, к слову, не покупали, но летели первым классом, чего уж.

***

— Что, совсем город не посмотрим? Забавно ведь, страна и столица одинаково называются.

— Да ну, если б столица в Рио была, не жалко было б время тратить, а так, небось, обычный административный центр.

Тут Дима замолчал и задумался. Медленно повернул голову к Вальдесу и спросил:

— А куда, с другой стороны гнать? Мы ведь никуда не опаздываем. Нам некуда, совершенно некуда торопиться. Мы абсолютно ничем не связаны. У нас не отпуск, не командировка. Едем куда хочется, а не хочется — ложимся и валяемся. Мы, как хиппи с неразменным рублем!

Проходящий мимо завтракающих в аэропортовом кафе друзей загнанного вида человек в пропотевшем на спине костюме и с растянутым узлом галстука на секунду замер прислушавшись к тому, что говорит Дима. Скорчил гримасу, пробормотал "анималс" и, подхватив чемодан, поспешил дальше. Вальдес проводил его насмешливым взглядом и набил рот вымоченной в кофе булкой. Прожевав и от локтя утеревшись — кофе потекло по подбородку, поинтересовался: — Это ты сейчас меня уговаривал или жизненную позицию излагал?

— Да так, осенило. Я к тому, что если хочешь прогуляться, можем сдать билеты, взять машинку в ренткаре, и вперед.

— Нет. Не стоит. Нагуляемся еще. Давай, доедай, и пойдем на регистрацию. Нам до Манауса сколько лететь?

— Не знаю. Часа два, может чуть больше.

— Тогда я пойду, куплю разговорник. По паре фраз выучим, а то и давай на перегонки — кто за полет меньше затвердит, тот выигравшего по трапу на себе несет.

— Не, мне нельзя никаких пари, я азартный и нечестный. Проиграю и отколочу тебя.

***

Оказавшись в Манаусе, товарищи несколько растерялись. Купить тур к впадению Рио-Негро в Амазонку было проще некуда. Посмотреть, как текут рядом светлые и темные воды, перемешиваясь только через десять с лишним километров, желали многие. И как следствие, не было недостатка в тех, кто готов был им помочь получить это удовольствие. Но дальше-то чего? Как искать все эти утесы, а тем более ручьи, указанные как ориентиры. Ладно, утесы. Но ручьи-то, за полторы, если не больше тысячи лет, исчезли наверняка. Или, как минимум, поменяли русло, это-то, вообще может случиться враз, за один год. Сполз склон, навалило ветром деревьев и все. Был ручей там, а теперь совсем даже в другом месте. Что ручей, за то время, что прошло с момента, когда было спрятано "сокровище", до того дня когда на его поиски пустились Вальдес и Дима, любая речка могла русло спрямить или напротив, запетлять, наоставлять стариц, а то и слица с соседней.

Поразмыслив, Дима оставил Вальдеса на набережной, любоваться видами, а сам направил стопы в центр. Там, он вошел в турагентство у которого была самая большая и яркая вывеска, рассудив, что такой критерий отбора может оказаться не хуже прочих.

— У вас можно организовать индивидуальный тур? — спросил Дима миленькую девушку, любезно пригласившую его сесть в легкое кресло.

— Конечно. А что бы вы хотели посмотреть?

— Ну вот, нам бы по джунглям походить, с хорошим проводником. Начать от "кофе с молоком", а дальше видно будет. Дней десять побродить, только гид нужен очень хороший. Чтобы отлично знал местность, всякие этнографические диковинки, племена разные, их легенды…

— Можно! — не замедлила с ответом девушка. Но, это довольно дорого. Простите, вы из России?

— Да, — удивился Дима, Вы по акценту поняли?

— Нет, — улыбнулась девушка. — я по-английски не сильно лучше вас говорю, в акцентах не разбираюсь. По лицу, по манерам. К нам довольно много русских стало приезжать. Сейчас я вам подберу гида, подождите немножко. Включить вам кондиционер посильнее?

— Спасибо, мне не жарко. Не надо.

Дима разглядывал буклеты, брошюрки и открытки, а девушка, быстро постучав по клавишам и подергав мышку, кому-то позвонила. По выражению ее лица, Дима понял, что что-то не сложилось. Порыскав еще в компьютере, туристическая девушка позвонила снова и, похоже, нашла то, что хотела.

— Когда бы вы хотели отправиться в путешествие? — обратилась она к Диме.

— Чем быстрее, тем лучше. — сообщил ей Дима. — Идеально было бы сегодня.

— Ой, как славно! — обрадовалась девушка. — Я нашла вам отличного проводника, но он должен через неделю уехать. Вас устроит недельный тур?

— Наверное. А что за проводник?

— Очень хороший. Как раз, как вы просили. Мы уже дважды его привлекали, только для групповых поездок. Но он возит и туристов — индивидуалов. Очень образованный, прекрасно знает быт индейцев, может показать праздники, шаманские ритуалы, даже, говорят, умеет готовить секретные индейские напитки для расширения сознания.

— Очень хорошо. Он придет сюда?

— Нет, он вас встретит на пароходе, уже со всем снаряжением. Давайте заполним договор и страховку. Билеты на пароход, тоже можете оплатить тут.

***

Как и обещала девушка из турагенства, на теплоходе Вальдеса и Диму встретил гид. Он сам их узнал и подошел знакомиться.

— Анатолий, — представился белобрысый парень с цепкими глазами. — Пойдемте, расскажете мне о своих планах, а я вам объясню, какие из них и почему нельзя воплотить.

Услышав о поисках "того, не знаю чего", Анатолий предложил:

— А, хотите, я отвезу вас к настоящему шаману в племя. Попробуете аяуаску, посмотрите танец специальный. Потом можем сплавать на пироге к пираньям, там есть одна река, где их удобно кормить с берега и безопасно. Еще я вам покажу развалины в лесу.

— Что он говорит? — спросил Вальдес. Дима перевел.

— Анатолий, мы ценим ваше предложение, — взял слово Вальдес. — И, в принципе, согласны. Но только при том условии, что речка с пираньями когда-то называлась "змеиный язык", в развалинах мы найдем то, что мы ищем, а ваш шаман и вправду настоящий.

— Шаман настоящий. — заверил Анатолий. — Про остальное, я вот что вам скажу: у меня есть неделя, считая и время на возвращение в Манаус. Задержаться не смогу, мне надо ехать в Индию, все уже договорено и оформлено. Успеем за неделю найти то, что вы там ищете, буду рад. Не успеем — брошу вас и уеду. Вы согласны?

— А куда нам теперь деваться, согласны.

***

Всегда считавший себя человеком слабо испорченным цивилизацией, выносливым и крепким, Дима, едва начался поход по джунглям, преисполнился глубочайшим восхищением. Объектом его был их проводник. Анатолий не уставал вообще. Никогда. Он мог запросто уходить до полусмерти легкого на ногу Вальдеса, не говоря уж о Диме. И, в отличии от них, он не просто шел, а еще и видел все, что происходило вокруг, спереди и сзади, над головой и под ногами. Фантастически наблюдательный, он успевал одновременно указать на редкую птицу, мелькнувшую и вновь затаившуюся в кроне дерева и разобрать по следам, что выбранную им для простоты перемещения (не прорубаться же всю дорогу через мокрые кусты) звериную тропу, накануне пересекли люди, сказать, сколько их было и что шли они не просто так, а несли от реки рыбу. Главным же, что восхищало Диму, было то, что Анатолий оставался чистым. Уже и он сам и Вальдес, давно извалялись в земле, вступили в грязную лужу, перемазались травяным соком и какой-то жижей, а их проводник выглядел так, будто только что сошел с парохода. Разве что, футболка слегка потемнела от пота — влажность в лесу была такая, будто они путешествовали во рту великана. А в остальном, Анатолий был разве что не накрахмален, даже к обуви его, грязь почему-то не липла. А ведь они третий день карабкались по скользким петлям тропинок, ночевали под марлевым пологом и ели что убили.

Диме вспоминались слова тур-девушки о "снаряжении". Вспоминал он их с изрядным сарказмом. Так как всего снаряжения у Анатолия был небольшой рюкзак, где кроме его личных вещей был комок общей протвомоскитной сетки, два легких спальника, две манерки и газовая горелка с парой запасных баллончиков. И малокалиберный карабин, с помощью которого, Анатолий добывал на ужин птицу или обезьяну. Дима подозревал, что это бессовестное браконьерство, но от ужина, конечно, не отказывался, так как на завтрак бывала растворимая лапша, а обеда не полагалось.

В пути проводник больше помалкивал, только указывал на достопримечательные растения или животных, сопровождая показ описанием достоинств объекта. Ничего не смысливший в ботанике Дима, узнал, что множество растений самого разного вида и размера годится в пищу, примерно столько же смертельно ядовиты, а оставшимися можно доставлять себе удовольствие, если конечно нравятся галлюцинации и бредовое состояние. Зато, перед сном, гид баловал своих подопечных брутальными либо комическими историями из своей жизни, изрядную часть которой он провел, путешествуя по необжитым местам планеты. Только сетовал, что почему-то в самых интересных местах обязательно идет война, что часто затрудняет путешествия. Но, в его случае, отнюдь не отменяет их.

***

На четвертый день, пришли в стоящую на медленной заиленной реке индейскую деревню. Индейцы оказались малорослыми, тихими людьми, довольно приветливыми, но не навязчивыми. Анатолий объяснил, что тут и живет шаман, которому он оказывается решил препоручить Диму и Вальдеса, если они не сумеют найти "сокровища" за два дня.

— Какие два дня? — спросил Дима. — Тебе, Толя, еще обратно идти.

— Обратно, я без вас за сутки добегу. Не волнуйтесь за меня, да и за себя. Перон хороший человек. И испанский знает, что для вас важно. Только глупых вопросов помногу не задавайте. И баб здешних пердолить нельзя. Триппер местный мгновенно намотаете.

— А вот это было абсолютно лишнее предупреждение. Люди они тут, наверняка хорошие, но не сексапильные совсем. Мы не так надолго здесь селиться собираемся, чтобы до такой кондиции дойти. — сказал Дима.

— Кто вас знает, — пожал плечами Анатолий. — Находились ведь любители, потом не рады были.

За разговором прошли деревню насквозь и оказались возле стоящей суть на отшибе большой круглой хижины. Анатолий сказал:

— Тут вот, Перон с семьей и живет. Он и шаман здесь и вождь. Вы пока снаружи потусуйтесь.

Сам он, скинул ружье и приставил его к стене хижины, сбросил рюкзак и достав из него сверток, как предположил Дима, с гостинцами, откинул заменявшую дверь занавесь и исчез внутри.

К присевшему на сухое бревно Вальдесу сбежались дети. Они дергали его за кучерявые волосы и, пытались их распрямить и сравнить со своими. К Диме интереса не проявили. Должно быть, белые были для них меньшей диковинкой, чем совсем черные.

— Жалко у меня конфет нет или леденцов каких, — огорчился Вальдес. — У них наверное из сладостей один мед дикий.

Дима порылся в карманах и бросил другу початый пакетик Mamp;Ms. Вальдес раздал разноцветные вкусняшки и дети их тут же схрумкали, причем особенно им нравились красные и желтые. Вероятно, дело было именно в цвете, на вкус, заинтересовавшийся Вальдес, разницы не заметил, хотя попытался. Дима высказал предположение, что желтый и красный ассоциируются со спелыми фруктами и оттого кажутся слаще. Однако, он и сам не считал это объяснение убедительным, а спросить они не могли — дети не говорили ни по-испански, ни по-английски. А вот несколько русских слов знали, но мало, для разговора не хватало.

Из хижины вышел Анатолий, а следом коренастый пожилой индеец с проколотой оттопыренной губой и хитрыми, чуть выпученными глазами. Анатолий представил его как Перона. Индеец благожелательно посмотрел на Диму и удивленно на Вальдеса.

— Чего он? — спросил Дима у гида.

— Очень мало туристов негров. Он вообще таких не видел, наверное. В Манаусе богатых негров полно, но им сюда ездить недосуг, в делах все, вот он и удивляется.

— А он бывает в городе? Я думал, это дикое племя.

Анатолий хмыкнул.

— Племя дикое, а Перон нет. Потому здесь и хозяйничает. Он, что называется, человек с прошлым. Много где побывал, но осел тут, в родных местах. В город раз в год обязательно ходит. За вкусным куревом, за впечатлениями. И в Манаусе был лет пять назад, он мне рассказывал. Хотел там какое-то дело провернуть, но обманули его, все-таки не хватило опыта, а на одной смекалке не выехал.

— Заходите, кабальерос, — пригласил Перон и сказал что-то внутрь хижины, откуда моментально выскочила пара старух и девушка с грудничком на руках. — Мои. — сообщил про них Перон и вошел в дом, а за ним и гости. Женщины остались снаружи.

Кроме них, четверых, в хижине людей не оказалось, зато бродили по чистому земляному полу несколько кур, а к колышку у дальней стены был привязан мохнатый зверек, вроде енота, только рыжий. "Носуха", пояснил заинтересовавшемуся Вальдесу Анатолий. — Они тут кого попало в дом берут, приручают. Лишь бы симпатичный был и не злой.

Перон сел в низко висящий, плетеный гамак.

— Скоро мои кушать принесут. Но вам это кушать не надо, обдрищетесь с непривычки. Только рыбу можно, она свежая, печеная. Мой друг и родственник Анатолий очень огорчается, когда его гости здесь травятся и болеют.

— Родственник? — изумился Вальдес.

— Я женился на одной его дочке, когда первый раз тут был. Если интересно, покажу ее потом. — ответил Анатолий.

— А как же местный триппер? — по-русски спросил Дима.

— Женитьба, это формальность. Типа штампа о прописке.

Внимательно вслушивавшийся Перон засмеялся.

— Вы и русский знаете? — спросил Дима.

— Нет, только португальский и испанский Но все всегда об одном спрашивают. — Перон на пальцах показал о чем. Дима покраснел, но не от демонстрации, а потому что вспомнил, как неприлично говорить на языке непонятном кому-то из собеседников.

— Что вы ищите? Мой зять объяснял, но непохоже, чтобы он понимал. Объясните мне, я умнее его. — Перон снова рассмеялся и с приязнью посмотрел на Анатолия.

Дима перечислил все приметы, которые почерпнул из старинной надписи.

— Это я от Анатолия слышал. Но что вы найдете там? Что это?

Вальдес с Димой переглянулись. Вальдес кивнул.

— Мы сами толком не знаем, — честно признался Дима. — Главную тайну древних магов. Не здешних, здесь ее только спрятали. Что это — без понятия. Наверное, записи.

— Интересуетесь магией? Я вам покажу магию, я хороший шаман. Вот, Анатолий знает, я его кое-чему научил. Он тоже интересуется, но хорошим шаманом не будет, таланта нет. Другие таланты есть, а этого нет почти.

Демонстрацию магии пришлось отложить, поскольку прибыла еда о которой говорил Перон. Он сам, Анатолий и женщины, принесшие снедь, уплетали за обе щеки. А Дима с Вальдесом, следуя указаниям, попробовали только рыбу. Несоленую и передержанную в жару, сильно высохшую. Хотелось фруктов, но они наверняка были захватаны немытыми руками. Дизентерию, Вальдес бы враз вылечил, но чем лечиться, проще не болеть. А мешанины, которую ели остальные, не хотелось совершенно. Даже из любопытства.

После еды женщины легли спать, а Перон снова залез в гамак и задумался. Там, в гамаке у него нашлась новенькая пачка сигарет, видимо привезенная Анатолием. Индеец медленно закурил и в тишине выкурил две сигареты подряд.

— Про ваши поиски, завтра поговорим. — негромко и задумчиво сказал он. — А сегодня я вас поведу в одно место. Специальное место для волшебства. Пошли!

Он выбрался из гамака и прихватив небольшой узкий горшок, заткнутый тряпкой, вышел из хижины. Повел по тропинке, обегавшей деревню по кругу, но скоро свернул с нее и по еле заметной стежке, направился вверх по, быстро набирающему крутизну, склону приречного холма. Анатолий уверенно шел следом, ясно было, что дорога ему известна. А вот Дима, запутался ногой в какой-то проволоковидной траве и если бы не поддержавший его Вальдес, упал бы и съехал на пузе вниз, к подножью. Был еще в первый день их лесного вояжа, аналогичный инцидент.

На вершине холма, Перон запустил всех в маленький, почти незаметный среди растительности шалаш. Запустил не сразу, сперва, выкинул из шалаша старую травяную подстилку и набросал свежей.

Откупорил свой горшок и предложил отпить из него остро пахнущей бурды. Густой, с разнородными комками настой, то ли не имел вкуса, то ли анестезировал язык и небо до полной бесчувственности. Во рту от него сразу немело, горло перехватывало, дышалось с трудом. Изменившимся, каким-то утробно-гудящим голосом, часто останавливаясь, Перон заговорил.

— Вот моя магия. Это питье покажет вам вас самих. А если вы поймете, как у вас работает внутри, то поможет этому работать лучше. Можно будет заходить в другого человека, понимать как у него внутри все работает, делать чтобы работало лучше или чтобы хуже работало. Можно понимать что будет вокруг потом или что сейчас, но далеко. Сразу не получится, но если хороший талант, то можно научиться. Смотрите в себя, кабальерос. Внутрь, как будто вы маленькая пчелка в чужом дупле.

Заплетающимся языком Перон пробормотал что-то на своем родном языке и замер повесив голову. Вальдеса торкнуло еще раньше, прежде чем индеец успел объяснить "потом" и "вокруг". Но образ пчелки, видимо до него как-то добрался, потому что Вальдес тихонько жужжал, глядя перед собой пустыми глазами. А Диму брало медленно, возможно, из-за большей массы. Он уже забоялся, что вообще не вштырит и надо глотнуть еще, когда, наконец, накрыло. Отрубились звуки, куда-то поволокло, Дима хотел взмахнуть руками, чтобы удержать равновесие, но какие ж тут руки, когда ты белый, с желтой пипочкой поплавок? Снизу дергало, но Дима старался это игнорировать и смотреть только вверх. Туда, где появляется, исчезает и снова появляется чуть в стороне, такой же поплавок как он, только с пипочкой не желтой, а оранжевой. Тот поплавок был больше Димы, а в его появлениях и исчезновениях обнаружился некоторый ритм. Сперва, Дима решил, что с тем же ритмом его дергает вниз, но быстро понял что ошибается. Ритм был совсем другой и, как стало понятно Диме, абсолютно несущественный. Никакого смысла в нем не было, как не было никакой связи между Димой и поплавком с оранжевой пипочкой. Они совсем чужие друг другу и это грустно, но правильно. Какое у него может быть сродство с этим поплавком, если сам он — кончик безжалостного шевелящегося щупальца?

Дима ощутил, что хотя он и кончик, но самый главный и если захочет, то сможет подчинить себе все щупальце, выдернуть его и взметнув, притянуть и раздавить дурацкий поплавок, от которого рябит в глазах. Но это будет густым поступком, тягучим, как смола и таким-же прозрачным. А хотелось сделать сухое, деревянистое и отдельное, как горошина. Завертевшись, он провалился внутрь щупальца и там, в теплой трубе расправил все иголки, торчащие из его густого блестящего меха. Уперся ими и повис. Это был очень хитрый ход. Довольный Дима повел носом-пуговкой и разрешил всем украситься переливчатыми росинками. Люди подходили к нему и он им был рад, потому что они были ясно видны, а все остальное расплывалось и делалось зеленым, с жесткими прожилками.

"Все прутся как люди, а я рожей вниз лежу." — подумал Дима. Он собрал под себя руки-ноги и принял более приличную позу. Его последнего вставило, а отпустило первого, обидно. Да и глюки какие-то невнятные, хотя и не злые, уже хорошо. Горло и рот быстро обретали чувствительность, голова прояснялась, осталось только приятное, эйфорическое опьянение. Дима вышел из шалаша и с удовольствием сбежал по склону к деревне, подмигнул тершей о шершавый камень мокрую мохнатую шкурку девчушке, а потом легко взбежал обратно к шалашу. В себя уже пришли все, и Диме не терпелось высказать претензии. Парализовав заклинанием сидевшего к нему спиной Анатолия, Дима вытащил его из шалаша и бережно пристроил у подножья мягкого, от свисающих моховых бород дерева. Вернувшись, он погрозил Перону пальцем.

— Это, вождь, не магия, а наркомания! Вот магия! — Уставив на стену шалаша палец, Дима сказал "меджик миссайл" и пара сине-фиолетовых молний разметала часть жердей и покрывавших их широких листьев. Перон вытаращив глаза и отвесив челюсть, посмотрел на него.

— Да, сильная магия. А моя — говно. — уважительно признал Перон.

— Брось, не прибедняйся. Нормальная у тебя магия, просто старая. — Дима ободряюще пожал Перону плечо, не заметив, что в глазах у, вроде бы загрустившего индейца, разгораются хитрые и злобноватые искорки.

— Не обращай на этот выпендреж внимания, — поддержал Диму Вальдес. — Ты ведь, небось знаешь корешки-травы, лечишь своих людей. Помогаешь им принимать решения и раз они тебя слушаются, значит решения правильные. А магия это, или опыт плюс хорошие мозги, не так уж важно. Мы вон, колдовать умеем, а не вожди, племенами не командуем.

— Ты тоже колдун? Как он? — заинтересованно спросил Перон.

— Нет. Другой совсем. Но такой же сильный. Моя магия похожа на твою, просто она работает.

— А моя разве не работает? Вы же видели странное, уходили в другое место, видели внутри себя!

— Ну да, да. Это, конечно, да. — наперебой согласились друзья, сообразив наконец, что продолжают обижать индейца и выставляются. И все это совершенно без повода, из одного только чванства, подогретого наркотической эйфорией.

К счастью, Перон вроде бы не обижался. Напротив, он был обрадован и возбужден. Приобняв Вальдеса одной рукой, второй он крепко взял за локоть Диму. Ласково улыбаясь проговорил:

— Вы ведь, мои гости, а значит друзья. Как хорошо, что вы сильные маги! Я ломал голову, как помочь в ваших поисках, как одолеть того, кто стоит на пути к вашему сокровищу, кабальерос. Но раз мы друзья, вы не станете требовать от старика, чтобы он со всем управился один? Вы и сами приложите руку, руку сильного колдуна. Ведь так? — Проникновенный тон индейца малость насторожил Диму и он решил погодить с плеванием в ладонь и битьем по рукам.

— Перон, при всем уважении, никакого "ведь так". Разъясни о чем ты, а там поглядим.

Индеец убрал руку с Диминого локтя, откашлялся.

— Те приметы, что ты перечислил когда спрашивал где искать старый тайник с секретом магии, мне ясны. Многое исчезло с тех времен, но есть и то, что никуда не делось. Давнишние люди, умели давать названия. Из них всегда ясно о чем речь. Сейчас не то…

Я знаю куда вас вести, но отвести туда не могу. Там не мои земли. И не земли одетых людей, там нет автобуса. Там живут наши соседи, племя Орово. Хорошие люди. Раньше были хорошие. Теперь зазнались, стали злыми.

— Что так? — спросил Дима.

— Новый шаман. — вздохнул Перон. — Раньше у них был хороший шаман — мой друг. Мой старый друг Хорхе-Педро. Давным-давно мы вместе крестились в миссиях. Тогда тем кто крестится давали подарки. Я крестился семь раз, а Хорхе-Педро — девять. Он жадный. Мы много вместе ходили, я много раз его выручал, а иногда он меня. Он наивный, часто попадал в беду. Но, потом вошел в ум, стал шаманом. Вождем не стал, вождь у Орово другой человек, но он совсем глупый, делал все, что скажет Хорхе-Педро. И сейчас делает, но сейчас им командует кто-то другой.

— Кто?

— Дух или человек, трудно сказать. Наверное, дух. Он взял тело Хорхе-Педро и надел как штаны. Теперь Хорхе-Педро колдун ужасной силы и совсем забыл, что он мой друг. Он ходит в мои сны, видит мои путешествия — Перон кивнул на горшок с настоем.

— Вуайерист? Неприятно. — посочувствовал Дима.

— Он знает что я могу мало, знает что сильнее. И хочет отнять у меня моих людей. Это уже не старый Хорхе-Педро, а совсем кто-то другой. Может летать. Прямо так, всем старым мясом летает и смотрит, многие его видели и боялись. Может заставить змей кусать тех, на кого он укажет. Сращивает сломанную ногу за день и может сказать слова от которых человек упадет и сломает ногу, руку или выбьет о камень зубы. Огромной силы колдун, не знал что еще такие бывают, пока вы не пршли.

— И давно это с ним? — спросил Вальдес.

— Нет, недавно. Если бы давно, он уже отнял бы моих людей, а меня убил. Или не убил бы, а напугал, чтобы я служил ему.

— А до нас-то ему какое дело?

— Он никого больше не пускает на земли Орово. И туристов не пускает, пропадают они. И моих людей не пускает, даже на охоту. А раньше его люди могли ходить к нам, если хотели, а мы к ним. Теперь нельзя.

— И ты хочешь, чтобы мы расправились с ним и отдали тебе этих Орово?

— Нет-нет! — возмущенно воскликнул Перон. — Мое дело пропащее. Я не подниму руку на старого друга Хорхе-Педро, даже если он теперь просто штаны для злого духа. Когда он войдет в силу и станет отнимать мой народ, я убегу. Стану жить один или меня примет другое племя. Нет, не надо расправляться с Хорхе-Педро. Но будь вы простые туристы, вы бы пропали на землях Орово и я вместе с вами. Теперь же, мы дойдем куда надо и Хорхе-Педро не сможет нас остановить.

Тут в шалаш заглянул Анатолий. Действие заклинания закончилось и он был крайне удивлен. Но бодр.

— Спасибо, что выволокли меня на свежий воздух. Необычная реакция у меня случилась, раньше так не клинило. Только, зря старались. Воздуху тут, что в шалаше, что снаружи одинаково, а кто это — он кивнул на разрушенную стену, — тут буйствовал?

— Это я облокотился неудачно. — смущенно соврал Дима.

— А… ясно. Вот что, парни: я вижу, с Пероном вы подружились, так что брошу я вас прямо завтра. Вам все равно, а я спешить не стану, спокойно пойду.

***

Ночь провели в хижине Перона, причем выяснилось, что индеец храпит как мастиф, да еще и вскрикивает по ночам. А утром, Дима с Вальдесом пошли проводить Анатолия.

— Горелку, еду и спальники я вам оставляю. Воду пейте только кипяченую или ту, что внутри лианы, я вам показывал. Из листьев не пейте, это только кажется, что она чистая. С индейцами, лучше не ешьте, вы непривычные, не знаете, что можно съесть, а что нет. Им-то все равно, у каждого полный набор глистов уже есть, дальше не страшно. А вам ни к чему. Смотреть, куда жопу сажаете, я вас научил, не забывайте. Сядете на змею или шершня — кранты. Сыворотки у меня нет, оставить нечего. Будьте, короче, осторожны.

— Да ясно все, спасибо. Пока, Толя.

Гид махнул на прощанье рукой и мгновенно исчез в лесу. А Дима с Вальдесом, неторопливо пошли обратно в деревню.

— Крутит старик. — сказал Вальдес, когда они подходили к хижине Перона, — Использовать нас хочет.

— Ну и что? Он ведь нам помогает, поможем и мы ему.

— Это если помогает. Что-то я в этом не уверен.

— Увидим. — сказал Дима, — Вон он стоит, нас ждет.

Перон не стоял, а сидел на корточках возле хижины, но действительно ждал друзей. Поднявшись им навстречу, он сказал: — Плохие у нас дела. Быстрей надо идти. Хорхе-Педро ночью ко мне приходил, боюсь знает о вас теперь. Я ему не хотел говорить, да не защититься мне от него, слишком сильный колдун.

— Ну так, а чего тянуть? Сразу и пойдем. Только позавтракаем.

Поев мерзкой растворимой лапши и орехов из пакетика, приготовились выступать. Но вдруг, Вальдес попросил притормозить.

— У меня кое-что есть с собой, но на всякий случай, порыщу немножко, наберу нужных штучек.

— Не надо. — сказал Дима. — По дороге наберешь своих травок-листиков. Через деревню пойдем? — спросил он у Перона. Тот кивнул. — Тем более. Там небось мусорная куча или яма есть, всякие потроха-кости.

— Потрохов нет. — заметил на это Перон. — Кто станет выбрасывать потроха? Их есть можно.

***

По лесу, Перон ходил чуть ли не шибче Анатолия. Если не быстрее, то уж точно тише и незаметнее. Хотя, с такими спутниками, это было делом зряшным. Убедившись, что охотится на ходу не удастся — мало какая живность не чувствовала приближения Вальдеса, а особенно Димы, топавшего и сопевшего, Перон, через несколько часов попросил друзей постоять на месте и растворился в лесу. Когда вернулся — принес яркую птицу, размером с ворону. Ждать до вечера он не собирался, предложил съесть ее сразу. Жарить ее на палке, Дима Перону вежливо не разрешил. Ощипали и сварили в манерке на газу. Поели и снова пошли. К медленному шагу спутников Перон приноравливался, а вот обеспечивать их регулярным питанием, вовсе не собирался. Похоже, подкрепившись "вороной", индеец планировал так и пилить через лес, как малолитражка, сжигающая пять литров бензина на сотню километров пути. В этом отношении, Дима и Вальдес были по сравнению с ним большегрузными тягачами и кушать хотели ежедневно и даже, к удивлению Перона, чаще.

— Хорошенькие соседи! — не выдержал к исходу третьего дня Дима. — Долго еще нам до этих Орово идти?

— А вот, через реку переправимся и мы у них. — ответил Перон.

— Это, разве не та же река, что возле твоей деревни течет? — с сомнением спросил Вальдес.

— Она.

— А что ж мы там не переправились, зачем такой крюк делали? — возмутился Дима.

— Мы ведь, не в гости к Орово идем. Нам бы наоборот, не надо с ними встречаться. А их деревня почти напротив нашей. — ответил Перон.

Переправились на плоту, который ловко соорудил индеец, почти без всякой помощи друзей. Нарубил тонких камышин, связал их лианой в снопы, накрыл сверху жердями, закрепил и готово. Для долгого плавания, плот не сгодился бы, а переправу выдержал запросто.

Перон дал плоту спускаться по течению, осторожно подправляя его ход так, чтобы он постепенно смещался к дальнему берегу. Когда плот ткнулся в прибрежный кустарник, Перон повел его впритирку к берегу, перехватывая нависающие ветки, а Дима помогал ему, отталкиваясь шестом. Найдя в кустах широкий прогал, Перон спрыгнул на берег и придержал плот. Индеец дождался, когда на сушу ступят оба его спутника, разжал руки и дал плоту волю. Тот продрейфовал несколько метров и застрял.

— Дальше ку… — начал было Дима, но вдруг умолк.

Из-за деревьев, из высокой травы, даже, вроде бы прямо из воздуха, появились индейцы. Около дюжины их, окружило прибывших полукольцом, прижав к воде. Поодаль, за первой линией, были еще, но сколько их, понять не представлялось возможным, потому что индейцы перемещались, то скрываясь за стволами, то снова оказываясь на виду. В руках у всех были короткие слабосильные луки, такие же как тот, что висел на плече Перона. И один индеец, висел в воздухе, над и позади остальных. Старый и чем-то очень схожий с Пероном, он довольно улыбался.

Дима вертел головой, совершенно не представляя, что ему делать. Усыпить их всех он не мог, бежать некуда. Пробовать парализовать летающего и тем устрашить прочих не хотелось — он маг, с ним этот номер мог не пройти. Сбить его "меджик миссайлом"? Но так недолго и убить, а вдруг остальные индейцы от этого не разбегутся в панике, а разъярятся и пристрелят его. Луки у них хилые, но стрелы отравленные.

Тут он ошибался. По крайней мере те стрелы, которые стукнули его в висок и под ухо, отравленными не были. Не были они даже заостренными. Просто палочки, с травяными фестонами вместо оперения, но пущенные очень меткими стрелками. От первого удара, у Димы помутилось в голове. Он услышал всплеск, а вслед за тем, вторая стрела нокаутировала его.

Всплеск, услышанный Димой, сопровождал прыжок в мутную речную воду Вальдеса, соображавшего чуть быстрее него. Не выныривая, Вальдес преодолел треть ширины реки, что уже было далеко за границей прицельного выстрела из индейского лука. Когда вынырнуть все-же пришлось, Вальдес, подстегиваемый мыслью не только о стрелах, но и о пираньях, электрических угрях и прочих злославных речных обитателях, с олимпийской скоростью доплыл до берега и, не остановившись даже отдышаться, побежал в лес, петляя и не оглядываясь.

***

Дима очнулся в полутьме какого-то строения. У него все болело. Голова, которой после полученных ударов, болеть и положено было, вовсе не лидировала среди прочих ноющих, горящих и саднящих органов и конечностей. А чему удивляться: он лежал, затянутый во что-то вроде туго облегающей корзины, со ртом забитым не то шкурой, не то невероятно грязной и сальной тряпкой.

Борясь с рвотой, Дима жевал и выталкивал языком кляп, пока не победил. Он жадно и часто задышал, но тут его все же вырвало. Хорошо, что лежал он не на спине, а на боку. Хоть не захлебнулся. Дима попробовал откатиться от вонючей лужицы. Не сразу, но удалось таки, покачавшись, перевернуться через спину на другой бок. На этом, Дима остановился, потому что боль в стянутых за спиной руках, долбанула с такой силой, что с маху перекрыла и боль в ушибленной голове и боль в отекших ногах. Дима взвыл, но кричать было больно и он заныл.

— Ох, не надо тебе вертеться, потерпи уж. — раздался голос Перона.

Дима, наплевав на боль, рыча покатился на голос и скоро уткнулся в ногу сидящего у столба с веревкой на шее и связанными впереди руками, индейца. Не раздумывая, Дима впился в Перонову ступню зубами. Индеец завопил, стал отпихивать Диму связанными руками и второй ногой, но тот только крепче сжимал зубы, с надеждой ожидая, когда под его зубами затрещат кости стопы.

Увы, Перону удалось отбиться. Он оттолкнул Диму и стал тереть укушенную ногу связанными руками, баюкать ее.

— А-аа, гнида, больно?! Пидор! Я тебе не только ногу, я тебе башку отгрызу!

— Что такое? Зачем напал? В чем я виноват? — Перон опасливо отодвинулся, насколько позволяла веревка на шее.

— В засаду нас привел! Сговорился с тем магом и привел нас! И не друг он тебе, а брат, я заметил какие у вас рожи одинаковые.

— Нет, все не так! И не братья мы, просто дальние родственники. Но больше друзья. И не приводил я вас никуда. Это он в мой сон когда приходил, все узнал. Я нарочно снил обман, думал он не поймет. А он понял. Все понял и ждал нас. Так я же предупреждал, что он колдун сильный. Думал вы с ним управитесь.

— А где Вальдес?

— Сбежал, Вальдес. Может, выручит нас, он ведь тоже колдун, да?

— Да. А почему я так упакован и связан, а ты только символически?

Перон попробовал было развести руками, но при связанных кистях, смог только дернуть локтями.

— Тебя боятся, меня нет. Тебя скрутили, чтобы колдовать не мог, а на мою магию плюют. И правильно делают, не могу я нас освободить.

Дима помолчал, пытаясь вывернуться из "корзины". Без толку.

— Эй, Перон, а чего этот твой от нас хочет?

— Думаю, — тихо сказал Перон, — хочет твой живой мозг высосать. Есть такой способ для очень сильных колдунов стать еще сильнее. Слабый не сумеет, чужой мозг его отравит, а сильный справится и всю колдовскую силу в себя возьмет. Но все равно заболеть можно. Поэтому он сперва Вальдеса поймает, чтобы тот его слабым не застал. Когда поймает, обоим вам дырки в голове сделает и станет мозг сосать. Сперва из головы, потом из всех костей надо. Большое дело, долгое.

— Суки, а? Чего напридумывали. Вы у меня пососете! Причмокивать будете! А потом я ему глаз высосу. И тебе, гандон, тоже.

— Я не виноват ни в чем.

— Не верю. Освободи меня, ты ж можешь. Перегрызи то, чем руки спутаны и развяжи меня.

— Нельзя сейчас. Ночью, если уснут и караулить не будут.

На этом разговор закончился. Дима все силился освободиться, а индеец смотрел на него и помалкивал.

***

Вальдес бежал, пока не увидел заросшую травой яму под корнями-лопастями здоровущего дерева. Он спрыгнул в нее и стянув прилипший к спине мокрый рюкзак, опорожнил его. Если за ним погоня, то фора у него крошечная, нужно торопиться.

Перочинным ножом выковырял несколько ямок в земле, выложил их листями. Торопливо вскрыл пакетик чипсов, чипсы вывалил на землю. Сложил в первую ямку сухие мушиные трупики из своих запасов, во вторую набросал мелких цветков и рыбьих косточек, присыпал сигаретным пеплом. В третьей замесил, отжав из мокрой рубашки воду, густое тесто из земли, соды и перца. Оглядел плоды своих приготовлений и попытался раскочегарить горелку. Встроенная в нее пьезозажигалка промокла и не работала. Тогда, Вальдес сорвал с дерева большой красный цветок и держа его в ладонях, стал кружиться и что-то напевать.

Цветок стал языком пламени, дрожащим и, как чувствовал Вальдес, недолговечным. Быстро, но осторожно, маг поднес огонь к горелке и отвернул вентиль. Успел. Заработало. Он высыпал в огонь сушеных мух и собрал дым от них в пакет из под чипсов. Закрутив горловину пакета, стремглав побежал обратно, в сторону реки. Отбежав на сотню шагов, выпустил дым. Сизое облако росло и росло, поднялось ввысь и раздвинулось далеко в стороны.

Быстро, но уже не нервничая, Вальдес вернулся к своим запасам. Теперь и преследователям, отделенным от него дымовой завесой, будет непросто его отыскать и, главное он будет в курсе: если кто-то войдет в облако дыма, оно зажужжит. Да так, что он услышит, а тот кто окажется в облаке — оглохнет.

Вальдес задумчиво посмотрел на смесь цветов и костей, обшарил карманы, снова перетряхнул рюкзак и, наконец нашел то, что ему подошло. Мокрый авиабилет, который как маг точно помнил, Дима держал в руках. Отщипнув от билета уголок, Вальдес обвязал его своим волосом и добавил в цветочно-костяную смесь. Завернул ее в выстилавшие ямку листья.

Со стороны реки раздалось низкое гудение. Маг встрепенулся. Работают мушки! Вальдес довольно осклабился и вернулся к своему занятию. Прижав сверток к груди, Вальдес замычал сложную мелодию без слов. Он нагибался, топал ногами, кривил лицо так, будто в животе начались рези. Из под сжимавших сверток пальцев потек зеленый дурнопахнущий сок. Вальдес, продолжая петь, лег на спину и задрыгал ногами. Сок стал пузыриться, а сверток распело изнутри и он лопнул. Вальдес встал, обтер о траву грязные руки, вытер от зеленой жижи живот и грудь. Передохнул и занялся тестом из последней ямки. Он вылепил маленькие фигурки, условно похожие на индейцев. Зажег от горелки свечу и обкапал тестяные куколки стеарином.

— Теперь не засохнут. — сказал он вслух, когда стеарин застыл. Завернув фигурки в траву и листья, он спрятал их в карман рюкзака.

Подождав, когда наведенный им волшебный дым рассеется, Вальдес пошел к реке. Дорогой, он повстречал нескольких индейцев, которые стонали и катались по земле. Мстительно пнув одного их них ногой, Вальдес дошел до реки и без труда обнаружил лодку, в которой индейцы приплыли. Вести длинную, но вертлявую лодку одному было непросто, но Вальдес справился. Он вышел на берег там же, где ранее они покинули плот. И остановился в затруднении.

Следопытом Вальдес не был, да и не всякий следопыт вытропил бы в лесу индейцев. А выведенного из строя Диму, которого, передвигайся он своим ходом, ломая кусты и сминая траву выследить не составило бы труда, индейцы тащили на себе. Выручила Вальдеса его магия. Он взял из своих запасов сушеный крысиный нос, с отвращением разжевал его и полученной кашей натер себе ноздри. Его качнуло от многократно усиленных запахов, которыми был полон лес. Привыкая, Вальдес постоял держась рукой за дерево. Когда освоился, стал ходить челноком, искать где усиливается запах людей и куда уводит. Нашел и уверенно зашагал. И вскоре пришел к деревне похожей на деревню Перона, только немного более многолюдную. И все люди в ней катались по земле, стонали и подвывали от спазмов, терзавших их животы. У многих случились приступы диареи. Вальдес, поскорее выскреб из носа волшебную кашицу, а то от деревенского амбре аж глаза резало.

Найдя и освободив Диму, Вальдес помог ему унять боль, без всяких снадобий, просто велев зажать в зубах конец веревки, другой конец которой он сунул в рот Перону. Попрыгав вокруг и постучав в ладоши, Вальдес добился того, что вся боль Димы перешла к Перону. Никакого сострадания к индейцу, маг не испытал. Счел, что поделом.

Вальдес и Дима, вместе вышли на улицу.

— А где тут этот, дон Педро? Перон говорит, он у нас собирался мозг высосать. Чтобы взять себе нашу силу.

— Я теперь ему ни на мизинец не верю. Хотя тут, может и не соврал. В муахос есть подобная техника. Но у нас надо выпить кровь. А тело надо засушить или опустить в спирт. Если протухнет — сила уйдет.

— Очаровательно. Так где он?

— Давай искать.

Шамана Хорхе-Педро, оказалось найти несложно. Он единственный из обитателей деревни сохранил некоторую подвижность, а именно, прижав руки к животу, ковылял к опушке леса. Когда его окрикнули, повернулся и, хотя его скривившееся от боли лицо заливал пот, вскинул в направлении Димы с Вальдесом руку и начал бормотать заклинание.

Дима опередил его, выкрикнув собственное заклинание, благо они у него были короткими. Хорхе-Педро замер как стоял, с открытым ртом и простертой дланью. Дима взвалил легкого неподвижного индейца на плечо и отнес в тот сарай, где его держали. Свалив Хорхе-Педро рядом с Пероном, он сдвинул их головы и пригляделся.

— Одно лицо! А говоришь, дальние родственники! — с укоризной сказал он.

Перон членораздельно ответить не мог, только стонал.

— Долго они мучиться-то будут? Ты их можешь вылечить?

— Только каждого в отдельности. Оно быстрей пройдет, чем я ковыряться буду. — ответил Вальдес. Но кое-кого, конечно надо подлечить. Пойду, малышне пособлю. — Вальдес тяжело вздохнул. — Сволочь я последняя, не подумал сразу, что раз эта штука по площадям бьет, а площадь, кстати, ого-го какая, то и детей с женщинами тоже свалит.

Он пошел по деревне, на ходу вынимая из рюкзака пакетик с муравьиными брюшками и пузырек масла. А Дима, который ничем помочь не мог, остался сидеть с коварными колдунами-родственниками.

Раньше всех, оправился сперва от паралича, а затем и от спазмов, Хорхе-Педро. В перерыве, между этими двумя событиями, Дима стянул ему за спиной локти веревкой, а в рот вставил тот гадкий кляп, которым давился сам.

Когда выздоровел и Перон, Дима и вернувшийся Вальдес, потребовали объяснений.

— Я хотел спасти свое племя от этого злодея. Надеялся что вы справитесь с Хорхе-Педро и так и случилось. Вы бы не пошли своей волей, пришлось вас, кабальерос, немного обмануть. Привел прямо к их деревне, да. Думал, захватим колдуна врасплох. Все ведь, хорошо кончилось? Вы же не пострадали?

— Врешь небось опять. — махнул рукой Дима. — Все время ведь врешь. Да еще и нескладно. Я про тебя сперва подумал, что ты умный мужик, даже стыдно стало, что всегда к индейцам так относился…

— А как ты к ним относился?

— С жалостью и изрядной долей презрения. — признался Дима. — Понимаешь, меня всегда изумляли разговоры про первобытные племена, в том ключе, что они де идеально приспособлены к своему окружению, живут в гармонии с природой и все такое. По мне — если люди живут в лесу голые и не сумели не только сами создать цивилизацию, но и вписаться в готовую, значит они идиоты. Потому что стареть в сорок лет, жрать всякую дрянь, вытирать задницу лопухами и дохнуть от первой простуды — никакая не гармония, а типичное тупорыльство.

— Категоричный ты какой! Ладно, есть один важный вопрос, — нахмурился Вальдес. — Отвечай, — он указал пальцем на Перона, — и не ври, а то хуже будет. Без всякой магии отдубасим так, что совсем говорить разучишься. Отвечай честно, знаешь как нам найти то, что мы ищем или нет?

— Я не уверен. Не совсем знаю. — тихо ответил Перон.

Вальдес вынул тряпку изо рта Хорхе-Педро.

— А ты? Приведешь нас куда надо — останешься цел и невредим.

Хорхе-Педро, недоуменно смотрел на него и молчал.

— А! — сообразил Вальдес, — Прости, ты ведь совсем не в курсе.

— Чуть-чуть. Я был во сне этого дурака Перона и узнал что он обещал вас куда-то отвести. Но совсем не знаю куда и зачем.

Дима в который раз перечислил приметы местонахождения "клада", которые уже вызубрил наизусть. Хорхе-Педро молчал, по задумчивому виду было ясно, что он вспоминает.

— Некоторые понятные, другие нет. Ты, — обратился он к Перону, что знаешь?

— По-испански говорите оба, — предупредил Дима. — Не вздумайте сговариваться между собой. А то обоих убьем и без вас искать станем.

Перон и Хорхе-Педро, на понятном всем присутствующим языке сравнили узнанные ими обоими приметы. Оказалось, что вместе, они смогут более-менее точно вывести Диму и Вальдеса куда надо.

— Вот вместе и поведете. Только ты, колдун, пойдешь как сейчас сидишь, связанный и еще с кляпом. А то улетишь куда или вреда нам наделаешь. — сказал Вальдес.

Индейцы Орово, напуганные и подавленные, сидели по хижинам, только поблескивали в дверных проемах белки глаз, когда маленькая колонна, возглавляемая Хорхе-Педро, который понуро шел со связанными за спиной руками и тряпкой во рту, а замыкаемая Димой, на прощанье, показавшим деревне кулак, скрылась в лесу.

Лишь несколько храбрецов, решились тайком последовать за друзьями и их пленниками-шаманами. Они надеялись, что страшные чужаки-колдуны, которые так плохо и неуклюже ходят, скоро устанут и станут отдыхать. И тогда их мудрый, но давший промашку шаман, подскажет своим верным людям, как им помочь ему освободиться.

Увы, вскоре им пришлось прекратить преследование. По очень простой причине — их заметили. Ставший крайне недоверчивым Вальдес, после того, как по указанию Хорхе-Педро, ведшего "отряд", форсировали широкий ручей, решил проверить, нет ли погони.

Он, вместе с Димой, привязал пленников к дереву и быстро вернулся к ручью. Тут друзья притаились в густом кустарнике. Едва лишь Дима решил проявить нетерпение в форме брюзжания, как на противоположный берег, вышла из леса редкая цепочка индейцев. Они остановились у воды и о чем-то заговорили.

— Так я и знал. — удовлетворенно шепнул Вальдес. У тебя есть чем их пугнуть?

Дима кивнул и встав во весь рост, закричал на индейцев:

— Вас кто просил за нами идти? Кто разрешал? Брысь домой!

Интонацию, индейцы наверняка поняли, но чтобы закрепить понимание, Дима взмахнул руками и выкрикнул заклинание. Материализовавшийся в воздухе рой мелких, но очень кусачих мушек, накинулся на практически голых индейцев. Жалили они, не по росту болезненно. Поняв намек, Орово чуть ли не вприпрыжку понеслись прочь от ручья.

— Забавное какое заклинание. А они их насмерть не закусают?

— Нет, — уверенно ответил Дима. — Одного и неподвижного, может и заели бы, а так ничего страшного.

— Скажи вот что, — попросил друга Вальдес, когда они возвращались к привязанным пленникам, — почему ты никогда не наводишь иллюзий? Я ведь, помню, в вашем Damp;D это чуть ли не самое простое заклинание. Сто раз ты его мог использовать! Хотя бы, когда нас тогда, дома еще, ограбить хотели. Или на берегу, когда тебя арестовали эти… Орово. Предъявил бы тогда образ полицейского, а здесь дракона или другое чудище. Все бы и разбежались, нет?

— Заклинание-то простое, — ответил Дима. — Но есть нюанс. Я пробовал иллюзии творить, но у меня художественного таланта не хватает. Тут надо, наверное, художником быть, чтобы во всех деталях кого-то вообразить. Дракона! Я как оказалось, не могу в деталях даже голую тетку представить. Так, чтобы сразу целиком и с чертами лица и с пальцами на ногах. Какие-то кадавры полупрозрачные получаются, кто их забоится?

— Вот так-так! — удивился Вальдес. — А мне думалось, достаточно мысленно сказать, что хочешь как это… иллюзировать?

— Отнюдь. — Дима закончил разговор, отвязывая шаманов от дерева.

***

День провели в хождении по лесу, а на закате вышли к реке, полноводной и мутной, каких в этих краях было множество. Перон сообщил, что дальше придется плыть, а для этого нужен плот. На этот раз, большой и крепкий, потому что плыть долго. Хорхе-Педро в работе не участвовал, сидел связанный и принайтованный к выброшенному на берег топляку. Не было у друзей к нему доверия.

Перон, которому тоже не доверяли, но который всячески демонстрировал лояльность, получил мачете и принялся за рубку, попутно объясняя друзьям, что им следует сделать для того, чтобы плот был построен быстрее.

То темноты все равно не успели, отложили на утро. Перон печально качал головой и упрекал Диму в недоверчивости и даже неблагодарности, когда тот на ночь связал его. Но Дима был непреклонен. Уложив Перона и Хорхе-Педро подальше друг от друга, он лег спать, а Вальдес остался сидеть — караулить.

До полуночи субтильный негр, закутавшись в спальный мешок, слушал лес, ночью куда более активный чем днем. Кто-то топал, кто-то шуршал, а некоторые обитатели леса и вовсе вопили и орали. Некоторые звуки казались Вальдесу знакомыми, такими же, как на Кубе, но большинство — совершенно новыми. Он и предположить бы не взялся, кто их производит. Вот этот полурык-полузевок, это кто? Ягуар? Или обезьяна? Ревун, например, или коата. Может тапир? Вальдес был слаб в естествознании и несколько тяготился своим невежеством.

После полуночи Вальдеса стало так неумолимо клонить ко сну, что он почувствовал — вот-вот сомлеет. Разбудив Диму, он провалился в сон. А когда проснулся, пришлось сразу включиться в работу.

— Устал вчера, да? — крикнул ему Дима, уже таскавший какие-то жерди. — Оно и понятно. Ты там поешь, я лапши вон тебе запарил в манерке и давай к нам, на верфь!

Плот, примерно такой-же конструкции что и тот, что послужил им при переправе, только много больший и с шалашом на выстеленной банановыми листьями палубе, спустили на воду только к полудню. В шалаш посадили связанного Хорхе-Педро, туда же залез досыпать Вальдес. Перон встал к рулевому шесту, а Дима сел на носу и спустил ноги в воду. Но вспомнив о кайманах, пираньях и почему-то амазонской инии — зубастом пресноводном дельфине, торопливо втянул их обратно.

Скрестив ноги, Дима любовался пейзажами одуряющей красоты, пока к нему не присоединился проснувшийся Вальдес. Он принес манерку с кофе и сел, поставив ее между собой и Димой.

— Глотни. Спорим, ты никогда не пил такого дрянного кофе? — вывел он из созерцания Диму. Тот, послушно глотнул.

— Вода такая, увы. А что, Джим, неплохо бы теперь порыбачить, а?

— Почему Джим? — непонимающе уставился на него Вальдес.

— Ты что, Гека не читал?

— Кого?

— Геккельберри Финна.

— А что это?

— Великая книга. Но в моем случае, просто очень хорошая. Потому что я в переводе читал, а там, говорят, половина цимеса в речевых особенностях. Говоры, диалекты, привязанные к местности и социальной группе идиомы. Клеменс написал. Который Твен.

— А! Но, в любом случае, идею порыбачить поддерживаю.

— Снастей нету.

— Снастей! Ты, похоже, не на океане вырос.

— Факт. Абсолютно не на океане. Очень от океана далеко вырос, а что?

Вместо ответа, Вальдес встал и подошел к Перону. Они о чем-то поговорили, Перон отнекивался, но потом согласился и Вальдес оттяпал у него ножиком прядь волос. Потом залез в шалаш и проделал тоже самое с Хорхе-Педро, только уже без всяких разговоров. Вернувшись к Диме, он попросил того зажать пальцами несколько длинных волосков, из тех, что он отрезал у колдуна Орово. Свободные концы Вальдес, под одобрительный комментарий Димы "А, макраме, понимаем!" ловко сплел в тугую косичку. Потом сделал следующую, а когда длинные волосы закончились, срастил концы косичек и, подергав для пробы, отложил получившийся шнурок.

— У нас тут колючек нет?

— Нет, — ответил Дима. — Зачем нам на плоту колючки.

— А булавка есть?

Получив отрицательный ответ, Вальдес порылся в своих запасах необходимого для волшебства мусора и нашел крепкий рыбий хребет. Долго возился с ним и ножом, а закончив, предъявил Диме аккуратный сдвоенный крючок.

— У тебя тут нету таких этих… обратных усиков, которые сорваться не дают.

Не отвечая, Вальдес пожал плечами. Ну нет и нет, можно и обойтись. Короткие волосы стриженного "под горшок" Перона, Вальдес употребил на то, чтобы сделать вокруг крючка торчащую юбочку. Поворошив листья, которыми был покрыт плот, нашел большого жука. Он оторвал ему жесткие надкрылья, насадил на крючок и, прогнав Перона с кормы, расположился там сам. Намотав конец волосяной лески на пальцы, он сидел, глядя в непрозрачную воду. Дима, которому было любопытно, устроился неподалеку и наблюдал за ним. Вальдес сидел час за часом, почти неподвижно. Иногда подходил Перон поправить курс.

Наконец, Вальдес встал и смачно плюнул в воду. Леску с крючком он смотал и сунул в карман.

— Погода такая, — посочувствовал Дима. — Клева нет.

— Нет, — не поддался на утешения Вальдес. — Это я виноват, снасть сделал неуловистую. Думаю, жук был плохой.

— Точно жук. — поддержал его Дима. — Давай лучше, по-нашему рыбу ловить, магически.

Они легли на носу, причем Дима попросил Вальдеса отдельно следить, чтобы его не схватил за голову кайман, пока он будет высматривать рыбу. Вальдес честно следил, хотя и сомневался что в этом есть необходимость.

А Дима пристально смотрел вперед по курсу. Рассмотреть собственно рыбу, в мутной воде он не рассчитывал. Он смотрел на саму воду. И высмотрел. В нескольких метрах перед плотом вода пошла рябью и будто чуть вспучилась. Дима произнес заклинание и, едва не свалившись, выхватил из воды всплывшую на боку, парализованную рыбину, когда плот к ней достаточно приблизился.

— Ух! Боялся, утонет! — он потряс в воздухе черной усатой рыбой в локоть длиной.

— У ней же пузырь. — возразил Вальдес, трогая гладкую скользкую кожу. — Сом?

— Ага, какой-то здешний сом. Похож на наших, но мордастей. Сваришь?

— Конечно.

Сом оказался нежным и очень вкусным, после того как Вальдес приготовил его с душистым перцем и каким-то кислым корешком. Только слишком маленьким на четверых. Так, побаловались, а не поели.

***

По ночам Дима следил за тем чтобы плот держался в форваторе, а шаманы спали в шалаше связанные. Но на третий вечер, индейцы ложиться не стали, а сидели на носу и вглядывались в темный силуэт берега.

— Стой! — закричал Перон. — К берегу правь!

— Что ты там увидел? — спросил Дима.

— Смотрите, кабальерос: отсюда та гора — в точности голова спящего. Вон, рот открыт, вон ноздри, вон челка.

— Была такая гора, точно. — согласился Дима и стал менять курс так, чтобы причалить. Перон подбежал помогать.

А Вальдес ничего делать не стал, он следил за Хорхе-Педро. Опасался что тот, под шумок скользнет в воду и сбежит. Кто их, индейцев, знает, может они умеют со связанными руками плавать.

***

Идти все время в гору, оказалось трудно даже для индейцев. Все-таки, оба они были людьми сильно немолодыми. Но ничего, не жаловались, даже Хорхе-Педро, которому из-за кляпа во рту, было особенно трудно. Глядя на них и Диме с Вальдесом жаловаться было невместно.

Перевалив через поросшую лесом горку, вблизи не имеющую с лицом спящего никакого сходства, спустились в узкую долину, после свежего ветра горы, душную и страшно жаркую. Шаманы сперва повели друзей в один конец долины, там, явно удивленные, развернулись и повели обратно. В итоге, ночевали примерно там же, где спустились с горы.

— Что за неуместный моцион устраиваем? — спросил у Перона Дима.

— Извини. Напутали. Там каменный кусок должен был быть. Тот, который назван Птичья нога. Я его не видел никогда, но Хорхе-Педро говорит что есть такой. Похож на ногу с тремя пальцами. Только он не помнит в какую сторону идти.

Птичья нога нашлась на следующий день. Ручья Змеиный язык не нашли, но он был приметой второстепенной, направление и так было понятно. Пересекли долину, нашли Зад старой бабы — волнистую лавовую возвышенность, с узким распадком между двух округлых холмиков. Прошли распадком и тут Перон остановился.

— Все, — сказал он. — Где-то здесь, кабальерос, должна быть дырка в земле, но я ее не вижу. Вы мне совсем не верите, но я правду говорю. И Хорхе-Педро согласен: должна быть здесь.

Связанный колдун согласно замычал.

— Раз должна, то где-то есть. Искать станем.

Стали искать, но на первых порах безрезультатно. А когда поняли, почему безрезультатно, то сильно расстроились. Склон, в котором могла быть пещера, давным-давно ополз и хотя саму пещеру, старинным способом с наблюдением над пламенем факела (не дрогнет ли) — нашли, забраться в нее не представлялось возможным. Вместо описанной ровной круглой дыры, было несколько узких щелей, куда и руку не просунешь.

— Игоря бы сюда… Или Яшу, — взгрустнул Дима.

— Ты о них рассказывал, но чем бы они могли нам помочь?

— Чем? Игорь бы не унялся пока полгоры бы молниями не раздолбал. А Яша придумал бы экскаватор или хоть отбойный молоток с компрессором.

Воспев способности друзей, Дима подошел к Хорхе-Педро и освободил его от кляпа.

— Шаман, у тебя нет никаких идей как вход расширить? Твоя магия ничего такого не умеет? Колись, тебе же лучше, чтоб мы скорей внутрь попали. Мы ж свое заберем и уйдем, а тебя домой отпустим.

Хорхе-Педро помотал головой.

— Не умеешь, значит? Очень жалко.

Вальдес тем временем, перебирал в голове всевозможные рецепты из арсенала муахос. То, что среди них нет ничего шахтерского, он был уверен, но ведь, пить можно и не из кружки, а из шляпы. Всякую вещь можно применить не по назначению, но с пользой. И магия не исключение — так он рассуждал.

— Мне нужны змеи. Очень много змей. Про тебя, шаман, твой коллега сказал, что ты умеешь напустить на человека змею. А призвать змей к себе, сможешь?

Хорхе-Педро кивнул.

— Я тебя освобожу, позови змей. Только не фокусничай, а то башки лишишься. Покажи ему, — обратился Вальдес к Диме, — как ты его лишишь головы.

Дима огляделся, но ничего подходящего для демонстрации не углядел. Походил вокруг и по счастливой случайности, нашел самое то. Желтый череп мелкого копытного. Какого, он не мог угадать даже приблизительно — рогов не было. Но, череп есть череп.

Положив череп на землю перед шаманом, Дима выпустил "меджик миссайл". Осколки почерневшей кости брызнули в стороны, а Хорхе-Педро подпрыгнул.

— Вот. — наставительно сказал Дима. — Представь, что череп — твой.

Он встал рядом с шаманом, готовый претворить угрозу в дело. А Вальдес развязал колдуна Орово и велел начинать.

Шаман, потер один из мешочков, висевших у него на шее, закачался из стороны в строну, подняв руки забормотал на своем языке повторяющуюся короткую фразу. Дима не сводил с него глаз, а Вальдес обратился к Перону:

— Если змеи приползут, лови их и убивай. И не стой у моего друга за спиной, а? Отойди. Не думай даже ничего подлого сделать!

Не сразу, но змеи поползли. Ничего мистического, никаких шевелящихся ковров и многоголосого шипения. Змеи приползали с изрядными перерывами, по одной, редко когда по две сразу. Но их было много и ползли они долго, а шаман все раскачивался и бормотал. А Дима, весь затек от напряжения, боясь что тот выкинет какой-нибудь фортель, например улетит, как он это умеет. Заклинание-то на сегодня, у Димы оставалось только одно.

Вальдес же, смотрел на змей. Они были разные, и совсем крохотные и чертовски длинные, ярко-зеленые, бурые и пестрые, такие, что если бы не двигались, то делались бы на фоне земли совершенно незаметными. Перон, как выполняя нечто совершенно привычное, ловил их и казнил. Одних он спокойно брал в руки и прокусывал им затылок, других прижимал палкой и разбивал голову камнем. Перон в змеях разбирался.

Когда у ног Вальдеса образовалась изрядная, местами неприятно дергающаяся куча мертвых змеиных тушек, он дал знак Хорхе-Педро прекратить созывать гадов. Тот, совершенно вымотанный, безропотно подставил руки, чтобы их связали и лег на землю.

— Обдери их. Только, немного их крови собери куда-то. — сказал Вальдес Перону, а сам с помощью мачете, начал снимать кору с дерева, похожего на акацию.

Свежие змеиные шкурки и полосы коры, Вальдес связал в толстый и длинный жгут, который запихнул в щель среди камней — свидетельство бывшего здесь когда-то входа в пещеру.

— Подальше все отойдите. Я сам не знаю, что выйдет, могу черте-что натворить. Отойдите, а то засыпать может. Дальше, дальше!

С полусотни метров, Диме было уже плохо видно, что там делал с корой и змеиной кожей Вальдес, но может оно и к лучшему. Потому что вблизи, то что стало происходить, выглядело наверняка отвратительно. Закончив свои пассы и полив жгут подкрашенной кровью водой, Вальдес отбежал и встав с остальными стал смотреть.

Змеиные шкурки зашевелились, вспотели остатками жира на мездре. Выкручиваясь и неприятно, влажно чмокая, они росли, местами разрываясь и все туже переплетаясь с полосами коры. Те, явно нагрелись, даже дымок пошел. Светящийся блекло-желтым в наползающих сумерках жгут все увеличивался. На нем пузырилась розоватая пена, даже на расстоянии чувствовались жар и чесночно-затхлая вонь. Со склона осыпались камешки, где-то внутри горы застонало. Жгут, превратившийся в пульсирующийся кокон, распирал камень и тот слоился, отваливаясь чешуйками-черепицей.

Оглушительный треск и настоящий оползень заставили людей отбежать еще дальше. Вздрогнувший склон заволокло пылью. В пылевом облаке что-то шуршало, продолжали скатываться пласты камня, набегая друг на друга и грохоча. Пыль не оседала долго.

— Что-то я не помню, чтобы переводил такой рецепт, сказал Дима, глядя на треугольный проем среди нагромождения каменных обломков, в который вполне можно было бы протиснуться.

— Я его еще до тебя знал. Только дозировку поменял. Там надо брать лоскуток змеиной кожи и кусочек коры. Совсем маленькие — как-никак, это предполагалось глотать.

***

Внутрь сразу лезть не рискнули, побоялись что обвал может возобновиться. Заночевали в лесу возле пещеры. Дима в этот раз без всякой опаски рухнул на землю — вряд-ли тут еще оставались ядовитые змеи, поджидающие, когда он на них навалится, чтобы с полным правом укусить.

Заснулось хорошо, но вот спалось плохо. Сны Дима любил, поскольку кошмаров никогда не видел, а напротив, что ни ночь, наслаждался спокойными и жизнеутверждающими видениями. Не очень четкими, не слишком сюжетными. Ему никогда не снились длинные "кинофильмы", такие, какие не стыдно проснувшись и, если повезло запомнив, пересказать другим. Короткие, спокойные сценки, отдельные мягкие образы, а то и просто одно только ощущение уюта, вот что наполняло его ночи. Полет, купание, здоровый секс. Неважно, что варилось в голове днем — ночью Дима отдыхал.

В эту ночь, вышло иначе. Внятности в снах не прибавилось, но напрочь исчез присущий им и, как он полагал обязательный, умиротворяющий эффект. Не было ни теплого ветра, ни бегущих по разноцветным камушкам ручейков. Что-то его щупало, пыталось договориться. Обдавая сырым холодом сулило важные для пришельца, но дикие и чуждые на Димин взгляд блага. Предлагало гешефты, только Дима совершенно не понимал, что должен со своей стороны сделать он и почему должен остаться доволен тем, что предлагалось взамен. Он вовсе не испытывал радости от того, что сможет погружаться в удушающие кровавые водоемы, зачем ему? Показывало картинки, завлекательные, но липкие и создававшие впечатление — переверни их, а там вперемешку золотая нить и рыбьи кишки, тугая плоть и выдавливающийся из омертвелых фурункулов гной.

И запахи. Никогда прежде, Дима во сне запахов не чувствовал. Здесь же, они были основой видений. Никаких ароматов — зловоние. Испарения бьющегося в лихорадке тела, влажное растительное гниение, мускус хищников.

Дима во сне плевался, сулил недоброе и добился-таки своего. То, что его мучило, потеряло к нему интерес, а напоследок оттолкнуло, да так, что Дима самым натуральным образом откатился и стукнулся головой о торчащий из земли корень. От чего и проснулся.

Заругавшись, Дима выпутался из спальника, яростно протер кулаками воспаленные глаза. Сомнений в источнике кошмара у него не было. Шаман Орово, сумел-таки пустить в ход свою силу. Не иначе, когда змей звал, подготовился. Дима, уже представляя, как он со всей дури пнет колдуна в коричневое брюхо, натянул кроссовки и шагнул туда, где оставил почивать связанного Хорхе-Педро. Увидел колдуна. И не пнул.

В совсем слабом, красном свете догорающего костра, он разглядел, что шаман не спит. Но и не колдует. Хорхе-Педро выглядел напуганным и несчастным. Куда более несчастным, чем когда мучился от насланной Вальдесом рези. Тараща глаза, шаман трясся, а по впавшим бледным щекам струились слезы. Дима никогда раньше не видел, чтобы кто-нибудь так ревел. Беззвучно, но с такой интенсивностью, будто у него было специальное клоунское устройство — нажми грушу в кармане, из трубочки за ухом брызнут "слезы".

Дима вынул изо рта шамана изгрызенный кляп, успокаивающе погладил шамана по голове.

— Чего ты, Хорхе?

— Нельзя ко мне в сон, нельзя! Я хожу в сны, нельзя чтобы ко мне! Нельзя брать меня, нельзя такое хотеть, нельзя такое просить! — голос шамана сорвался, он закашлялся, жадно глотнул ртом воздуха, заскулил.

— Ну-ну-ну… — заворковал копируя виденные им у мам с младенцами манеру Дима, — Ничего, все-о уже прошло. Все на-а-арма-ально. — он отошел к костру, вернулся с недопитым вечером кофе, напоил шамана. — Давай, успокаивайся. Мне тоже какая-то хрень снилась, так я грешным делом, на тебя подумал. Аж обратно засыпать не хочется. Ладно, скоро рассвет, досидим.

Дима проверил как там Вальдес и Перон. Негр улыбался во сне и постанывал, сон ему снился хороший. Индеец тоже не мучился, спал как обычно, шумно причмокивая, всхрапывая. Не трогая их, Дима сел рядом со связанным шаманом и до утра сидел, слушал как ночные обитатели леса сдают вахту дневным.

Проснувшийся Вальдес, был бодр, весел и торопил закончить квест.

— Да полезем мы в эту дырку, полезем. Не волнуйся.

— Не могу не волноваться! Такой чудесный сон видел: там как раз для меня все приготовлено, понимаешь? Отличные, огромные… не знаю какие еще возможности. Я ж все сомневался, не впустую ли мы столько времени сюда добирались, а теперь точно знаю — вовсе не впустую. Чувствую — мое, понимаешь?

— Твоей бы харей, да медку хлебнуть. — насупился Дима. — Мне-то вот, совсем другое снилось. Ну да, чего там. Пошли!

Но никуда не пошли. Потому что Хорхе-Педро, идти отказался наотрез. Он вырывался, норовил пнуть или боднуть помыкавших им, а освобожденный от кляпа, выразил согласие на немедленную смерть, пытки и разбитую голову, но только в пещеру он не пойдет. И тащить себя не даст — откусит язык и кровью захлебнется, но в пещеру ни ногой!

— Ну и жди здесь, если такой робкий. — пожал плечами Дима и прикрутил шамана к дереву, внимательно проверив — крепко ли.

Посмотрев на коллегу, Перон тоже отказался идти. И, хотя в его словах фальш не то что чувствовалась, но и даже не особо скрывалась и то, что Дима точно знал — спал Перон без всяких треволнений, решили чтобы не задерживаться, уважить лже-колдуна.

— Смотри, — сказал Дима, затягивая узлы на веревке, которой привязал Перона неподалеку от шамана Орово. — Торчать тут, хорошего мало. Сеткой я вас накрою, но если что, комаров от вас отгонять некому будет. Начнут есть — с ума свихнешься ведь. Может, бросишь капризничать и с нами пойдешь?

Перон отказался. Вальдес, а за ним и Дима, пролезли в проем и скрылись в темноте. Тогда, вождь и шаман что-то одобряюще сказал Хорхе-Педро и рассмеялся.

***

— Вот фонари бы нам, очень не помешали. — сказал Дима. — Я этим факелом дурацким, чуть себе рожу не опалил.

— Ты прав. Надо было мне гнилушек найти. Сделал бы волшебный огонь. Помнишь такой?

— Помню. Говно, а не огонь. Свет слабый, только воняет и гудит.

Вальдес не ответил. Он спускался первым и первым же увидел зал. Круглая многометровая полость, ровная как бильярдный шар наизнанку, такая блестящая и белая, что света одного факела хватило, чтобы осветить ее всю. Вальдес, осторожно, боясь поскользнуться, ступил на вогнутый пол. Но наросшая за тысячу лет соль, покрыла пол и стены тоненькой шершавой пленкой. Вальдес вышел на середину зала и высоко подняв факел, осмотрелся. Ничего, только на полу и вовсе не в центре, что было бы ожидаемо, а так, в произвольном месте, стоял небольшой каменный не то сундук, не то саркофаг. Ровно обтесанный, без резьбы или рисунков.

— Пустовато! — сказал втиснувшийся в зал через узкий лаз, Дима. — Иди сюда, станем крышку открывать. — он кивнул на сундук.

— Я-то тебе зачем? Ты меня здоровее, откроешь запросто. А мне ее не поднять.

— У-уу, ты чего, "проклятья мумий" боишься? — спросил опасливо мнущегося Вальдеса Дима.

— Немножко. — смущенно признался тот.

Вместе друзья сняли крышку сундука и положили ее на пол. Одновременно заглянули внутрь. Сундук оказался разгорожен на две половинки. В одной, стояли маленькие нефритовые горшочки с притертыми крышками. Розоватые и зеленые, числом побольше десятка. Во второй же половине, лежал обсидиановый нож чертовски хищного вида и маленькая статуэтка из незнакомого друзьям красно-синего полосатого камня. Кого она изображала, понять было непросто, очень уж много щупалец, клыков и перьев его украшало. Но если отбросить эти детали, то вроде получался человек. Только с двумя пупками, носом от середины лба и запущенным косоглазием.

Вальдес в задумчивости стоял глядя на содержимое сундука. Так долго, что Дима не выдержал и пошутил:

— Да простой же ребус, Вальдес, чего размышляешь? Кто будет есть из этих банок, станет таким вот уродом и придется его зарезать.

— Не смешно совсем. Я совершенно не понимаю, что с этим делать. А мощь от всего этого прет такая, что чем тыком и перебором, так уж лучше ничего и никак. Беда может быть такая, что ой-ой.

— А я ничего не чувствую…

— И не должен. Это ведь, не твоя магия, ты ей пользоваться не сможешь.

Дима оглядел со всех сторон сундук, потом поднял и повернул к свету крышку.

— О! Магия, может и не моя, но разобраться с ней я помогу.

— Что там такое? — заинтересовался Вальдес.

— Если инструкции нет в коробке, значит она на обороте крышки. Это и для древних коробок работает, как видишь.

Вальдес вытянул шею и увидел покрывавшие испод крышки идеограммы.

— Так давай, переводи!

— Сейчас, — наслаждаясь важностью момента, Дима не торопясь откашлялся, сдвинул на нос несуществующие очки и произнес заклинание. Вчитался.

— Вобщем так, Вальдес. Тут есть про горшки эти: в них жидкость из мозга и крови знавших секрет. В розовых банках — секреты управления живым и мертвым. Тут дохера разного, на все случаи жизни. В зеленых — как управлять землей. Погода, лес, вулканы и реки. Поймешь — будешь всем этим повелевать. Дождь вызывать, извержение спровоцировать или унять, всякое такое.

— А фигурка и нож зачем?

— Фигурка… Значит так: в фигурке заключена сила какого-то демона или сам демон, тут расплывчато сформулировано. Ножом ты приносишь себя ему в жертву. Насмерть не надо, но надо чтобы хватило крови облить всю статуэтку. После этого ты будешь мучиться, ослепнешь, оглохнешь и отупеешь, но он получает возможность видеть твоими глазами и слушать твоими ушами. Постепенно вы сольетесь в одно и ты станешь его земным воплощением.

— И что тогда?

— Не знаю. Наверное окосеешь и второй пупок прорежется. Не написано тут.

Вальдес поблагодарил Диму и попытался открыть одну из розовых банок. Притертая крышка не поддавалась. Вальдес пошарил по карманам, ругнулся, что обронил годе-то ножик, пустил в ход зубы. Никакой обещанной жидкости в горшочке ней не было. Только бурый налет на дне.

— Высохло. — констатировал Вальдес. — Ничего, водичкой разбавим.

— Ты что, решил уже, что будешь эту дрянь пить? Чьи-то мозги сушеные. Может, у него менингит был или энцефалит губчатый. Кони двинуть не боишься?

— Не, не боюсь. Я ведь говорил, что чувствую, какая тут моща магическая. А где магия, там правила санитарии и гигиены отступают.

— А с этим, с демоном сливаться будешь?

— Я что, ума лишился!? — возмущенно спросил Вальдес.

Он выгреб из сундука каменные горшочки, проложив одеждой упаковал их в рюкзак. Помог Диме поставить на место крышку.

Когда Дима, просунул голову в лаз, чтобы выбраться из зала, огонь его факела дернулся и чуть не погас. В лицо сыпануло каменной пылью. Одновременно, раздался грохот. Дима убрался обратно, посмотрел на Вальдеса.

— Подозреваю, засыпало нас.

Негр зло скрипнул зубами и обойдя Диму, полез к выходу. Закричал: — Так и есть! Вроде как, снаружи осыпь поехала. Вход завален, но внутри все в порядке, коридор цел, потолок не осел даже.

Дима не ответил, потому что почувствовал внезапную слабость. Он сел на пол, инстинктивно потер уколовшее сердце. На секунду потерял сознание, а открыв глаза увидел, что рядом стоит не по-негритянски бледный Вальдес. Кубинец растирал в ладонях какие-то древесные листочки. Плюнул в образовавшуюся кашицу, которая тут-же окуталась голубоватым ореолом. Молча засунул половину светящейся каши в рот Диме, вторую проглотил сам. Сердце сразу отпустило.

— Это Перон, сволочь. Спер мой нож, освободился и освободил Хорхе-Педро. Но ты правильно говорил, что они недоумки.

— Я не так говорил, — возразил Дима.

— Недоумки! Им бы завалить вход и уйти тихонько. А они наверное испугались, что я как найду волшебные секреты, так прямо тут и стану супер-колдуном и завал разберу. Хотя, наверное, так бы и пришлось. Воды для банок нет, а мочой порошок разводить нельзя.

— И то, слава богу.

— Ничего не слава. Пришлось бы себе кровь пустить и с демоном объединяться.

— Кровью бы и развел.

— Нельзя.

— Ладно, тебе виднее. Что это ты делаешь? — спросил Дима Вальдеса, который во время разговора достал из рюкзака облитые стеарином куколки и сейчас сковыривал стеарин с их голов.

— Придется Перону и Хорхе-Педро за коварство жестоко расплачиваться. Гораздо-гораздо жестче, чем мне бы хотелось, но вариантов нету. — с этими словами, Вальдес вынул из кармана свою рыболовную снасть и прилепил одной фигурке на голову волос Перона, а другой — Хорхе-Педро.

— Я ведь, чуял, что понадобятся. Первым делом их смастерил. Но так надеялся, что не придется в дело пускать! Очень надеялся.

— Куклы с волосами, это понятно. Ты мне вот что скажи, — заинтересовался Дима. — Ты ведь раньше никого по имени не называл, даже меня и Фиделя Кастро. А сейчас вот, не стесняешься.

— Ничего тебе не понятно. — отрезал Вальдес. — Думаешь, я куклам в жопу буду иголки втыкать, а Перон с Хорхе-Педро взвизгивать? А имена… это так, ерунда. Если колдун муахос называет чье-то имя, то поименованный может заболеть. Но этим двоим болеть уже не придется. — Вальдес положил куколок перед собой и, смешав рыбьи кости с волосатой гусеницей, окропил смесь из маленького пузырька маслом и выложил ее на полу ровной кучкой. Напевая и притопывая, он поставил фигурки на кучку. Опустился на колени и скрыл кукол под собой. Закричал на них, хлопнул над их головами в ладоши. Куколки мелко задрожали и почернели.

— Все. — грустно сказал Вальдес. — Открой саркофаг, пожалуйста. Надо их спрятать, а то если сломаются, Хорхе-Педро с Перон помрут сразу.

— А что с ними сейчас?

— Они принадлежат мне. Полностью. Я управляю их телом и мыслями. Сейчас они начнут разгребать завал. Эх, гнусное это дело…

***

К тому времени, как индейцы разобрали завал, в пещере уже стало душновато. Дима с удовольствием вдохнул вечернего воздуха и посмотрел на шаманов. Внешне, ничего с ними страшного не сделалось. Только молчали все время и провожали взглядом Вальдеса, куда бы он не направился. Смотрели на него без обожания и без ненависти, просто постоянно следили глазами.

— Знаешь, сказал грустный Вальдес, когда они вышли к реке, — Я здесь останусь. Руководить никем эти двое сами теперь не могут, нельзя же разом два племени осиротить. Поживу здесь немного, освоюсь с магией новой, присмотрю чтобы индейцы себе без начальства не сгинули.

— Вальдес, ты прости, конечно но какой из тебя вождь?

— Хреновый, наверное. Но что делать?

***

Диму проводили до маленького городка, из которого он добрался до Манауса на автобусе. Вальдес и послушные его воле шаманы помахали ему на прощанье. Дима уезжал и думал, что с одной стороны, то что он скрыл от Вальдеса смысл надписи на крышке сундука, было решением правильным. Ведь при слиянии с колдуном, демон не принеся реципиенту никаких мучений, а напротив, одарив наслаждениями, силой и мудростью, должен был стать абсолютно непобедимым, жестоким властелином мира. В абсолют Дима не верил и полагал, что управа найдется на всякого, но дел бы полудемон-полувальдес натворил бы — страшное дело. Но, с другой стороны, как-то не по-дружески. Ведь, наверное, Вальдес и сам бы отказался от мирового господства, построенного на крови и садических упражнениях на подвластных людях. Но Дима не рискнул и теперь стыдился.

Ах да! За поиски древнего магического сокровища, Дима получил новый уровень.