ГЛАВА 10

Резкий звук, как будто вдалеке стучат по листу железа, и этот стук подхватывают все ближе и ближе, по всей земле. Приближается, звучит уже невыносимо, грубо ворвавшись в крепкий сон, топот ног по коридору, распахивается дверь…

— Вставай! — Елайя, в ночной рубашке, взъерошенная, со странно перекосившимся лицом, что есть силы дернула Суну за плечо.

— С ума сошла?! — подскочила девушка в кровати. За окном только-только проклюнулась розовая полоска света на горизонте, и ночной холод, расползшийся по комнате, мгновенно покрыл мурашками голую кожу.

— Слышишь, бьют по всему Умбариэлю?! Это нападение, Суна! Одевайся, я сейчас прибегу, быстрее!

— Какое нападение, что за глупость… — Амарисуна села и потерла глаза. Режущий по нервам звук не умолкал.

— Что?!!

Амарисуна слетела с кровати, метнулась к кувшину с водой, плеснула себя в лицо и замерла посреди комнаты. Зачем-то тщательно расчесала волосы, потом опомнилась и принялась поспешно натягивать одежду. Впопыхах зашнуровала сапоги, схватила меч и выбежала из комнаты, столкнувшись с Елайей.

— Объясни, что происходит, какое нападение?! — кричала нервно Целительница, сбегая вслед за девушкой по лестнице. — Ты хоть понимаешь, что это невозможно?!

— Возможно, — раздался голос Мориана. — Ты проспала самое занятное: как Эллор получил послание о нападении.

Эльф стоял у лестницы, спиной к распахнутой настежь двери. Снаружи уже гарцевал на коне Эллор — взъерошенный, с побелевшим лицом, губы плотно сжаты, за плечами лук и колчан, на поясе — меч.

"Кто бы мог подумать", — толкнулась в голове у Суны ехидная, чужая мысль.

На перилах Дома сидел шэт'та. Развернутый свиток послания валялся на земле, рядом с Эллором стояли, оседланные, Дахо, Вихрь и Смешинка.

— Редкостная проворность, — удивилась Амарисуна.

— Скажи спасибо Эллору. Стража никуда не годится — растерялись как дети, — ответил Мориан, натягивая поводья. — Едем к границе, — бросил он через плечо

— Что все-таки это такое? — крикнула Суна Елайе на ходу. Навстречу им во весь опор мчались четверо встревоженных Стражей. Увидели Эллора, попридержали коней и поскакали следом, замыкающими.

Один из Стражей ответил на вопрос Амарисуны:

— Дозорные Стражи заметили их перед рассветом. Зашли с северной стороны, разместились сразу за перелеском, в поле. Для стрел недосягаемы, нападать пока не стали. Мы выставили лучников по всему периметру на стене и забили тревогу, как только получили указания от тиа.

Всадник наклонил тело вперед, чтобы не зацепиться за низко растущую ветку дерева.

— Мы отправили вестника тиа, едва показались первые отряды.

Кони промчались по улицам, пересекли странным образом выросший посреди улиц пролесок, свернули, обогнули ряд домиков, пересекли поле и поскакали среди одиночных домов, полускрытых кронами растущих рядом деревьев. Вихрь прижимал уши и за всю скачку не сказал ни слова — то ли говорить было нечего, то ли ветер зубы обжигал.

— Что было в послании? — повернул голову к Тиа Мориан.

— Требование немедленно открыть ворота и впустить сюда пришедших воинов. Сдаться сразу.

Эллор свернул. Впереди показался холм, спустившись с которого всадники промчались мимо ряда домов и остановились у дозорной башни на границе. Сверху прекрасно просматривалась дорога, поля и нагло расположившиеся на отдых — будто прогуляться вышли — предполагаемые захватчики.

— Вид нешуточный, количество — тоже, — резюмировал Мориан, когда они спустились обратно.

Суна поежилась.

— У меня такое ощущение, что это все понарошку, — сказала девушка вслух, окидывая взглядом Стражей, и стоящих возле своих домов эльфов. Кто с мечом, кто с луком, кто с ножами, кто — и это было уже интереснее — с силери.

"Неужели они и впрямь готовы выйти в бой — не умея и не помня почти ничего? Смело, смело. Наверное, здесь хорошо рассказывают героические истории из старых летописей", — чужой ехидный голос, звучащий непонятно откуда, начинал надоедать. Амарисуна помотала головой, надеясь, что голос исчезнет.

Тем временем из соседней дозорной башни выбежал высокий светловолосый эльф — Страж. Быстрым шагом подошел к Эллору, сложил руки в приветственном жесте — лицо Стража было тревожно-удивленным.

— Они прислали еще шэт'та, тиа. Требуют, чтобы мы сняли защиту с границ и… сдались, — последнее слово эльф произнес почти шепотом, округлив глаза.

— Они — это все-таки кто? С башни не разглядеть, — спросил Мориан.

— В свитке стояла только подпись — Ал-Тра, — развел руками Страж.

— Сельтены, — сделав вывод, нахмурился Мориан.

Внезапно раздалось протяжное шипение, перешедшие в свист, а следом стена и дозорные башни полыхнули так, что стало больно глазам.

— Что за… — Елайя схватилась за меч, сзади раздался шепот, чьи-то угрозы и лязганье стали.

— Они используют магию, — эльф широкими скачками, как кузнечик, перепрыгивая через ступени, взлетел по лестнице башни. Следом взбежали девушки, бестолково мотающийся вниз-вверх Страж и Эллор.

В самом деле, чуть поодаль от сельтенов, вне досягаемости от стрел, стоял, скрестив руки на груди, высокий мужчина. Вокруг него неподвижно сидели шестеро — казалось, что они просто заснули.

Тело мужчины окутало нежное, зеленоватое свечение, метнулось в сторону стены Умбариэля с уже знакомым шипением и свистом и снова все вокруг вспыхнуло ярким свечением.

У Суны покраснели щеки. Заныло под сердцем, и девушка обхватила себя руками.

— Магия? — Эллор повернул рассерженное лицо к Мориану. Вот как? Он не боится, а гневается?

— Они пытаются пробить защиту границы, — задумчиво ответил эльф. Он казался спокойным, только губы побелели, от злости или от страха — кто его разберет.

— У Умбариэля есть магическая защита? — в свою очередь удивилась Суна. — Даже в Андагриэль нет такой. Только магическая черта от… — Амарисуна запнулась, — от Изгнанников.

— Мой отец учился у одного из лучших учителей природной магии, — ответил Эллор. — Наша земля хорошо защищена.

— Не знала, что природная магия может быть настолько сильной, — в замешательстве протянула Суна.

— Не о том говорите, — перебил их Мориан, — Зачем они вообще пришли к Умбариэлю? Это объвление войны эльфам?

— Но зачем это им? — растерянно переводила взгляд с одного на другого Елайя. — мы столько времени жили мирно, не трогая никого.

— Вот именно…

Снова полыхнула стена, но уже менее ярко, будто стала выдыхаться.

— Не поленился же кто-то дать сельтену амулеты, вручить магическую силу и дать еще силу помощникам, чтобы они его подпитывали, — кивнул эльф в сторону шестерых, сидящих на земле. — И, кстати, неплохо не поленился — кажется мне, защита долго не выдержит.

— Тогда мы встретим их здесь и убьем прямо возле наших домов, — поджал губы Эллор.

— А они тем временем зайдут с других сторон, перебьют Стражей и вырежут тех, кто не может драться, — закончил Мориан. — Эллор, вы не способны защитить себя, и ты это знаешь.

Тиа горько усмехнулся.

— Тогда, возможно, они уйдут, прихватив мою голову? Убийство тиа достаточная доблесть и заслуга, чтобы оставить в покое мою землю?

Эллор повернулся к совсем скисшему Стражу и положил руку ему на плечо.

— Отправляй вестника. Скажи, я готов к переговорам

— С ума сошел?! — вырвалось у Стража. Ойкнув, юноша зажал себе рот рукой и, сжавшись под взглядом Эллора, посвистел, подзывая вестника.

— Эллор! — Елайя зажмурилась и открыла глаза. — Мориан, Суна, ну что вы молчите? Страж торопливо привязывал к лапе шэт'та красную ленту — символ переговоров.

— Есть другие идеи? — холодно спросил Эллор. — Которые сработают до того, как сельтены ворвутся в город, перережут половину моих жителей и разграбят все дочиста?

— Нет, — злобно ответила Елайя и отвернулась, рассерженная.

В небе появился вестник. Размеренно работая крыльями, он приближался к явно заинтересовавшемуся магу.

— Забавно это все, — задумчиво протянул Мориан. — Знают ведь, что могут раскатать стену по камушку, а принимают предложение. Думаю я, кому-то очень любопытно поглядеть на то, как мы поведем себя в этой ситуации.

— Или же они нас боятся, — нахмурилась Елайя. — У нас славное прошлое и я не верю, что вы готовы забыть его и вот так вот отдать Умбариэль и Эллора!

— Что значит отдать?! Я не стану прятаться за чьей-либо спиной, так что я приказываю остаться здесь и не мешать мне! — взвился уязвленный тиа.

— И я не стану прятаться, — вкрадчивым тоном ответил Мориан.

— Гибель еще одного тиа не нужна землям, Эллор. А я не могу обещать, что тебе и впрямь не снесут голову, как только ты выйдешь за ворота. Быть может, Елайя права. Возможно, они боятся нас, да и силы того мага не бесконечны. Я не вижу никакого разумного объяснения этому внезапному нападению, но не думаю, что ты имеешь право рисковать собой, Эллор. Эльфам нужна вера в своих тиа, а не их смерть. Скоро ваша сила понадобится нам всем.

Эллор положил руку на рукоять меча.

— Эльфам не нужен трус тиа, Мориан. Я не понимаю, что за странные речи ты ведешь, но не мешай мне. Сейчас я выйду за ворота и узнаю, что значит все это. И если сельтенов так повеселит моя голова — пусть так, только чтобы они убрались от Умбариэля. Или хотя бы дали нам возможность подготовиться к обороне и увести из этой земли детей.

Мориан поправил обруч на лбу и внезапно улыбнулся.

— Хороший ты тиа, Эллор. За тобой пойдут, и это — очень важно. Но сейчас оставь все мне.

— Да ты…

— Michialel. Toa-ha.

Амарисуна не поняла, как это произошло: секунду назад Эллор сверлил Мориана гневным взглядом и вдруг гнев сменился изумлением и почтительностью, явственно проступившими на лице.

Эльф выглядел так, будто ему на голову упала сова, извинилась, и предложила обсудить ситуацию за кружечкой пона.

Мориан вытащил меч из ножен, повернул клинком вниз и, обойдя застывшего как изваяние Эллора, медленно начал спускаться по ступеням вниз.

Амарисуна помедлила несколько секунд и бросилась следом.

— Эллор? Что такое… Michialel toa-ha? — Елайя коснулась плеча эльфа. Эллор отвернулся.

— Toa-ha это староэльфийский… запрет на… на разглашение того, что было сказано, — медленно, будто не веря самому себе ответил он.

— Эллор?

Тот покачал головой — не спрашивай больше.

Тогда Елайя наклонилась ближе и прошептала что-то эльфу на ухо. Тот отшатнулся и неверящим взглядом впился в Елайю.

— И ты?!

Скрипнули открываемые Стражами ворота. От сельтенов к магу шагнули несколько лучников. Увидели, что из ворот вышел один эльф — и опустили луки, переглянувшись друг с другом.

Суна следила за медленно идущим навстречу магу Морианом. Шаг. Еще…Еще…

Глаза стоящего впереди сельтена светились радостью. Чем ближе подходил Мориан, тем сильнее горело в них торжество, и тем меньше Мориан понимал, что именно он будет делать дальше. Оставалась крохотная надежда, что знание, данное ему, поможет и в этот раз.

До мага оставалось шагов десять, когда торжество в глазах сельтена сменилось самым искренним удивлением. Мориан не удержавшись, оглянулся. Следом за ним, быстрым шагом, натянув отобранный у кого-то лук, шла Суна.

— Сдурела?! — не выдержал Мориан. Сельтен дернулся и недовольно скривился.

— Ты иди себе, — неприветливо отозвалась Амарисуна, у которой на самом деле от старха постукивали зубы. — А я рядышком постою. А если что — стрелой в глаз.

— Ага, стрелой, как же, — очнулся маг. — Тебе нельзя, ты же Целительница.

— Вот и проверим, — мрачно ответила Суна. — Не знаю уж, откуда и что ты там про меня думаешь, но обещаю: тебя ждет сюрприз.

Сельтен нахмурился.

— Больно ты говорлива, эльфийка. Вы пришли сюда потому, что понимаете, мы сильнее. Не заставляйте нас тратить время, снимите защиту с границ и дайте нам войти в Умбариэль.

— Зачем? — поинтересовался Мориан.

— Надо, — крайне вежливым голосом ответил сельтен.

Ситуация становилась все более нелепой.

— Нам нужно подумать, — Мориан лихорадочно соображал, почему нападающая сторона ведет себя так, будто сама толком не понимает, зачем пришла к Умбариэлю.

— А чего тут думать? — вступил в разговор один из лучников. — Мы тебе сейчас голову снесем, потом ей, а потом всем в вашем вонючем Умбариэле. Говорят же тебе: по-хорошему уступи.

— Помолчи, — поморщился маг. — Ты знаешь условия.

— Да плевал я на эти условия, — лучник и впрямь плюнул себе под ноги. — Там у этих остроухих наживы хватит на то, чтобы всю жизнь безбедно жить. Иначе, зачем мы сюда приперлись.

— Я сказал: помолчи, — оскалился маг.

— А то что? Твоя хозяйка меня съест? — хохотул сельтен. — Она же сама сказала, что…

— Молчать! — потерял терпение маг. С кончиков его пальцев сорвалось голубоватое свечение, ударившее под ноги лучнику. Тотчас глухо тренькнула тетива — и маг упал, пронзенный сразу двумя стрелами.

Мориан сделал шаг назад, закрывая собой Амарисуну. Шестеро помощников мага вскочили на ноги и выставили перед собой руки в защитном жесте.

— А ну-ка, остроухий, сейчас мы проверим, насколько ты важная персона. Шагай-ка к воротам да попроси впустить нас, — теперь стрела смотрела точно в горло эльфа. — Если у вас и впрямь так много ценных штучек в вашей земле, то я хочу жить долго, богато и счастливо.

— Ты забыл указания, Шаргат, — позади лучников словно выросли несколько вооруженных мечами сельтенов.

— И потерять такой шанс?!

Мориан сделал еще шаг назад.

"Вот так из-за побочных действий обряда срывается такое интересное действие, — сложила женщина черные крылья за спиной и провела рукой над большим, прозрачным шаром, заставив тот потемнеть. — Пора заканчивать".

Небо над головами спорщиков резко потемнело, и воздух подернулся темной дымкой, которая начала вибрировать, сначала легонько, а потом все сильнее и сильнее.

Мориан отбросил меч и упал в траву, утянув за собой ойкнувшую от неожиданности Суну. Тотчас небо озарила вспышка, где-то громыхнуло, и над самой землей пронеслась волна обжигающего сухого воздуха. Раздались полные боли, почти сразу оборвавшиеся крики, кто-то застонал и наступила тишина. Такая, что Амарисуне показалось, что она оглохла.

Целительница подождала несколько секунд и осторожно подняла голову. Трава вокруг был покрыта слоем черного пепла. Эльфика села, провела ладонью по волосам и посмотрела на поднявшегося следом Мориана.

Ее ощутимо потряхивало от страха.

— Что это? Где все, Мориан? Что произошло? — забормотала она, ощупывая себе руки-ноги.

Эльф прикусил губу.

— Иди обратно в Умбариэль, Амарисуна.

— А ты…

— Мне надо кое-что… проверить. Иди обратно.

— А мне ты ничего не хочешь объяснить?

— Нет, — отрезал эльф, — И вправду, уезжай домой, Целительница. Грядут тревожные времена.

— Откуда грядут?

— Отовсюду, — Мориан поднял меч, протянул Суне лук, упавшую стрелу, и грубовато подтолкнул обратно, в сторону ворот Умбариэля.

***

Шэт'та, сложив на спине черные полупрозрачные крылья, грелся в комнате, сидя на подлокотнике кресла. В одной лапе он держал кусочек вяленого мяса, а на трех — балансировал на узкой поверхности подлокотника. Мужчина, сидевший в самом кресле, дочитал послание и со злостью разорвал его на несколько частей. Стукнул кулаком по резному столику, стоявшему рядом, и громко выругался.

— Ты же знаешь, я не люблю сквернословие, — раздался мелодичный голос. На плечи мужчины легли изящные женские руки.

— Ничего! Они не нашли ничего! Ни малейшего упоминания!

— Что ж… неудачный у нас сегодня день. Даже посланные мной сельтены умудрились переругаться. Хоть давай им магию, хоть не давай — а все одно, кроме наживы на уме ничего нет. Хотя, возможно это побочный эффект обряда. Однако, мне интересно, почему же к ним вышел тот самый эльф и эта девчонка. Пока что мне не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть твое предположение насчет него, Амарг.

— Зря я поддался на твое пари, Аша. Не хватало нам, чтобы теперь эльфы всполошились.

— И что они сделают? Поговорят об обнаглевших сельтенах и забудут. Это даже хорошо. Пусть списывают наши маленькие пробные выступления и тренировки на границах на распоясавшиеся племена. Они ничего не сделают.

— Или же начнут копаться в свитках. Аша, мне тревожно. Я не сомневаюсь, что мы найдем его, я не сомневаюсь, что мы соберем все силы. Но у меня не пропадает ощущение, что нам наперекор движется кто-то еще.

— Кто-то? Это предсказание? Тебе так сказали? — Аша опустилась на корточки возле кресла и подняла с пола кольцо.

— Нет. Никто не говорил, не было никаких предсказаний. Но я все равно чувствую, ложусь спать и вижу во сне, этот проклятый меч опускается мне на голову. Ты знаешь, сны так редко обманывают меня.

— Не осталось никого. Не переживай. Я помню, был слух, что объявился Наследник. Но это всего лишь выдумки, россказни постоялых дворов, чтобы развеять скуку. Старая легенда, приправленная наспех сочиненными новостями, чтобы интереснее было.

Мужчина потер лоб и шумно вздохнул.

— Я не боялся бы, даже если эта легенда вдруг оказалась правдой, Аша. Но во сне я вижу женщину. Темноволосую женщину и грозу. И мне крайне интересно: кто, обладающий знаниями, вмешался в наше дело?

— Я отдам распоряжения, — Аша неслышно вышла.

Мужчина, оставшийся в комнате, распахнул окно. Холодный ветер ворвался в помещение, пробежался по стенам, покачал блеснувшие хрустальные подвески подсвечников и замер, наткнувшись на спину мужчины. Крылья досадливо шелохнулись.

— Не люблю сквозняки, — не оборачиваясь, тихо сказал мужчина. Светловолосый юноша закрыл за собой дверь.

— Прости отец.

— Амарг ан Шетдва, — поправил его мужчина, безо всякого труда выговаривая слова.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — холодно спросил юноша, проигнорировав замечание.

Амарг повернулся к сыну лицом, на котором застыло холодное, чуть презрительное выражение.

— Ты принадлежишь древнему и славному роду, Аллард — тихо начал он, — и только это, только память крови и рода не дает мне свернуть тебе шею прямо сейчас, как недостойному продолжателю нашего дела.

Глаза Алларда сузились.

— Право задавать вопросы уже считается недостойным? — спросил он резким, угрожающим тоном. Амарг отвернулся.

— Ты не просто задал вопросы. Ты усомнился в деле, которому уже много лет. Мы ведем войну за то, чтобы в этом мире установился строгий и четкий порядок. Мы воины, которые принесут покой и равновесие этому миру. Слабые будут повержены. А сильные и крепкие духом обновят этот мир. Принесут ему гармонию и чистоту. Мы принесем им истинное счастье.

Аллард молчал.

— Да, кстати… — Амарг сложил руки за спиной. — Мой личный осведомитель, Шех-ха, ты же знаешь его?

— Разумеется, — последовал холодный ответ. — Кто же не знает Шех-ху, у которого во всех землях есть глаза и уши?

— Он должен был предоставить мне важный отчет по одному из дел… Но я так и не дождался его, — Амарг сделал паузу.

— Потому, что он умер, — закончил он. — Его тело нашли в его же доме, о чем я узнал некоторое время назад.

— А твои важные отчеты? — приподнял брови Аллард.

Амарг постучал пальцем по окну.

— Это пусть тебя не волнует. Шех-ха был во многом незаменим и его смерть означает некоторые проблемы для меня лично и для нашего дела. Интересно, что наш лекарь не нашел никаких причин для такой внезапной смерти. Шех-ха не болел, у него были здоровые сердца… Как будто он просто отдал свою жизнь.

— Но ты же знаешь, отец, — с нажимом на последнем слове сказал Аллард, — что только Правитель может забрать жизнь так быстро и не оставить следов. И потом, это забирает много сил и у самого Правителя. И все подобные случае судятся внутри семьи Правителя.

— Да, я прекрасно это помню. А еще я помню, что совсем недавно мой наследник посмел спросить МЕНЯ, во всем ли мы поступаем верно, — голос Амарга зазвенел от сдерживаемой злости.

— Или же ты считаешь, что тщательно охраняемый этими оставшимися остроухими выродками хаос — это лучшая участь?!

— То, что я увидел недавно, никак не соотносится в моем представлении с понятиями чести воина, справедливости и рода, о которых мне твердили с детства! — сорвался Аллард.

Амарг повернулся — и словно наотмашь ударил сына тяжелым, полным холода, гордости и презрения взглядом.

— Не соотносится, потому что ты не понимаешь нашей цели. Ты не понимаешь многого, тебе не дано понять. У тебя еще есть возможность доказать, что ты не окончательно запятнал наш род. Или ты останешься в стороне от битвы, в то время, как твои сородичи будут гибнуть?

Аллард окинул мужчину взглядом, повернулся и вышел, не говоря ни слова.

Сквозняком захлопнуло окно.

***

Ночью в Умбариэеле спали разве что дети. Прибывшая вечером процессия из Молуэня попала в тревожный, кипящий эмоциями водоворот из фигур: возмущение, удивление, страх, любопытство, волнение. Услышав о нападении, тиа Молуэня упала в обморок, а ее муж, помахав над ее лицом руками, помчался к Эллору, узнавать, не прорвались ли враги и почему они их не видели на границе.

Не провались, потому что ушли, — устало отвечал Эллор.

Да, ушли, подтвердил Мориан. А напали, наверное, потому, что кому-то очень важному стало тесно на своей земле. Или он просто пошутить захотел.

Суна, едва услышав о приезде эльфов из Молуэня, ушла из Дома в святилище, находившееся за поляной, на которой пошлой ночью горел костер. По-крайней мере, хотя бы там к ней не будут приставать с вопросами:

— А ты, правда видела их близко-близко? А зачем ты пошла вслед за Морианом? А его Морианом зовут ведь, да? Ой, а как ты думаешь, что скажут собравшиеся в Андагриэль? А что это все вообще значит?!!

От усталости и пережитого страха ноги до сих пор подгибались в коленях и так и норовили вывернуться под каким-то странным углом. Очень хотелось лечь и заснуть — даром, что ночь на дворе, но спутанные мысли, вопросы и сомнения бдительно прогоняли сновидения прочь. К тому же, Мориан решил с утра трогаться дальше. И Амарисуна никак не могла понять, хочется ли ей ехать с ним до Амэль Юрэнана или хочется возвращаться обратно вместе с тиа Молуэня, которые наверняка замучают ее вопросами.

Возле святилища Целительница разминулась с тремя эльфами, в эту ночь каждый хотел попытаться получить ответ на вопрос, что изменилось в окружающем мира настолько, что установленное равновесие начало шататься. И судя по обескураженным лицам уходящих, откровение к ним так и не пришло.

Суна покачала головой и поднялась по ступенькам под крышу святилища.

Как обычно, мир внутри был втянут в причудливую игру отсветов свечей и бликов на отделанных хрусталем стенах. Мешок анаров на торгах и давно забытое искусство обработки в землях. Искусство или искусная магия? В Святилище горело несколько десятков свечей, так что круг земли в центре пола она увидела сразу, свет язычков пламени стекался к нему, оставляя в углах танцующие, коварные тени. Амарисуна вытянулась на прохладных плитах, прижалась щекой, закрыла глаза и положила ладонь на землю.

— Это странно наверное, оставлять кусочек земли, чтобы поговорить. Почему бы просто не выйти в поле, правда? — тихо сказала она.

— Но кто-то, когда-то, сказал, что так будет проще, говорить не со всей землей, а с кусочком, пусть даже это иллюзия — обобщенность крохотной части от целого…

Суна прислушалась к себе, но ничего не изменилось. А еще поколение назад говорили, что земля обязательно отзовется на твой зов…

— Вот видишь, мы разучились даже говорить… мы приходим и уходим, потому что нет ответа. Мне страшно… раньше все были уверены, что ты дашь нам силы, если нам будет трудно — ты даешь жизнь всему окружающему. Ты питаешь деревья, цветы. Ты кормишь нас, твои дети дают нам тень, радуют глаз… мы тоже твои дети — почему ты больше не слышишь нас? Каждому из нас так надо знать, что за нашей спиной стоит первородная сила, которая не даст нам исчезнуть…Мы совсем чужие, да? И ты не хочешь поговорить со мной?

Амарисуна подтянулась на руках вперед и уткнулась лицом в траву.

— Ну пожалуйста, мне так страшно…

Перед закрытыми веками мелькали то образы прожитого дня, то обрывки воспоминаний, то хаотичные, возникшие из неоткуда картинки, и все это было точно так же, как когда засыпаешь. Перед сном зайдет мама или Ларна, чье лицо так живо встает в памяти, обнимет за плечи, и станет тепло-тепло, и скажет:

— Ему очень трудно, девочка.

— Мориану? — почему-то подумалось именно о нем.

— Ты иди, найди их.

— Кого?

— Хранительница…

— Не оставляй его одного, родная. Не бросай.

— Я Целитель, что я могу сделать? Я так боюсь!

— Выбери…

Ларна уходит, или это мама уходит? И не обнимает больше, и становится холодно, и…

— Что?

Суна подняла голову и прислушалась. Дыхание чуть сбилось из-за того, что она лежала на животе. Наверное, просто заснула — вот и привиделось. Только ощущение от теплых объятий осталось.

Девушка отняла ладонь от земли и медленно села. Судя по свечам — прошло всего несколько минут, а казалось — увидела целый сон.

— Или не сон? Это…

— Я не могу так!! — крик Елайи где-то рядом вывел эльфийку из состояния задумчивой созерцательности.

Девушка резво поднялась, дошла по стеночке до входа и осторожно выглянула. Мориан и Елайя, прекрасно освещаемые луной, стояли совсем рядом, боком ко входу. Елайя теребила в руках край рубашки, Мориан невозмутимо нюхал белоснежные цветы на кусте.

— Прекрасный аромат…

— Мориан! — казалось еще немного — и Елайя его просто ударит.

Эльф выпрямился и заложил руки за шею.

— Ты сказала, что Эллор предложил тебе остаться. У него родится брат или сестра, и он готов отказаться от титула наследника, чтобы быть с тобой и допустить смешение крови тиа и полукровки. Трогательно.

— Мориан, не говори так, будто считаешь, что он врет! — Елайя сжала кулаки и покачнулась на носках.

— Я по-крайней мере надеюсь, что среди нас не появились те, кто готов шутить такими вещами, Елайя. Так оставайся.

— Но я не могу и тебя бросить! Ты… ты мой друг, — голос Елайи упал. — Не потому, что помог мне тогда, а просто так…

Лицо Мориана смягчилось, Суне показалось — или оно стало нежным, а может просто тень от луны упала?

Эльф шагнул к Елайе и обнял ее.

— Глупая ты… я все равно отправил бы тебя в другие земли, но не взял бы с собой, туда.

— Но отправил бы, — всхлипнула Елайя.

— Могу отправить и сейчас. Послушай, когда я уеду, расскажи Эллору, все, что сама знаешь. Как я понял, кое о чем ты уже успела ему намекнуть. Слово тиа в земле Андагриэль будет значить намного больше, чем слово одной юной девушки.

— А если он не поверит? Или не захочет верить?

— Тогда догонишь меня. Я думаю, ты не захочешь оставаться с тем, кто закроет глаза на твои слова, верно? Как бы сильно ни любила, — Мориан погладил девушку по плечу.

— К тому же, Эллор видел так много, что у него неизбежно возникли вопросы. И лучше он задаст их тебе, чем Совету.

— Почему именно эта тиа? — Елайя уткнулась лбом в плечо эльфа.

Мориан слегка улыбнулся.

— Потому, что Амарисуна Ноэйл верит ей всем сердцем. А я — верю Суне.

— Но что я скажу? — подняла голову Елайя.

— Что на земли готовят нападение через четыре луны. Что правители не смогут его отразить. Что нужно отменить Закон — иначе все мы погибнем. Все, что знаешь. Не говорите только обо мне, пока не убедитесь, кому, кроме Андагриэль можно доверять.

— Доверять?.. — Елайя отступила на шаг. — Мориан?

— Ты не поняла? Кто-то из тиа — предатель…

… Ларна, когда я это услышала, мне показалось, что я упаду. Я хотела выскочить и вцепиться ему в лицо, но вместо этого я стояла, и смотрела, как они уходят. Я не понимаю, почему Мориан держит такую беду в секрете. Если это правда — то все должны знать об этом как можно скорее. Но потом я подумала: а что, если сам Мориан — предатель? Он имеет власть проходить со своим клеймом через границу, я нашла его раненым в Андагриэль, а потом появился тот эльф, которого не смогла спасти тиа. Ты спросишь меня, почему тогда он просит Елайю рассказать все Эллору и отправляет то ли вестника, то ли самого Эллора к нашей тиа? Я не знаю, Ларна. Возможно, у него есть какой-то план? Он очень умный, Ларна. И я не понимаю, куда он держит путь…

Я поеду в Амэль Юрэнан с Морианом, скажу, что решила увидеть землю, где жила раньше. Мне очень страшно туда возвращаться, но там я могу рассчитывать если не на прощение, то на поддержку. Ему не справиться с десятком воинов. Ему придется все рассказать. И тогда я пришлю другого шэт'та тебе и Андагриэль.