"17 - Prelude" - читать интересную книгу автора (Сорью Люси)Глава IXЛейдзи зябко поёжился под наброшенным на плечи плащом. Ночи в здешних широтах были холодные донельзя, а совсем недавно бушевавшие в центре Тегерана пожарища уже затушили. Совершенно зря, все равно центр города придется отстраивать заново. Он вздохнул, поправил берет на голове и вернулся к своему занятию. Перед ним горой оплавленной и покореженной нанофибростали возвышался эш-ка Крестоносцев Святого Престола — "Херувим"-класс, бортовой номер HHAC-7, имя — "Израфель". Уже открытый люк был пробит насквозь, а кабина была приведена в полнейшую негодность. Глаза были разбиты, РЛС уничтожена. Левая рука висела мертвым грузом, но в основном механизмы были не повреждены, кроме плечевого сустава и пусковой установки. Ладонь правой руки не выдержала нагрузок и сегменты разошлись в стороны, едва соединенные готовыми разорваться мышцами. Часть радиаторов не функционировала, а дополнительные батареи выгорели начисто. Сервомоторы… Второй заглядывал уже под юбку и колени машины, и состояние сервомоторов и мышц заставило его пожелать всем участникам сражения и их родственникам до семнадцатого колена включительно мучительной смерти от множественных разрывов прямой кишки. При всем этом, машина еще подлежала восстановлению, хотя ее пришлось бы загнать в ремонтный док[39] на месяц-другой. Но даже в таком состоянии она составляла для доброй половины мира, включая Лейдзи, большой интерес. А если ИИ не поджарил себя при отказе управления — так и того хуже. К несчастью для доброй половины мира, большой интерес к "Израфелю" проявлял и Лейдзи, как уже было сказано. И больше того, второй из братьев Вольфр-Икаруга перебывал(в отличие от первого) в превосходном расположении духа. А все из-за того мем-карда, который принадлежал скрывшемуся в неизвестном направлении Ваню Чхонли. Выпросить карточку у Аоки не составило труда, хотя японец и взял с Лейдзи обещание вернуть ее. Что ж, он ее вернет. Только сначала скопирует. У него свой интерес: если звезды на небе сложатся в фаллический символ, то на мем-карде будет то, что подкрепит его гипотезы о злополучном орбитальном лазере. А так оно, скорее всего, и будет; он уже мельком проглядел содержимое. Что до "Синамуры" — родной корпорации был нужен компромат на высшее руководство КЭГ, которое могло порицать бывшего начальника сколько угодно, но содеянного ранее точно не утаишь. Если там есть, что утаивать, а у кого нет секретов? Недаром тайнохранение — весьма и весьма прибыльный бизнес. Лейдзи хотелось врубить на встроенном в "Юстикатор" плеере[40] какой-нибудь винтажный диско-метал и пуститься в дикий, безудержный пляс и танцевать, танцевать, танцевать до упаду; нет, до полного истощения! Он заполучил — почти заполучил, но кого волнуют мелочи! — ключ к исполнению желаний. Без преувеличения — остов "Израфеля" им и был, и производители эш-ка по всему миру падут к его ногам за обещание поделиться хотя бы кусочком информации о машине. Если, конечно, ему удастся вытащить "Израфель" отсюда. Позади, как нельзя вовремя, раздалось громогласное бибиканье закрытого трейлера для эш-ка. Трейлер был судном на воздушной подушке — только она могла выдерживать вес эш-ка и поддерживать при этом высокую скорость. Да, дорогу для нее пришлось расчищать, а сам трейлер — умыкнуть с причалившей за городом "Манты"(хотя и принадлежал он "Миллениуму", так что об угоне и речи не шло), но сейчас "Израфель" будет надежно упрятан внутри грузового отсека и в кратчайшие сроки доставлен в надежное место. — Спасибо! — крикнул Лейдзи, развернувшись к приближавшемуся трейлеру лицом и отходя вбок, с дороги. — Не за что! Всегда приятно иметь дело с хорошим человеком! — выкрикнул в ответ Сигиллайт Инграм Виндикатор, высунувшись из окна кабины. — Ой, и не говорите, Ingram Sigillaitovich… — с виноватой улыбкой пробормотал Лейдзи и трусцой побежал к трейлеру. Передняя рампа трейлера уже раскладывалась, а вперед вытянулись рельсы погрузчика, чьи щупальца намертво присосутся к корпусу эш-ка и затянут его в кузов трейлера. Виндикатор покачал головой и помог Лейдзи взобраться наверх, к кабине. — Клянусь, мистер Вольфр-Икаруга, это самый худший русский, который мне доводилось слышать. — Pravda? O, ya proshu proscheniya, tovarisch Vindikator… — Я серьезно. — Ладно, ладно, больше не буду. Встречный вопрос — вы точно ни о чем не жалеете? — Если вы вдруг обманете меня — могу и пожалеть. — Что вы, что вы! Полностью взаимовыгодная ситуация. Не в моих привычках обманывать своих коллег. — Привычка, достойная найвысшей похвалы. — Инграм что-то поколдовал над воображаемым интерфейсом, и уже присосавшиеся к "Израфелю" щупальца погрузчика натужно зажужжали и потянули тяжеловесную тушу в трейлер. — Право, вы мне льстите. Я просто еще недостаточно испорчен этим таким-как-он-должен-быть миром, вот и все. Виндикатор хлопнул его по плечу. — Вот и останьтесь таким как и есть. Этот мир многого не потеряет, если не досчитается еще одного меркантильного ублюдка. — Спасибо, коллега. Я как раз собирался это сделать. Погрузчик натужно жужжал, а неуклонно приближавшийся к зёву рампы "Израфель" тащился по земле с грохотом и скрежетом. Где-то над их головами послышался звук работающей электролитической ячейки, гудение сервомоторов, звон бронированной юбки и глухие, сотрясающие землю шаги — это "Нордлюфтцуг", с трудом различимый на фоне предрассветного неба, занял позицию над трейлером. — Мбабе ждет нас чуть дальше. — зазвучал из архаичного переговорного устройства на воротнике Виндикатора голос Хильды Дорнье. — Дорога из города девственно чиста. — Понятно. Прекрасная работа, Хильда. — Благодарю вас. Без зазрения совести Второй мог сейчас сказать, что Хильде долго не жить на этом свете. О том, что она и его нерадивый братец желают сцепиться друг с другом, и отнюдь не в едином порыве желания и страсти, знал весь экипаж "Манты" до последнего наноробота в кантине. Лелуш ее на дух не переносил, хотя и терпел покаместь, а она провожала его мечтательным и очень нехорошим взглядом. Поэтому, если весь "Миллениум" входил в начавшие выстраиваться планы Лейдзи, то Хильде место там было одно — в качестве жертвоприношения для утоления жажды крови его брата. Лейдзи это вполне устраивало — без жертв все равно не обойтись, да и Хильда окончит свою жизнь, как подобает воину и оператору эш-ка. В победе Лелуша Лейдзи не сомневался ни секунды. — Мистер Вольфр-Икаруга? — М-м? — Каковы наши дальнейшие действия? — Дык, все то же самое. Только спрячем этого красавца. Раздобыть бы еще одного… их же много, Крестоносцев? — Вообще, да. — протянул Виндикатор. — Но сколько их здесь, можно только догадываться. — Дык понятно. Ну ладно, а там это дело техники… упс. Точно. — Лейдзи умолк, только вспомнив количество участвовавших в сражении с "Израфелем" машин. — Но это еще раз говорит, что мне нужен если не лучше, то хотя бы такой же эш-ка. — Нужен? Зачем, мистер Вольфр-Икаруга? — А зачем еще нужны штурмовые комплексы? — недоуменно приподнял бровь Лейдзи. — Война, война, война и еще раз война. Наступления, оборона, блицкриг, выжженная земля, пылающие города, распятые тела, желательно на броне… Я звучу как облако тэгов, верно? — Похоже на него. — кивнул Инграм. — Ха! Ну, в скромных масштабах мне это все и нужно. Я, кстати, к вам поэтому и обратился за помощью. Дело в том, что я хочу создать действующее вооруженное соединение, которое полагается исключительно на эш-ка. Ну может быть какие-то единицы поддержки, например авиация. Но все остальное — только штурмовые комплексы, они родимые. А "Миллениум" им и является, только в крайне малом варианте и с крайне малым бюджетом. — А вы, коллега, замахнулись сразу на что-то размером со спецкорпус? — Не буду скрывать, что потенциально — да, именно это мне и нужно. — Безумие! — Инграму приходилось кричать, перекрывая скрежет поднимавшегося по рампе "Израфеля". — Пусть даже деньги, пусть кадры, пусть и какие-то эш-ка..! Но до уровня подготовки спецкорпусов! Невозможно! — А это и не должен быть… малый промежуток времени! Я буду искать, ждать, планировать, добывать средства, решать проблемы..! Рано или поздно, но своей цели я достигну! — Похвальная устремленность! — О, я не сомневаюсь! Грохот и скрежет наконец улеглись, и рампа начала закрываться. Виндикатор жестом пригласил Лейдзи на пассажирское сидение в кабине. Упрашивать того дважды не потребовалось. — Просто понимаете, мистер Виндикатор, у меня есть мечта. Я еще пока смутно представляю, каким образом она будет осуществлена, но времени у меня хватит. Так что же, вы со мной, коллега? Виндикатор завел мотор и посмотрел на протянутую руку Лейдзи. — Пожалуй, что да. — он пожал руку Лейдзи и снова взялся за руль. — Считайте, что я ваш человек. *** Борт воздушной баржи SSF "Манта", причальная мачта за городской чертой Тегерана Иногда, в очень волнующие или пугающие моменты, я изнутри и снаружи превращался в сплошной комок нервов, с каждой секундой редеющий аки чья-то шевелюра от лучевой болезни. Самое плохое, что это прекрасно отражается на моем поведении, вот как сейчас — я, с белым как костюм химзащиты лицом и с премерзкой тяжестью в груди, стыдливо завернулся в простыню и прилежно грызу зубами ее угол. К слову о зубах: в нескольких местах на шее у меня красовались до сих пор не сошедшие следы зубов. Причем чьих — догадаться было легко. Это все Сэа. Сэа-Сэа-Сэа. Я неустанно повторял про себя ее имя, хотя и непонятно, почему. Трястись от бессильной злости было бы глупо, разве что на самого себя. Я сам ее поблагодарил за извлечение из обгоревшего в хлам "Кросс Трайфорса", сам принял ее предложение, пожевав для виду губами, сам добровольно разделся… и тогда уже, спохватившись, завернулся в сраную простыню. А она была на седьмом небе от счастья и меня была готова на руках носить. Слава богу, я уже успел отказаться. Ну а выглядела она… как? Уж точно не как обычно; на ней не осталось даже шляпки, которую она стала надевать все меньше и меньше. Обнаженная Темпести выглядела мило, привлекательно и возбуждающе — как бы мне не хотелось признавать последний факт. Но я, увы, не до конца властен над своим организмом и позорно проигрываю борьбу со своими желаниями. Думаю, пора было уже признавать поражение. — Н-ну? — Сэа надоело крутиться передо мною, тем более что я, сосредоточенно обгрызая простыню, не мог оценить ее усилия по достоинству, и она упала на кровать рядом со мной. — Что-то на тебе совсем лица нету. — Извини, я где-то его потерял. — улыбнулся я. Она только головой покачала и стащила с меня простыню, отбросив ее куда-то в угол. — Ты — прям-таки аватара выражения "перед смертью не надышишься". Хотя знаешь, бледность тебе к лицу. Тебе бы его напудривать немного — и вышло бы самое оно. И губы самую чуточку подкрасить, а то на дохляка будешь похож. — Боже упаси. Я от Лейдзи вовек не отверчусь в таком макияже. — А чего в нем зазорного-то? Он сделает тебя красивее. Так, знаешь, утонченнее. Ты и так худенький, тебе к лицу. — Ты тоже худенькая. — Я старалась. — промурлыкала она. — И сдерживаюсь из последних сил. Оставим светскую беседу на потом, окей? Я сглотнул. Получилось с трудом — мешал ком в горле. — Ну, я готов. — Не-а. Во-первых, платочек не забудь. Я послушно сцапал двумя пальцами "платочек" и применил по назначению, скривившись, когда он опал и уплотнился. Прелесть фортирезиновых презервативов — подходят на все размеры и не рвутся вообще; из фортирезины делают протекторы для тренировочных мечей эш-ка, которые оружие не утяжеляют и пружинят от противника. А также еще много чего делают, и презервативы в этом списке далеко не последние. Хотя и не первые. — Вот умница. А теперь ляг на спину, расслабься и думай о Партии, как говорилось у Оруэлла. Будет приятно. — и Темпести сильно толкнула меня в грудь, заставив упасть на спину. — Ты наверное хотела сказать — неприятно… — конец предложения куда-то уплыл сам собой. На самом деле, мне действительно было приятно. Немного. И омерзительно в то же время, но это были мои закидоны, и я о них очень быстро забыл. Ее движения сначала были неторопливыми, постепенно убыстряясь и сопровождаясь тяжелыми вздохами. Сердце под моей грудной клеткой разгонялось, как гиперзвуковой самолет, и стучало в едином с нами обеими ритме, зрение стало размытым, а все тело ниже пояса начало охватывать приятное онемение… …И все. Финиш. Меня отпустило окончательно. Теперь уже мы просто лежали рядом, лицом друг к другу. Сэа от нечего делать скребла ногтями по моей ключице, а моя рука лежала у нее за спиной — там, откуда у наших предков когда-то рос хвост. Насмотреться на нее я уже успел — хотя а чего тут такого особенного было? — Знаешь, — начал я, — а ведь гореть заживо — это не из приятных. — Угу… — протянула она, не убирая руки. — Ну так спасибо, чего уж. — Ты уже говорил мне "спасибо", но все равно — спасибо. Как ты, от отвращения не умер? — Нет. Секс — это не так страшно, собственно… — Нда? — Однако, я не изменил своего мнения на этот счет. И не собираюсь его менять. — Несмотря ни на что?.. — Угу, несмотря ни на что. Я не собираюсь менять сразу все свои принципы и убеждения. — Вот умница. — Может быть, и умница. — задумчиво пробормотал я. — А может, и нет. Я еще сам до конца не разобрался. — Эх, ну и что тебе сказать? Дай-ка я тебя укушу… — и Темпести потянулась к моей шее. Я вскрикнул. — Ай! — Что "ай"? Больно? — Да, больно! Просто поцеловаться так сложно? — Да ну тебя. Скучно и неинтересно. А покусать я тебя покусаю, нам с тобой все равно предстоит долгая ночь. — А как насчет дать мне поспать? — Дам, конечно же. Но чуть попозже, миленький, хорошо? Я так давно ждала этого момента, ты представить себе не можешь… Ответом ей был мой печальный и тяжелый, как канонирский эш-ка, вздох. *** Когда я проснулся поутру, Сэа уже не было. Где-то я с такой ситуацией уже сталкивался, разве нет? Он просыпается, а ее нету — драма, что и сказать! Захотелось сплюнуть, но не буду же я плевать на собственный пол. Вместо этого я уставился в потолок, на котором красовалась надпись светодиодным мелком: "Ушла навсегда, прости и прощай. Завтрак в холодильнике. Твоя, Сэа". Я довольно оскалился. Умница девочка, нечего сказать. В крошечном холодильнике, вделанном в стену каюты, с дверцей, украшенной полустершимися надписями на мандарине, уж точно не найти было завтрака. Там хранились лекарства — эмоциоподавители, мнемостимуляторы, боевые коктейли, вполне бытовые "бритвочки", на короткий срок обострявшие восприятие окружающего. На стуле лежали два использованных ингалятора от "бритвочек" — одну приняла Темпести, одну, по ее настоянию — я. Наверное, из-за них все тело будто бы ватное — отходняк после приема "бритвочек" как раз наоборот, сильно притупляет все органы чувств сразу. Ну, или большую их часть. Способность видеть я не потерял. Встав с кровати, я все-таки проверил холодильник. Как и ожидалось, ничего необычного. Тихо вздохнув, я пошарил взглядом в поисках одежды и вспомнил, что повесил ее в шкаф. Ладно, успеется. После душа отходняк как рукой сняло. Ну да от бытовых наркотиков он был и так недолговременный. По всему телу остались следы от зубов. Мерзко. А, пускай, все равно сойдут. Но одеть я предпочел водолазку — она полностью закрывала искусанное горло. Водолазка-брюки-курточка-перчатки, перчатки белые и с раструбами, мои любимые. С уже вделанными проемами под сенсоры — последний писк моды тридцатилетней давности. Кому сейчас нужны сенсорные перчатки в быту? Последними я одел и застегнул туфли. Один карман привычно оттягивал КПК. Бледность, которая мне якобы была к лицу, никуда не исчезла. Ну да и черт с ней. Прямо в коридоре я столкнулся с кем-то из офицеров мостика. Вроде как это был Цзерни, канонир "Манты". — День добрый. — сухо поздоровался он, проходя мимо. Я кивнул ему вслед и пошел дальше. В "Манте" не было много коридоров, было просто мало экипажа. Столкнуться с кем-то было очень сложно — большая часть экипажа находится на вахте, подключенная к вверенным подсистемам, а другая, в основном техники эш-ка, находятся где-то на борту, готовые по первому приказу подключиться к вверенным подсистемам. Механизмам ангара и служебным роботам, в случае техников. Техники же предпочитали находиться, скажем, в кантине, или откуда еще недалеко было бежать до манипуляционной[41]. Так что по кораблю бродили только мы четверо, ну и изредка возвращавшиеся с/шедшие на смену офицеры мостика. А кого-то из нас четверых найти — а зачем собственно искать? Я вытащил КПК, открыл адресную книгу и стукнул по ушной раковине, набирая номер Второго. В ухе пошли гудки, а затем тихий хлопок и голос Лейдзи: — Внимательно. — Это я. Где тебя черти носят? — Верхняя палуба, обзорная гондола. — Вас понял. Жди, сейчас приду. — Захватишь таблеточку? — Специально для тебя захвачу, я только отошел. — Да хорошо, я только рад буду. Давай, жду. Я повесил трубку и забежал обратно в каюту, вытащил обещанную таблеточку и вышел, закрыл за собой двери и двинулся к лифту. Обзорная гондола примостилась прямо между плавниками баржи, наверху центрального корпуса, и за исключением лестницы вниз, на собственно верхнюю палубу, была пустой. Гондола была полностью застеклена, за исключением пола. Стекло было односторонним и наверняка бронированным. Спереди в нем была откидывавшаяся вверх дверь, которая вела на небольшую открытую площадку. Посередине площадки, прямо на полу, сидел Лейдзи и смотрел куда-то в пространство. — Слыхал новости? — с ходу спросил он, как только я подошел к нему. — Кто-то утащил из города остов того эш-ка, который водил Крестоносец. Который тебя сжечь пытался. — Ну утащил, и… Что значит "утащил"?! — до меня наконец дошло. — То и значит. Эвакуаторы анубисов пришли под утро, а его нету. Рвут и мечут теперь. — Во дела. — Как же. Такую машину утащили, что любо-дорого. Тем более, с Ватикана сбить спесь им здорово хочется, они друг дружку сильно не любят. Хотя журналюги получат свою сенсацию, пусть и в другом ключе, а на интернет сейчас любо-дорого смотреть, сплошь суждения да кривотолки. Таблеточку дашь? Я протянул ему "таблеточку" — продолговатую пастельного цвета пилюлю. Лейдзи благодарственно кивнул и проглотил ее, а после приложился к возникшей откуда-то фляжке. — Ты где, кстати, вчера был? — спросил я. Брат пожал плечами: — Дела появились. Кстати о делах. Завтра в полдень прилетает Синдзи, ты в курсе? — Не-а. А с чего это? Перестановки какие-то, что ли? — Да может и тебя забрать хочет, но хер тебя кто пусти. Это первое. "Кросс Трайфорс" в говне и требует капремонта, а Синдзи, как начальник, должен его осмотреть и решить что с ним делать. Это второе. — Что, все так плохо? — Угу. Броня поплавилась, охладительная система не работает, мышцы разлезлись, скелет тоже в трещинах, кондеры повышибало. Тут точно капремонт, без вопросов. — Нда-а-а. — протянул я. Мне, похоже, предстояло сидеть мертвым грузом, без эш-ка. Никаких боевых выходов, ничего. Оно и видно, что Синдзи хочет меня отозвать. А сам едет только чтобы запротоколировать отправку "Кросс Трайфорса" в Германию, на верфи "Порше-Крупп Машиненбау" — только там его могут полностью отремонтировать. Плохо. — Но. Я уже с ним оговорил детали, вот только что, и сейчас жду ответа от командира "Анубис-Хеда". Завтра ночью ты со мной поведешь конвертоплан. Тот, который у нас стоит, V-45, ничего особенного. Это третье. — А с какого перепугу? — Ну как с какого. Ты главное не начинай мне пыль в глаза пускать, я тебя уже, считай, подписал, мне нужен второй пилот. В общем, я тут порылся по интересным таким файлам и нашел доказательство испытаний того орбитального лазера. — Которым ты бредишь? Ну-ну. И что это, опять видео? — Иди ты. Я нашел координаты и документы о проведении испытаний, и транскрипт самого испытания, собственно. Вбил координаты в орбиталмап, задал отображение движений кольца и бинго. Сходится точь-в-точь. С орбиты там небольшой островок с кратером посередине, а кратер от орбитального лазера я ни с каким другим не спутаю. — Что, вот так все просто? А подрихтовать картинку им не религия не позволила? — Какая рихтовка, там прямая трансляция, да и орбиталмап держат эти, — Лейдзи многозначительно ткнул пальцем вверх, — с Орбиты. Там же много деятелей сети гнездится — хостеры, фриварщики, паршлфриварщики, пираты, библиотекари, доткоммунисты, анонимы, кое-кто из бывших королей рынка… А насрать в кашу землянам Орбита всегда рада будет, вот и не рихтуют, подают как есть. Ну а потом я пролез в интранет КЭГ и быстро набрел на подтверждения. Страху же натерпелся. Да и паршивенько было, я вон только-только нормально пожравши за целые сутки. — Не вычислили? — Не-а. Спасибо опять же Орбите. Через них залез, у меня там знакомые есть, вот и подсобили. Задержки связи конечно ого-го были, но оно того стоило. И поди теперь что докажи, кланы Орбиты за своих горой стоят, КЭГ просто мараться не захочет. — А если сразу на Земле искать начнут? Они ж не дураки. — Раз лазейку прошляпили — значит не дураки они, а идиоты. Стыд-позор, мегакорпорация, управляющая целым орбитальным лифтом, а в отделе сетевой безопастности сидят какие-то кулхацкеры, чесслово, которым лишь бы по сети лазать. А вообще пускай найдут сперва, нас-то здесь не будет, а я предусмотрительно полез с постороннего терминала. Не буду ж я лишние проблемы "Синамуре" создавать своими правдорубскими экзерциссами? — Угу. Ну допустим я тебе поверил. Выбора у меня особого нет? — Не-а. — А как я конвертоплан поведу? Это ж поди не сверхлегкий вертолет. — Основная задумка примерно похожа, но вообще ты вести не будешь, вести буду я. Тебе остается смотреть за приборами, зорко оглядывать пространство радаром и дирижировать вооружением. А оно там будет, пулеметы есть, ракеты я тоже нагружу. Вдруг какая-то херня случится, не знаю. — То есть, это такая увеселительная прогулка в компании с высоким начальством? — Я надеюсь. — на лице Второго расплылась широкая счастливая улыбка, а глаза мечтательно уткнулись в небо — подействовала таблеточка. Я брал ее наугад, и поэтому даже не посмотрел, что это за препарат-то был. Видно, хороший. Расслабляющий. — Слушай, а хорошо-то как! — Хорошо? А, ну да, ты же упоролся… — протянул я и отошел назад. Мало ли чего ему сейчас в голову взбредет. — Чего-чего? Мужик, ты глянь вокруг — солнце, небо голубое, птички поют! И цветы, все в цветах! — проникновенно и горячо заговорил Второй, обернувшись ко мне. Зрачки у него сузились до крошечных точек, а дышал он медленно и неторопливо. — Даже солнце, даже небо, даже… даже..! В таблеточке оказался героин. Вот черт. — И как оно, бро? — как ни в чем не бывало спросил я, подходя поближе. — Круто? — Еще как! Великолепно, долбаный ты в рот, просто неподражаемо! Ну спасибо, бро, всю усталость как рукой сняло, молоток, знал что мне предложить. — Не за что, бро. Всегда рад подсобить, бро. — пожал я плечами. А затем размахнулся и изо всех сил вмазал Лейдзи в висок. "Бро" покачнулся, как маятник древних часов, его глаза закатились и он, обессилев, рухнул на пол. Синяк с виска он выведет, а вот блевать, потеть и ходить по обшивке он у меня точно не будет. Взяв брата под мышки, я потащил его прочь с площадки, на ходу покрывая все вокруг последними словами. И спрашивается, кто виноват? Правильно, я. Героин я терпеть не могу. Но теперь уже ничего не поделаешь, и я, вполголоса матерясь, потащил Лейдзи вниз по лестнице. Прости, бро, но расширение сознания придется отложить на неопределенный срок. *** На следующий день — поздно вечером, как и было уговорено — я шел наружу, на импровизированную посадочную площадку, и тут-то встретил Синдзи. Он прилетел еще днем, но днем мы с ним как-то не состыковались. — Лелуш? — недоуменно спросил он. — Синдзи! — воскликнул я и заключил начальника/приемного брата в обьятия. Крепких мужских обьятий не получилось: Синамура-младший повис у меня на шее, и я поспешил высвободиться. — Как ты? — Я-то в порядке, а сам-то ты как? Синдзи от переизбытка чувств всплеснул руками. — Чудесно, чудесно! На Синамурадзиме без вас всех скука смертная, я тебе скажу… — А как там Юки? — Прекрасно. Передавала тебе привет. — он одернул воротник макинтоша и серьезно посмотрел на меня. — Ты точно в порядке? Не обжегся? — Чего? Когда? А-а-а… Да брось, Синдзи, я уже и забыл об этом. Ожоги все равно за пять минут выводятся. — Так-то оно так… — покачал головой Синдзи, печально улыбнувшись. — Да вот "Кросс Трайфорс" в ужасном состоянии. Завтра его заберет украинский транспортник и отправит в Германию на ремонт. С ним вместе поедет часть техников, включая Антонеску. А мы теряем почти миллиард иен. — То есть, сотню миллионов долларов? — Вроде того. Броню придется реконструировать. — Да? Можно мне будет выбрать дизайн? — Надеюсь. На посадочной площадке впереди — если разровненный квадрат земли можно было назвать посадочной площадкой — чернела туша конвертоплана V-45 Buzzard. Троица приземистых обслуживающих роботов занималась подготовкой машины к старту — двое подсоединяли блоки НАР к пилонам(на закорках роботов были еще и управляемые ракеты воздух-воздух), а третий суетился возле откинутого люка силовой установки и небольшими лапками-манипуляторами устанавливал топливные элементы. Внешне роботы напоминали крабов-переростков — шесть ножек с колесиками, два трехпалых манипулятора спереди, два пучка камер на телескопических штангах, на панцире крепления для грузов. Лейдзи высунулся из кабины и помахал нам рукой. Синяк ему свели медицинские наноботы, почистившие заодно организм от последствий неудачного приема героина, а заодно и от всего остального, съеденного им за день. "Ощущения — будто бы только что конкретно проблевался". - сказал он тогда. Ну, после того как попытался дать мне по морде за то, что я лишил его кайфа и вообще бросил в филактерий и ушел. Потом он крепко поужинал и подобрел, а выскочившая было сыпь — реакция на очистку крови наноботами и переливание небольшого количества искусственной — сошла на следующее утро. Я же, к слову, на следующее утро проснулся еще и в синяках. Я громогласно чихнул. — Синдзи, здоров. Бро, что с тобой? — Аллергия!.. пчхи!.. — Ой бедненький. Ты смотри, если в самый, хи-хи, ответственный момент у тебя случится приступ, будет неприятно. — Неприятно кому?.. — удивленно поинтересовался Синдзи. — Темпести, кому ж еще… А, ты ж и не знаешь… — пробормотал Второй, видя, как Синдзи удивился еще больше. — Она ж третьего дня с ним наконец-то переспала, а он вроде как и не рад… Нехорошо-с! — Слушай, а не шел бы ты отсюда? — немедленно отреагировал я. — Само собой, я не рад! Меня совершенно не радует, не радовала и не будет радовать перспектива трахаться с кем-либо. Но коне-е-ечно же, тебе лишь бы повод найти потравить несчастного брата… — Так если не радует, какого черта ты тогда терпишь? — Я обещал. И мы все еще остаемся друзьями, если тебе это интересно. — Хо-хо-хо. — издевательски проговорил Лейдзи. — Ладно, живи пока, поганец. С тебя проверка подсистем жизнеобеспечения, РЛО и управления огнем. Дверь там. — он ткнул пальцем себе за спину. Я сплюнул и обошел нос конвертоплана, открыл дверь на место второго пилота и влез в мягкий ложемент, окруженный приборными панелями. Приборы дублировали показания воображаемого интерфейса, но у меня его не было. Хотя, в принципе, показания приборов отображаются в ДР-очках шлема… кстати, где он? — Бро! Где шлем?! — За сидением, только на кой черт он тебе?! — Надо! — я пошарил за спинкой сидения и нащупал шлем. Внешне он был довольно схожим с операторским, только без выпуклости нейроинтерфейса на затылке и переключателя справа. Я натянул шлем, и через стекло ДР-очков мир вокруг расцвел новыми обьектами — меню, индикаторы, дисплеи, надписи, бежавшие на лобовом стекле. Посередине запылал прицел пулемета — я взялся за ручку и поводил им из стороны в сторону. Так, ладно. Запустить диагностику по жизнеобеспечению, РЛО и управлению огнем. Наушники прошипели "Принято" и перед глазами вспыхнуло окно с медленно поползшими шкалами. Движением руки я отвел его в сторону — за движениями рук следили лазеры. Датчиков, которые можно было вложить в пальцы перчаток, у меня не было, а жаль. Лейдзи и Синдзи отошли куда-то в сторону, и за гудением аппаратуры и через наушники я их не слышал. А пискнувший лидар услышал сразу же. — Два быстродвижущихся обьекта, предположительно — пехотные доспехи, на десять часов, дистанция 80. Ориентировочное время до контакта три минуты пятьдесят две секунды. — сообщил ИИ. — ЛЕЙДЗИ!!! — рявкнул я. Брат всполошился, прекратил разговор и рванулся к кабине. Засунул голову в проем: — Какого хера случилось?! — Пехотные доспехи, десять часов, дистанция 60! — доложил я. — Это еще кто? — Это? Ану дай глянуть! — он вытащил свой шлем, нахлобучил на голову и отрывисто скомандовал: — Дать шестикратное увеличение! Шлем тут же выполнил команду, Второй вгляделся во вновь прибывших и сообщил: — Отставить панику. Это "анубисы". Это действительно были они. Два пехотных доспеха, выкрашенных в темно-красный, с шакал-фараоновскими эмблемами на левой стороне выпуклого панциря. Панцирь переходил в выпуклый глухой шлем с кластером из нескольких камер. Длинные руки с крупными плечами, массивные бедра, на самих ногах — откидные колеса с пуленепробиваемыми и высокопроходимыми шинами. На плечах висели стволами вниз скорострельные автопушки — даже не гироджеты, но тоже вполне мощные. Пехотные доспехи — русские, модель "Крепость-Б", одна из самых надежных в мире(вот что русские умели делать действительно хорошо — так это оружие) — остановились перед нами и присели на корточки. Панцири распахнулись — верхние половины, со шлемами, откинулись вверх, а средние разошлись в стороны. Жизнеобеспечение — ОК. РЛО — полностью функционирует. Орудия готовы к стрельбе в любой момент, только вот дроны еще управляемые ракеты не подвесили. — Доброй ночи. — поздоровалась полковник Лэндлайт, спускаясь на землю и подходя к Синдзи и Лейдзи. — Господин Вольфр-Икаруга, господин Синамура. И господин Вольфр-Икаруга, — добавила она, обращаясь уже ко мне, — вы, Лелуш. — О, честь имею. — ответил я, высунувшись из кабины. Полковник поздоровалась за руку с Лейдзи, а затем с Синдзи. Ее помощник, похожий на макаронину майор Линдсей, тоже покинул свой пехотный доспех и стоял в двух шагах за спиной начальницы. — Господин Лейдзи… — Прошу вас, просто "Лейдзи", без всяких господ. — Простите. Лейдзи, я прошу вас поспешить с отправлением. Мы не можем долго отсутствовать в Тегеране, вы понимаете. — Конечно-конечно, полковник. Прошу на борт. Вы возьмете пехотные доспехи с собой? — Если вы сможете их поднять. — "Буззард" может поднять три таких. Никаких проблем, заведите их внутрь и мы отправимся незамедлительно. — Благодарю вас. Мы приступим к погрузке. — кивнула Лэндлайт и пошла обратно к ожидавшим доспехам. Линдсей следовал за ней. — Синдзи, залазь внутрь, не стой столбом. — попросил Второй и размашисто зашагал обратно к кабине "Буззарда". — Бро, выдвинь два крепления для пехотных доспехов в грузовом отсеке и расчитай тягу, хорошо? — Никаких проблем. Считать вручную? — я щелкнул тумблерами 1 и 2 на панели "крепления подн./опуск.". Доспехи прошелестели шинами мимо нас, оставив за собой хвост пыли и раскаленного воздуха — они работали на топливных элементах, как и конвертоплан, а силовая установка располагалась в "рюкзаке" на спине. — Ты прикалываешься? В бортовом компьютере все есть. — Да-да, уже нашел. Ракеты "воздух-воздух", кстати, — я свернул окошко уведомления щелчком пальца, — установлены и готовы к запуску. Под каждым крылом у нас по два AIM-90 "Трейлблейзер". — Имел я в сопло эти "Трейлблейзеры", ты тягу расчитай, нам сейчас взлетать. — Уже. — компьютер поднапрягся и выдал расчеты, из которых я выбрал наиболее оптимальный. — Получай. — Получил. — двери захлопнулись сами собой, а позади закрылся люк грузового отсека. Из-под крыльев скользнули прочь роботы. — Уважаемые пассажиры рейса SSF-067 "Тегеран — неопознанный остров в Индийском Океане" авиакомпании "Синамура Парамилитарис", вас приветствует командир экипажа, Лейдзи Вольфр-Икаруга. Советую всем занять свои места, пристегнуться и не отвлекать экипаж от управления полетом. Приятного путешествия. Бро, включи им свет, что ли. Я включил. Двигатели на концах крыльев повернулись вниз, затем обратно вверх, а затем откуда-то снизу и позади загудела силовая установка. — Ну, с богом и его дошираками. Поехали. — Лейдзи щелкнул тумблерами запуска двигателей. Турбореактивные двигатели на концах крыльев ожили, отозвавшись наростающим надсадным гудением, понемногу перешедшим в рев. Из сопел вырвались конусы синего пламени, после чего горячий газ, создавая тягу, понесся наружу. "Буззард" рванулся вверх, подняв облака дыма и земли, и начал стремительно набирать высоту, после чего двигатели поменяли положение, и конвертоплан понесся вперед, прочь из воздушного пространства Ирана и к неизвестному островку, который наш самопровозглашенный командир экипажа видел только с орбитального телескопа. А касательно этого меня обуревало спокойствие. Полнейшее спокойствие. Под нами проносилась неразличимая в темноте земля, над нами было темное, затянутое тучами небо, а мы неслись дальше на всех парах, словно и забыв обо всем на свете. |
|
|