"Кровавый янтарь" - читать интересную книгу автора (Тихонов Александр)

Глава двенадцатая. Пьеса сыграна

Озеро Янтарь. Убежище Адепта.

За три месяца до прихода Спама в Зону

Когда человек пытается доказать себе собственную значимость, когда приходит момент подвести итог, и встретиться со своими страхами лицом к лицу, он делает пожалуй главный выбор в своей жизни. Возникновение государств в «Новом свете», экспедиции за Урал и долгие месяцы битв за Сибирь — всё это попытка найти себя, убежать от обыденности.

А ведь если подумать — что останется после меня? Дети, которые когда-нибудь умрут? Запись в архиве? Что будет напоминать потомкам, что жил вообще такой, ну, к примеру, гражданин Петров? Обидно ведь осознавать, что после смерти от тебя не останется ничего. Никто не вспомнит…

А вот о тех, кто осваивал Америку, кто шел в Сибирь по приказу Великих князей и царей, помнят. О них знают все, и из книги в книгу кочуют легендарные образы Ермака, Льюиса, Кларка. Они живут в веках, и пока будет существовать человечество, их имена будут помнить. Так будут помнить тех, кто водрузил знамя над Рейхстагом, кто полетел на Луну, тех, чьими потом и кровью политы земли Вьетнама, Афганистана, Сомали…

Так будут помнить того, кто впервые дошел до Монолита, но вот в чём ирония судьбы — никто не вспомнит смельчаков, которые шли рядом. Легенды будут рассказывать о Дмитрии Шухове, который в одиночку дошел до центра Зоны, а о том, что за этот рейд заплатили своими жизнями пятеро, не скажет никто. Не будут портить легенду, как не скажут о том, кто шел бок о бок с Семецким, со Спамом…

Никто никогда не узнает имени того, кто всегда был вторым номером. Знают лишь победителей, а сотни и тысячи тех, кто волею Зоны оказался в аутсайдерах, никогда не будут упомянуты в легендах…

И, тем не менее, они идут — сталкеры со всех концов Зоны. Они стремятся в центр, чтобы снискать славу героя, не понимая, что публике уже не важно, кто дошел до центра и вернулся….

А они будут идти и гибнуть в аномалиях сотнями, десятки их сцепятся на привалах друг с другом за грошовый хабар, и многие умрут. А потом пройдёт выброс, и отсчёт начнётся снова — новая кровь, новое представление.

Но есть и те, кто страшнее искателей славы. Эти гладиаторы современности идут в Зону, прячась от своих страхов. Одних преследуют враги, других — воспоминания. Именно они чаще всего становятся убийцами — психи, трусы. Таких людей во внешнем мире держат за решетками камер, а здесь их отпускают на вольные хлеба…

Но есть ещё и третий тип людей, живущих в зоне — прагматики, не верящие ни в наживу и славу, но и не боящиеся собственной тени. Они и есть те самые с сталкеры — убеждённые в своей правоте, они составляют кланы, словно коммуны, в которых пытаются выстроить свои, человеческие правила. Они пишут кодексы и уставы, выбирают командование.

Артур был сначала беглецом, потом искателем славы, и уж потом стал прагматиком…

Потом он не жаждал славы и денег. Он просто дышал воздухом зоны, слышал шум ветра, и наслаждался каждым мгновением, прожитым на этой земле. Забавно, но когда он бежал из внешнего мира, врачи давали ему от силы месяц, но он прожил годы. Раковая опухоль исчезла, словно её и не было. Он сделал главный выбор в своей жизни, и был этим вполне удовлетворён.

— Ну и где он? — Напарник покосился на часы. — Опаздывает.

— Ему простительно. — В тон собеседнику отозвался Артур, и поправил капюшон дождевика.

Холодные струи хлестнули по лицу, и где-то за горизонтом свирепо заурчал гром.

— Греби, давай.

Напарник послушно обхватил весло, и вновь оттолкнулся от остовов автомобилей. Попутно он старался разглядеть на берегу фигуру человека, но струи дождя, словно полог кулис, скрывали от него землю.

— Дерьмовая погодка, а, Артур?! — Ободряюще просипел он, но задумавшийся сталкер лишь отмахнулся в ответ.

Человек, которого они ждали, пришел лишь час спустя. Говорил преимущественно Артур, а незнакомец внимательно слушал.

— Всё сделали, как вы просили. Стены крепкие, вооружение — в общем, всё как договорились. Оплата, надеюсь, будет — как условились?

— Подробнее.

— Установили заслоны, обшили забор толстым металлом, окопали всё. Получилось круче, чем в бункере Гитлера…вот как-то так. — Закончил свой монолог сталкер.

— А туда не сунутся? — Незнакомец отвел Артура в сторону, чтобы напарник ничего не смог услышать.

— Кто сунется? Там радиация такая, что зомби дохнут.

— Значит, гарантируешь, что никто не решит искать там Монолит, или что там они все ищут.

— Счастье…

— Что? — Собеседник Артура словно не заметил, когда разговор перешел в иную плоскость.

— Счастье, говорю, они ищут, но там не будут. Им Монолит подавай, а посреди озера что искать?

— Уединения. — Незнакомец улыбнулся. — Как мой хозяин.

— Ваш хозяин не пожалеет. — Артур похлопал незнакомца по плечу, но тут же понял, что сделал это напрасно.

Кожу обожгло, словно сталкер прикоснулся не к человеку, а к ледяной глыбе.

— Если всё так, как мы условились… — Ответил Темный, с пренебрежением глядя на стоящего перед собой человека. — Если всё именно так, то проблем возникнуть не должно.

Он протянул Артуру стальной кейс, и тут же спрятал руки обратно в рукава.

— Вот и здорово. Приятно иметь с вами дело. Если вашему хозяину потребуется моя помощь…

— Не потребуется. — Возразил Темный сталкер.

В его монотонном голосе не слышалось ни одной человеческой нотки, словно говорил не человек, а робот…

Кто был этот странный заказчик в балахоне, напарник Артура так и не узнал. Он просто работал, строил убежище на островке посреди озера, и не спрашивал, кто платит за заказ, да и Артур не слишком откровенничал…

— Эй! — Артур внезапно встрепенулся, нагнал человека в балахоне и протянул ему сложенный вчетверо листок.

Темный сталкер развернул записку, несколько секунд вглядывался в расплывчатый текст, после чего что-то ответил и исчез, растворился в тумане…

Припять. Убежище Харона.

Зона контроля Монолита.

Незнакомец несколько секунд смотрел в сторону оконного проёма, словно свирепый ночной ветер отвечал ему, рассказывая о недавней трагедии.

— Ты знаешь, где теперь пульт управления Радаром? — Прохрипел он. — Скажи мне, Харон.

Он обращался к наёмнику…

Но как он его увидел в чернильной тьме комнаты? Как сумел вычислить замершего противника. Человек бы, определенно, не смог это сделать. Тогда кто же он?

Харон потянулся к пистолету, но опережая его неосторожное движение, незнакомец обернулся лицом к наёмнику, и вцепился противнику в горло. Харон захрипел, чувствуя, как тяжелеют руки, выронил пистолет, и повис над полом.

— Пульт управления! — Голос незнакомца теперь звучал откуда-то снизу.

— На… станции… — Харон дёрнулся, пытаясь освободиться. — У… Лёвы…

Несколько мгновений державший его человек молчал, обдумывая услышанное, после чего пальцы незнакомца разжались, и Харон оказался на полу.

— Живи. — Прохрипел незнакомец, и растворился во тьме.

За два часа до рассвета.

Тёмная долина. Рейдовая зона.

Из всех мест Зоны Сатир не любил именно Тёмную долину. Во-первых, потому, что она и впрямь была тёмной, а во-вторых, потому, что здесь он впервые убил человека. Такие ощущения не проходят бесследно, и груз былых грехов спустя десятки лет тянет людей к месту боя. С Сатиром всё было наоборот — он стремился убежать.

Свободовец вновь взглянул на вечернее небо, и протянул напарнику ПДА.

— Кирюху? — Сугроб почесал подбородок. — Ну, не знаю. Мне рассказывали, что его завалили беспредельщики из «Жизни», но…

— А я видел, как его прикончили. — Сатир вновь прочёл сообщение. — Скольких нужно оставить?

— Четырёх, чтобы прикрывали путь на Свалку и одного с рацией для связи.

— Хорошо. Оставь часовых и связиста, а остальных поднимай. Мы идём мстить.

За два часа до рассвета.

Граница Свалки и Тёмной долины.

Запах прелой листвы и гнилья долетел с запада, со стороны Отстойника. За годы, проведённые в зоне, Щелкунчик так и не привык к этому, как говорил Серый, дыханию Зоны.

— Ну? — Щелкунчик положил дробовик на сеть арматуры, и вопросительно кивнул.

— Минута. — Мартелл поднёс бинокль к глазам, и увидел, как багровые всполохи автоматных очередей разрывают полутьму лагеря диггеров.

Выходит, Хмурый был прав. Мартелл мысленно укорил себя за то, что не поверил лидеру Чистого неба. Хотя, проверить стоило в любом случае — не самим же лезть под пули.

— Их человек пять. Идут со стороны Долины. Ещё двое свободовцев на холме. Снайперы, наверное.

— Посмотрим. — Сталкер принял бинокль из рук товарища, и внимательно оглядел странную процессию. Пятеро свободовцев действительно перемещались сейчас в сторону лагеря диггеров. Минута, и до него долетело эхо винтовочных залпов, а потом тишину разорвала канонада. Над лагерем взметнулось пламя, на фоне которого то и дело возникали фигуры людей.

— Не врал. — Подвёл итог Мартелл.

— Кто не врал? — Щелкунчик отложил бинокль, и поглядел на друга. — Кто не врал?!

Милитари. Тропа вдоль деревни кровососов.

Зона контроля группировки Свобода.

К моменту, когда нас впервые засекли, отряд из четырёх человек проделал путь через весь Рыжий лес и две трети Милитари. Засекли по нашей же глупости. Засекли, и не выстрелили. Голубоватый луч прожектора вспорол мглу, но традиционной в таких случаях пулемётной очереди не последовало.

— Уснули они там, что ли? — Я поглядел на базу Свободы через прицел «винтореза».

Тихо. Даже слишком тихо, и ни единого огонька.

— Пропускают. — Предположил Маг.

— Эти не пропускают. — Я отрицательно покачал головой. — Там случилось что-то.

Пак кивнул. Он уже заметил шлейф густого дыма, едва различимый на фоне чёрного полога небес.

— Как думаете, что там? — Подал голос молчавший до этого момента сталкер в серой штормовке.

— Что бы это ни было, этим ребятам сейчас гораздо хуже, чем нам.

— Согласен. — Пак похлопал попутчика по плечу. — Пошли, нам надо двигаться…

Теперь мы шли вдоль заброшенной деревни, которую сталкеры между собой именовали «деревней кровососов», а наемники и вовсе прозвали «землей аномалий».

Сотни раз я проходил мимо это злополучного места, но сегодня впервые ощутил на себе пристальные взгляды обитателей полусгнивших хибар. Быть может, Зона лишила меня покровительства, но они всё еще боятся…

— Тебя что-то беспокоит? — Не оборачиваясь, проговорил кореец.

— Я не был с вами до конца честен… — Начал я давно назревший разговор.

Мысленно я уже, наверное, раз сто прокрутил в голове примерную беседу со стариком.

— О чём ты? — Пак обернулся, останавливая остальных бойцов.

— Я видел во сне то, о чём говорил Маг.

— Апокалипсис?

— Вроде того.

— Вроде того? Можно конкретнее?

— Ну, я увидел нечто странное. Это можно назвать и…

— Бредом. — Перебил меня подоспевший Маг. — У всех время от времени сносит крышу. В зоне это не редкость.

— Я видел то, чего не могло быть.

— Видел? Ты был прав, Пак, это он. Избранный.

— Вот почему вы вытащили меня, а Серого бросили умирать? Избранный был вам нужен, а простым сталкером решено было пожертвовать.

— Некогда было думать. — Пак резко развернулся, вновь останавливая группу. — Надо было спасать того, кого еще можно было спасти.

— А Серый?

— Он был при смерти. — Буркнул кореец.

И в этот момент мне вспомнился крик Серого. При смерти? Ничего подобного. Серый был ранен легко. Но почему Пак говорит, что не смог его спасти?

— Это ложь! — Наконец отозвался я.

— Ложь? — Пак пропустил Мага вперед, и пристально поглядел на меня. — С чего ты взял, что я лгу?

— Я слышал голос Серого.

— А что еще ты слышал? — Рассвирепевший старик метнулся ко мне, схватил за грудки и развернул спиной к деревне. — Подумай, может быть, подействовала бурда, которую ты себе вколол. От этой дряни может быть всё что угодно. Слух, например, теряться, или зрение. Глюки бывают.

И в этот момент я вспомнил перестрелку около проёма подземки. Я слышал эхо одного выстрела, но Стекольщик стрелял дважды. Пак лгал? А, может быть, он говорил правду…

А если не лгал, то все видения могли быть такими же галлюцинациями…

За полтора часа до рассвета.

Граница Свалки и Тёмной долины.

Бой в лагере диггеров и впрямь смахивал на съемки голливудского боевика. То и дело между бараков что-то взрывалось, сверкали аномалии, принимая в себя автоматные очереди.

— Вижу четверых! — Мартелл передал толстяку бинокль.

— Одного я знаю. Куда они, по-твоему, идут?

— Ясное дело, на помощь к этим отморозкам идут. — Мартелл посмотрел на Щелкунчика.

— Это же Спам.

— Ну и что? Ты разве не читал новостную сводку? Этот тип долговский отряд уничтожил.

— Отряд в одиночку? — Собеседник пожал плечами.

Он хотел сказать что-то еще, но, не дожидаясь следующей реплики, Мартелл скатился с холма и побежал в сторону лагеря диггеров, откуда то и дело слышались автоматные очереди. Он отчетливо слышал, как стрекотали полтора десятка «АК-74», а им отвечали сначала восемь, а затем девять «натовских» штурмовых винтовок.

— Стой! — Только и успел выкрикнуть Щелкунчик, прежде чем Мартелл поравнялся со странной процессией…

Теперь встрепенулся уже Клевер. Он тоже подхватил автомат и бросился следом за товарищем.

Все произошло так быстро, что я едва успел осознать происходящее…

Сначала загрохотал автомат слева от нас, а потом второй, сверху. Скажу сразу — описать происходящее в подробностях я просто не мог. В голове все еще вертелся недавний разговор с Паком, и все прочее уходило на второй план.

Словно в трансе, я стрелял, перезаряжал оружие, но все мои мысли были лишь о том, что происходило вчера днем.

К моменту, когда мой палец коснулся курка, стрелявший уже преодолел треть расстояния от своего убежища до нашей группы.

Только теперь я сумел разглядеть лицо стрелявшего.

— Мартелл! Это же я!

Но сталкера словно подменили. Может он не узнал меня? А, может, узнал, но истолковал мое появление совсем не так, как стоило это сделать.

Воспользовавшись тем, что Мартелл на несколько секунд исчез за грудой мусора, я бросился в сторону лагеря диггеров.

Выстрелы грохотали уже вдалеке, в стороне Темной долины…

Но я не обольщался. Вот-вот Мартелл и второй автоматчик поймут, куда я направился, и начнут палить вслед. Поэтому нужно срочно найти укрытие.

Я распахнул дверь основного здания в лагере диггеров — одноэтажной времянки, и прыгнул вовнутрь.

Следом, пробивая насквозь тонкую дверь, ударили две очереди, а потом фанерная филонка двери влетела в коридор, и на фоне темного полога неба возникла фигура человека в бронекостюме. Это был второй стрелок.

Нарвавшись на ответный огонь, сталкер, которого называли Клевер, бросился в крайнюю комнату. Выбив стекло, он выпрыгнул наружу, но пущенная следом очередь ударила в спину. Застучали о броню тяжелые пули.

Сталкер приземлился на бетонный парапет крыльца, перекатился под окно и швырнул в проём две гранаты.

С хрустом слетела с петель дверь за мгновение до взрыва, мелькнула тень на фоне огненного полотна, и всё стихло.

Я приземлился на траву секундой позже проворного долговца, прыгнул в сторону, и пустил длинную очередь по стене барака.

Мне ответила очередь из автомата Мартелла. Отпрыгнув за бетонные блоки, я ответил одиночным на вспышку, но стрелок уже переместился на другую позицию.

А потом мы оказались друг напротив друга, с оружием наизготовку…

— Я выстрелю! — Мартелл сжал приклад автомата, и пристально посмотрел на меня.

— Я тоже!

— Брось ствол, тварь! — Руки сталкера задрожали.

— Нет. — Я отрицательно покачал головой. — Не могу. Тогда ты в меня выстрелишь.

— Ствол бросай! — У Мартелла начиналась истерика.

Он жадно хватал ртом воздух, пытался успокоиться и восстановить дыхание.

Я ждал выстрела, но вместо этого услышал голоса:

— Тихо! — Щелкунчик отстранил Мартелла, и пристально посмотрел на меня. — Спам, проясни ситуацию. То, о чем говорится в СЖО правда?

— Не всё так просто, Щелкун. — Я вытянул вперёд перебинтованные ладони. — В зоне сейчас такое начинается, что нам с тобой и не снилось.

— То, о чем говорится в СЖО правда? — Повторил свой вопрос сталкер.

— Нет. — Я отрицательно мотнул головой. — Меня подставили. Кто-то перехватывает новостную полосу и отправляет в эфир свой текст.

Щелкунчик не реагировал. Он молча смотрел то на меня, то на Мартелла и Клевера.

— Это правда. — Я снова закивал.

— Верю. Я даже знаю, кто перехватывает эти сообщения…

Никогда не думал, что так просто можно потерять доверие, и так быстро его вернуть. Минутой ранее Мартелл и Клевер чуть было не пристрелили меня, а сейчас они слушали мою историю, веря каждому слову. Да, такое может быть только в Зоне, и нигде кроме Зоны.

Пока я поглощал тушенку из личных запасов Щелкунчика, сталкеры рассказали мне про станцию перехвата сообщений, которую несколько дней назад развернули в Зоне странные люди, прилетевшие на армейском вертолете.

Щелкунчик даже отметил местоположение странного лагеря на моем ПДА и посоветовал не соваться туда. Да я и не собирался. Все раны, наспех залатанные сутками ранее, сейчас принялись ныть, и я вообще сомневался, смогу ли продолжить путь.

Впервые за последние несколько дней у меня появилась возможность расслабиться.

«Вот, сегодня ты встретился со Шрамом, пережил бой с Чернобыльским псом, и не стал добычей Контролёра. Разве это не везение? Зона бережет тебя, Спам. Не знаю почему, но ты не такой как все». — Вспомнил я слова Монгола.

Сейчас они могли вызвать лишь улыбку, а тогда я воспринимал их как должное…

— Ну, как дела? — Насторожено спросил Пак. — Ничего не чувствуешь?

— Вроде жуткой боли? — Спросил я, глядя на кровоточащую руку.

— Ну, в общем да. — Сталкер оглядел ранение. — Кровь ещё идёт.

— Перестаёт. — Успокоил я его.

Мы сидели на пригорке, с которого открывался вид на догорающий лагерь диггеров.

— Выпьешь. — Спросил Маг, протягивая мне полупустую бутылку.

— Обезболивающее? — Я усмехнулся.

— Неа. — Сталкер покачал головой. — Тормозная жидкость. В смысле для трёх тормозов, которые забрели в такую даль.

Я отрицательно покачал головой.

— Ну, как хочешь. — Маг сделал несколько глотков, и указал в сторону дома, из дверного проёма которого тянулся шлейф белёсого дыма… — Куда теперь?

Я пожал плечами.

— Шансов нет.

— В смысле? — Пак встрепенулся.

— Нет шансов вернуть всё на круги своя. Сделать всё как было, чтобы никто за мной не гнался, а сталкеры вместо стрельбы приветствовали меня. Чтобы меня благодарили за добрые дела, а не пытались прикончить за то, чего я не делал.

— А ты хочешь вернуть?

Я пожал плечами.

— Возможно. Иногда мне хочется переиграть всё, вернуться на неделю в прошлое и не брать контракт на Стекольщика. Всё бы было по-другому. Многие были бы живы.

— Всё было бы именно так даже без тебя. Зона нашла бы на роль пешки любого другого. Того же Ворона, например.

— Тоже верно. — Я кивнул.

— Ну и кроме всего прочего ты вернул доверие как минимум трех долговцев, а это не мало.

Пак прищурился и оглядел сидящих рядом Мартелла, Клевера и Щелкунчика.

— Долговец тут только один. — Щелкун указал на Клевера. — Так что большой радости по этому поводу я бы на месте Спама не испытывал.

— Тоже верно… — Пак замолчал, глядя на ПДА.

Экран миникомпьютера светился, и на нем вырисовывался значок в форме телефонной трубки.

— Слушаю. — Кореец поднес переговорное устройство к уху. — Да. А это проверенная информация? Вы понимаете, что если… Боже святый… Ладно. Наблюдайте за ним, я скоро буду.

Пак перевел взгляд на нас, и прошептал:

— У нас проблема. Монолитовцы пропустили человека к центру.

— Кого?

— Парламентёра от Адепта. — Руки корейца задрожали. — Они пропустили к себе того, кто отключит радар для Адепта. Мне нужно срочно попасть в Припять.

— В Припять? — Тут уже пришла очередь Щелкунчика удивляться. — К монолитовцам?

— Нужно их предупредить.

— А может просто связаться с ними…

— Через станцию слежения. — Прошептал я.

— Ну, зачем сразу так. — Щелкунчик покачал головой. — Можно через торговца…

Лагерь Хозяев зоны. Янтарь.

Станция подавления сигналов.

Вы никогда не задумывались, почему человек так боится смерти? Понимаю, вопрос довольно странный, особенно если учесть, что задаёт его человек, которого смерть уже не раз пыталась забрать на тот свет, но именно такой человек может рассказать вам и про свет в конце тоннеля, и про сам тоннель…

Так почему же человек так боится смерти? По одной простой причине — он не знает, что будет там, по ту сторону тоннеля — новый мир, новая жизнь, или тупик.

А, быть может, нет никакого тоннеля и рая нет, а смерть человека это не только гибель тела, но и гибель души. Это неведенье заставляет человека бояться, как боится он всего, что с ним не происходило.

Так боятся врачи, делая первую в жизни операцию, солдаты, впервые попавшие в бой. Но особенность страха смерти в том, что этот страх универсален. Нет ни одного человека, который бы сказал, что не боится смерти. Все, от маленьких детей до больных раком стариков, боятся. Боюсь и я, но в отличии от прочих, я возвращался с того света не раз и не два. Я видел то, что обычный человек видеть не в состоянии. Галлюцинации от препарата, который я себе вколол, спросите вы? Итог переутомления, ранения, психическое отклонение? А то, что я видел в подземельях Агропрома — это тоже глюки?

И тогда я задумался — а что если есть и рай и ад, и призраки, которые бродят по коридору, ведущему в загробную реальность.

И мне стало жутко и страшно, словно я не оказывался за пределами мира живых.

А вдруг всё моё стремление быть хорошим ни к чему не приведёт, и однажды я окажусь в преисподней за всё то зло, что сотворил.

Ждёт ли меня ад?

Ад начинается за Радаром, и он меня ждёт…

— Не устаю вами восхищаться. — Пак пристально поглядел на меня, надеясь, что я передумаю и разрешу ему войти.

Он уже не говорил «ты», сменив это обращение на «вы», но выражал тем самым не уважение или почтение, а просто констатировал факт моего нынешнего статуса.

— Я бы не советовал. — Я уперся руками в створ ворот, не давая корейцу пройти.

— Но, там же Они.

— Верно. — Я кивнул и поглядел на ряды колючей проволоки. — Но они ли?

— Вы о чём? Опомнитесь! — Старик схватил меня за грудки и принялся трясти, словно одёргивая от опрометчивого шага. — Вы хотите умереть? Там ведь смерть! Хозяева это вам не обкуренные сектанты, которые и с пяти шагов не могут поразить цель. Хозяева стреляют без промаха!.. Они..

Я жестом прервал старика.

— А раз там смерть, зачем вы стремитесь туда?

— Тебя спасти.

— А меня не нужно спасать. — Я глубоко вздохнул. — Быть может это моё предназначение. Быть может, Зона для этого избрала меня.

— Нет! — Пак ударил кулаком по сетчатому забору. — Неужели ты…. Неужели вы не понимаете, что Зоне наплевать на избранных. Неужели это вам не ясно? Именно потому мы боремся с Зоной. Именно поэтому… А теперь ты идёшь туда, где обитают смертельно опасные существа. Это тебе не химеры и кровососы. Хозяева непобедимы, невидимы. Они творцы Зоны!

— Чушь. — Я развернулся лицом к ограждению, улавливая боковым зрением далёкое колыхание луча прожектора. — Они стали такими благодаря артефактам, которые носят при себе и особым костюмам. Они не творцы. Зону создали другие. Об этих других говорил Маг.

— Маг говорил о Хозяевах. — Обречённо изрёк Пак. — Там смерть, Спам. Не ходи туда.

— Но вы ведь боритесь с Зоной? Не жалеете жизней. Так? Почему же я должен поступать иначе.

— Потому что ты не такой как мы. Ты не должен быть здесь. Сейчас ты должен вместе с другими сталкерами искать истинных предателей, а не прорываться в лагерь Хозяев.

— Или лежать в могиле…с другими сталкерами.

— Типун тебе на язык и аномалию в подсумок. Ты что же, хочешь пойти туда воткрытую, надеясь, что не попадёшься. Забыл, что ещё не окреп после ранения, и теперь рвёшься туда? Ты ведь не бог! Тебя не спасёт счастливая случайность!

— Я уже это слышал.

— От кого? — Пак насторожился.

— От мертвеца. — Я усмехнулся, и пошел по направлению к забору, но тут же отпрянул, увлекаемы назад.

Я не сразу понял, что передо мной бежит свинцовая дорожка пулемёта, а сзади кряхтит кореец, вытаскивая меня из-под огня.

Но вот выстрелы стихли, и ударил одиночный из гаусс-винтовки последней модификации.

Меня обдало жаром.

Мгновение, и всё поле вокруг нас со стариком уже было наполнено мириадами искр. Трассеры сплошным потоком укрывали поляну, не давая подступиться.

— Ты прав, я напрасно решил… — Я осёкся на полуслове, глядя в широко раскрытые глаза Пака.

В глубине холодной бездны глаз отражались всполохи огня, но ничто не реагировало на светопреставление.

— Пак! — Я перевернулся на живот, подполз к распростёртому на земле старику и развернул его к себе. — Не умирай, Пак!

Старик не отвечал. Остекленелые глаза остановились, уставившись в одну точку. Он был мёртв. Спас меня и умер.

А ведь он был прав, когда говорил, что Зона играет с нами, постепенно убирая ненужных пешек…

Зона забрала и Ворона, и Артура, она отняла у меня всех друзей, и вот теперь в небытие ушел последний друг и наставник. Не было больше без Пака и клана «Жизнь». Одним единственным безрассудным поступком я перечеркнул судьбы многих, словно не Монолит, а именно я, как гибельный магнит притягиваю всех, а потом убиваю.

— Зона! — Я поднялся на колени, не замечая свистящих пуль. — Я тебя уничтожу! Ты не победишь!

Зона отозвалась рокотом крупнокалиберного пулемёта с другой стороны площадки, и вслед канонаде, как бы догоняя её, рявкнул одиночный из «Абакана». Пулемёт затих…

Зона? Она спасла меня и на этот раз? Вряд ли. Скорее всего, у Хозяев появилась проблема посерьёзнее, чем я, и они переключились на эту проблему.

Забыли? Ну, чтож, я вам сейчас напомню. Я схватил «винторез», поправил рюкзак, и шагнул на распаханное взрывами поле.

Отсюда пришла смерть Пака. Именно осколок одной из мин, которыми был утыкан склон, и убил его.

Я аккуратно шагнул вперёд, освещая себе путь, обогнул неразорвавшуюся мину, вывороченную из земли во время огненной феерии, и вскоре был уже у заграждения из колючей проволоки.

Перебрался довольно быстро, но всё же сказывалось недавнее ранение — перелезая через забор, я выронил фонарь и аптечку, да ещё и больно ударился головой при падении.

Время сейчас работало на меня, а возможно не только время, но и кто-то ещё, и поэтому надо было торопиться, пока расклад был именно таким.

Вновь рявкнул Абакан, но больше ни один из хозяев не ответил.

Я перебежал к стоящему сразу за ограждением КАМАЗу, скрываясь под проржавевшим остовом, миновал открытое пространство и замер около основного комплекса.

Лагерь представлял собой асфальтированную площадку с двухэтажным зданием в центре и четыремя вышками по периметру. Вплотную к вышкам примыкали технические сооружения, через которые и поднимались на башни защитники лагеря.

Аккуратно, чтобы не быть замеченным, я взобрался на крышу основного комплекса, и лишь теперь оценил масштаб разгрома.

Я-то думал, что Хозяева стреляли в меня, а оказалось, что совсем наоборот — они открыли огонь просто, чтобы никто не подошел с тыла. А с флангов подошли…

Во дворе лежало несколько тел. Здесь были и бойцы в странных, отливающих красным комбезах, и военные сталкеры со спецавтоматами. Наверняка, это был один из тех отрядов, которые отправили в зону за сутки до начала истории с Заречным. А теперь, потеряв связь, они набрели на лагерь Хозяев. Удачно для меня…

Как бы подло это не звучало, недавний бой был сейчас мне на пользу.

Перемещаясь по затемненной стороне двора, я добрался до одноэтажного строения, служащего казармой. Здесь меня и засекли…

«АГС-17», стрелок которого сейчас лежал, уткнувшись лицом вниз, оказался ближе всего, и, отбросив тело бедолаги в сторону, я занял его место.

Напрасно. Противник, вооруженный «АК-74» очередью из четырех пуль заставил меня искать другое укрытие.

— Здесь еще один! — Услышал я голос стрелка, и тут же недалеко от меня рванула «РГДшка», но либо Зона вновь оградила своего воспитанника, либо бетонный швеллер явился отличной преградой на пути осколков…

Я рухнул в грязь, перекатился влево, развернувшись, и только теперь поймал противника в перекрестье прицела.

Сочтя меня убитым, кидавший гранату боец покинул свое укрытия, и, держа наизготовку «L-85», двинулся в мою сторону.

Не смотря на то, что теперь я имел преимущество, грозная штурмовая винтовка, оснащенная подствольным гранатометом, могла свести на «нет» весь эффект неожиданности.

К тому же, первый стрелок, так умело использовавший «АК-74» мог сейчас быть совсем рядом. И все же я рискнул.

Какого черта! Если Зона решила меня уничтожить — пусть попробует, но я постараюсь забрать с собой как можно больше бойцов противника.

Я приподнялся, готовясь выстрелить, и в этот момент о бетон ударила тяжелая бронебойная пуля. Скорее всего, стрелял противник с «калашом», успевший к этому времени обойти мою позицию.

Уходя от повторного выстрела, я обогнул штабеля швеллеров, и нос к носу столкнулся со вторым стрелком.

Если на дистанции наши шансы были равны, то в ближнем бою противнику, как говорится, ловить было нечего. Вывернув незнакомцу руку, я закрылся им от автоматчика с «АК-74», и, прикрываясь бедолагой, как живым щитом, проследовал к казарме. Оттуда я планировал добраться до основного комплекса, но это если не произойдет что-то экстраординарное…

Как я успел понять, соратники Адепта обосновались на территории этого объекта несколько дней назад, и успели лишь установить минные заграждения. Об этом свидетельствовал и армейский вертолет, который мои противники бережно укрыли тентом. Скорее всего, они прилетели сюда совсем недавно, и только начали обустраиваться. Лишь это объясняло разномастность оружия и легкость, с которой мне удалось захватить одного из них.

Насчет своих боевых качеств я тоже не обольщался — заложник был ранен, когда вступал со мной в схватку, и не известно, на чьей стороне была бы победа, если бы передо мной оказался снаряженный в броню супермен, коих я видел на Проклятой топи.

Дойдя до казармы, я вооружился трофейной «L-85», и только потом двинулся к основному комплексу. Секунду спустя до меня долетело эхо выстрела, но расстояние между мной и противником с «АК-74» было уже слишком велико.

И в этот момент я понял, чего автоматчик ждал — он не пытался попасть в меня, а прикрывал своего напарника, который, с «вектором» модели «CR-21», двигался вдоль здания, отрезая мне путь к ближайшему укрытию.

Толкнув заложника в сторону позиции автоматчика, я развернулся к стрелку с «вектором», и отправил в его сторону гранату из подствольника «L-85»,

Напарник автоматчика скрылся за клубами огня. Не помогли даже залечивающие раны артефакты, которые приспешники Адепта носили на поясе.

Пришло время заложника. Развернувшись к недавнему противнику, я выпустил в него три пули, и только потом упал в траву, уходя от одиночных из «АК-74».

Как говорится, пьеса сыграна…