Глава 15. Подводный замок

У Верховной было отвратительное настроение. Ее раздражало все подряд: сначала тупые рохли и яркое солнце в глаза, а теперь вот холодная вода и вязкий ил. Хотелось выть от досады, из головы не выходил Большой Совет. Смогут ли глупые существа выполнить ее задание?

Она знала, что кто-то подслушивал за Советом. Она наложила на лабиринт сильное заклятье, и, по всем законам природы и магии, шпион должен был погибнуть в пещере. Кто бы он ни был: существо, либо человек… Однако внутренний голос подсказывал Верховной, что этот кто-то до сих пор жив. Она постоянно чувствовала его присутствие, и от этого злилась еще больше. Но она узнает, кто это, во что бы то ни стало. Не будь она царицей бяк!

Никто не должен знать про Тридесятое царство. Если существам все-таки удастся заполучить у Лешего ключ, она сразу от них избавится. Лишние свидетели ей не нужны. Она будет пользоваться Царством одна. Одна, безраздельно. Она наконец уничтожит глупых людишек, а высокомерным, заносчивым злыдням укажет их место: пусть показывают свои колдо-фокусы в ее цирке. А Черного злыдня она сделает своим личным шутом. "До чего же я ненавижу этот мир! — подумала царица бяк. — Даже больше, чем он меня."

Вода окружала Верховную со всех сторон, просачивалась сквозь шерсть до самой кожи — грузное тело бяки содрогалось от отвращения. При помощи колдовства она сотворила себе рыбий пузырь и жабры, так что теперь могла дышать под водой и идти по дну, но плавать она по-прежнему не умела.

Со стороны Верховная являла собой очень забавное зрелище: бяка размахивала толстыми лапами, мокрая длинная шерсть извивалась в воде, как экзотические водоросли. Если бы царицу сейчас видели подданные, они, возможно, перестали бы относиться к ней с благоговейным трепетом. Но Верховная, сухая или мокрая, по-прежнему обладала огромной силой и властью, а разговор с Водяным мог усилить ее стократ. Сегодня бяке предстояла нелегкая задача: заручиться его поддержкой. Если не сделать этого сейчас, позже он обязательно сорвет ее планы.

Да, договориться с Водяным будет нелегко. Водяной — это не какие-нибудь бяки, фефелы и задохлики. Обмануть его не так-то просто: он не верит в то, чего нет. Этот зеленый бородавчатый уродец всю жизнь доставлял ей одни неприятности — с ним придется повозиться. Бяка нахмурилась и выплюнула головастика, случайно заплывшего в ее разинутый рот.

За всеми этими мыслями Верховная и не заметила, что за ней по пятам следует тоненькая фигурка, то прячась в тине и водорослях, то сливаясь с косяком мелкой рыбешки. Верховная знала дорогу — несколько раз за последнее тысячелетие пришлось ей наносить визиты в подводный замок. Но случалось это только в самых крайних случаях, потому что она, как и все бяки, ненавидела воду. Водяной сам находил ее, неожиданно появлялся из любой воды, будь то ручей, колодец или утренняя роса. И всегда пел отвратительные песенки собственного сочинения, где обязательно было хоть словечко о воде или водоеме.

Бяка поежилась от неприятных воспоминаний. Водяной поражал всех вокруг своим веселым характером: хохотал так, что рыба в реке глохла. "Уж лучше бы был угрюмым молчуном, терпеть его не могу", — бормотала бяка себе под нос.

Через некоторое время Верховная увидела вдали слабое сияние. Это означало, что путь близился к заветной цели. Постепенно сияние приобрело форму высокого сверкающего холма, а затем великолепного замка из золота, хрусталя и драгоценных камней.

Верховная с завистью отметила, что многое изменилось здесь с тех пор, как она побывала под водой в последний раз. И увы, не в худшую сторону: теперь роскошное убранство просто ослепляло. Солнечные лучи пронзали толщу воды и попадали в сложную систему зеркал, установленных на башнях и в залах. Днем тысячи солнечных зайчиков резвились в длинных коридорах и на золоченых перилах лестниц, а ночью замок одевался лунным сиянием, напоминая гигантский фантастический корабль. Повсюду резвились русалки — прекрасные юные девушки с копнами золотистых волос и чешуйчатыми рыбими хвостами.

— И зачем этой селедке такое великолепие? — вырвалось у Верховной.

— На себя посмотри! — вдруг раздался веселый голос откуда-то сверху.

Бяка вздрогнула, подняла голову и даже присела от неожиданности: прямо над ней висел Водяной. Он разлегся в струях течения, словно на диване и, кажется, уже давно наблюдал за незваной гостьей.

Верховная расплылась в кривой улыбке.

— Здравствуй, озерный царь, какая неожиданность!

— Еще бы! Вы, наземные твари, смотрите только себе под ноги, и иногда направо-налево. Если кого-нибудь боитесь — оглядываетесь. Взглянуть наверх вам и в голову не придет. А там ведь жизнь продолжается, можно сказать, кипит ключом, и много всего интересного происходит.

— Да, ты прав. Так что, пригласишь в дом? — промурлыкала Верховная. Водяной щелкнул пальцами. Русалки, игравшие у ворот замка в пятнашки, тут же выстроились с обеих сторон живописной аллеи и склонились в низком поклоне. Створки золотых ворот перед замком медленно отворились, и Верховная вступила в подводный парк. Дорожки в нем были выложены разноцветными морскими камешками, а на клумбах пламенели яркие водоросли и морские звезды. Вдали парочками прогуливались золотые рыбки и осьминожки.

— Добро пожаловать в мою резиденцию! — захихикал Водяной. — Что, завидно?

— Нисколечко, — выдавила из себя Верховная и тут же почувствовала, что ее шею стиснули чьи-то холодные цепкие пальцы.

— Врешь, я же вижу, что тебя жаба душит.

Верховная обернулась и встретилась глазами с огромной зеленой жабой, обхватившей обеими лапами ее горло.

— Фу, гадость, — прошипела бяка, и жаба, не выдержав ее взгляда, удрала из парка с жалобным кваканьем.

Водяной потешался всласть.

— Вот спасибо, сестренка, развлекла на славу, а то я тут закис совсем в своем болоте! — Водяной хихикал. Плечи его тряслись, с зеленых спутанных волос сыпался песок.

— Никакая я тебе не сестра!

— Ну не дуйся, дорогая, ты ведь знаешь, что я весельчак. Ничего не могу с собой поделать.

Водяной, сотрясаясь от хохота, повел Верховную внутрь замка. Они миновали несколько парадных залов главной анфилады и свернули в боковой коридор. Тут и там проплывали яркие, блестящие рыбы редкой породы и окраски.

— Это мои придворные, — приговаривал Водяной. — Кстати, хочешь, я спою тебе свою новую песню?

— Нет, не-е-ет!!! — закричала Верховная. Но Водяной не послушался и затянул дурным голосом:

"Только не это, только не это, — думала Верховная. Все, что угодно: пусть смеется, издевается, но только бы не пел".

— Замолчи! — взорвалась Верховная. Водяной так страшно фальшивил и гнусавил, что шерсть на ней встала дыбом, а по коже побежали мурашки.

— Обижаешь, сестрица. У меня стихи хорошие, со смыслом. Я между прочим, еще и музыку пишу. Представляешь. какой талантище на дне пропадает? Обидно, даже похвалить некому. Рыбы молчат, жабы завидуют. Ладно, пойдем в мой кабинет, — Водяной перекувырнулся через голову и поплыл дальше, с шутками и прибаутками показывая Верховной замок.

В будуаре непринужденно расположились рыжеволосые русалки.

— Мои дочери. — Водяной кивнул на них. — Ну вот и пришли, это мой кабинет, здесь нам никто не помешает. Умыться с дороги не предлагаю, — он прыснул от смеха.