"Старомодные люди" - читать интересную книгу автора (Уитни Диана)

ГЛАВА ПЯТАЯ


Письмо с удостоверением о вручении. Квитанция возвращается отправителю.

Итак, Гилберты приступили к решительным действиям. Митч в пятый раз пробежал глазами строчки, словно надеясь увидеть что-то другое. Нет, все слова на своих местах. Документ, посланный адвокатом Гилбертов, официально извещал, что они намерены обратиться в суд с требованием о передаче им опеки над детьми.

Правда, Росс объяснил брату, что это может быть просто тактический ход. Гилберты рассчитывают, что Митч испугается неприятной огласки, связанной с процессом, и сам откажется от опеки. Иначе говоря, они уверены, что собственная карьера и репутация Митчу дороже, чем счастье детей.

— Нет, Руфь, не выйдет, — пробормотал Митч. — Раз так, будем сражаться по-настоящему.

Он сложил из письма самолетик и пустил его по комнате. Неужели они не понимают: если речь идет о детях, они, взрослые, должны действовать с предельной осторожностью? Митч встал, с такой силой наподдав стул, что тот едва не полетел на пол. В волнении Митч ходил по комнате туда-сюда. По-человечески он сочувствует горю Гилбертов, потерявших единственную дочь. Конечно, им сейчас одиноко, и они надеются, что внуки помогут заполнить образовавшуюся пустоту. Но ведь борьба между взрослыми принесет детям страшную боль, это ясно всякому. Господи помилуй, сначала дети потеряли родителей, а теперь их хотят оторвать от родного дома, от всего, что им близко и дорого.

Не выйдет. Не на того напали.

Митч извлек из футляра свой сверкающий медью гобой. Поднял инструмент к губам, но тут до него донеслось какое-то дребезжание и стук — вроде бы стук молотка. Озадаченный Митч прислушался. Он знал, что Шеннон и Рейчел что-то задумали. Интересно, что они там вытворяют?

Уложив гобой обратно в футляр, Митч спустился вниз. Выглянув из окна кухни, он удивленно заморгал. Бред, да и только!

Завидев его, Шеннон улыбнулась и призывно замахала рукой.

— Ну, как тебе наш сюрприз? — спросила Шеннон, когда ошарашенный Митч вышел во двор.

На лужайке перед домом в беспорядке валялись листы фанеры, на садовом столике были расстелены какие-то чертежи, а довольная Рейчел, опустившись на корточки, натирала наждачной бумагой деревянные штыри.

Наконец Митч обрел дар речи.

— Что… это?.. — Голос его прервался, и Митч только указал рукой.

Рейчел торжествующе подняла кусок наждачной бумаги.

— Мы с Шеннон занимаемся девчоночьими делами.

Шеннон рассмеялась.

— Выражение придумала Рейчел, не я. — Она обернулась к Митчу. — Вообще-то мы строим будку для Снайдера. — Шеннон указала на чертежи. — Мы с Рейчел решили: главное, чтобы будка по стилю соответствовала дому. Так что это будет нечто вроде викторианского особняка в миниатюре.

Митч устремил взгляд на чертежи. В самом деле, собачья будка — только украшенная резным портиком и с башенкой на крыше.

— Вы, девчонки, дурите мне голову, — сказал он. — Тут работы на месяц. Надо же, какой придумали архитектурный шедевр! Сейчас и человечьи дома сплошь да рядом обходятся без подобных изысков.

— Работы осталось не так много, — возразила Шеннон. — Я на прошлой неделе заранее сделала все необходимые заготовки, и сейчас нам надо только подровнять края и собрать все вместе.

Митч заметил, что под глазами Шеннон легли синеватые тени.

— То-то вид у тебя неважный, — проворчал он. — Боюсь, ты слишком похудеешь, если будешь так себя изнурять.

Шеннон, прищурившись, пристально взглянула на него.

— Кто бы говорил. Если хочешь знать, ты выглядишь точь-в-точь как участник эксперимента, цель которого — выяснить, как долго человек может продержаться без сна.

Рейчел, не желая оставаться в стороне от разговора, не замедлила вмешаться:

— Дядя Митч, Шеннон говорит, на следующей неделе мы покрасим будку — и все будет готово. Как ты думаешь, Снайдеру она понравится?

— Угу. Конечно, зайчик, он с ума сойдет от восторга! — Митч еще раз взглянул на чертеж и пробурчал: — Когда я впервые снял квартиру, она была куда меньше этой чертовой будки.

Шеннон лукаво подмигнула.

— Ну, Снайдер ведь крупный пес.

Услышав свое имя, Снайдер тут же завилял косматым хвостом и, высунув язык, осклабился в собачьей улыбке. Потом радостно залаял, как видно выражая свое одобрение.

Митч не мог оправиться от изумления. Да, Шеннон нимало не преувеличивала, когда сказала, что любит плотничать. Сам-то он, говоря откровенно, едва отличит сверло от отвертки. А Шеннон притащила с собой впечатляющий набор инструментов — со всеми этими штуковинами только профессионал разберется.

Появился Дасти, бросил взгляд на строительство и незамедлительно осведомился:

— А мне можно что-нибудь поделать?

— Нет. Нельзя. Это девчоночье дело, — отрезала Рейчел.

Шеннон попыталась внести мир:

— Что ты жадничаешь, Рей, работы тут хватит на всех.

— Не больно-то и хотелось заниматься такой ерундой, — выпалил Дасти, бросился в дом и с шумом захлопнул за собой дверь.

Митч уже решил пойти вслед за племянником, но тут взгляд его упал на рулон голубой ковровой дорожки.

— Это еще что такое? Или у меня начинаются галлюцинации?

Заметив, куда он смотрит, Шеннон улыбнулась.

— А что, тебе цвет не нравится?

— Устилать ковром собачью будку?.. — выдавил из себя вопрос Митч. — Здорово придумано. Разумеется, там будет и ванна.

На миг Рейчел прекратила орудовать наждачной бумагой.

— Не говори глупостей, дядя Митч. — Огромные круглые глаза смотрели осуждающе. — Снайдер же не умеет поворачивать кран.

Шеннон, с трудом сдерживая смех, отвернулась и принялась вымерять какие-то детали.

— Ох, лучше бы вы пекли печенье, — пробормотал Митч себе под нос.

Но Шеннон расслышала и тут же обиделась.

— Что, печеньица захотелось? — сердито спросила она. — А чем тебе не нравится будка?

— Будка отличная, — торопливо ответил Митч. — Просто я не ожидал, что ты развернешь такую деятельность, вот и все.

Шеннон подняла голову и задумчиво посмотрела на Митча.

— Старина Бифф Барнетт тоже считает, что место женщины на кухне, правда?

Митч нахмурился.

— Не понимаю, к чему ты приплела старину Биффа?

— Сгорая от любопытства, я бросилась в библиотеку и просмотрела все твои комиксы за последний год.

Где-то внутри у Митча вспыхнул сигнал тревоги. В спокойном голосе Шеннон отчетливо слышались неодобрительные нотки.

— Ну и как мои шедевры? Производят сокрушительное впечатление? — Он произнес это с некоторой опаской.

Шеннон пожала плечами.

— В последнее время Бифф, кажется, уже не такой грубиян, но все же обращается с женщинами не слишком любезно. И он явно невысокого мнения о них.

Митч страдальчески вздохнул.

— Господи, я сто раз твердил это бабушке и дедушке детей, а теперь и тебе приходится повторять. Я не имею ничего общего с этим нахалом Биффом. Пойми, это же комиксы. И герои в них соответствующие — грубоватые, наглые, самоуверенные. Что делать, людям нравятся именно такие парни.

Он приблизился к Шеннон вплотную и пальцем провел по ее подбородку.

— Раз ты просмотрела мои комиксы, солнышко, то наверняка заметила, что все там вертится вокруг детективной хватки Биффа. Конечно, он подчас ведет себя не лучшим образом: заставляет секретаршу готовить ему кофе, пускает слюни, завидев хорошенькую женщину, и так далее. Но что поделать, такой уж у него характер. К тому же ты сама сказала — в последнее время старина Бифф начал исправляться.

Шеннон слушала внимательно, даже слишком внимательно. Ему стало как-то не по себе от ее пристального взгляда.

Но потом она, похоже, смягчилась.

— По-моему, я понимаю, в чем у тебя сейчас затруднение, но…

Он погладил ее подбородок.

— Но?

— Но… Впрочем, не знаю. Забудь, что я наговорила. — Она опустила глаза. — До встречи с тобой я годами не заглядывала в комиксы. Ничего в них толком не понимаю. И не мне давать советы специалисту.

— Ты можешь давать мне какие угодно советы и вообще говорить все, что тебе взбредет в голову. — Он заметил, как губы ее приоткрылись и по телу пробежала легкая дрожь. — Мне интересно все, что ты скажешь, Шеннон. Все, что ты думаешь. Все, что ты чувствуешь.

Внезапно ей стало тяжело дышать. Шеннон ощутила, как в глубине ее существа ожила застарелая боль, страсть, исполненная нежности, желание, казалось навсегда погасшее.

— Шеннон! У меня все готово! — Рейчел теребила ее за рукав.

Шеннон растерянно взглянула на девочку.

— Да? Вот молодец. Сейчас продолжим.

Она с внезапной застенчивостью взглянула на Митча.

Как она хороша в своем рабочем комбинезоне, к которому пристала стружка, думал Митч. Куда красивее, чем другие женщины, разряженные в меха и увешанные драгоценностями. Конечно, у нее хватает странностей. И конечно, она не из тех прирожденных хозяек, которые только и думают что о кухне. Но все это исправимо. А что до маленькой Рейчел, он давно не видел ее такой сияющей и оживленной.

Общение с Шеннон, несомненно, на пользу племяннице.

И дяде тоже.

Вдруг он услышал какой-то шорох. У ограды, в дальнем конце двора, росла старая шелковица, ветки ее склонялись за ограду. Вот эти-то ветки сейчас и шевелились.

Снайдер тоже заинтересовался тем, что творится за оградой. Он бросился к дереву и уселся поблизости, не спуская глаз с подозрительных веток.

До слуха Митча донеслось приглушенное хихиканье, и над оградой появились две любопытные девчоночьи мордашки. Одну из девочек, соседскую дочку, Митч узнал. Кажется, ее звали Келли.

— Смотри, смотри, — завизжала вторая девчонка, незнакомая. — Вот он стоит. Ой, это правда он!

— Я что тебе говорила, — заявила довольная Келли и приветственно помахала рукой: — Здрасьте, мистер Уилер! Вы не могли бы дать автограф моей подруге Марси?

Снайдер радостно лаял и что есть мочи вилял хвостом. Однако девчонки, не зная, что на уме у собаки, решили не пересекать границу чужой территории и уселись на каменной ограде, повизгивая от восторга.

Митч тихонько заскрежетал зубами и украдкой взглянул на Шеннон. Она с изумлением смотрела на девчонок; видно было, что неожиданное вторжение ей вовсе не по душе. Беспомощно махнув рукой, Митч поспешил к ограде. Когда он подошел поближе, Марси захихикала и протянула ему свой альбом для автографов.

Митч взял альбом. При этом он устремил на непрошеных гостей долгий взгляд — взгляд, исполненный, как он надеялся, горькой укоризны.

— Я дам вам автограф. Но взамен вы тоже кое-что мне дадите. Обещание, что никогда больше не будете вот так вторгаться в чужие дворы.

Две головы согласно закивали.

— Не будем, больше никогда не будем, честное слово, — хором затараторили подружки и вновь прыснули.

Нацарапав свое имя поперек страницы, Митч вручил альбом его обладательнице.

— А теперь, дражайшие, будьте так любезны, исчезните.

— Исчезаем, исчезаем! Спасибо вам!

— Спасибо, мистер Уилер, вы просто высший класс!

В воздухе мелькнули два конских хвоста, две пары загорелых ног, и девчонки скрылись за оградой. До Митча донесся их удалявшийся топот. Вот принесла нелегкая, подумал он. Вдруг Шеннон расстроится из-за этой дурацкой истории? Он взглянул на Шеннон, словно ничего особенного не случилось.

Но Шеннон не ответила на его улыбку. Конечно, размышляла она, нежданный визит не слишком обрадовал Митча, и он не вспылил только потому, что вообще неспособен на грубость. А все-таки убедиться в его популярности не слишком приятно.

Спору нет, он тут ни в чем не виноват. Что он может поделать с многочисленными поклонницами своих комиксов? Ведь и она, Шеннон, была совершенно беспомощна, когда вокруг ее развода разразился скандал. Она с ужасом вспомнила обо всем этом: вспышки фотоаппаратов за окнами, репортеры, подкарауливавшие ее, точно охотники дичь.

За последние годы она вновь привыкла к тому, что никто не суется в ее жизнь. Похоже, ей предстоит отказаться от этой успокоительной привычки. Рядом с Митчем она будет объектом самого пристального наблюдения, окажется у всех на виду, словно зверь в клетке. Не самая приятная перспектива.


Шеннон быстро пролистала страницы, отыскала нужный раздел и расстелила газету на полу в гостиной. Рядом устроился Дасти. Сегодня, как Шеннон и обещала в прошлое воскресенье, они с Рейчел выкрасили будку для Снайдера. Теперь Рейчел была наверху, отмывала руки от засохшей краски.

Шеннон заметила, что Дасти приуныл, по всей видимости обидевшись, что она проводит столько времени с Рейчел. Она решила заняться мальчуганом и, чтобы втянуть Дасти в разговор, принялась расспрашивать его о школе. Незаметно она перешла на собственные университетские дела. Упомянула, что изучает экономику, и, слою за слою, стала объяснять Дасти, чем же занимается эта наука. Постепенно они добрались до самых фундаментальных теорий. Мальчик слушал открыв рот, и это льстило Шеннон. Разумеется, она пыталась по возможности упростить урок, найти примеры и сравнения, доступные ребенку. Дасти был на седьмом небе от гордости.

Объясняя структуры взаимных фондов, Шеннон сравнила их с фруктовым салатом. Тут она заметила Митча — он стоял в дверях и недоверчиво наблюдал за ними.

— Привет, дядя Митч. А я изучаю экомику.

— Да? Отлично, старина, но тебе пора переодеться. Сегодня играем в футбол.

— Бегу. — Дасти поднялся. — Пока, Шеннон.

И мальчик помчался вверх по лестнице.

Митч скептически приподнял бровь.

— Что за экомика такая?

— Экономика. Мы с Дасти сравнивали наши оценки, и ему стало интересно, что же я изучаю в университете.

— Понятно.

Митч опустился на колени, чтобы помочь Шеннон сложить газету.

— Слушай, а почему ты решила вернуться в университет?

— Скорее, не вернуться, а начать учебу с нуля.

Шеннон аккуратно подровняла страницы и отнесла газету на кофейный столик.

— Когда я окончила школу, то совершенно не представляла, что же делать дальше. Учиться мне наскучило до смерти, и я решила пойти работать.

— И куда же?

— Сначала устроилась официанткой, потом работала в универмаге, продавщицей в отделе парфюмерии. — Шеннон улыбнулась. — Как видишь, старт для блестящей карьеры был взят не слишком удачно.

— А отец? Ведь ты же могла работать в его компании?

— Тогда мы не слишком ладили с папой. — При этом воспоминании Шеннон сразу погрустнела. — Только после моего развода мы по-настоящему сблизились. Тогда я и начала работать водопроводчиком, заинтересовалась этим делом, поняла, что хочу расширить нашу компанию. Но тут уж без знаний не обойтись. И я отправилась в университет, сдала вступительные экзамены.

— А долго тебе еще учиться?

— В следующем году получу диплом. Я ведь занимаюсь вечерами, а вечерний курс длится дольше. За теми, кто учится днем, мне не угнаться. Как ни вертись, а часов в сутках не хватает.

Митч молчал, но Шеннон казалось, она слышит, как вращаются шестеренки у него в голове.

— Так загружаться — это уж чересчур, — наконец заговорил он. — Целый день работаешь, три раза в неделю занятия. Неудивительно, что с тобой даже по телефону толком не поболтаешь, тебе все время некогда.

Куда это он клонит, подумала Шеннон.

— По-моему, для того, чтобы чинить трубы, вовсе не нужна степень бакалавра, — вкрадчивым, мягким как шелк голосом продолжал Митч. — И есть столько приятных способов проводить вечера, которые ты гробишь на занятия.

— Вот как?

Митч взял ее руку и несколько раз прикоснулся губами к ладони.

— Наверное, это чистейший эгоизм, но мне бы так хотелось проводить с тобой побольше времени. — Он легонько прикусил нежную кожу ладони, и Шеннон вздрогнула от необычного ощущения. — А тебе? Разве тебе не хотелось бы почаще бывать со мной?

Она едва заметно кивнула. Рядом с этим человеком она теряет разум.

— Поехали сейчас с нами, — предложил Митч.

— Посмотреть, как Дасти играет в футбол?

— Ага. Он будет в восторге, что у него есть еще один болельщик.

Вряд ли, подумала Шеннон. Мальчишка уже дал понять, что не собирается делить с ней своего дядю Митча.

— А Рейчел и Стефи, они тоже поедут?

— Обычно в дни футбольных матчей я отвожу их к своей сестре. — Он улыбнулся, словно в предвкушении чего-то приятного. — После игры забросим к ней Дасти и вдвоем отправимся куда-нибудь.

Ну, тут последует такая вспышка ревности, что ей несдобровать, мелькнуло в голове у Шеннон. Но она отогнала прочь неприятные предчувствия. Вечер вдвоем с Митчем — перспектива, против которой трудно устоять. Трудно, но необходимо. Они останутся наедине, и это приведет… Шеннон прекрасно понимала, к чему это приведет. Нет, она не готова к новому этапу в их отношениях.

— У меня другая идея — лучше.

Митч выжидательно взглянул на Шеннон.

— Вы с Дасти отправляетесь на футбол, Стефи отвозите к тете, а мы с Рейчел едем в город развлекаться — пообедаем где-нибудь и посмотрим кино.

Митч сразу сник.

— Да ты шутишь, Шеннон?

— И не думаю. — Действительно, Шеннон говорила вполне серьезно. — Девочка чувствует себя одинокой, Митч, и очень тоскует по матери. Пусть немножко развеселится — хотя бы на несколько часов.

Митч задумчиво посмотрел на Шеннон.

— Ты права, дорогая. Рейчел такая славная девчушка, такая спокойная, разумная, мне и в голову не приходило, что с ней что-то не так. — В глазах его мелькнула боль, и он торопливо отвернулся. — Может, я на самом деле не способен воспитывать детей, Шеннон? И мне лучше отправить их к бабушке и дедушке?

У Шеннон сжалось сердце, когда она увидела его растерянный взгляд.

— Что ты, Митч, ни с кем детям не будет так хорошо, как с тобой. — Повинуясь внезапному порыву, она обняла его и привлекла его голову к своей груди. — Они тебя обожают, поверь.

И я тоже, добавила она про себя. И я тоже.


— Рейчел, зайчик, просыпайся. Мы уже дома.

Шеннон открыла дверцу машины и вытащила сладко позевывавшую малышку. Тонкие ручки обвились вокруг ее шеи, и на Шеннон накатила теплая волна. Как приятно заботиться о таком маленьком, беззащитном существе. Какое странное, волнующее ощущение. Неужели материнский инстинкт? Да нет, вряд ли. Шеннон ведь сама решила, что этот инстинкт — выдумка, а если это и не так, все равно она его начисто лишена. История с Труди убедила ее в этом.

— Я сама… — пробормотала Рейчел и тут же уронила головку на плечо Шеннон.

Захлопнув ногой дверцу машины, Шеннон с девочкой на руках поднялась на крыльцо. Из дома доносились гудение самолетов, автоматные очереди и возбужденные выкрики. Шум такой, что весь квартал можно перебудить. Наверняка Митч смотрит по телевизору какой-нибудь старый боевик, решила Шеннон. Она неловко нагнулась, одной рукой прижимая к себе сонную Рейчел, и повернула ручку двери.

Тихонько закрыв дверь, Шеннон уже хотела подняться в детскую, но вдруг остановилась. То, что творилось в гостиной, ее просто поразило. Митч смотрел телевизор, это верно, однако вовсе не старый боевик. На экране мелькали разноцветные причудливые персонажи какого-то мультфильма: космические корабли с огромными, как у летучих мышей, крыльями, робот-горилла, с аппетитом жующий куски железа, и целый выводок каких-то непонятных существ, вооруженных маленькими ракетами — кажется, при помощи этих ракет они собирались победить мировое зло. Рядом с телевизором жужжал видеомагнитофон, а Митч Уилер, взрослый мужчина, усевшись на полу, с упоением поедал воздушную кукурузу. Время от времени он издавал довольные возгласы, точно шестилетний мальчуган, получивший все удовольствия сразу.

Шеннон на минуту лишилась дара речи.

Что ж, у каждого свои слабости, решила она. Когда Митч играет на гобое, это намного страшнее.

Рейчел приподняла головку, покосилась на экран и зевнула.

— Дядя Митч, мы смотрели «Бемби», а потом ели пиццу и сливочную помадку, и… — Новый зевок не дал ей договорить.

Застигнутый врасплох, Митч торопливо выключил телевизор и попытался задвинуть тарелку с кукурузой под стол. С растерянной улыбкой он провел рукой по волосам.

— Я вас так быстро не ждал.

Шеннон сохраняла самое невозмутимое выражение, однако в глазах ее искрились лукавые огоньки.

— Да ведь уже одиннадцатый час.

— Неужели?

Оба помолчали. Митч смущенно наблюдал, как взгляд Шеннон перескакивает с видеомагнитофона и многочисленных кассет, снабженных аккуратными ярлычками, на кукурузные зернышки, тут и там рассыпанные на ковре. Да, думала Шеннон, на поверку-то вышло, что он питает тайную страсть к сладостям.

Шеннон вспомнился недавний эпизод с невыключенным видеомагнитофоном — теперь все разъяснилось.

— Наконец-то я поняла, почему в воскресенье по утрам видик всегда включен на запись.

— Тебе бы частным сыщиком работать, — пробормотал Митч, забирая у нее сонную девочку. — Пойду отнесу ее в постель.

И он с Рейчел на руках направился к лестнице. Подождав, пока они не скрылись из виду, Шеннон бросила сумочку на диван и принялась изучать кассеты. Оказывается, у Митча превосходная коллекция — «Мститель в маске», «Серебряный ястреб», «Защитники Земли»… Кто бы мог подумать! Интересно, что сказали бы газеты вот об этом Митче Уилере. О человеке, который укладывает спать маленькую девочку, играет с мальчишками в футбол и по-детски восхищается супергероями мультфильмов. Нет, такой Митч Уилер вряд ли привлек бы внимание газетчиков — им ведь подавай чужое грязное белье. А все эти скромные домашние радости не годятся для броских заголовков. Поэтому из Митча старательно делают неотразимого дамского угодника и обаятельного трепача.

А на самом деле какой он? Пока она этого не знает. Наверное, газетные выдумки возымели свое действие, хотя собственный печальный опыт научил ее, что газетам нельзя верить ни на грош. При этом она всегда считала себя здравомыслящим человеком, не склонным к поспешным выводам и огульному осуждению. И все же, не прояви Митч настойчивости, предубеждение взяло бы верх над ее чувствами.

Она похолодела при этой мысли. Без Митча и детей ей не быть счастливой — теперь она в этом уверена. Она и сама не ожидала, что так быстро прикипит к ним душой.

— Девочка заснула, едва коснувшись головой подушки.

Голос Митча вспугнул Шеннон. Вздрогнув, она увидела, что он стоит рядом — совсем рядом. У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала его близость, вдохнула его запах. Кассета выскользнула у нее из рук и мягко шлепнулась на ковер. Никто из них не обратил на это внимания.

— Знаешь, я успел по тебе соскучиться, — пробормотал Митч, поглаживая ее по щеке.

— Я тоже по тебе соскучилась… то есть мы с Рейчел… — Шеннон охватило смятение. Да, она соскучилась по нему. Она скучала по нему каждое мгновение, когда они были врозь. Лишь о нем были все ее мысли. И сознание того, что она больше себе не принадлежит, пугало Шеннон.

Он коснулся ее губ своими — ласково, нежно. Он приник к ее рту, и она, прижимаясь к нему, обвивая его шею руками, ответила на поцелуй. Голова у нее пошла кругом от близости его тела, возбуждающего, желанного. Какие теплые, какие влекущие губы, чуть маслянистые, солоноватые. Этот притягательный вкус — неужели это вкус воздушной кукурузы?

Наконец губы их разъединились. Шеннон сотрясала нервная дрожь. Митч гладил Шеннон по лицу, и она чувствовала, что его рука тоже дрожит. Это мгновение значило для него много, так же много, как и для нее.

— Шеннон, радость моя… — проговорил Митч хрипло и перевел дыхание. — Что-то происходит между нами. Что-то очень важное. И нам надо поговорить.

У Шеннон подкашивались ноги. О чем сейчас говорить? Но ей необходимо, ей просто необходимо все обдумать, понять, что с ней творится, хотя, когда Митч рядом, она не в состоянии здраво размышлять.

Она оперлась на спинку дивана.

— Уже поздно. Мне пора идти.

— Тогда встретимся завтра?

Она схватила сумочку.

— Завтра понедельник. У меня занятия в университете.

— Подожди. — Митч схватил ее за руку и привлек к себе, не давая уйти. — Мы с тобой должны быть вместе. Вдвоем.

Голос его, глубокий, волнующий, ласкал ей слух, как музыка. Она облизала внезапно пересохшие губы.

— То, что происходит, слишком важно для нас обоих, — повторил Митч. — И от этого не убежишь.

— Я не собираюсь убегать.

— Нет, собираешься. Только я тебя не отпущу.

И как только он догадался, что она хотела спастись бегством? — подумала Шеннон.

— Для меня все это внове, — смущенно произнесла она. — И я просто не знаю, как мне быть.

Митч усмехнулся.

— А меня ты считаешь знатоком по части любовных дел… Поверь, того, что творится со мной сейчас, я не испытывал ни разу в жизни. Никогда у меня так не захватывало дух… Но я ничего не боюсь, Шеннон.

Взяв Шеннон за подбородок, он слегка приподнял ее голову и заглянул ей прямо в глаза.

— А ты? Ты — боишься?

Боится, очень боится. Но чего? Боится признаться себе, что полюбила. Боится, что ее сердце вновь будет разбито.


Митч поднял взгляд от своего рабочего стола и увидел, что в дверях кабинета стоит Росс Уилер, облаченный, по своему обыкновению, в безупречный серый костюм. Костюму вполне соответствовало суровое и неприветливое выражение лица. Сразу видно — перед тобой образцовый адвокат.

Митч отложил фломастер и повернулся на вращающемся стуле, наблюдая, как Росс тщательно устраивает свой портфель. Митч не слишком удивился, увидев брата. У Росса был ключ от дома, и Росс часто сам отпирал входную дверь, особенно в те часы, когда Митч обычно работал.

Росс наклонил голову, словно прислушиваясь.

— Что-то у вас сегодня тихо.

— Дасти и Рейчел в школе. Стефи спит. Вот я и выкроил время, чтобы немного поработать.

— А!

Росс был огорчен, что не увидит племянников, хотя и не подал вида. Митч знал: его брат, который всем кажется сухарем, обожает детей и каждой встречи с ними ждет как праздника.

Из шести детей Уилеров Росс был самым старшим. Когда умерли родители, ему уже исполнилось двадцать, и он взял на себя обязанности главы семьи. Росс всегда чувствовал, что он в ответе за младших братьев и сестер; с годами, по мере их взросления, чувство это лишь крепло.

В детстве Митч, как и положено младшему брату, преклонялся перед Россом. Сейчас Росс частенько раздражал его своей манерой лезть в чужие дела, но Митч старался быть терпимым.

К тому же он всегда помнил, что у Росса хватает своих неприятностей.

Когда его бывшая жена скрылась, забрав с собой двоих детей, Росс голову потерял от горя. Впрочем, и четыре года спустя он все еще надеялся отыскать дочерей, а неизрасходованный запас отцовской нежности щедро изливал на своих многочисленных племянников и племянниц.

При известии, что встречи с детьми не предвидится, «дядя Росс» в мгновение ока уступил место Россу-адвокату.

— Сегодня прибыли контракты из агентства. Щелкнув замками портфеля, Росс принялся перебирать бумаги. — Так как мои полномочия дают мне право отклонить некоторые пункты, я предлагаю…

— Доброе утро, Росс, — весело перебил его Митч. — Прекрасный денек сегодня, правда? Ты-то как поживаешь?

Росс нахмурился.

— Прекрасно, спасибо. Как и обычно, очень занят. Кстати, и у тебя, я вижу, дел хватает, и мы вполне можем обойтись без пустых любезностей. Так вот, возвращаясь к контрактам…

— Хоть мы с тобой и братья и можем обойтись без любезностей, это не причина, чтобы не замечать, что сегодня чудесная погода и что жизнь прекрасна. — Митч стянул перчатку без пальцев, которую надевал во время работы. — Вот нацарапаю еще картинку, и все, новая история готова. Можно гулять.

— И по этой причине ты готов прыгать от счастья до потолка.

— Не только по этой. Но развязаться на время с работой тоже приятно.

Недовольно ворча себе под нос, Росс пересек комнату, чтобы получше рассмотреть рисунки брата. Над рабочим столом висела пробковая панель, к которой Митч прикрепил с полдюжины картинок, уже полностью раскрашенных и подписанных. По размеру каждая из них была примерно вдвое больше тех, что публикуются в газетах.

— Ну, что тут новенького? — осведомился Росс. — Кончалось тем, что твой драгоценнейший Бифф спасал какого-то несчастного олуха из лап бандитов.

— Да, эта история как раз сейчас публикуется в газетах, — терпеливо разъяснил Митч. — А это другая. Что скажешь?

Росс внимательно разглядывал рисунки.

— Должен признать, я никогда не был в восторге от всякого рода суперменов, но все же…

— Что?

— Твой старина Бифф не становится, часом… э… слюнтяем?

— Слюнтяем? Только потому, что выяснилось — у него тоже есть душа? А я думал, так он будет человечнее. — Митч невольно поморщился, произнеся избитое слово. — Ну, что-то в этом роде…

Росс поджал губы.

— Как говорится, тебе и карты в руки. Если ты уверен, что детектив-романтик не разочарует своих почитателей, пусть его вздыхает и проливает слезы.

Митч чувствовал, как в нем закипает раздражение.

— А ты бы хотел, чтобы Бифф занялся поисками новой секретарши?

Тут Росс яростно воспротивился:

— Этого еще не хватало! Опять пикеты феминисток вокруг издательства? Нет уж!

Митч сердито взглянул на него.

— Кстати говоря, я так и не понял, чем феминистки были возмущены.

— Конечно, где тебе понять. Твой красавец Бифф заставляет претендентку на должность секретаря приготовить кофе, вместо того чтобы проверить, хорошо ли она владеет компьютером. Неужели ты думал, что работающих женщин это приведет в восторг?

Митч горестно воздел руки к небу.

— Феминистки, консерваторы, либералы, радикалы — на всех не угодишь. В конце концов, комиксы — это комиксы, а не политический комментарий.

— Запомни, Митчелл, политику делают не только министры. Твои комиксы проникают повсюду, хочешь ты того или нет, они оказывают на людей огромное влияние. И ты должен сознавать свою ответственность.

— А я, по-твоему, безответственный тип?

— Я сейчас совсем о другом. Просто все приключения твоего Биффа связаны с реальной жизнью. Во всех его фокусах можно увидеть прозрачный намек. Конечно, тут карикатура, пародия, но параллели-то очевидны.

Митч перевел дыхание.

— Да, искусство изображает жизнь — это общеизвестная истина. Из чего вовсе не следует, что я — это Бифф Барнетт.

Росс не отводил глаз от доски с рисунками; лицо его постепенно каменело.

— Надеюсь, что нет, — произнес он. — Очень надеюсь. — Потом резко повернулся к Митчу: — Может, все-таки займемся твоими контрактами?

Митч выхватил бумаги из рук Росса, пробежал их глазами и размашисто расписался.

— А теперь давай спокойно выпьем кофе. Кстати, я принял важное решение, и тебе, дорогой братец, выпала честь узнать об этом первым.

Росс мгновенно навострил уши.

— Звучит настораживающе.

— Ну, тебя все настораживает, у тебя все вызывает подозрение — кроме разве что деловых бумаг, составленных по всей форме и отпечатанных в трех экземплярах.

Митч взял со стола электрический кофейник и разлил кофе по чашкам.

Росс отпил кофе.

— Хорошо, я весь внимание. Выкладывай свою великую новость!

Чрезвычайно довольный собой, Митч уселся на край стола. Ему не пришлось долго ломать голову, чтобы принять решение. Митча вообще не беспокоил вопрос женитьбы. Успеется, когда время придет, говорил себе Митч. Но в последние месяцы жизнь его круто изменилась. Теперь у него есть дети и он отвечает за них. Теперь у него есть Шеннон. Время пришло, в этом нет сомнений.

Митч пристально взглянул на брата.

— Я, знаешь ли, решил жениться.

Росс поперхнулся.

— Ты в своем уме? — прошипел он, вытащил из кармана белоснежный платок и принялся вытирать забрызганный костюм. Вдруг лицо его исказилось. — Надеюсь, не на красотке водопроводчице?

Митч словно окаменел.

— Если ты имеешь в виду Шеннон, то да, я собираюсь жениться именно на ней, — непререкаемым тоном заявил он.

— Господи помилуй! — Бледный как полотно, Росс потер глаза и пробормотал: — Так и знал, все это до добра не доведет.

— О чем ты?

— Пойми, я вижу — ты бьешься как рыба об лед. Еще бы — одному воспитывать троих детей и при этом беспрерывно стряпать свои комиксы. Но можно найти другой выход. Согласись, женитьба — слишком важный шаг. Ты не думаешь, что проще будет нанять няню?

— Не смеши меня.

— Это ты меня насмешил. До полусмерти. Надо же, красотки вечно гонялись за тобой стаями, но тебе никогда не загоралось жениться, а тут вдруг… — Росс бросил на брата проницательный взгляд. — Твои проблемы с Гилбертами женитьба не разрешит, так и знай.

— Что ж делать…

— Ты знаком с этой женщиной всего несколько недель. Подожди хотя бы, пока вопрос об опеке будет улажен.

— Но почему? Ты же говорил, серьезная, прочная связь с женщиной повысила бы мои шансы. А что может быть серьезнее законного брака?

— Ты на самом деле считаешь, что для того, чтобы повысить свои шансы на процессе, стоит жениться? Как бы тебе потом всю жизнь не пришлось расхлебывать…

— Глупости, — оборвал брата Митч. Он пытался найти убедительный довод. — Ты помнишь, как папа и мама относились друг к другу?

— Конечно, помню. Только такие отношения — большая редкость.

— А в моей семье все будет именно так, как было у них. Я хочу, чтобы у меня был настоящий дом, уютный, надежный.

Голос Митча потеплел. Он представил себе Шеннон — вот она утешает Дасти, вместе с Рейчел строит собачью будку, моет липкие ладошки Стефи.

— И Шеннон хочет того же.

Росс не скрывал досады.

— Да, но пока что я не слышал, чтобы ты упомянул о любви. Конечно, на всех этих сентиментальностях крепкую семью не построишь, и все же не стоит руководствоваться голым расчетом.

Митч помрачнел.

— Господи, и почему мне взбрело в голову, что ты способен хоть что-то понять! — хмуро произнес он. — Ты же ни разу не видел Шеннон. Не представляешь, что это за женщина! Она — как раз то, что нужно детям. И мне. В первую очередь мне. В общем, я собираюсь просить ее стать моей женой, и разговор окончен.

Услышав последние слова брата, Росс немного оживился.

— А, значит, ты еще не дал себе труда… полюбопытствовать, каково ее мнение в этом вопросе?

— Ну, вообще-то — еще нет.

— Тогда, возможно, мои предостережения были излишни. — Росс потер руки движением, каким муха, усевшись на кусок сахара и предвкушая пиршество, потирает лапки. — И когда же ты собираешься осчастливить свою избранницу известием о предстоящей ей блестящей будущности?

— Сегодня вечером. Мы идем в Шуберт-театр, на «Отверженных», а после поужинаем вместе. Я уже заказал столик. — Митч бросил на брата умоляющий взгляд. — Надеюсь, твое обещание посидеть с детьми остается в силе?

— Мои обещания остаются в силе при любых обстоятельствах. — Росс, очевидно, решил, что трепать нервы пока не стоит. — Вдруг у твоей приятельницы окажется больше здравого смысла, чем у тебя!

— На что ты намекаешь?

— Тебе не приходило в голову, что она может отказаться от твоего заманчивого предложения?

— Нет, — пробормотал ошарашенный Митч.

— Завидная самоуверенность, — с чопорным видом изрек Росс.

Он поправил галстук, собрал разбросанные на столе контракты, аккуратно сложил их в портфель.

— Как твой брат, желаю тебе и твоей приятельнице хорошо провести вечер. Как твой адвокат, настоятельно рекомендую отложить выполнение далеко идущих планов до тех пор, пока не будет разрешена проблема с опекой. — Росс пристально взглянул на Митча. — Смотри, не наломай дров. — С этими словами он повернулся и вышел.

Митч в раздумье сидел за столом и вертел в руках фломастер. Невидящий взгляд его скользил по рисункам. Что, если Росс прав? И Шеннон откажет ему?

Быть этого не может! Он же видит — при каждом его прикосновении дрожь пробегает по ее телу и от желания темнеют глаза. Кроме того, она души не чает в детях, держится с ними просто, естественно, сразу находит ключ к ребенку. А разве в тот день на берегу океана она не призналась ему, что всегда мечтала иметь большую семью? У них одинаковые идеалы — старомодные, традиционные идеалы. Они хотят от жизни одного.

Волноваться не о чем, в конце концов решил Митч. Она просто не может ему отказать. Как ни раскинь, выходит, что они созданы друг для друга. Она будет его женой. А Росс пусть себе каркает — ему вечно мерещатся всякие неприятности.

Митч взглянул на подрагивавший фломастер и понял, что у него трясутся руки.