"Ричард Длинные Руки – эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 4

Он смотрел настороженно и внимательно. Оруженосец тихо-тихо внес легкий столик с блюдами, на главном в окружении мелких зажаренных птичек лежат культяпками вверх печеные фазаны.

Герцог кивнул одобрительно, а оруженосец почтительно переложил по фазану и горке птичек нам на чистые тарелки и, отодвинувшись на пару шагов, застыл, словно вырезанный из дерева идол.

Герцог отставил кубок с коньяком и произнес осторожно:

— Однако здесь, в Гандерсгейме, нужна крепкая рука… да и в Сен-Мари. Вы сами понимаете, в королевстве некое двоевластие. Реальная власть у вас, но легитимная, как вы сами заметили верно, за Кейданом. Это не может длится слишком долго. Когда война за Гандерсгейм закончится, придется что-то решать.

Я неспешно отпил вина из своего кубка, слабое и кисленькое, вчерашний виноградный сок, опустил на столешницу и посмотрел герцогу в глаза.

— А как видите будущее Сен-Мари вы, доблестный герцог?

Он уточнил:

— И Гандерсгейма?

Я покачал головой.

— Гандерсгейм — неотъемлемая часть королевства. Я сторонник целостности территорий. В сепаратизме нет ничего хорошего.

Он коротко усмехнулся.

— Хорошо, хорошо… Это либо мудрость, либо… хороший аппетит. Как я понимаю, возвращение Кейдана вас не устраивает?

— Как полноправного короля? — спросил я. — Нет. Другое дело, с сильно урезанными полномочиями, но, боюсь, эту идею не только не примут, а даже не поймут. Потому против Кейдана я лично ничего не имею, если он не будет настаивать на возвращении ему трона.

Он буркнул:

— Вы же знаете…

— Знаю, — вздохнул я. — Так что Кейдан отпадает.

— Тогда?

Он следил за моим лицом внимательно и не спросил — «тогда вы?», понимая, что такой разговор я завел издалека неспроста.

— Я не зря спрашивал, — напомнил я, — в каких отношениях вы с герцогом Готфридом.

Его лицо мгновенно изменилось, целая гамма чувств сменилась так быстро, что я не успел вычленить ни одной и классифицировать, затем он вскинул голову и произнес контролируемым голосом:

— Будут трудности, предупреждаю честно. С другой стороны…

— Да?

Он закончил честно:

— …герцога Готфрида местная знать охотнее предпочтет вам. Вы — чужак, а герцог Готфрид — сен-маринец. Его предки верой и правдой служили королевству, отличились во многих битвах, занимали высокие должности, водили армии. А когда Брабант начал постепенно отстаивать свои привилегии, Готфрида тайком поддерживали даже при королевском дворе. Кто из неприязни к Кейдану, кто в надежде, что потом сумеет и свои земли так же…

Я перевел дыхание.

— Герцог, я счастлив, что в вашем лице заполучил такого мудрого и понимающего наставника. Вы точнее оцениваете ситуацию и видите баланс сил, чего я, честно говоря, лишен за неимением опыта. Я рассчитываю, что вы и дальше будете помогать вашему другу на этом трудном пути.

Он проговорил многозначительно:

— Он мне больше, чем друг.

— И орден Марешаля распространит влияние на все королевство, — сказал я. — И на Гандерсгейм.

— Но по слухам, — сказал он, — вы намерены земли Гандерсгейма раздать исключительно вашим рыцарям.

— Верно, — подтвердил я, — но мои — это и армландские герои, и брабантские, и ундерлендские, и даже вестготские. Уверен, благородные идеи ордена Марешаля в их сердцах найдут гораздо больше отклика, чем в Геннегау!

Я поднялся, поклонился. Он тоже встал, красивый и величественный в каждом жесте, с поклоном проводил меня до выхода и даже подержал стремя моего коня, выказывая полную покорность и поддержку.

Герцог Ульрих вообще-то должен быть весьма заинтересован в возвышении Готфрида. При Кейдане больше не получишь, чем уже имеешь, но если Готфрид усядется на королевский трон, то Ульрих станет вторым человеком во всем королевстве.

Правда, с сепаратизмом Ундерлендов будет покончено, как и с отдельно взятой брабантностью, однако, думаю, большинство лордов только поприветствует объединение страны, что обещает усиление мощи, открытие новых рынков и торговых путей. И быть вторым в громадном королевстве все же лучше, несмотря на глупую фразу Цезаря, чем первым в крохотном анклаве.

Промчавшись через лагерь, где со всех сторон крики «Слава Ричарду!», я спрыгнул у своего шатра… да, намного беднее ульриховского, откинул полог и шагнул вовнутрь.

И сразу же ощутил чье-то присутствие. Рука метнулась к рукояти меча, а из пустоты раздался усталый голос:

— Это я, Сьюманс…

Он проявился медленно, словно с трудом, незримость не желала отпускать и тянула обратно, но он кое-как выбрался, тут же с тяжелым вздохом рухнул в глубокое кресло.

— Что-то уставать начал… А раньше мог… эх…

Я сказал заботливо:

— Вина? Фруктов? Чем-то могу помочь?

Он слабо покачал головой.

— Нет… это я… помочь…

Я насторожился, сел рядом и смотрел ему в глаза по-дружески, но требовательно.

— Вы совсем отощали, дорогой друг… И лицо желтое, словно больны… Позвольте вас полечить?

Он снова покачал головой.

— Ни в коем случае. Ваше лечение может оказаться для меня ядом. Сами сказали, пьем из разных источников. Я прибыл, сэр Ричард… предупредить вас…

— Слушаю, — произнес я настороженно. — Может быть, хотя бы немного вина?

— Да, пожалуй… Только своего.

— Конечно-конечно! Я счастлив, что оценили.

Он осушил большую чашу, откинулся на спинку кресла, несколько мгновений отдыхал, а когда заговорил, голос оставался расстроенным и невеселым:

— Сэр Ричард, маги согласились работать с… механикой. Хотя это и не магия, мы понимаем, однако у нас за много лет, даже десятилетий, нет никаких сдвигов, даже минимальных…

— Понимаю, — сказал я. — Вы люди творческие, вам нужны прорывы в знаниях. Вам недостаточно жить-поживать да добро наживать.

Он кивнул.

— Вот-вот, а ваши идеи как глоток чистого воздуха. Однако хочу предупредить, Тиларета Стойкого с нами нет. Он удалился, заявив, что будет заниматься своим старым делом. И что уже близок к победе.

— Он в своей башне? — спросил я.

Сьюманс вздохнул, бледное лицо стало совсем пергаментным.

— Нет…

— Я думал, маги всегда в башнях!

— Нам удобнее в башнях, — согласился Сьюманс, — к тому же именно туда получали энергию звезд. Остальные и сейчас в них, включая меня. Все еще ждем, когда все восстановится. Но Тиларет исчез, у него недавно появилось убежище в горах.

Я удивился.

— Зачем в горах?

Сьюманс посмотрел на меня несколько раздраженно.

— А вы как думаете?

Я в самом деле подумал, поинтересовался нерешительно:

— Что-то отыскал?

— Верно, — согласился Сьюманс. — Быстро соображаете. Из вас получился бы неплохой маг, но это я вам уже говорил. Да, у него там нечто есть, однако, как вы понимаете, все мы ревностно оберегаем свои находки. Пока звездная энергия поступала, он переносил какие-то вещи в башню, исследовал, пытался возродить к жизни, но сейчас Великий Источник затих, и Тиларет Стойкий ушел к своим находкам.

Я задумался, но чем больше старался понять, что же нас ждет, тем тревожнее становилось, а в конце концов по спине сыпануло настоящим морозом, словно на голую спину подул северный ветер и бросил горсть снежной крупы.

— Вы говорите, он близок… к чему-то?

— Это он так заявил, — поправил Сьюманс педантично, — но не думаю, что врал. Мы не все говорим друг другу, но и врать не принято. Мы такое видим…

— Уместное уточнение, — пробормотал я. — А то уже подумал, что все такие честные… Спасибо, Великий Маг! Я подумаю, что нам делать.

Он невесело улыбнулся.

— Уже не Великий. Если Источник в самом деле иссяк, наша мощь постепенно исчезнет. А кому нужны голые знания?

— Знания всем нужны, — возразил я. — Если они знания.

Он ушел так же, как и появился: сперва стал матовым, потом полупрозрачным, затем исчез вовсе. Я на всякий случай смотрел и тепловым, и запаховым, и вообще всем, чем могу, однако Сьюманс просто исчез. Возможно, сейчас уже возник в своей башне.

Я перекинул через плечо перевязь с мечом, взял лук Арианта и полупустой мешок с черной короной, осмотрелся, вроде ничего не забыл, и решительным шагом пересек пространство между своим шатром и шатром графа Ришара.

Он сидел над картой, угрюмый и сосредоточенный, с ним сэр Альвар и Макс, тоже всматривались в карту так сосредоточенно, словно надеялись увидеть там себя.

Я сказал с порога жизнерадостно:

— Как дела, граф? Докладывайте, какие где сложности?

Он посмотрел на меня со странной усмешкой.

— Докладывать? Да мы вроде бы сегодня провели совещание… Вы присутствовали. Или за это время у вас столько всего стряслось, что для вас прошла неделя?

Я замахал руками.

— Что вы, что вы, граф! Это я шутю так оригинально.

Ришар переспросил:

— Это в самом деле шутка? Мы должны смеяться?

Альвар заявил:

— Я смеюсь.

Макс сказал поспешно:

— Я тоже. Очень громко. Там… глубоко внутри. Очень глубоко.

Паж принес вина и чаши, Ришар ответил невесело:

— У нас ничего нового. Стоим, как стояли. Вот закончим поднимать верх стены еще на два локтя, тогда и сдвинемся, но вряд ли далеко уйдем. До следующего королевства. А вот вы…

— Что я, — ответил я. — Тоже тихо и мирно. Я же миротворец!

— А почему доспехи в новых зарубках? — спросил он.

Я в недоумении скосил глаза вниз.

— Да?.. Ах, это через терновник сдуру напролом полез, к вам спешил!

Он усмехнулся.

— Вы за пару дней проживаете столько событий, сколько мы за пару лет. То-то так быстро прошли путь от графа до герцога!

Я сказал скромно:

— Вообще-то я и графом не родился, но это неважно. Сэр Норберт в разъездах?

— Здесь, — сообщил Ришар. — Он человек разумный, его удержать легче. Его разведка разрослась, надо смотреть, что делается со всех сторон войска, уже не успевает всюду. Получает сведения здесь… хотя нет-нет и улизнет, чтоб лично… Позвать?

— Да, если не трудно.

Он усмехнулся.

— Не трудно, сэр Ричард.

Оруженосец бесшумно выскользнул, даже полог не колыхнулся, донеслись приглушенные голоса, затем процокали, быстро удаляясь, копыта.

Второй паж внес на большом подносе еще кубки, кувшин, быстро расставил на столе и унесся, сообщив, что жареное мясо уже готово, сейчас принесет.

Альвар поднялся, толкнул локтем Макса.

— Ваша светлость, — произнес он церемонно, — у нас много дел… С вашего разрешения покинем…

Я кивнул.

— Без вас будет скучно, но… служба есть служба.

Они вышли, Ришар взглянул на кубки, на меня. Я сосредоточился, вызвал в памяти вкус вина и все ощущения от него, направил внимание на кубок графа. Там булькнуло, вино поднялось снизу и сравнялось с краями. Точно так же я наполнил себе, откинулся на спинку кресла и подумал устало, что это слишком сложно, нужно упростить, не идти шаг за шагом, а привязать этот сорт вина к определенному слову. А другой — к другому…

Ришар осторожно отпил, стараясь не расплескать, блаженно закрыл глаза и счастливо улыбнулся. Паж внес широкие блюда с жареным мясом, поставил перед нами и хотел было налить нам вина, но Ришар отмахнулся.

— Отдыхай. Мы позаботились сами.

Он ушел, кося в нашу сторону непонимающими глазами, кувшин почему-то полон…

Граф неспешно смаковал вино, не притрагиваясь к мясу, а я ел быстро и с аппетитом, а когда очистил ее, как лесной пожар проходится по сухой траве в степи, Ришар обронил с усмешкой:

— Чувствую, не лежали на спине, глядя в небо. Окажите мне честь, займитесь и вторым блюдом?

— Не возражаете? — спросил я живо. — Вот и хорошо! Фигуры надо беречь. А во мне все сгорает, никак живот не отращу, чтоб уважали…

Он внимательно наблюдал за мной поверх усеянного рубинами края кубка.

— Снова исчезнете?

— Совсем нет, — возразил я. — У всех свои четкие функции. Войско медленно и неуклонно наступает на земли варваров, всякий раз останавливаясь на время укрепления городов. Разведчики сэра Норберта носятся вокруг нашей армии, как стрижи, но добытую информацию стаскивают к вам терпеливо и заботливо. Священники бдят, чтобы не угас энтузиазм масс, разжигают пламя веры, чернокнижники идут в первых рядах и выискивают магические ловушки, западни, капканы… Ну, а я, как паук, ношусь по этой паутине и все собираю воедино! Потому мне просто нельзя на одном месте.

Он поморщился.

— Не дело лорда собирать собственноручно… Эх, с другой стороны, нет у нас человека, который общался бы со священниками и чернокнижниками… и чтоб его те и другие не прокляли.

— Вот видите!

— Да, только это неправильно.

— Как и вся жизнь, — согласился я. — Увы, сейчас тоже придется исчезнуть. На некоторое время. Не дергайтесь, я приехал как раз за подмогой. Нужен небольшой, но очень мобильный отряд.

Он внимательно посмотрел мне в лицо.

— Что-то очень опасное?

Я развел руками.

— Граф, эти земли, кроме самих варваров, защищают и маги. Нам очень важно убрать этих противников.

— Как вы убрали троллей, — сказал он, — и огров?

— Да, — ответил я с некоторым замедлением, гуманное здесь время, еще не знают иного значения этого слова. — Да, именно так. А там, как получится. Кстати, пошлите еще человека за некой Боудеррией. Она была телохранителем у принцессы Алонсии.

Он кивнул.

— Знаю. Она все еще с нею. В смысле, возвращается к ней после участия в сражениях. И уже там изнывает от безделья. Вы нашли для нее занятие?

— Как раз такое, — сказал я, — какое любит.

За стенами шатра послышался конский топот, затем характерные звуки соскакивающих на землю рыцарей в тяжелом снаряжении. Через минуту полог отлетел в сторону, вошел сэр Норберт, высокий, подтянутый, поджарый, без доспехов, лишь легкая кольчуга под застегнутым на груди плащом.